В ожидании

Конститут Полуверович Кудрявых пребывал в меланхолии по случаю отсутствия денежных знаков. Нет, деньги были, но только не у него, а у дражайшей супруженницы.
Конститут провёл правой рукой по голове, которая никак не оправдывала его фамилию, поскольку волос на ней совершенно не было.
Жена его Конституция Поликарповна, или Киса, как он звал её, ушла в магазин «за лекарством». Так Конститут называл всё, что имело градусы, и способно было из нормального человека ну, хоть на короткое время, сделать ненормального.
Детей у них с Кисой не было. В молодости не хотелось спешить, позже не было денег на их содержание. А время, как-то незаметно подкравшись, сделало из красивого высокого черноволосого парня, обрюзгшего от лишнего веса, по причине любви к пиву и «лекарству», в совершенно лысого, безвольного алкоголика. Сам Конститут Полуверович себя таковым не считал и слова этого не признавал.
- Алкоголик! - кипятился он. - Давайте рассуждать спокойно. Вот, к примеру, Миша, сосед мой, пусть даже и не Миша, а Вадим, что с первого этажа, или Лёха с третьего! Все лечились по три раза там, на курорте трудовом, и что? Что, я спрашиваю вас?! Могу я вас спросить спокойно, - что из этого вышло? А вышло то, что не вышло ничего! Как пили - так и пьют. И никакие лечения на них не действуют. А кто их назовёт алкоголиками?! Кто, позвольте прояснить, - никто! Потому, как пьют много и всякое. Где деньги берут на сие, - это уже разговор отдельный. Позвольте сейчас спросить вас: причём тут я? Алкоголик! Нет уж, простите. Да, «лекарства» пьём регулярно. Под заборами не валяемся. Разве в прошлый понедельник. Так там событие было неординарное, - новая конституция в силу вступила. Вот и встречал её - не рассчитал, можно признаться. Что? На прошлой неделе? А что на прошлой неделе? В ящиках за магазином? Я? Замызганный? Вы меня с кем-то спутали! Киса? Что Киса?! Тащила волоком? Меня? Так то, видно, когда сердце у меня прихватило. Что? От пьянки?! Нет, уж вы позвольте! Позвольте, я говорю! Я человек конституционного направления, и вы не имеете права! Я жаловаться буду!
Словом, не признавал за собой этого греха Конститут Полуверович. Хотя грех был налицо.
- И не малой, - говорила Сабиниха, пожилая вахтёрша в их доме. -Завсегда выпивши, они. И целуют мне, а у самих сопли. Я хотя женщина и не брезгливая. А всё же! А они - Конституция этот, как его..., вот-вот Безвертович! Они завсегда меня обмажут и плачут, плачут... Я уж их непременно до квартирки провожу. И дверь их отопру сама, поскольку они, Безвертовичи эти, не могут уж и на ногах-то держаться... Есть! Как же! Есть грех такой! И не малой...
Приходила Киса с «лекарством». Тут же появлялся сосед с их площадки Эликсир Петрович, или просто Элик. В прошлом стропальщик, сейчас на пенсии. Заскакивал за чем-нибудь в долг и всегда, когда соседи при «лекарстве». Приходилось наливать и ему. Жена держала Эликсира Петровича всю жизнь в руках, поскольку тот был, слаб до спиртного. Но жены боялся ужасно! Денег своих никогда не пропивал. Так же, как никогда не отказывался выпить на чужие. Напившись, делался злым и желчны, даже жена остерегалась такого. Зато утром отыгрывалась на нём за всё. Эликсир Петрович молчал, поскольку голова раскалывалась с похмелья.
А начинал он так:
- Кто их, туды-сюды, поставил туды... Кто? Я вас спрашиваю!! -кричал он. - Демосраты! Мать их... - и дальше слова были крепкие и непристойные. - Кто Демосратов этих в Думу затудырил?! А мы расхлёбывай! Мы - страдай! Иж ты куды! Рынок! Да я туды сроду не ходил, а счас как пойду, так меня оттуда - туды, словом, хоть в петлю лезь! Цены! Мать их! - и шли слова всё более стыдные и матерные. - Вот куды мы идём с вами! Куды? А идём мы туды, откуда уже некуды. А всё Демосраты, они нас туды..., - потом Эликсир Петрович начинал давать волю рукам.
Бил по столу кулаками. Всё грозился с кем-то разобраться. Кого-то отправить «туды». Кончалось тем, что Конституция Поликарповна уводила его домой.
На утро болела голова, тошнило. Конститут Полуверович всегда удивлялся, что Кисе хоть бы что! Раскрасневшаяся, она уже что-то жарила-парила. У него же всё наоборот, -ни о какой еде и речи быть не могло. Вот «лекарства» бы, какого... Сам он в магазин не ходил. И вообще не вылазил из своей квартиры неделями.
Ближе к обеду Киса шла за спиртным. Конститут Полуверович страдал в одиночестве. Прибывало «лекарство» вместе с супружницей. Заскакивал Эликсир Петрович, и всё повторялось.
Потом пенсия кончалась, и наступало долгое ожидание.


апрель - июнь 1999г.