Тяжело в учении. Главы 33-34

33
- К-к-какой? – заикаясь, спросила я.
- Пошли! – она мотнула головой за печку. – Надо все обсудить как следует.
Ее резкий тон мне не нравился. Обычно она всегда была мягкой и жизнерадостной. Выходит, дело и впрямь рискованное…
Мы уселись за стол. Желена сложила руки на груди, сердито откинув косу с плеча, оценивающе глянула на меня. Я попыталась принять воинственную позу, мол, я на все готова! Героически шмыгнув носом, я выпрямилась и выжидающе глянула на травницу. Та нахмурилась, и между ее бровей пролегла морщина. Казалось, она что-то лихорадочно пытается вспомнить. Похоже, ей это удалось:  она щелкнула пальцами и кивнула каким-то своим мыслям.
- Мурсилий! Дай мне, пожалуйста, вон тот пучок! – она указала на связку коротеньких стеблей под самым потолком, бережно перевязанную алой ленточкой. Кот со вздохом встал со стула, пододвинул табуретку, неуклюже вскарабкался и потянулся лапами за нужной травой.
- Спасибо, - Желена благодарно кивнула и с теплом взглянула на Мурсика. – Что бы я без тебя делала?
Тот смущенно заурчал. Я раздраженно нахмурилась – у меня не было времени на эти телячьи нежности!
- Желен, умоляю тебя, поторопись! – я оглянулась на вытянувшегося на лавке Кар-Сэрса.
- Время есть, хоть его и очень мало, - согласно кивнула травница. Она достала из-под стола глиняную плошку и принялась трясти над  ней. Посыпались мелкие веточки, труха и странные, черные семена. Мы с Мурсилием придвинулись поближе, с интересом наблюдая за ее действиями. Желена выудила откуда-то пестик, растолкла и вдруг… резко сдула получившуюся смесь прямо мне в лицо. Я удивленно отстранилась, закашлялась, потирая глаза. Странное дело, мне показалось, что я их открыла, но ничего не увидела, кроме темноты. Неожиданно откуда-то налетел пронизывающий ветер, стало жутко холодно, и я почувствовала под своими ногами снег. Посветлело, впереди мелькнуло что-то огромное, лохматое. Я вскрикнула и упала ногами в снег, зажмурив глаза. Когда я снова их открыла, передо мной было выжидающее лицо Желены.
- Ну? – спросила она нетерпеливо. – Видела что-нибудь?
- Да, кажется… - я ошеломленно заморгала, поднимаясь с пола. – Волчицу… Да, кажется это была волчица. А что?
- Тебе повезло, - медленно произнесла девушка. – Сама Праматерь-Волчица согласилась принять тебя…
- Кто?! – я досадливо поморщилась. Волки и оборотни успели мне порядком надоесть за это время.
- Медлить нельзя! – стуча костылем, Желена нагнулась за моим полушубком и протянула его мне. – Одевайся! Ты пойдешь на реку и будешь просить Праматерь-Волчицу за Кар-Сэрса!
- На реку? – я чувствовала себя ужасно глупо, подталкиваемая Желеной к двери.
- Да! Нырнешь прямо в реку!
- Снова нырять?! Я же утону!
Травница устало вздохнула.
- Я же тебе сказала: вода не глупа, она знает, что плохо, а что хорошо, и она поможет тебе в твоей беде!
- Ты… Ты уверена? – лично мне это казалось вздором.
- Уверена. По-крайней мере, это единственный способ…
- Но что именно я должна у нее попросить, у Волчицы у этой?
- А чего ты хочешь? – повисла напряженная тишина. Я с болью глянула на Чета, и мне вдруг на миг показалось, что ничего уже не сделаешь, что он уже умер.
- Чтобы Кар-Сэрс снова стал человеком! – с жаром ответила я. – И чтобы он выжил!
- Чтобы выжил – в первую очередь, - поправила травница, с одобрением глядя, как я надеваю валенки. Я сама уже рвалась на реку с отчаянием утопающего, хватающегося за соломинку.
- Ждите! – крикнула я и выбежала, захлопнув за собой дверь.
…Пожалуй, никогда в жизни я так не бегала. Я примерно знала, в какой стороне от избушки Желены находится река, но, скорее всего, ноги сами вывели меня в нужном направлении. Деревья четкими полосами мелькали перед глазами, ветки цеплялись за одежду, бревна коварно подворачивались под ноги, но я бежала, ни смотря ни на что.
Запыхавшись, я вырвалась из чащи на берег. Все здесь напоминало о недавнем сражении: где-то все еще розовели следы крови на снегу, повсюду виднелись четкие следы копыт и лап. Река мощным потоком неслась по руслу, унося с собой дрейфующие льдины, старые стволы деревьев, ветки, бревна. Было заметно, что недавно она вышла из берегов: снега у кромки осталось гораздо меньше, он успел схватиться настом. Мост не выдержал недавнего наводнения – видимо, не так уж он был крепок. Теперь от него остались только торчащие из берегов доски, остальное унесло течением.
   Любоваться окрестностями было некогда. Я остановилась у кромки и заглянула в воду, разглядывая в ее черной глубине свое отражение. Страшно. Но в то же время медлить нельзя.
«Пусть я утону, - подумала я с горечью. – Но это будет не напрасно – ведь я пыталась сделать хоть что-то для того, чтобы Чет выжил!»
С этой мыслью я разбежалась, прыгнула и с макушкой ушла под воду.

34
Было ужасно холодно. Вода давила на грудь, сковывала руки и ноги. Я пыталась плыть, но лишь барахталась. Наверное, со стороны это выглядело смешно, потому что я вдруг услышала чей-то смех, заливающийся колокольчиком. Казалось, он вьется вокруг меня пузырьками воздуха. Я распахнула глаза и огляделась, превозмогая режущую боль. Кто-то коснулся моего рукава – я ощутила покалывание. Обернувшись, я увидела русалку. Самую что ни на есть настоящую. Волосы ее были зелеными и неимоверно длинными, будто речные водоросли, кожа бледной, как у утопленницы, а хвост отливал серебром. Обычно в сказках и поверьях ее представляют красавицей, но мне она показалось далеко не блещущей красотой: лицо худое, глаза узкие с вертикальным зрачком, губы белые и тонкие, носа же не было вообще – лишь две щелки над губой, как у рыбины.
- Привет… - пробулькала она, смешно разевая рот с острыми зубами. – Ты что это, топиться собралась?
Я раскрыла было рот, но тут же закашлялась, захлебываясь. Она взмахнула спинным плавником, и вокруг меня закружились пузырьки. Я почувствовала, что могу дышать, но говорить все равно опасалась, ограничившись тем, что помотала головой.
- Нет? А что же ты тогда делаешь в моей реке? – она скрестила руки на впалой груди.
«Мне надо к Праматери-Волчице!» – видимо, она услышала мои мысли и оживилась.
– Вот как? И зачем, интересно?
«Надо», - отрезала я кратко. Русалка надулась.
- Что значит «надо»? Расскажи, расскажи! Ты не знаешь, как скучно бывает сидеть в этой проклятой реке!
Я мысленно вздохнула и вкратце поведала ей обо всем.
- Ого! Да ты, видать, сильно его любишь, раз осмелилась к самой Волчице на поклон идти? – русалка округлила страшные глаза.
«Люблю, - ответила я деланно-спокойно. – И я буду тебе очень-преочень благодарна, если ты объяснишь мне, как к ней добраться!»
Краем глаза я заметила, что застыла в метре от каменистого речного дна. Вокруг было темно, но изредка я замечала движение речной тины, да еще тенью накрывала порой проплывающая на поверхности льдина.
- Хорошо, - согласилась русалка. – Только ты обещай, что будешь иногда ко мне приходить и болтать со мной! А то с Желеной, признаться, скучновато: даже если и придет, то не просто так, все ей что-то нужно: камыш там, ряска да икра лягушачья! Тоска!
«С Желеной?» - я с любопытством насторожила уши, но русалка уже волчком закрутилась вокруг меня. Я почувствовала, как течение подхватывает меня и стремительно несет куда-то вверх.
«Эй, ты чего? Я не хочу на поверхность! Мне надо к Волчице!» - запротестовала я. Темнота неожиданно сменилась ярко вспыхнувшим светом, и я ощутила, что падаю. Сжавшись в клубок, я шмякнулась в колющий ледяными иголками снег.
«Зачем она меня вытащила на поверхность?» – испугалась я, распахивая глаза. Но это был явно не берег Алой реки – вокруг простиралась лишь снежная пустыня. Метель укрывала от глаз небо и солнце, гудела в ушах. Я закуталась в полушубок, поднимаясь с колен и щурясь. Прямо передо мной возвышалась гора. Я огляделась, размышляя, нельзя ли ее обойти, но не увидела даже самого подножия горы – вокруг был лишь сплошной снег.
- Аууу! – закричала я и не услышала собственного голоса. Зато вьюга, будто дразнясь, охотно повторила мой крик. Внезапно гора пошевелилась, встряхнулась, поднимая треугольные уши, и медленно повернулась ко мне. В белоснежной пелене я сумела увидеть лишь черную полоску губ, нос да два пронзительных желтых глаза, напрочь лишенных зрачков. Волчица поднялась передо мной во весь свой гигантский рост и оглушительно завыла, подняв косматую морду. Я снова рухнула в снег, зажимая уши.
- Что привело тебя ко мне, человек? – Праматерь не раскрыла пасти, не шевельнулась, но я сообразила, что это она обращается ко мне. Чувствуя дрожь в коленках, я поднялась на ноги и выпрямилась перед божеством.
- Мое имя Маричка! – собственный голос придал мне смелости. – Я пришла просить за Чета Кар-Сэрса!!
- Просить? – в голосе Праматери я не услышала заинтересованности, но это меня не остановило.
- Да! Он оборотень, и он умирает! И я пришла попросить тебя, чтобы ты снова сделала его человеком и излечила!
- Почему ты просишь за него? – Волчица не спускала с меня глаз.
- Потому что… - я запнулась, и в наступившей тишине пронзительно завыла метель, толкнув меня в спину ледяной рукой. – Потому что я его люблю!
- Любовь? Что есть любовь для человека? Пустой звук! – Волчица оскалилась, показав жуткие клыки и розовый язык.
- А вот и нет! – я осмелела и упрямо топнула ногой. – Ты думаешь, я просто так, рискуя жизнью, заявилась к тебе?
- Хм… - Волчица призадумалась, вывалив розовый язык неимоверных размеров. Я мысленно перевела дух, но оказалось, что я рано расслабилась – Праматерь неожиданно низко склонилась надо мной и рявкнула так, что мне окончательно стало ясно, что я оглохла.
- Тогда как ты посмела явиться ко мне? Я не занимаюсь грязными делишками людей, я выше этого!!!
Ее голос, казалось, звучал у меня прямо в голове, звенел, эхом раздаваясь в черепе. Я зажмурилась и зажала уши, но это мало что дало.
- Познай же мой гнев, человек! – Волчица взвыла и ударила меня лапой, но самого удара я не почувствовала – просто на миг я оказалась в снежном водовороте, позабыв, где небо, а где земля.