Корица и имбирь. Или завтрак с умалишенной

 Вы по-прежнему пьете кофе в тихом, безлюдном кафе. Как и тогда, три года назад, когда я впервые увидела вас на шумных улицах Парижа. Помню, я пошла за Вами, не понимая, зачем и куда. То ли запах Ваших духов, резковатый с дерзкими нотками корицы, привлек меня, то ли взгляд, который Вы случайно уронили на мои ресницы, то ли…Что?
Итак, мы вошли в прохладный сумрак парижского кафе. Если бы мне пришлось описать это место одним словом, я бы смогла произнести только слово- безликое. Здесь, в этом кафе, все краски Парижа, весенний галдеж и кутерьма терялись среди серых кирпичных стен- пустых и отталкивающих, как мне тогда показалось. И все же, присмотревшись, можно было увидеть на них черно-белые фотографии города в черных деревянных рамках. Вдоль стен распластались, именно распластались, потому как весьма тесно были прижаты к серой поверхности, темно-коричневые столы с железными ромбами пепельниц на них. Под потолком тускло горели странной формы лампы- черного цвета, кажется. В общем, в первый момент меня охватило недоумение- отчего такая женщина, как Вы, избрала для завтрака(время было раннее. Утро) такое убогое местечко…
Вопрос повис в воздухе, да так там и остался. А Вы между тем уверенно шли к дальнему столику в углу помещения. Резкий взвизг деревянного тяжелого стула о пол, мгновение- и Вы уже сидите за столиком, закинув ногу на ногу. Как по взмаху волшебной палочки, в Ваших тонких пальцах появляется сигарета,  зажигалка, и вот  к потолку уже устремляется серая, как и все в  этом кафе, струйка сигаретного дыма, тоже  отчего-то с запахом корицы…Или?
Между тем, я сажусь на оптимальном расстоянии от Вас, в стороне, так, чтобы издалека я могла бы спокойно рассматривать Ваше лицо, руки, изучать Ваши жесты, повадки и угадывать черты характера…Я выбрала хорошее место- выходит так, что Вы меня практически не видите, а вот я Вас вижу отлично, как на ладошке…Мысль о том, что Вас можно посадить на ладошку и поднести к лицу, забавляет меня. Улыбаюсь.
К Вам подходит официант, губы его любезно растягиваются в улыбке, из чего делаю нехитрый вывод- он Вас хорошо знает, этот официант. Вы улыбаетесь ему в ответ, но сдержано, дежурно, быстро. Красивая улыбка- констатирую я. Официант удаляется так же внезапно, как и появился, а Вы продолжаете курить и смотреть куда-то в даль, сквозь серые стены кафе, и кажется, сквозь вечность. Сигарета продолжает плясать в Ваших пальцах. Какой контраст!- пальцы длинные, ухоженные, тонкие, а сигарета обычная- а значит- не женская, а значит- не тонкая…А значит?
Официант возвращается с заказом. Необычная женщина должна быть необычна во всем- на завтрак Вам подали апельсиновый сок со льдом, горячий эспрессо в изящной фарфоровой чашечке, бутылку игристого шампанского и… имбирь? Вы расплачиваетесь с официантом сразу,- наверное, это весь Ваш заказ на сегодня. Он исчезает- теперь уже не так быстро, как в первый раз, потому что раскланивается перед Вами. Снова улыбка- быстрая, короткая, дежурная. Приступаете к соку. Медленно втягиваете оранжевую жидкость в себя, едва касаясь бокала губами. Изучаю Ваше лицо- не молодое уже, но и не старое. Возраст…Возраст….Возраст…Сколько Вам лет? Спорю сама с собой. В итоге даю Вам- 37 лет…Или?
В кафе доносятся слабые звуки города- где-то залаяла собака, где-то проехала машина, где-то слышно пение гитары, где-то заплакал ребенок. Но все это так далеко сейчас от меня. Кажется, я начинаю понимать, почему Ваш выбор пал именно на это черно-белое кафе: сидя в нем, чувствуешь себя как бы изолированным от внешнего мира. Посетителей здесь не много- видимо, не всех греет перспектива быть изолированным. Официант вообще куда-то пропал из поля зрения, иногда за стеной слышится шарканье его не молодых, надо полагать, ног. И вот мы сидим вдвоем. Вы уже приступили к шампанскому и имбирю, допив ароматный кофе. Имбирь Вы ловко цепляете красивыми пальцами и отправляете к себе в рот. После этого трюка- делаете большой глоток игристого шампанского. Со стороны это смотрится забавно…Снова улыбаюсь.
Сколько времени прошло с момента нашего завтрака? Час? Два? А может, быть мы вот так сидим уже несколько часов? Перед глазами невидимый художник рисует сумасшедшую картину: мы выходим из кафе, а вокруг нас все изменилось. Нет уже ни щербатых парижских улочек, ни домов, ни кафе, ни людей. Все кругом- одна сплошная голая, лунная, холодная поверхность. От нее идет молочный пар…Становится страшно- поднимаю голову вверх, в надежде увидеть привычное небо, но вместо него вижу тот же лунный, молочный пар, и чувствую запах корицы- такой резкий, сшибающий наповал, как удар боксерской перчатки. В ужасе мотаю головой- кафе, серые стены, тишина, Вы- напротив, все так же невозмутимо смотрите в даль…Или?
Становится ясно, откуда так резко вдруг запахло корицей- Ваша тонкая ладонь сжимает маленький флакончик с духами, которыми Вы слегка помазали запястья и тонкую шею…
Шампанское  закончилось, стакан из-под сока сиротливо стоит поодаль, а чашка эспрессо вообще пропала из поля зрения (видимо, пока я грезила лунным бредом, официант ее унес)
Теперь я смотрю прямо Вам в глаза. То ли серые стены на меня так действуют, то ли ромбовидные пепельницы, то ли все вкупе- но мне вдруг начинает казаться, что я не просто сижу на почтительном от Вас расстоянии, но своим взглядом нарушаю Ваше интимное пространство. Смотрим глаза в глаза. Или?
Сколько всего отражается в Ваших темно-синих глазах! Вот Вы летите верхом на прекрасной белой лошади по полям, и ветер треплет Ваши густые короткие волосы. А вот Вы уже сидите в опере, некто в черном держит Вас за тонкую кисть и пытается заглянуть в синее море с черными точками кораблей. Кораблей? А вот вы уже на полу в грязном отеле, с разбитой губой и в порванной шелковой рубашке лежите, закрываете ладонями синюю муть и громко истерично хохочете! А вот. Стоп! А это откуда?
Вот я сижу с Вами за одним столом. Мы гуляли по Парижу два долгих коротких дня, исследовали его неповторимо женственные улочки, пили шампанское и закусывали терпким бледно-розовым имбирем, наконец- устали, пришли сюда, в кафе, и теперь пристально смотрим друг другу в глаза. Ты необычная….Нет! ТЫ не просто необычная, ты- сумасшедшая, сумасбродная, истеричная, по-детски ранимая, по-мужски грубая, по-девичьи красивая…ТЫ- яблочный уксус, который я пью уже два дня к ряду, не касаясь впрочем ни рук, ни….
- О чем ты мечтаешь?- спрашиваю я, наконец.
- О пуле в висок из холодного пистолета. А ты?
- А я хочу стать пулей.
-Зачем?
-Чтобы попасть тебе в голову.
-Зачем?
-Чтобы покопаться в твоих мыслях и снах.
-Зачем?
-Чтобы понять то, что пью уже два дня.
-Зачем?
-Просто.
-Просто?
-Просто…

ТЫ медленно подымаешься, целуешь меня в висок, потом отчетливо чеканишь мне  в ухо:
«Так застрели меня!» Я молча смотрю перед собой.

-Застрели, слышишь?!
-Зачем?
-Просто.
-Нет. Отвечаю я и пытаюсь схватить, нет- поймать ее руку, чтобы прижать к себе и убаюкать, укачать, как бедного, обиженного жизнью и людьми ребенка. Но она резко вырывается, перебегает на другую сторону стола и практически уже кричит:
-Вот так вы все! Все вы! Никогда, никто, ни за что не соглашался пристрелить меня! Я прихожу в это кафе уже тысячу лет, сажусь за этот вот дурацкий, дубовый стол (бьет кулаком по столу так, что шампанское падает на пол, разбивается вдребезги и отвратительно пахнет), знакомлюсь с такими вот идиотками, как ты, которые отчего-то ведутся на запах корицы и синюю муть в глазах, мы гуляем по Парижу,- этому гребаному Парижу!- А потом я просто прошу застрелить меня, чтобы я не мучилась больше этими мыслями, снами, мечтами….А вы все! Все меня отказываетесь стрелять….
Я не могу больше жить с этой квинтэссенцией внутри! Ты же видишь- я не человек! Я….Я… Я поломанная жизнью игрушка. Ты знаешь, кем я была? Всеми! Всеми вами! От шикарной, сногсшибательной дамы до грязной потаскухи! Потаскухи, которую имею все, кому не лень, бьют по лицу грязными руками и топят, топят, топят  в вине, воспоминаниях, желаниях, грезах…Черт! Я не могу так… Застрели!- кричит она и смотрит мне в глаза своими синими, морскими…
Я, цепенея молчанием и страхом, понимая, что это серьезно, не могу двинуть ни мускулом…Кажется, мы стоим на краю пропасти, только я и она, а вокруг- пустота…Такая пус-то-та…
Я вижу, как из глаз ее катятся две крупных слезы- таких же мутных, как хлорированная вода. Она плачет, затем, резко вскинув голову, бросается прочь из кафе.
Я сижу в тишине. На полу- вдребезги разбитая бутылка шампанского. Ее осколки поблескивают в свете лампы. Нестерпимо пахнет имбирем и корицей…
Я искала ее по всему Парижу: по притонам, кабакам, бедным кварталам, и даже в дорогих отелях. Я расспрашивала о ней местных шлюх и аборигенов- впрочем, безрезультатно… Она исчезла, как исчезает утренний луч солнца, внезапно упавший на белую гладь подушки, как жемчужина в морских объятиях, как иголка в стоге сена. 
  Вы по-прежнему пьете кофе в тихом, безлюдном кафе. Как и тогда, три года назад, когда я впервые увидела вас на шумных улицах Парижа…