Наследник Сказании. Главы 15-16

15

Зрачки Славского расширились в безотчетном страхе перед, казалось, неминуемой смертью. Хотелось кричать, бежать, спасаться, но острая сталь клинка действовала на него завораживающе, принуждая оставаться на месте и не шевелиться. Внезапно вместо паники пришло безразличие. Теперь на своего палача парень смотрел спокойно, без какого-либо выражения.
«Ну, вот и все, - равнодушно подумал Славский. – Ну, убьет и убьет. Значит, не наврала ведьма. Зря я Лиссу не послушал. Надо, наверное, с кем-то мысленно проститься перед смертью. А с кем? Ах да, Хэл. Надеюсь, Орхо не даст ее в обиду».
Острая боль пронзила шею. Морщась, Вадим подумал, что, наверное, ему уже приложили клинок к горлу, но это было не так. Незнакомец в маске по-прежнему стоял, занеся нож над его головой и наслаждаясь беспомощностью жертвы. Но что же тогда так жжет горло? Протянув руку, Вадим понял, что это Талисман. Как только пальцы его коснулись Талисмана, камень вспыхнул так, что стало больно глазам.  Не ожидавший ничего подобного незнакомец заслонился рукой, чтобы не ослепнуть. У Вадима появился крохотный шанс убежать, и он уже весь собрался, готовясь вскочить, но тут что-то просвистело в воздухе и воткнулось в дерево.
Лежащий на земле Вадим и зловещий незнакомец одновременно посмотрели в ту сторону, откуда прилетела стрела. Там, среди длинных стволов деревьев, стояли трое здоровенных эльфов. Вадим узнал их – люди из стражи правителя. У двоих в руках были кинжалы, у третьего, с виду самого молодого – колчан.
- Брось свой нож, незнакомец, - велел один из стражей. – И мы не причиним тебе вреда.
Палач Славского взревел и взмахнул ножом. Вадим спешно отполз в сторону, но человек в маске кинулся к одному из стражей. Завязалась потасовка. Звенели клинки, мелькали разъяренные лица. Лунный свет равнодушно окрашивал сталь в серебряный цвет. Безоружный Вадим вынужден был наблюдать за сражением, не имея возможности вмешаться. Вот незнакомец замахнулся, но страж опередил его, воткнув свой кинжал ему в бедро. Палач Вадима со стоном согнулся, но тут же выпрямился, сделав рукой какое-то обманное движение. Страж отвлекся, попавшись на эту удочку… Нож пронесся серебряной стрелой, раздался глухой крик, и что-то отлетело в ближайшие кусты. Вадим в ужасе зажмурился. К нему кинулся молодой страж с колчаном, в то время как с «маской» схватился другой страж, второй, тот, что был с кинжалом. На того стража, который так яростно сражался с его палачом, Вадим старался не смотреть. И думать о том, что же все-таки отлетело в кусты, он тоже опасался.
Стрелок поднял его с земли и отряхнул.
- Скорей, наследник, нам нужно перенестись в терем! – крикнул он, но Вадим как будто не слышал его. Он смотрел, как яростно и с какой ненавистью дерутся страж и незнакомец. Проносились клинки, со свистом рассекая воздух, раздавались глухие стоны, вопли. Неожиданно Талисман Вадима снова засиял острым, режущим светом. Незнакомец, который остановился неподалеку, вновь прикрыл глаза. Это его и погубило. Короткий взмах кинжалом, и… что-то теплое и липкое окропило одежду Славского. Парень в ужасе отвернулся.
Молодой стрелок сгреб его в охапку. В глазах потемнело, что-то перевернуло их, подхватило… Когда Славский открыл глаза, то обнаружил, что стоит в своей комнате, а на него смотрят десятки лиц.
- Вадим! – кто-то кинулся к нему и крепко обнял. Лисса. – Ради Отела, скажи что-нибудь! Ты ранен? Папа, он ранен!
Славский находился в полной прострации, равнодушно оглядывая окружающих. Слуги, господа, еще какие-то эльфы. Отец сидел на его кровати.
- Мальчик мой, как ты? – правитель встал и тоже обнял Славского. Тот отстранился. – Кто это был, Фриас?
- Головорез из Зимнего города, - ответил стрелок. – Он убил Кирона…
Наступила тяжелая тишина. Кто-то из женщин вскрикнул, зарыдал. Крестьяне переглядывались, печально качали головами.
- Великий Отел, - прошептала Лисса, по-прежнему не отходя от Вадима. На ее бледном лице блестели слезы.
Правитель нахмурился.
- А Тирмег? Он жив?
- Да, - кивнул Фриас. – Он доставит тело палача.
- Хм… - отец задумчиво прикрыл глаза. – Все свободны! Причин для паники  нет. Зимнегородца ликвидировали.
Слуги и господа стали расходиться, перешептываясь и косясь на Славского. Тот по-прежнему ни на что не реагировал. В комнате остались только отец, Лисса, Фриас и он.
- Фриас, - отец распахнул глаза и внимательно посмотрел на стрелка. – Сообщи семье Кирона. Скажи, что я окажу любую помощь, которая только потребуется. Мы никогда не забудем славного Кирона…
Фриас коротко поклонился и исчез. Лисса рукавом своего роскошного  бирюзового платья вытерла Славскому кровь со щеки. Парень поморщился, но не отстранился.
- Нет, как они посмели!? – воскликнул отец. – Лебрий никогда себе ничего подобного не позволял… Все, решено!
- Нет! – Лисса в ужасе прижала руку к губам. Похоже, она догадалась, что именно решил отец. В ее кошачьих зрачках мелькнул испуг.
- Да! – безжалостно возразил правитель. – Я объявляю войну Зимнему городу!

*  *  *
- Лисса, как они меня нашли? – спросил Вадим хриплым, не своим голосом.
- Стражи? Я их послала, - ответила Лисса просто.
- Ты?! – Славский хотел было открыть рот, чтобы накричать на сестру, но вовремя понял, то если бы не стражи, он бы уже был мертвецом. - …Спасибо.
- Не за что! – Лисса бросила беспокойный взгляд на дверь, через которую только что вышел отец. – Я ведь дала тебе золотой-маячок.
- Золотой-маячок? – переспросил Славский. – А-а, это та монета, которую ты мне сунула?
- Ну да, - сестра небрежно кивнула. – А второй маячок был у Фриаса. Так они тебя нашли.
- А как они поняли, что я в беде? – поинтересовался Вадим, но не потому, что ему было интересно, а так, чтобы хоть что-то спросить. Перед глазами у него все еще стояли события минувшей ночи.
- Ну… - принцесса слегка замялась. – Я же твоя сестра. Мы, эльфы, чувствуем, когда с их родственниками что-то не так.
- А раньше, когда мы с тобой были не знакомы, ты тоже что-то чувствовала, когда я попадал в передрягу?
- Как тебе сказать? Меня терзало какое-то смутное беспокойство, но я не придавала этому значение.
- А-а, - Вадим едва ли услышал, что она сказала. – Он погиб из-за меня?
- Кто? – не поняла принцесса, услышав столь внезапный вопрос. – Кирон? Это честь – умереть, защищая наследника Сказании. Я уверена, его семья гордилась бы им.
- Не в этом дело, Лисса! - Славский вскочил с кровати и принялся метаться по комнате. Его взгляд блуждал по стенам и предметам, ни на секунду не останавливаясь. – Он погиб из-за меня! Понимаешь, умер из-за меня! Я виноват в его смерти!
- Кирон погиб, выполняя важное задание, Вадим, - негромко ответила Лисса. – Ему приказали защищать тебя, во что бы то ни стало. Ты не виноват. Кирон вполне мог и не сражаться с зимнегородцем, дать ему убежать или связать его. Но Кирон ненавидел зимнегородцев, убивших его отца. Он пообещал себе, что убьет первого из них, кого встретит.
Если Вадим и успокоился, то ненамного. Он знал, что теперь каждую ночь ему будет сниться неподвижное обезглавленное тело Кирона, погибшего ради него и за него.
- Великий Отел, неужели и вправду война? – Лисса тоже поднялась и подошла к окну. На улице уже который час хлестал ливень, стекая потоками по витражам. Казалось, будто сказочные существа, изображенные на них, плачут, и слезы катятся по их лицам.
Вадим заметил, что Лисса как-то странно сгорбилась, зябко кутаясь в плед, и заметно погрустнела. Он подошел к сестре и мягко взял ее за руку. Принцесса благодарно посмотрела на него.
- И что же теперь будет? – спросил Вадим, глядя в ее изумрудные глаза.
- Я не знаю, Вадим, - Лисса перевела взгляд на окно, потом быстро посмотрела на дверь и спросила шепотом: – Обещай, что не скажешь отцу?
- Что не скажу? – удивился Славский.
- То, что я тебе сейчас расскажу. Обещаешь?
- Обещаю, - серьезно кивнул Вадим.
- Отец хочет отправить тебя в Осенний лес.
- Что?!   
- Тише, прошу тебя! Тебя не должно быть здесь, когда начнется война! Им же нужен ты! Скажи, что мешает им послать еще одного убийцу? Или даже целую дюжину убийц?
Славский убито молчал. А что здесь скажешь? Сестра права, и с этим не поспоришь.
- Но я хочу воевать! – вдруг сказал он. – Хочу защищать вас всех!
Лисса покачала головой.
- Послушай, Вадим, ты сам не понимаешь, о чем говоришь! Ты не знаешь, что такое война! Сейчас умер только один Кирон, а скоро на тот свет отправятся тысячи таких, как он! Ты же видел, на что способны зимнегородцы!
- А ты? Что будет с тобой? – парень настойчиво смотрел на принцессу. – Я… я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится!
- Обо мне можешь не беспокоиться, - ответила Лисса. – Под теремом есть укрепленное подземелье, фактически еще один дворец. Всегда, когда начинается война, меня отправляют туда с дюжиной служанок и провизией. Вход во дворец замуровывают и засыпают землей. Никто не знает про это убежище, кроме отца, меня и особо приближенных господ. Девушкам-служанкам, которые сопровождали меня, потом магически очищают память… Я буду в безопасности, а вот ты? Вадим, отец прав, ты должен лететь в Осенний лес. Там тебя не найдут. После недавней войны с Зимним городом жители Осеннего леса на пушечный выстрел не подпускают никого, кто носит светлые волосы, поэтому…
Лисса не договорила и прикрыла глаза. Ее браслет засиял. Знакомое ощущение шекотки в волосах и покалывание в глазах дало понять Славскому, что теперь у него черные, как смоль, волосы и карие глаза, как у всех осеннелесовцев.
Он подошел к зеркалу и дотронулся до лица, не узнавая себя. Ему показалось, что из зеркала на него смотрит Денис Анисов, и от этого сравнения ему стало противно.
- Я должен лететь прямо сейчас? – спросил Вадим, поворачиваясь к Лиссе.
- Прямо сейчас, - уныло кивнула Лисса. – Как поднимешься в воздух, летите прямо, держась направления на самую крупную звезду. Потом повернете и полетите на солнце. Надеюсь, не заблудитесь…
- Я что, полечу не один?   
- Да, - принцесса крепилась, чтобы ни в коем случае не расплакаться. – Я пойду, разбужу Фриаса и велю вывести твоего пегаса из загона…
- Нет, не спеши, - Вадим схватил ее за руку, не пуская к дверям. – Я сперва попрощаюсь с отцом.
- Ага. Иди, - Лисса нарочно смотрела в сторону.
Славский, преодолевая чувство вины по отношению к Хэл, быстро наклонился и чмокнул сестру в щеку. После этого он махнул ей рукой и быстро вышел из комнаты принцессы. В голове постепенно созревал план.

*  *  *
Дождь хлестал с неимоверной силой. Ветви деревьев и растения сгибались под напором струй, приклоняясь к самой земле. Славский оскользнулся на мокрой ступеньке и неслышно чертыхнулся.
К загонам вела небольшая дорожка, выложенная из мелких камешков. Боясь, как бы его шаги не услышали, Вадим старался производить как можно меньше шума. У загонов ему сделалось жутковато, несмотря на то, что двери на них были из огнеупорного железа. Страшно было подумать, что там, за кажущейся такой тоненькой стенкой, ворочается огромный огнедышащий ящер размером с пятиэтажный дом.
- Хоук! – негромко позвал Вадим. Послышалось знакомое ржание и цокот. Славский обогнул большой загон и увидел пегаса в темноте деревянного сарая. Его крылья смутно белели в полумраке.
- Пойдем, Хоук! – позвал Вадим, возясь с запором. Наконец, ворота были открыты. Вадим потянул пегаса за шелковую ленту на шее, и они вместе вышли на мокрую площадку перед теремом.
Вадим с трудом взобрался на Хоука. Тот недовольно взбрыкнул, но пучок сена, захваченный предусмотрительным Вадимом, его усмирил. Славский бросил прощальный взгляд на терем и негромко присвистнул.
Тяжелый взмах крыльев - и копыта оторвались от земли. Вадим судорожно вцепился в гриву, как тогда, когда первый раз летал с Хэл. Пегас ликующе заржал, приветствуя небо и ветер. Видимо, соскучился по полетам. Вадим испугался, как бы его ржание не услышали в тереме, но из-за шума дождя, перекрывающего всякие звуки, вряд ли кто-нибудь их услышал.
Когда они поднялись на порядочную высоту, Вадим заставил пегаса замедлить полет. Из-за туч звезд было почти не видно, но та звезда, о которой говорила Лисса, смутно мерцала во мгле. Пожелав себе ни пуха, ни пера, Славский коротко свистнул. Пегас снова заржал, и они полетели.
Как вы, наверное, уже поняли, Вадим и не думал брать Фриаса с собой. К отцу он тоже не заходил, только наскоро заглянул на кухню, набив мешок провизией. Славский решил, что во время войны Летней деревне будет просто необходимы такие бойцы, как Фриас. Да и потом, Славский хотел доказать, что он уже вполне самостоятелен и ему не нужна нянька. Единственное, что он сделал ради собственной безопасности – это захватил тот самый золотой-маячок, который ему дала не так давно сестра.
Парень точно не знал, что ему делать в Осеннем городе. Но одно он знал точно – он пойдет к правителям Осеннего леса и будет настаивать, чтобы они помогли Летней деревне сражаться с Зимним городом. Силы летнедеревцев были невелики, поэтому он здраво рассудил, что любая помощь окажется кстати.
Вадим еще спал, когда встало солнце. Они летели вот уже несколько часов, его неумолимо клонило в сон, но он боролся с собой. Но, в конце концов, сон победил, и Славский, рискуя свалиться, заснул, навалившись на шею пегаса. К счастью, его разбудили первые лучики солнца.
Вадим встрепенулся и огляделся. Вокруг – только облака, огромные, белые, словно ватные. На земле, под ним – бесконечные неухоженные поля. Птицы с шумом проносились мимо странного наездника и в ужасе шарахались прочь. Славский коротко свистнул и направил Хоука в другую сторону. Теперь казалось, что они летят прямо на солнце. Вадиму то и дело приходилось прикрывать глаза, чтобы не ослепнуть.
Так прошел час. В воздухе стало гораздо холоднее, птицы уже почти не встречались. Вцепившись в гриву Хоука онемевшими от холода руками, Славский бранил себя за то, что не прихватил чего-нибудь потеплее из одежды. Да ему и не до того было! Губы посинели, все тело била крупная дрожь. Хоук тоже чувствовал себя неважно – тех пучков овса, которыми его кормил Славский, явно не хватало. Пегас то и дело принимался жалобно ржать и яростно взбрыкивать.
Вадим глянул вниз. Все те же бескрайние поля и едва различимые чахлые кустики. Почувствовав подступающую тошноту, парень глубоко вздохнул и закрыл глаза. Тотчас, откуда ни возьмись, в сознании вспыхнуло знакомое до боли лицо. Хэл. Такая улыбчивая, такая добрая, нежная…
Медальон на шее Вадима чуть потеплел, будто понимая, о ком думает Славский. Неожиданно что-то заставило Вадима распахнуть глаза и глянуть вниз. Там, на земле, где минуту назад не было ничего, мерцала искрящаяся полоска. Было слышно, как она едва потрескивает и колышется.
Хоук вдруг беспокойно заржал и захлопал крыльями вдвое чаще. Славскому показалось, что он увидел что-то знакомое там, внизу, и вгляделся пристальнее. Парень не ошибся. Далеко под ним, чуть в стороне, синело огромное количество деревьев.
- Добро пожаловать в Осенний лес! – хрипло сказал Вадим и радостно свистнул, приказывая Хоуку снижаться.

16

Копыта пегаса твердо встали на землю. Хоук радостно заржал и принялся яростно щипать пожухлую осеннюю траву. Вадим попытался спешиться, но не слез, а сполз с Хоука. Ноги совершенно не гнулись, поэтому Славский не мог и шага сделать, чтобы не пошатнуться. Изо рта вырывалось облачко пара.
Солнце уже давно поднялось и осветило землю. Славский огляделся и присвистнул. Многие деревья были срублены или просто вырваны с корнем. Ветки валялись на земле, кустарники безжизненно поникли, демонстрируя выкорчеванные корни. Птицы не пели. Лес застыл, не шевелясь, всем своим видом показывая, что совсем недавно здесь шла настоящая война.
- Ну, пошли, Хоук! – Славский закинул мешок с провизией за плечо и потянул за шелковую ленту на шее пегаса. Тот безропотно дал себя увести.
Они углубились в чащу леса. Приходилось ломать ветки, чтобы пройти. Острые сучья царапали руки и лицо. Пегас то и дело недовольно взбрыкивал и норовил высвободить шею из ленты. Вадиму приходилось усмирять его свистом.
Примерно через час путники остановились, чтобы передохнуть. Неожиданно что-то шевельнулось в кустах. Вздрогнув, Славский вскочил, напряженно вглядываясь в переплетенья веток. Левая рука сама нащупала тяжелую сучковатую палку. Не кинжал, конечно, но защититься можно.
Снова что-то хрустнуло. Тревожно закачалась ветка. Вслушиваясь в каждый шорох, Вадим правой рукой нащупал Талисман. Хоук непонимающе косился на него и ворошил копытами листья.
Все случилось в одно мгновение. Чьи-то безжалостные руки сомкнулись на его горле. Выронив палку, Славский попытался отодрать их от своей шеи, но не тут-то было. Его схватили за руки и завернули их за спину. Вадим шипел, вырываясь.
Из чащи леса медленно выходили эльфы. Их было около десятка. Все черноволосые, кареглазые, поджарые. Вид у них был самый что ни на есть разбойничий. Заметив в их руках кривые сабли, Вадим понял, что влип.
- Это, типа, рэкет, да? – поинтересовался он сдавленным голосом. Руки как будто в морской узел завязали.
- О чем он говорит, Цирри? – насмешливо поинтересовалась девушка с криво обрезанными волосами. На ней было роскошное платье, явно с чужого плеча.
- Понятия не имею, - отозвался тот, кто его держал. Голос у Цирри был грубый, какой и подобает разбойнику. Такой если рявкнет, барабанные перепонки лопнут.
- Кончать с ним надо, - заявил другой, тот, что стоял слева от девушки. Одного глаза у него не было, впрочем, как и большинства зубов. Он вразвалочку подошел к Вадиму и нагло обшарил его карманы и мешок.
- В мешке жратва, - объявил он. – И в карманах негусто. Десятка золотых не наберется!
Скосив глаза, Вадим увидел, как девушка, спросившая, о чем он говорит, грубо тянет пегаса за шелковую ленту на шее. Бедный Хоук захрипел и яростно забил копытом.
- Не трогай его! – крикнул Вадим и, почувствовав, что хватка Цирри на секунду ослабла, рванулся изо всех сил.
- Э-э, нет, малыш! – Цирри сжал его так, что у Славского в глазах потемнело. – Смотрите-ка, вырывается еще!
Мощный удар сотряс Вадима. Он почувствовал, как неприятно набухает скула. Да, это вам не боксерские штучки!
- Отпусти меня, ты, придурок! – рявкнул Славский. – Да ты знаешь, кого бьешь, урод?
- Слушайте, что за слова он такие говорит? – нахмурился кривой, тот, что шарил у него в карманах. – Мы кого хоть поймали? Имя у тебя есть, жертва?
- Сам ты жертва! – огрызнулся Славский. – Я – наследник Сказании!
На его слова никак не отреагировали, лишь многозначительно переглянулись.
– Наследник Сказании? – переспросил Цирри. - Ты за кого нас держишь? Да разве наследник попался бы в лапы разбойникам?
«Он прав, - подумал Славский. – Настоящий наследник Сказании никогда ни попался бы!»
Девушка, поднявшись с земли и, отряхнувшись, неспешно приблизилась к нему.
- У наследника волосы цвета пшеницы, - заметила она. – А у тебя темные, как у нас! Да и глаза у тебя не цвета стали! Не связывается!
Явно глумясь, она дотронулась пальцем до его носа и провела по губам. Вадим разжал зубы рот и с силой укусил ее. Девушка с криком отскочила и встряхнула руку. Славский почувствовал на губах солоноватый вкус – кровь.
- Ты чего это творишь, жертва?! – поигрывая саблей, поинтересовался кривой. – Хочешь, чтобы твоя голова укатилась в кусты?!
Темные глаза разозленной девицы остановились на его шее. Вадим подумал, было, что она увидела Талисман, позабыв, что тот невидимый. Но девушку интересовало совсем не это. Ее рука потянулась к медальону в форме сердца – подарку Хэл.
- Милая побрякушка, - прошипела она злорадно. – Я, пожалуй, возьму ее себе…
Этого Вадим стерпеть не мог. Он изловчился и ловко лягнул Цирри чуть пониже живота. Удар пришелся в цель. Громила с железной хваткой застонал и согнулся, отпустив Вадима. Разбойники, ошарашенные таким поворотом событий, быстро опомнились и пошли на него, выразительно помахивая саблями.
Запаниковав, Вадим почувствовал, как что-то обожгло его горло. Талисман, на мгновение став видимым, зажегся острым, ослепляющим светом. Изумленные эльфы зажмурились, заслонившись руками. Славскому, не смотря на ситуацию, вдруг захотелось позабавиться. В его голове мелькнула заманчивая мысль, но он не был уверен, получится ли у него. Однако рискнуть стоило.
Он заставил себя расслабиться и вытянуть вперед руку. Его указательный палец упирался в кривого, а большой в девушку. Разбойники ошалело хлопали глазами, ослепленные ярким сиянием. Славский чуть нахмурился, четко представляя себе, как он делает это. Это должно получится! Тогда же, в тюрьме, вышло!
И ему удалось. Рука вдруг затряслась, по всей ее длине прошла волна жара, заставившая Славского вскрикнуть. Из указательного пальца вырвалось обжигающее пламя. Кривой заорал и помчался прочь, с треском продираясь сквозь ветки. Однако Славский почему-то явственно понимал, что скоро пламя его нагонит, немножко поиграет и отпустит. Он вновь прикрыл глаза, и на этот раз из большого пальца выскользнула тень. Тень заплясала на листве, быстро увеличиваясь и приобретая очертания огромной кошки. Зверь, заурчав, кинулся к девушке. Та завизжала так пронзительно, что несколько эльфов зажали уши, и помчалась вслед за кривым. Тень тигрицы не отставала.
Славский, чувствуя себя абсолютным хозяином положения, подул на пальцы и ласково глянул на остальных разбойников, в ужасе таращившихся на него.
- Еще вопросы есть? – поинтересовался он. Разбойники выронили сабли, попятились и потихоньку затерялись в чаще. Вадим довольно хмыкнул, поднял саблю с земли, потрогал пальцем лезвие и кивнул: сойдет.

*  *  *
Прошло не менее двух часов, прежде чем Вадим отыскал жителей Осеннего леса. Они жили в больших шалашах и хижинах, сделанных из веток  спиленных стволов деревьев. Однако здесь следует сказать – раньше жили. Ведь зимнегородцы разрушили все, мало-мальски похожее на жилище. Те немногие строеньица, что отыскал Славский – это все, что устояло.
Вадима поразило то, что на улице не было ни одного жителя. Только из шалашей слышались встревоженные голоса и звяканье посуды. Возле одной из хижин крутилась большая птица с человеческим лицом. Вадим так изумился, что даже не заметил подвернувшуюся под ногу ветку и шмякнулся в листву. Тело у этого сказочного существа было целиком птичье – когти, крылья, а лицо – человеческое, вернее, эльфийское, с острыми, чуть угловатыми ушами. Волосы и глаза у существа были темными, как и у жителей Осеннего леса.
- Чернобыль отдыхает! – сказал Вадим Хоуку. Тот воздержался от ответа и лишь небрежно фыркнул.
Слегка поколебавшись, Славский подошел к одной из хижин и постучал.
- Извините! – крикнул он. – Вы не подскажете, как пройти в дом правителя?
Только секунду спустя он сообразил, что сделал глупость. Вряд ли эльфы, живущие в Осеннем лесу, не знают, где живет правитель. Он-то играл роль местного эльфа! Вадим хотел уже быстренько ретироваться, но ему никто не ответил. Чуть приоткрыв дверь, Славский заглянул внутрь хижины. Ветер хлопал старыми ставнями, гоняя пыль по пустой комнате. Видимо, в этой хижине уже никто давно не жил.
«Дуракам везет», - самокритично заключил Вадим и покинул хижину.
Решив разведать местность, он отправился бродить вокруг домов, замечая все больше странных существ с эльфийскими лицами. Наконец удача улыбнулась ему. Славский увидел большой шалаш, немного смахивающий на шатер, сплетенный из ветвей. Его надежно укрывала крона огромного дерева, слегка наклонившегося в сторону. Вокруг шатра сновали люди.
- Ну, наконец-то! – облегченно вздохнул Вадим и смело направился к шатру. Оглядевшись, он чуть раздвинул ветви и заглянул внутрь. Его глаза устремились вверх, там где, по его мнению, заканчивался шатер. Славский присвистнул. Шатер уходил ввысь так, что его конца не было видно. Не веря своим глазам, Вадим шагнул назад, на улицу, и недоверчиво глянул на шатер. Снаружи он выглядел не выше третьего этажа, но внутри…
Решив особо не ломать голову по этому поводу, Вадим снова шагнул в шатер. Хоук недовольно фыркнул и попятился. Славскому пришлось привязать его к забору. Уставший пегас, понурив голову и безвольно опустив крылья, начал флегматично жевать траву, а Вадим вернулся в шатер.
Пол был деревянный, из неаккуратно обструганных досок. Сквозь небольшие щели между ветвями, служившими покрытиями для шатра, пробивался свет, отчего казалось, что находишься внутри огромного муравейника. Тут и там сновали эльфы, но никто не останавливал Вадима, не спрашивал, кто он такой и что ему надо. Вид у эльфов был озабоченный и печальный, как будто случилось нечто грустное. Хотя, если рассудить здраво, у эльфов и не было особых поводов для веселья – война огненным шаром прокатилась по их жилищам, унося с собой тысячи жизней.
Вместо стен, разделяющих комнаты, в шатре висели шторы, натянутые на балки. Отодвинув одну из них, Славский увидел мальчишку, лет одиннадцати. Он полулежал на охапке соломы, постеленной прямо на полу, и задумчиво смотрел вверх. Рядом, на колченогой табуретке стояло множество пузырьков, пахнущих едко и противно. Обнаружив Славского, мальчишка удивленно заморгал.
- Привет, - улыбнулся Вадим, ожидая, что мальчуган тоже улыбнется или хотя бы кивнет. Но ни того, ни другого не произошло. Ребенок по-прежнему удивленно смотрел на него. Уголки губ у него были опущены.
- Э-э… - протянул Славский. – Не подскажешь, где правитель?
- Незачем искать его, - вдруг хриплым, совсем недетским голосом ответил мальчик.
- Почему? – удивился Вадим.
- Потому, что он и так здесь, - спокойно ответил мальчуган и пожал худыми плечами.
- То есть?.. – до Славского медленно доходил смысл сказанных слов. – Ты?..
- Я – правитель Осеннего леса, - мальчик попытался пошевелиться и встать, но неожиданно громко закашлялся.
- Это шутка? – с надеждой поинтересовался Вадим.
- Я не умею шутить, - серьезно ответил мальчишка, откашливаясь.
«М-да, - подумал Славский, не зная, как поступить. – А может, он всего лишь наследный принц? Тогда мне нужны его родители…»
- А с твоей мамой или с твоим папой можно поговорить? – ласково, как детский доктор, спросил Вадим.
- Они погибли недавно, - ответил мальчик и нахмурился. – Теперь правитель – я. Удивительно, что ты не знаешь… Ты вообще кто такой?
- Я? – Славский растерялся. – Я – так, просто заходил… Проведать, как ты… то есть Вы…
- Стража! – пронзительно крикнул мальчуган и снова закашлялся.
Штору кто-то отдернул, послышался топот, и ворвались четверо усатых эльфов. Видимо, стражникам по штату полагалось носить усы. Все они были худые, бледные, с синевой под глазами. У одного из них была перевязана рука.
- Увидите этого, - мальчик кивнул на Вадима. – Бросьте в темницу, а потом пустите на корм симургам.
- Что?! – Славский ошарашено заморгал, но к нему уже бросились двое, туго связали ладони и взвалили на плечо одного из стражников. Славский был абсолютно беспомощен. Атаковать стражников он не мог, потому что для того, чтобы Талисман подействовал, требовался сжать его пальцами.
- Ну, в тюрьму, так в тюрьму! – бодро сказал Вадим. – Нам не привыкать!
Стало темно – ему на голову набросили мешок. Слышались шаги, шорох раздвигаемых штор, тихие голоса. Вадим был почти спокоен – он уже знал, что выберется из тюрьмы. Однако он опасался, что руки ему не развяжут и бросят в темницу так, со связанными.
Стражники молчали. Стало еще темнее. Шаги конвоя отдавались гулким эхом. Видимо, они спускались куда-то по каменным ступеням. Висеть вниз головой на плече у стражника было неудобно. Голова быстро начала затекать, да и руки как будто раскаленным прутом жгло.
Наконец, его перевернули и грубо пихнули к стене. Вадим больно стукнулся лбом о стену. Чьи-то неловкие пальцы развязали ему руки. Потом те же пальцы сдернули браслет с руки. Раздался скрип открываемой двери. Славского толкнули и вдобавок сильно пнули. Он почувствовал удар в районе спины и поморщился. Дверь со стуком захлопнулась, ключ повернулся в замке.
Вадим облегченно вздохнул, стянул с головы мешок и огляделся. Камера была тесная, узкая, с крохотным зарешеченным окошком, сквозь которое смутно пробивался дневной свет. Растирая руки, Вадим сел на холодный пол и вздохнул, прикрыв глаза.
«Вот и снова темница, - подумал он устало. – Попадать в тюрьму для меня уже стало привычкой… Что же делать? Ладно, из тюрьмы я выберусь, а дальше что? Возьму Хоука, поселюсь где-нибудь подальше от шатра. Но ведь мне необходимо попросить помощи у Осеннего леса! В Летней деревне сейчас наверняка идет война, а я тут сижу, как последний дурак. Нет, глупая это затея – помощи просить. Правитель у них малолетний, да еще и больной… Им сейчас не до чужих войн. Они явно не согласятся, нет».
Неожиданно рядом послышался шорох. Славский испуганно подскочил и огляделся. Никого. Может, послышалось? Откуда-то повеяло сквозняком. Вновь послышался шорох. Идя на звук, Вадим зашел в угол камеры и обшарил стены. Обнаружилось небольшое отверстие, в которое с трудом можно было просунуть руку. Вадим нагнулся и заглянул в эту дыру. Дыра явно выходила в соседнюю камеру. Там было темно, но кто-то явно шевелился.
- Эй! – негромко позвал Вадим. – Кто здесь?
Он не ждал, что ему ответят, но неожиданно кто-то прошептал:
- А там кто?
- Я в соседней камере, - Славскому показалось, что мелькнула чья-то рука. – Кто ты?
- Меня зовут Блэксио, - все так же, приглушенным шепотом, ответили ему. Кто-то встал, неслышно подошел к стене. – Почему я слышу тебя?
«Женщина или мужчина?» – нахмурился Вадим, а вслух сказал:
- Здесь есть небольшое отверстие в стене! Иди на голос!
Раздались шаги, показались чьи-то ноги. Человек присел и наклонился к отверстию. Славский едва различил блеснувшие зрачки, стройную фигуру и волосы, заплетенные в длинные косы. Девушка.
- Меня зовут Вадим, - машинально ответил Славский и тут же выругал себя за глупость. Назвать свое настоящее имя первой же встречной!
- Блэксио, - снова повторила узница и невесело усмехнулась каким-то своим мыслям.
Они помолчали немного. Каждый слышал тяжелое дыхание друг друга.
- Мне сегодня исполнилось сто пятьдесят, - вдруг сообщила Блэксио.
- Поздравляю, - машинально отозвался Славский. Справлять день рождение в тюрьме – кошмар какой!
Девушка не ответила, не поблагодарила за поздравление.
- За что сидишь? – поинтересовался Вадим спокойно.
- Неважно, - быстро ответила Блэксио.
Вадим присвистнул, понимая, что она так и не скажет, за что же все-таки сидит.
- Знаешь, как меня называли эльфы в детстве? – спросила узница. – «Девочка-несчастье». Я их не виню, у них были все основания, чтобы меня так называть.
- А ты?..
- Сначала старалась не обращать внимания, а потом, когда родители погибли, стала жить отшельницей вдалеке от жителей.
- Давно они погибли?
- Давно.
Славский услышал, как вздохнула Блэксио. Послышался звук, похожий на шорох крыльев, как будто бы в камеру залетела птица. Вадим огляделся, но не заметил ничего подобного. Почудилось, - подумал он.
- Моя сестра говорит, что время на самом деле не лечит, - заметил Славский. Ему вдруг стало жаль узницу. Он-то выберется, а вот она? Ей же еще только сто пятьдесят, а она уже в тюрьме. И неизвестно, что будет дальше…
- Твоя сестра, наверное, права, - ответила Блэксио. – Она наверняка потеряла кого-то из близких. Иначе у нее не было бы повода так думать. Хотя, возможно, мысль пришла и случайно. 
«Какая она умная! – восхитился Вадим. – Причем не такая умная, как зубрила Никитина, а по-другому…»
- Знаешь, Блэкс… - начал Вадим и осекся, когда его собеседница вздрогнула.
- Меня никто никогда еще так не называл, - тихо заметила она. – Но ты можешь звать меня как угодно. Мне кажется, ты неплохой парень.
- Знаешь, Блэкс, мы можем выбраться, - твердо сказал Славский. – Ты только попытайся взять меня за руку.