Тяжело в учении. Главы 27-28

27
- Патруль! Это же здорово! – Маричка радостно захлопала в ладоши. Кар-Сэрс явно не разделял ее энтузиазма. Она это заметила и, сдвинув брови, сложила руки на груди.
- Ну, чего скис? – поинтересовалась она. – Боишься?
- Боюсь, - честно признался Чет. – За тебя.
- Нечего за меня боятся! – хмыкнула ученица. – Да я этих тварей… Ух, и надерем мы им шкуру, если встретим! Я тебе отвечаю! Я-то знаю, как с ними бороться!
Кар-Сэрс вспомнил глупую байку про прокушенное ухо, и на губах его заиграла дурацкая улыбка, которая не укрылась от девушки. Надувшись, она толкнула его в бок.
- Не веришь? Ну и не надо! Завидуй молча!
Парень с затаенным удивлением воззрился на нее. Странная она какая-то. Ведь он буквально минуту назад показал ей, что неровно к ней дышит, а она… Нет чтобы краснеть, загадочно молчать и тупить взгляд, как другие девчонки делают! Так она вместо этого запросто с ним болтает, как ни в чем не бывало!
- Ты что, совсем не боишься? – он попытался заглянуть ей в лицо, но она обиженно отворачивалась.
- Нет! Ни капельки! – видимо, ей надоело дуться, и она вскинула на него зеленые глазищи. – Двум смертям не бывать, а одной не миновать! Так моя бабушка говорила… А ты чего весь какой-то дерганый, бледный? Не заболел?
Кар-Сэрс мотнул головой, покусывая губу.
- Неужели из-за патруля? Ты что, в патруль никогда не ходил? Про тебя же говорят, что ты в Южном лесу не одного оборотня ухлопал! Или врут?
- Не врут, - нахмурился Кар-Сэрс.
- Кстати, давно хотела спросить… Что-то в последнее время много чего произошло, и я все забываю… Короче, что происходит? – она рассердилась на себя за то, что позволила себе мямлить перед ним. – Еще тогда ночью, помнишь? Ты заявился ко мне в таком состоянии! Будто белены объелся! Потом звал на задание, а сам же говоришь Брумху, что мне еще рано… И ты ведь наверняка в курсе дел и что-то знаешь про оборотней в лесу! Ну? Что молчишь?
Чет и впрямь молчал, не зная, что ей ответить. Рассказать всего он не мог, да она бы и не поверила. Что же делать?
- Прости, - он опустил глаза в пол. – Я не могу тебе рассказать. Я понимаю, что со стороны все выглядит странно, но… я просто не могу. Ты понимаешь?
Он ждал чего угодно – упреков, обиженного взгляда, но она неожиданно серьезно глянула на него.
- Я понимаю, - тихо ответила Маричка, легонько касаясь его перевязанной ладони. – Понимаю… Но обещай мне, что больше не будешь меня так пугать и обязательно расскажешь обо всем, когда закончится вся эта путаница.
Нервно сглотнув, Кар-Сэрс кивнул головой.
- Обещаю…
- Вот и славно! – она повеселела и мигом вернула прежний решительный тон. – А теперь я пойду спать! Заявляются тут всякие среди ночи, спать мешают, ходи потом, как муха сонная… Где встречаемся?
- У харчевни, - подумав, ответил Кар-Сэрс.
- Идет, - кивнула Маричка и, схватив в охапку шапку и полушубок, вышла из кабинета. Чет остался в одиночестве, если не считать грустно уткнувшегося мордой в табуретку чучела. На полу поблескивало лезвие ножа.
Неожиданно что-то мелькнуло в воздухе и покатилось по полу. Насторожившись, парень разглядел мелкий камешек. Рядом шлепнулся еще один, и кто-то на улице негромко свистнул. На всякий случай подняв с пола нож, Кар-Сэрс осторожно выглянул в окно. За кустами смородины, росшими за зданием ИООО, прятался Кэпэн. Увидев Кар-Сэрса, он выпрямился и отвесил тому дурацкий поклон.
- Что за шутки? – зашипел Кар-Сэрс, однако речь шла вовсе не о камешках, швыряемых в окно. – Что за патруль? Это ты сам придумал?
- Сам, - негромко ответил охотник. – Эта дура Кинжал никогда бы не додумалась отправить практикантку в патруль, да еще в самое логово зверя.
- Тогда… - начал Кар-Сэрс, и лицо его посерело. Он почувствовал, как подоконник затрещал под его сжимаемыми пальцами, а сердце ухнуло куда-то вниз и, похоже, перестало биться.
- Ты приведешь ее к нам, Кар-Сэрс, - голос Кэпэна едва можно было различить. – И только тогда мы примем тебя в стаю. Иначе… я буду первым, кто смешает твою поганую шкуру с грязью и кровью. Ты все понял?
- Но… почему она? Почему не кто-то другой? – задушено спросил Кар-Сэрс, обращаясь, скорее, к небесам, нежели к охотнику.
Небеса промолчали, а Кэпэн ответил:
- Стая решила, что это будет хорошее доказательство твоей верности вожаку.
Кар-Сэрс отшатнулся от подоконника и упал на табуретку. Долго он так сидел, тупо глядя перед собой, а потом закрыл лицо руками, уткнувшись в перебинтованную Маричкиным платком ладонь, и беззвучно заплакал.
- Прости меня… - шептал он бессвязно. – Прости! Но иначе я не могу…

28
Солнце на улице в этот день совсем распоясалось, превратившись из зимнего в весеннее. Снег стал сырым и липким, в канавах скопилась талая вода, по ледяным горкам сбегали ручейки. Правда, к вечеру немного похолодало, солнце ушло за тучу, уступив место сумеркам. У домов не горели факелы, но было достаточно светло, чтобы добраться до безжизненной, хлопающей ставнями на ветру харчевни, из которой уже какой день не доносилась музыка, голоса и звон посуды. Оглядев сие печально зрелище, я прислонилась к забору, нетерпеливо пританцовывая от разжигающего меня азарта и предвкушения приключений.
- Ну, и где этот Кар-Сэрс? – топнула я ногой спустя четверть часа. На небе нарисовался тоненький огрызок луны, но даже он не смог ответить на мой вопрос. Только когда прошло еще столько же времени, на пустынной улице замаячила одинокая фигура.
- Не прошло и года! – приветствовала я Кар-Сэрса. – Ты как будто на свидание собирался!
- На свидание? – эхом отозвался он.
- Угу, дождешься от тебя, - пробурчала я.
- Чего? – он выглядел убитым, растерянным и ужасно бледным, как будто недавно вылез из могилы. Похоже было, что он действительно заболел, потому как его била нервная дрожь, губы прыгали, и он то и дело нервно озирался по сторонам.
- Да что с тобой такое? – я схватила его за руку, но он с ужасом вырвал свои пальцы из моей ладони. – Ты чего такой? Что стряслось-то?
- Н-ничего, - он столбом застыл передо мной, стараясь не глядеть прямо в глаза. Я решительно махнула на него рукой.
- Ну, так мы идем или нет? – нетерпеливо поинтересовалась я.
- Идем, - едва слышно выдохнул Чет, и мы пошли по подтаявшей тропинке следов в сторону леса. Звезды приветливо сияли над головой, было совсем не холодно, изредка ветерок налетал на деревья, и они важно покачивали ветками, будто в такт какой-то невиданной мелодии.
- Слыхал легенду про Шального лешака? – спросила я, не оборачиваясь. Кар-Сэрс шел позади, и я слышала его дыхание у себя за спиной.
- Про кого? – он меня явно не слушал.
- Да есть такая байка. Будто живет он на деревьях, в дупле, как белка, на ветках качается, а когда ему это занятие наскучит, начинает в прохожих шишками да орехами швыряться… Мы в Бережках так иногда бабулек в лесу пугали: заберемся на дерево - и давай кидаться мусором всяким, да еще завывать,  страшно так!.. Ты меня слушаешь?
Мы вошли в чащу. Впереди ледяной змейкой блеснула Алая река – ветер смел снег с гладкой поверхности, обнажив сверкающий лед, в котором застыло отражение месяца. Тропинку к реке замело снегом, и нам пришлось протаптывать новую. Черные деревья макушками устремлялись к темнеющему небу, где-то в ветвях негромко попискивали ночные птахи. До реки оставалось немного, я уже видела ее широкое русло, пологие берега и большой, явно совсем недавно отстроенный деревянный мост, соединяющий этот берег с противоположным. Видимо, селяне не рассчитывали, что вскоре в их лесу заведутся оборотни, и имели на мост какие-то свои планы. Сейчас же он казался никому не нужным.
Я прибавила шагу. Лес расступался, будто выстраиваясь коридором, по которому неспешно и величаво несла свои воды Алая река. На другом берегу простиралась долина, единственной достопримечательностью которой был овраг, в котором сейчас я различила многочисленные входы-берлоги и неясные суетящиеся фигурки.
- Вот оно, логово! – я сжала кулаки до хруста в костяшках пальцев и обернулась на Кар-Сэрса, который почему-то в нерешительности остановился у опушки. – Ну, чего? Идем! Струсил, что ли?..
Месяц высветил его белое лицо, широко распахнутые глаза и подозрительные влажные дорожки на щеках. В мою душу закрались сомнения.
- Эй, ты чего? – я шагнула было к нему, но он попятился.
- Прости меня… - прошептал он еле слышно. – Прости, если сможешь…
- За что? – недоуменно спросила я, и тут ночную тишину прорезал пронзительный волчий вой.