Кто разбудит дом Китайца? гл. 12

Дверь коммунальной квартиры, в которой до сих пор обитала подруга, нам открыла незнакомая симпатичная девушка. Заметив, как ее глаза расширились при виде целлофановых кулечков с корзиночками в наших руках, мы с тетей чуть не прыснули.
- Нет, детка, это не те, что были куплены три дня назад. Это свежие. А вы Оксана?

Явно удивившись проницательности Анны Павловны, Оксана лишь два раза молча кивнула, первый раз отвечая на вопрос – да, это она, второй – приглашая нас в комнату. Наша с тетей очередь потерять дар речи наступила, когда мы в эту комнату вошли.

Старый, сталинской постройки дом, был рассчитан на относительно небольшое количество квартир, в которых по мнению идеологов той эпохи должны были дружно проживать одновременно несколько семей. При чем наряду с тем, что комнаты с высокими потолками были немалых размеров, на кухню отводилась минимальная площадь, не превышавшая метров пяти. Ведь считалось, что советские граждане будут с удовольствием посещать развивающуюся систему общепита и домашняя кухня вроде бы и ни к чему. Время, разумеется, все расставило по своим местам.

Подобные коммуналки кроились и перекраивались. Большие комнаты разделялись на меньшие и порой, можно было увидеть начальный фрагмент вычурной лепнины под потолком в спальне одной семьи, а заключительную часть полустертой тяжеловесной символики – уже в другой. Позднее, все кто сумел, перебрались в индивидуальное жилье. А ценители скупали и расселяли такие коммунальные квартиры, устраивая для себя шикарные апартаменты.

Теперь это даже особый шик – в квартире сталинского дома провести не просто хороший ремонт, а настоящие реставрационные работы, чтобы воссоздать стиль и аромат эпохи. Но не все еще коммуналки были расселены. Именно в такой заповедный уголок мы с тетей сейчас и зашли. Я уже рассказывала, что когда-то бывала дома у Аурики довольно часто, а вот тетя Аня зашла сюда впервые. Но не аляповатый орнамент из колосьев и серпов с молотами, украшавший потолок и не гигантских размеров подоконник заставили ее, как и меня застыть на месте.

 Кроме открывшей нам дверь Оксаны и самой хозяйки комнаты, здесь были еще двое. Те, о ком в последнее время так много говорилось, вспоминалось и расспрашивалось. Близнецы пили чай, сидя за старинным круглым столом. Сравнивать их похожесть сейчас не имело смысла, поскольку лицо одного из них было кем-то или чем-то основательно разбито всмятку. Глаза заплыли до состояния щелочек, нос опух и напоминал небольших размеров свеклу, а губы казались не только накрашенными, но и надутыми от инъекций геля, который ныне в ходу у пластических хирургов, пытающихся разгладить морщины молодящимся эстрадным дивам. Левая рука парня покоилась в треугольнике косынки, завязанного на шее, а правая, зажав столовую ложку, ловко орудовала в трехлитровой банке варенья.

- Здрассти! – Даже не сказали, а скорее прошептали братья в унисон, привстав из-за стола. При чем один при этом невольно поморщился от боли, а второй тут же кинулся ему на помощь, осторожно вернув пострадавшего в исходное положение.
Тетя машинально протянула им наш перевернутый букет с корзиночками.
- Спасибо! – Произнесли сидевшие за столом все также синхронно.
- Как хорошо, что вы пришли! Раздевайтесь. Чаю хотите? – Начала хлопотать вокруг нас Аурика. Она уже не выглядела подавленной и сникшей. К подруге вернулась ее прежняя энергия, что не могло не радовать, даже несмотря на то, что весь вид девушки говорил о крайней озабоченности и тревоге.

- Зинка пропала, нигде нет, везде искали, ни слуху, ни духу. Еще натворит что! Ах да, вас же надо познакомить, хотя бы для приличия. Анна Павловна, Аня – это мои непутевые племянники, а это подруга Миши, недавно прилетевшая из Питера, Оксана. Она историк, музейный работник.

Все еще раз друг другу кивнули. Тетя пристально посмотрела в глаза Оксане и неожиданно спросила:
- Милая, это с вашей помощью была проведена экспертиза?
- Как вы узнали? – Девушка была явно озадачена.
- Если бы не один очень ответственный пушистый охранник с хвостом, письмо с официальным ответом вполне могло попасть к Андрису.
- Значит, вам все известно? – девушка прижала ладони к щекам. – Но если известно вам, то вполне может быть, что и другие …

- Подождите делать выводы! – Перебила ее Анна Павловна и повернулась к близнецам.
- Кто из вас Михась?
- Я! – Потер больную руку парень.
- В Хрусталике были вы?
- В таком –то виде? – Ответил он вопросом на вопрос.
- Значит, вы? – Тетя посмотрела на второго близнеца.
- Да! Извините, вел себя по-свински, но как еще было вас отговорить держаться от этого дела по дальше? Сказать вам в открытую – не суйтесь, опасно? Вы бы поверили и сложили ручки?

- Давайте сейчас оставим эмоции и постараемся оперировать только фактами. – Тетя налила себе в чашку заварки, увидев, как Аурика подошла к столу с только что вскипевшим чайником. – Не так уж, правда, мы с Аней и много знаем, но готовы поделиться с вами всей имеющейся у нас информацией. Надеюсь, что и вы будете также искренни. Как кстати родители? Вам известно, что на Пантелея напали?

- Да, мы созванивались в последний раз перед вашим приходом, отец чувствует себя сносно. – Ответил Михаил.
- Кто такой Андрис? Откуда он взялся?
- Но вы же только что сказали, что он на ваших глазах хотел похитить ответ из академии и что …
- Ну, не совсем так. – Вновь перебила Оксану Анна Павловна. – Один добрый сторож, у которого в подручных имеется кот Барсик, поведал нам об этом случае. А уж мы сами сделали вывод, что данным молодым человеком, охотившимся за письмом, мог быть Андрис, знакомый Зинаиды, которого она устроила на работу в салон красоты, в котором работает и Анюта.

- В салон красоты! Вот это да, кто бы мог подумать? – Воскликнул Михась.
- А кем он там работал? – Проявил интерес и Михаил.
- Массажистом. – Я решила внести свою лепту в разговор. - Но там он почти не появлялся – был специалистом на выезде. Адреса клиентов ему диктовали по телефону. В салон являлся, только за зарплатой.
- Вот, значит, где он подвизался. А мы этого не знали, вернее никак не могли вычислить. У него всегда было полно времени. Мы даже думали, а не блефует ли он, говоря, что устроился на работу. – Михась снова взялся за большую ложку и потянулся было к варенью, но передумал и отложил ложку в сторону. – Вы правда о нем ничего не знаете и не сталкивались с этим ублюдком?

- Может сейчас уже не стоит о нем так? – Миша успокаивающе положил ладонь на здоровое плечо брата.
- О нем вообще бы не стоило говорить, если бы не необходимость. – Михась с трудом встал и проковыляв к дальнему окну, закурил.
- Мы же договорились – без эмоций! – Тетя поудобней устроилась на венском стуле, из сумочки появился походный мундштук. – Хотя на самом деле я готова сейчас выслушать ваш рассказ в любой форме. Можете махать кулаками, плеваться и бить посуду, только объясните: кто в этой истории, что, откуда и почему. А уж потом с холодным носом будем рассуждать и думать, что со всем этим делать.

Оксана, взяв толстый клетчатый плед, залезла с ногами на низкий, широкий подоконник, сколько помню – на этом месте всегда любила сидеть кошка тети Кары. Мы шутили, когда Марсела, ленивая красавица персикового окраса с кремовыми подпалинами, как бы нехотя вспрыгивала на подоконник – все под контролем, вахтенный заступил на дежурство. Но уже нет тети Кары и кошки тоже нет. Через несколько дней после смерти матери подруги, она незаметно для всех выскочила в дверь и больше не вернулась. Удивительным образом Оксана необычайно сейчас напоминала домашнюю любимицу – та же кошачья грация и теплый персиковый цвет распущенных волос.

Я заметила, как затуманился взгляд Аурики, сидевшей со мной рядом на диване. Чтобы прервать тягостные воспоминания, я поторопила.
- У нас с тетей накопилось очень много вопросов, например – кто и зачем побывал в нашей квартире? Сдается мне, это вы нас навестили. Может, объясните?
- Придется. Только надо начать не с этого. – Затушив окурок, Михась направился к нашему дивану, мы с Аурикой подвинулись, как можно удобнее разместив покалеченного парня в подушках. Повертев затекшей от повязки шеей, он решительно произнес. – В общем так, ни о каком наследстве мы с Мишкой раньше и не помышляли.

- Мы о нем просто не знали! – Добавил Михаил.
- Ну да, был писательский дом, Пантелей смотрел за ним, но претендовать на эти хоромы он не собирался, тем более продавать или делить. И у нас этого в мыслях не было. Он для нас даже не дом, а скорее музей какой-то. Он как бы всегда был.
- А потом, у нашей семьи свой дом неплохой! Двухэтажный с верандой. – Миша даже очертил руками воображаемые контуры родной усадьбы. – Куда два –то? Михась себе квартиру купил, а я вот-вот собираюсь строить.

Но год назад все пошло кувырком. – С горечью сказал Михась сквозь зубы. Повисла пауза. У меня возникло впечатление, что парень словно ощетинился. – Однажды утром, зайдя в офис, я увидел, как с нашей секретаршей болтает какой-то парень. На взгляд постороннего человека, ничего особенного – пришел посетитель, дожидается босса, а девушка любезно оказывает ему внимание – не дает скучать.

Такое вполне возможно в любой другой конторе, но не в нашей, во всяком случае, не в моей приемной и не с моей секретаршей. Не зря ведь Наденьку прозвали снежной королевой. Не знаю, сколько времени парень наливался предложенным кофе, но ему хватило, чтобы обаять нашу неприступную, капризницу. Я просто ее не узнавал. Известные дон-жуаны оставались ни с чем, пытаясь растопить лед в прекрасных, зеленых глазах. В ход шли даже запрещенные приемы в виде ну очень дорогих подарков, но большего, чем снисходительная усмешка, получать дарителям не доводилось. А тут Наденька громко смеялась, беззастенчиво кокетничала и совершенно игнорировала звонки – телефоны разрывались, надрывно трезвонили один громче другого.

Посетитель сидел ко мне в пол-оборота, а когда повернулся, меня будто током дернуло. Нет, я мог поклясться, что раньше его никогда не встречал, но что-то такое в его лице, в наклоне головы, в развороте плеч и жестах было неуловимо знакомым. Это трудно объяснить.
- Вы ко мне? – Я решил, что дальше стоять столбом на пороге собственной приемной не имеет смысла.
- Да! Мы не заметили, как вы вошли.
Хорошенькое дело, как он лихо объединил себя с Наденькой. Как будто это я здесь посторонний, а не он.
- Если бы вы предварительно назначили встречу, то не пришлось бы сейчас дожидаться. – Сказал я ровным голосом, еще не хватало, чтобы этот тип получил удовольствие от того, что вывел меня из равновесия.
- Мне это не было в тягость. Мы очень мило пообщались с вашей помощницей.

Вот наглость! У нас, можно сказать, вся работала встала, придется потом выслушивать претензии партнеров, что утром сюда было практически не дозвониться. Наверняка и документы, которые я накануне велел подготовить, не напечатаны. Конечно, при моем появлении Надежда виновато опустив глаза, рьяно взялась за дело, но время то упущено.
- Заходите. Кофе, чай? – Сухо произнес я дежурные слова.
- Спасибо, Надюша уже напоила. – Его улыбка кому-то показалась бы милой, мне же – издевательской. Я решил не отвечать и выдержать паузу, иногда это хорошо действует на посетителей, этакий немой вопрос – что пришел, чего хочешь?

Но парень с ответом почему-то не спешил. Внимательно осмотрел мой кабинет, пощупал кресло, повертел в руках красивые безделушки на моем столе и, наконец, усевшись напротив, все также с улыбкой произнес.
- Что ты мне кофе предлагаешь? Нам бы с тобой по-хорошему, за бутылкой дорогого вина посидеть, поговорить по-родственному, да видать, ты весь в делах, не до меня.
- Кто вы и чем я обязан вашему визиту?
- Фу, как официально! Брат я твой, один у нас отец, хоть ты до сегодняшнего дня и не догадывался о моем существовании. А может все таки, догадывался? Просветил кто?
- ??!!

- Вижу, ты удивлен. Возможно, и не веришь, но поверить придется. А я о тебе много чего знаю, справки навел. Ты молодец, Бизнес закрутил, фирму приличную состряпал, связи есть и секретарша симпатичная. Да и Мишка неплохо устроился. Это нам на руку.
- Кому нам? – Обрел я, наконец, дар речи.
- Хороший вопрос. Отвечу на него, только не здесь и не сейчас. Сегодня, я считай, познакомиться заходил, посмотреть на тебя. Вечером жди, позвоню, скажу куда подъехать.
- Вот как! Вы даже не спрашиваете моего согласия? – Я подчеркнуто не собирался опускаться до предложенной фамильярности.
- А куда ж ты теперь, братик, денешься? Да, Мишку предупреди. Пусть тоже придет, чай не посторонний. Все, пока, до вечера. Позвоню, жди.

День прошел, как в тумане. После ухода новоявленного братца, почти час ходил по кабинету из угла в угол. Первый порыв – ни за что не ходить на встречу и ничего не говорить Михаилу. Однако по мере того, как двигались стрелки часов, первоначальная решимость таяла. И вот уже я поймал себя на том, что не выпускаю из рук сотовый телефон. Знакомый номер был набран в секунду. Мишка мой рассказ воспринял, как розыгрыш.
- Точно! – Подтвердил Михаил. – Жили-были столько лет, братик не проявлялся. И на тебе! Здравствуйте, я ваш родственник! Я еще спросил тогда – а сестренку он там случайно в рукаве не припрятал? Может быть и не приехал бы вечером, но по голосу понял – не на шутку Михась разнервничался. Надо разобраться.

- Позвонил он нам уже где-то после десяти, когда мы с Мишей уже начали сомневаться, что встреча состоится. Сказал – подъезжайте в пивбар. Знаете, в тот знаменитый подвальчик в центре города, где, что ни день, то разборки. Закрыть это заведение никак не могут. И горело он не раз, и хозяева у него постоянно меняются, только клиентура определенного сорта, как была, так и остается. Дустом оттуда не вытравишь. - Михась в очередной раз понянчил больную руку.

Найти место для парковки машины, оказалось задачей из задач. Так называемая, историческая часть нашего мегаполиса – головная боль для автомобилистов и гаишников, а еще больше – для пешеходов, рискующих там жизнью ежеминутно. Сколько было собраний, дискуссий и митингов по поводу того, стоит ли сохранять архитектурный облик исторического центра.

Так получилось, что в свое время наш уездный город образовался и рос, как административно-казенный, а потому, не мог он похвастаться изысканностью и количеством храмов, шикарных дворянских и купеческих особняков. Так стоит ли поддерживать жизнь непрезентабельных, сереньких построек? Или может быть в этом и заключается особый стиль, присущий только таким городам, как наш? Как всегда нашлись приверженцы разнополярных точек зрения.

 Защитники старины кричали с экранов, писали статьи во все газеты и в прямом смысле бросались под ковш экскаватора, громящего развалюхи. Их оппоненты действовали тихо, по уже опробованной в подобных баталиях схеме – подкупали чиновников и сотрудников комитета по охране памятников культуры. Как результат – теперь эта сравнительно небольшая территория исторической части города стала напоминать лоскутное одеяло. Фешенебельные комплексы, сверкающие затемненными окнами, немыслимым образом вписаны в миниатюрные патриархальные кварталы деревянных домов-карликов.

Некогда тихие улочки оккупированы иномарками. Заторы здесь обычное дело. Подъедет какой-нибудь джип к ресторанчику, приткнется к резному забору, займет три четверти дороги и пожалуйста, остальным не мимо проехать, не назад повернуть. У таксистов на этот район выработалась стойкая аллергия, заехать сюда без особой на то нужды, значит добровольно залезть в ловушку. Иной раз, до увеселительного заведения, в кои рестораторами превращен здесь каждый третий маломальски разукрашенный резьбой, домик, быстрее дойти пешком. Быстрее, но не проще, вернее, не безопасней. Тротуаров как таковых, почти не осталось. Того и гляди – как бы не попасть под неожиданно вывернувшую из переулка, машину. Местным жителям невольно посочувствуешь.

Тетя очень тихо, одними губами произнесла, так, чтобы было понятно только мне:
- Плохой фэншуй, очень плохой фэншуй! – И сдвинув брови, видимо припомнив весь этот строительный винегрет, добавила. – Напряжение там растет и растет. Случиться может все что угодно, не дай Бог!

Кое-как приткнув свое авто в трех кварталах от места встречи, перепрыгнув неприличное для центра города количество луж, спустившись по скользким ступеням, братья в конце концов попали в знаменитый пивной подвальчик. Здесь как всегда было шумно и полутемно. Застарелый запах янтарного напитка со свежими волнами сигаретного дыма липким смогом моментально окутывали каждого вошедшего. Долго бы ребятам пришлось стоять у дверей, вглядываясь в лица, если бы из самой гущи посетителей не поднялась призывно рука. Пройдя зигзагом по залу, парни оказались у круглого столика, два пустующих стула явно предназначались им.

- Салют! Располагайтесь, сейчас вам принесут пиво, я заказал светлое. – Утренний визитер все также хитро улыбался.

Глянув на Мишино лицо, Михась как в зеркале увидел всю ту гамму чувств, которую сам испытал несколько часов назад. Нет, со стороны Мишка казался спокойным. Но на то и близнецы, чтобы понимать друг друга даже не с полуслова, а по наитию, каким то своим шестым чувством.

Сколько раз, еще в суворовском училище, не моргнув глазом, один покрывал бездумные выходки другого, на ходу придумывая для преподавателей вполне правдоподобные объяснения. А поскольку все говорившееся выдавалось спокойно, рассудительно и без особых эмоций, то учителя верили или хотя бы старались поверить. Военные умеют ценить взаимовыручку и дружбу. А наказать всегда успеется.

Обойдясь без рукопожатий, братья устроились за столом. Вертлявая официантка небрежно поставила перед ними по пузатой кружке пива и тарелку с дымящимися креветками. Отхлебнув по глотку, парни одинаково молча воззрились на новоявленного родственника – мол, что звал, выкладывай. Тот, еще немного потянув паузу, наконец заговорил.

- Меня зовут Андрис, а фамилия вам ничего не скажет. Наш лихой батенька оставил меня маман в качестве подарка, забыв при этом официально расписаться. Накрутил он в жизни много чего, весь мир умудрился исколесить и дел наворотить таких, что волосы встанут дыбом, начни разбираться. Экстремал был наш папашка. Даже со своей смертью намудрил, не мог просто так, без закидонов на тот свет отправиться.
- Значит, ты его знал? – В глазах Михася засветилось горячее любопытство.

Андрис не торопясь глотнул из своей кружки и со вкусом закурил.
- Понимаю, ты-то отца никогда не видел и Мишка о его существовании даже не догадывался. Так?
Некурящий Михаил, разогнав вокруг себя особо плотное облако дым, в подтверждение лишь кивнул головой.

Не стоило сейчас пускаться в воспоминания и рассказывать о том шоке, в который его сначала повергло неожиданная встреча с братом, а затем нелегкое объяснение с родителями, которых он конечно же считал родными. Кстати, на его отношении к Пантелею и Настасье Семеновне открывшаяся правда никак не повлияла. Даже наоборот, Миша зауважал их еще больше – и за то, что не стали скрывать от него истину о появлении его в их семье, и за то, что даже не сомневались - принимать ли к себе второго брата. По-прежнему считая их отцом с матерью, он стал относиться к ним с еще большей теплотой и заботой.

- Небось, завидуете мне, родной папочка рядом был! - Между тем продолжил Андрис, вальяжно развалившись на грубо сколоченном стуле. - Так я вам скажу – завидовать нечему, я бы с удовольствием поменялся местами с каждым из вас.

Янис Вольдемарович вваливался к нам домой, в основном когда в очередной раз оказывался на мели. Сначала пил, потом, очухавшись, думал откуда деньги взять на выпивку, а сообразив, что выгреб у нас все под чистую, на несколько дней затихал. В это время у него рождались идеи, одна безумней другой. И что вы думаете, кому-то бы вряд ли удалось воплотить их в жизнь, а у него все получалось. Одно слово – аферист!

Задумал построить фонтан на старой площади перед ратушей и на тебе, заразил этой идеей всех. Общественники начали деньги собирать, благотворительные организации набирать добровольцев-строителей, повсюду плакаты с призывами появились. Казалось бы, на кой в центре города, где и развернуться то негде, фонтан? Зачем вообще в Прибалтике, с ее постоянно моросящими дождями и холодными туманами эта водная феерия, кто будет ей любоваться, закрывшись зонтом? Нет, появились экскаваторы, как только проползли через узкие улочки, давай мостовую долбить. Толпы любопытных обсуждают – что будет здесь, да как. И вот уже близится торжественный день, когда под оркестр и соответствующие речи должно быть запущено его детище, но где папенька, ау …, нет его!

Неинтересно ему стало, денежки, какие смог, забрал и адью! Когда вернется – жди, дожидайся. А однажды поздней осенью, заявившись к нам, как всегда с пустыми руками, отец застал мать, плачущей у моей кровати. От высокой температуры я метался в бреду, жесточайшая ангина, как удав, сдавила горло и, казалось, я вот-вот задохнусь. На дорогие лекарства не было денег.

Мама в отчаянии пыталась влить мне в рот хотя бы ложку горячего клюквенного отвара. Но я не мог проглотить ни капли. Кризис наступил ночью. Я сильно захрипел, открыл глаза и попытался что-то попросить, но потрескавшиеся, запекшие губы не слушались. Залившись слезами, я затих и провалился в небытие. Мать до утра не вставала с колен у единственной иконы. Отец сидел рядом, беспомощно сложив руки.

На следующий день я проснулся в насквозь мокрых от пота простынях, едва дыша от слабости. И первое, что услышали от меня склонившиеся над постелью родители, было слово – мороженое. Именно его я просил накануне, охваченный горячкой, о нем были мои фантастические, бредовые сны. Не хотелось ни пить, ни есть, а немедленно проглотить это холодное лакомство. Но где его взять, вернее, где взять денег, чтобы пойти и на первом попавшемся углу купить хотя бы маленький брикетик доступного большинству малышни удовольствия. В доме ни копейки, истрачено все, даже то, что было отложено на черный день. Хотя как сказать, может быть эта ночь и была тем самым «черным днем».

На отца вся эта сцена видимо произвела сильнейшее впечатление. Он подхватился и сорвав с вешалки пальто пулей выскочил на улицу. Через час он вернулся, неся в руках огромную корзину. Какого только сорта мороженного в ней не было. Эскимо и трубочки, крем-брюле и фруктовый лед. Я определенно пошел на поправку, мама побежала на работу, а батенька пропал на несколько дней.

Что заставило его носиться по всему городу, как трансформировалось это событие через призму его фантазии, я понял, как только смог в первый раз выйти на улицу. Жителей нашего сонного городка будто подменили, обычные предрождественские хлопоты превратились в подготовку к необычному празднику – празднику мороженого. Специально отведенная площадка у реки была заставлена яркими палатками и аттракционами. Тут и там из снега, привезенного с далеких окраин, мастерились скульптуры – все сплошь на тему мороженого. А в центре возвышался гигантских размеров снежный торт – катушка.

Не стоит и говорить, что зачинщиком данного ажиотажа выступил мой отец. Рождественская ночь была отпразднована на славу. Полыхали фейерверки, гремел оркестр, кричали и пели ряженые и все без исключения бесплатно угощались мороженым. Кто-то бы в такой праздник наслаждался триумфом и купался в лучах славы. Кто-то бы, но не наш папенька. Его как обычно в самый пик торжества уже и след простыл.

Это я вам о самом лучшем, что сохранилось в памяти рассказал. Чтобы вы поняли, какой ветер гулял у нашего родителя в голове. Ведь в основном все его выходки заканчивались отнюдь не праздником. Умением отца, его настоящим талантом было изобретать и воплощать оригинальные идеи. Этим очень здорово пользовались разного рода темные личности. Чего стоило только одно похищение главного приза на соревновании воздухоплавателей. Пока вся толпа, задрав головы вверх, наблюдала за виражами самолетов, маленький планер, на бреющем полете в нескольких метрах над землей, унес с центрального пьедестала и сумму, предназначенную победителю, и кубок, который вот-вот должны были ему вручить. Мало кто сомневался, что это дело рук батеньки. Да вот доказать не удалось.
Долго потом на нас с матерью косились и тыкали пальцами. Отец как всегда испарился, а что с нас возьмешь?

Андрис прервал рассказ, решив заказать себе еще порцию пива, но официантка куда-то запропастилась. В нетерпении побарабанив пальцами по столу, парень немного подумал и отодвинувшись от стола встал и пошел к барной стойке, видимо решив самостоятельно добыть себе пенный напиток.
- Чудик, однако, был наш отец. – Мишка неприязненно отодвинул подальше пивную кружку, из которой и отхлебнул-то всего раз. – Но пока все очень правдоподобно, по крайней мере, ничего сверхъестественного я не заметил.

- Я тоже, но погоди, он все это рассказывает нам не просто так, чтобы мы просветились. Он нас к чему-то готовит. – Быстро проговорил Михась, видя, что Андрис уже возвращается, сопровождаемый разбитной девицей, несущей сразу по две кружки в каждой руке. Бряк – одна пара приземлилась на нашем столе, стук-стук – другая с размаху опустилась на соседний.
- Вы можете обидеться, но у вас не пивная, а пародия на настоящую пивную. – Проворчал Андрис, с трудом пододвигая неудобный тяжелый стул. – Но я не в претензии, в такой глухомани и этого могло не быть. – Помолчал и вдруг засмеялся. – Ну а сейчас-то, точно должны были обидеться, на глухомань? Ну, вы и не пробиваемые! В кого такие характером? А вот меня только задень, мамаша говорит – в отца.

- Все это очень интересно, но времени уже очень много, - Михась демонстративно посмотрел на часы. – А мы до сих пор, так и не услышали, что за нужда заставила тебя нас разыскать. Неужели только за тем, чтобы просветить, каким был наш отец?
- Что ж вы так торопитесь? Сидим, отдыхаем, удовольствие получаем. Не умеете вы расслабляться, ребята, совсем закрутились! А мне показалось, что я доброе дело сделал, в люди вас вытащил. Вы что, так часто себе подобный отдых можете позволить? – Не услышав ответа на свой вопрос, Андрис, наконец, сбросив свою полуулыбку-полунасмешку, выпрямился на стуле. – Ладно, о главном, так о главном. На самом деле я к вам за помощью приехал, это для меня сейчас вопрос жизни и смерти. Ни больше, не меньше. Захотите вытащить меня из беды, век благодарен буду. Нет – ничего не поделаешь, ваша воля. Вобщем, как решите, так и будет.

- Если можно, поконкретней и без эмоций. – Скрестил руки на груди Михась. - Что произошло?
- А то, к чему все и шло. Батенька, несмотря на свои года, попался как младенец. Со своей очередной затеей залез в большие долги, да к кому, к местному авторитету. Его прижали к стенке, да так основательно, что его не спасли даже тюремные стены, в которых он попытался отсидеться.

После его смерти, за долгом пришли ко мне. Хочешь жить – или ищи деньги, или все твои родственники попадут в кабалу. Понятно, что сумму, о которой шла речь мне никогда не отдать, просто взять негде и занять невозможно. Нет у меня таких богатых друзей. А родственники … Мать – сирота, поэтому бабушек и дедушек я не знал и страшно завидовал тем ребятам , у кого они были. Трудная жизнь, постоянная нужда, заставлявшая брать по три-четыре работы, рано подкосили здоровье матери и ее пришлось определить в интернат, поскольку обмороки стали такими частыми, что ее нельзя было оставлять без постоянного присмотра и часа. Она уже давно никого не узнает, почти ничего не ест и вот-вот отдаст Богу душу. Я сам кручусь-верчусь, не упускаю случая подзаработать, где только можно, потому что содержание в этой богадельне стоит немалых денег. Так что получается, кроме вас на этом свете у меня больше ни одной родной души нет.

- Но о нашем существовании кредиторы могут и не знать, если конечно, ты не скажешь? – справедливо заметил Михась. – Они попросту могут не знать кого и где искать.
- Я то ведь нашел, значит и они могут. – Андрис снова поднял руку, призывая официантку. Та, на сей раз заметила его жест довольно быстро и вихляя бедрами поспешила принести новую порцию напитка.
- У меня вот что в голове не укладывается. – Подал голос Михаил. – Отец, с его страстью к постоянной перемене мест, не раз бывая в доме у Василя, почему-то никогда больше не появился в молдавском селе. Разве ему не хотелось хотя бы раз взглянуть на сына?

- Наверняка хотелось бы, если бы он знал о таковом. Но Василь ему сказал, что Марьяна умерла при родах, а поскольку он не явился проводить ее в последний путь, то предали его в селе анафеме. А потому дорожка туда ему теперь заказана. Для впечатлительного Яниса Вольдемаровича этого было достаточно, чтобы похоронить в своей душе этот период жизни.
- Но как же ты узнал, что есть у тебя братья? – Не отступал Михаил.

Чуть кривая усмешка вновь заиграла на губах Андриса.
- Кто хочет, тот всегда найдет. Самое трудное в жизни – принять решение, а уж следовать к достижению поставленной цели, дело не такое сложное.
Стало понятно, что большего ответа, чем эта туманная фраза, братьям сейчас не получить. Не хочет почему-то раскрывать карты Андрис и не надо, дальше многое все равно выясниться, а на сегодня информации и так достаточно. Пора бы подводить итоги.
 
- Так на какую помощь с нашей стороны ты рассчитываешь? Я предполагаю, что разговор идет о деньгах, назови сумму. – По деловому спросил Михась.
- Нет, ребята, я был бы последним гадом, если бы решился взять у вас тугрики. Потому что надо много, очень много, с той поры еще и проценты жуткие накапали. Даже если вы свои фирмы продадите, все равно не расплатиться. Тем более, я на такое не пойду. У меня есть другое предложение, не удивлюсь, если оно покажется вам неожиданным и даже фантастическим. У вас есть то, что стоит сумасшедшие деньги, но вы об этом ничего не знаете. Нужно только найти и взять.

Видя, что братья недоверчиво переглянулись и нахмурились, Андрис успокаивающе похлопал ладонью по столу. – Никакого криминала, Боже упаси! Репутация ваша не пострадает, да вообще – никто не пострадает, все будут счастливы. Завтра я все объясню, а то вижу, вы уже порядком притомились. Отправляйтесь отдыхать, а я еще немного посижу здесь. – Он откинулся на стуле и многозначительно посмотрел в сторону официантки.