Корабль на рифах

А звали его Пастухом, почему? Незнаю. У нас к тому времени, в деревне, и коров-то осталось голов двадцать, не больше. Пас их мальчишка местный, Серёга, он только-только закончил восьмой класс, собирался подавать документы в ПТУ на механика широкого профиля. У нас из деревни все парни после восьмого класса шли в это ПТУ. Там было хорошее общежитие, после двух лет обучения получали среднее образование и специальность.
Вот Серёга и подрабатывал летом пастухом. Был он не по годам крупным парнем, самостоятельным и толковым. К тому же дед его, Степан, в обед всегда находил Серёгу со стадом, и до вечера они пасли коров вдвоём. Поэтому деревенские были спокойны за свою скотину.
А Василия Ивановича все звали Пастухом.
Я был мал тогда, только закончил первый класс, и не мог никак понять, почему моего соседа звали пастухом, когда стадо пас Серёга.
Что я тогда знал о соседе? Пастуху, как звали в деревне моего соседа, было, тогда, почти сорок лет. Местные звали его «пришлым». Он появился у нас лет пять назад, мне тогда и трёх лет не было. Приехал Пастух один, с не большим чемоданом, в застиранной гимнастёрке и в чёрных, с красными лампасами, брюках-клёш. За пять лет, что он прожил у нас, Василий Иванович успел построить дом и развести хозяйство, корову, овец, кур. Жены у него не было, хотя невест в нашей деревне всегда было много и разных. Но Пастух жил один. Работал он в нашей МТС механиком. Уговаривали его на должность старшего механика, да он не согласился.
О прошло Пастуха в нашей деревне, если кто чего и узнал за эти пять лет, так это разве участковый Витька. Витьке было двадцать шесть лет, работал он у нас участковым, сразу после службы в армии, лет пять. Когда кто-нибудь пытался расспрашивать о Пастухе, Витька ничего о нём не говорил, а начинал сердиться и просил спрашивающего не совать нос в не свои дела.
С мужиками Пастух не выпивал, да и вообще, сторонился спиртного. Редко когда и выпьет кружку пива, в день получки, в нашем магазинчике - и уходит домой.
- Бабу, хоть, завёл бы себе! А то сам корову доишь! - говорила ему соседка Анисья, старуха вредная, но справедливая.
Без этой Анисьи, у нас в деревне, как без телефона. Знала она всё и обо всём. Но о прошлом Пастуха не знала и Анисья.
- Огород-то не успеваешь выполоть, стираешь сам! - не унималась Анисья. -А невест-то у нас?! Хоть пруд пруди! А ты один. Взял бы хоть Вальку в жены! Бабе уж тридцать два года, а замужем не бывала. Всё принца ждёт!
- Ну, что ты, тётя Анисья, опять за своё?! Не нужен мне никто! Так проживу. Вот так и жил мой сосед. Он даже в клуб, когда привозили фильм, не ходил. Всё возился
с хозяйством своим, да с домом. Ну, и на работе тоже - горел!
- За троих работаешь! - говорили в бригаде слесарей. - Смотришь, даже страшно делается. Ему говоришь: « Пошли на обед, Василий». - А он как бы в забытьи, как бы сам не свой, как бы все мысли его не здесь - страшно.
Я третий класс заканчивал, когда мы с Василием Ивановичем пошли на рыбалку. Он любил иногда посидеть с удочкой на нашей речке. Вот и меня приучил.
- Вода, Саня, она успокаивает - говорил он часто.
Я тогда мало что понимал в жизни. От чего, думал я тогда, успокаивает?! Вон у нас какое раздолье, какой воздух ароматный, какой покой...
Он один называл меня — Саня. В школе все звали меня Сашкой, дома — Сашей. А он всегда называл меня Саней, Санькой.
- Санёк! Уроки приготовил? Тогда отпрашивайся у родителей, на рыбалку
пойдём.
Как-то летом рыба не клевала, жара стояла ужасная! Мы с Василием Ивановичем оставили удочки и долго барахтались в реке. Потом лежали на берегу, под палящим солнцем.
Пастух лежал на животе, и я разглядел у него на спине четыре странных круглых шрама, которые, наискось, пересекали спину с лева на право. Первый круглый шрам был слева, чуть ниже лопатки.
- Что это у Вас на спине? - спросил я соседа.
- Где?! - удивился, усаживаясь на песок, Пастух.
И тут я впервые увидел на голой груди Пастуха, с левой стороны, там где сердце, и на право, вниз, четыре ямки с рваными краями. Первая, слева, была чуть выше того места, где сердце.
- Ах, это...
Мне показалось, что Пастух недоволен тем, что я увидел его шрамы.
- Это там..., - он махнул куда-то в сторону рукой, - давно то было, Саня... . Я не стал ничего больше спрашивать.
Был канун майских праздников, я заканчивал четвёртый класс.
- А почему тебя за глаза Пастухом зовут? - спросил я соседа. Мы к тому времени подружились с ним.
- Сам не знаю. Я когда приехал сюда, к вам, первое лето коров пас. Потом огляделся, с работой в МТС договорился. Я тогда днём коров пас, а ночами технику для колхоза ремонтировал. Забыться мне тогда надо было, Саня, хоть в работе забыться... А в деревне меня все - пастух, да пастух, так и прилипло.
Девятого мая, в День Победы, все наши ветераны войны собирались в центре деревни, у обелиска павшим в Великой Отечественной. Всё село приходило туда. Пастух не ходил никогда. Многие косились на моего соседа, что это он не ходит никогда?
Кто-то из деревенских решил разузнать, почему Пастуха никто не видит никогда, Девятого Мая? В этот день, как оказалось, Василий Иванович напивался до беспамятства.
Нынче, во время праздничного митинга, приехали корреспонденты и начальство из района. Ветеранам нашим вручали юбилейные медами. Когда представитель из района назвал очередного ветерана:
- Полный Кавалер Ордена Славы - Друж Василий Иванович, - все как онемели. -Кто такой?! - спросил кто-то.
- Да Пастух же, то наш, Пастух...
А я уже знал в тот год обо всём. И эти три Ордена славы, лежащие у соседа в коробочке и другие награды - видел. И знал что в этот праздник Василий Иванович опять напьётся до беспамятства, что бы помянуть всех, что бы не видеть никого.
Я тихо вошел в дом к Пастуху. Сосед спал на диване в прихожей.
« Корабль на рифах» - говорил о таком дне Василий Иванович.

2007-2008 г.