Наследник Сказании. Главы 23-24

23

 Лисса летела уже четвертый час, стараясь не заснуть в полете. Пилюля против сна действовала плохо. Дракон вел себя странно – вяло махал крыльями и ревел, когда принцесса дергала поводья.
- Ну ты, зверюга!!! – завопила девушка, когда дракон вдруг перестал махать крыльями, закрыл глаза и камнем полетел вниз. – Немедленно лети, или я прикажу, чтобы из тебя сапоги сделали!!!
Ноль эмоций. Лисса и дракон стремительно набирали скорость. Ветер свистел в ушах, волосы поднялись дыбом. Земля быстро приближалась. Не понимая, что происходит, Лисса изо всех сил дергала поводья, а потом, поняв, что это бесполезно, сжалась в комочек, зажмурилась и завизжала.
БАХ!!!
Дракон шлепнулся на землю, переломав порядочное количество деревьев. Лиссу высоко подбросило, она с визгом слетела со спины зверя и кубарем укатилась в колючие кусты. Там девушка отключилась на минуту, испуганная и шокированная.
Когда принцесса очнулась, перед глазами все плыло. В голове противно гудело и шумело. Руки и ноги были на месте, но выглядели так, будто Лисса в одиночку сражалась с острокогтем. Девушка с трудом села и огляделась.
Местность вокруг была незнакомая. Какие-то деревья, кусты, высокая трава по пояс. И что самое странное – листья на деревьях были не зеленые, а желтые, оранжевые, красные! Какие угодно, но только не зеленые.
Ничего не понимающая принцесса встала и оглядела дракона. Тот лежал неподвижно, глаза зверя накрыла белая пленка, а брюхо было распорото острым стволом какого-то дерева. Зеленая жижа, заменяющая драконам кровь, медленно текла из огромной раны.
Каждый шаг девушке давался с трудом. Все двоилось перед глазами. Желудок неожиданно сжал спазм, и ее вырвало. Ослабевшая, она села на землю и протянула руку к разорванному мешку с едой. Ее не совсем осмысленный взгляд зацепился за небольшую птицу с красными крыльями. Птица клевала крошки, высыпавшиеся из мешка с едой. Лисса равнодушно наблюдала за ней. Внезапно птаха как-то странно замерла, взмахнула крыльями, жалобно пискнула и… упала на землю.
Лисса, у которой к тому времени проснулись эмоции, кинулась к ней. Она взяла птаху в руки и стала согревать дыханием. Тщетно. Птичка была мертва – однозначно.
Одна-единственная мысль скальпелем прорезала сознание. Принцесса брезгливо схватила мешок, следя, чтобы ни крошка не упала ей на руки, размахнулась и резко отпустила. Мешок с едой пролетел и приземлился где-то за деревьями. Принцесса тщательно вытерла руки, подняла мертвую пичугу с земли и сунула в карман плаща. Когда она найдет Вадима – попросит оживить. Если найдет…
*  *  *

Эльфы ушли, оставив Вадима с Листвой. Девушка не разговаривала со Славским, только молча точила наконечник своего копья о камень. Вадим пару раз пытался поговорить с ней, но тщетно.
Фенрир велел всем обмотать ноги материей и одеться потеплее. Этот загадочный снег оказался еще и жутко холодным на ощупь.
Прошел час. Потом еще один. Листва изредка подходила к столу с едой и брала что-нибудь. Но чаще всего холодную комнату наполняли звуки соприкосновения стального наконечника с камнем.
Вадим сидел на охапке соломы, кутаясь в куртку Анисова, и думал, думал, думал. Думал о себе, о Хэл, о матери, о Блэкс, о том, что же ему делать дальше. Листва снова подошла к столу.
- Это что? – наконец спросила она, нарушая царившую тишину и демонстрируя Славскому сосиску.
- Сосиска, - отрешенно откликнулся Вадим. – Она мясная.
- А чего она такой странной формы?
- Не знаю. Но то, что она съедобная, я знаю точно.
Неожиданно дверь в дом распахнулась, и ввалились все остальные. Листва выронила сосиску. Лица у эльфов были какими-то странными. Фенрир сжимал в руках листок бумаги.
- Боюсь, у нас неприятные вести для Вас, наследник, - как всегда устало заметил Фенрир и протянул Вадиме листок.
Славский непонимающе посмотрел на Фенрира и взглянул на лист. Бумагу испещряли непонятные значки и символы, но это было не главное. Главное – это большое оживающее изображение. Славский с удивлением увидел собственное изображение, крепко обнимающее… Снежанну.
Парень почувствовал, как земля выходит из-под ног. Потолок и стены неожиданно надвинулись на него.
- Ветер! – предупреждающе крикнул Фенрира, и Вадим почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватили его, не дав упасть.
- Что? Что там написано? – задыхаясь, спросил Вадим.
Фенрир схватил листок, выпавший из руки Славского, и внимательно посмотрел на Вадима. Потом расправил лист, откашлялся и принялся читать:
- «Он вернулся! Жители Зимнего города с превеликой радостью сообщают вам, что наследник Сказании, не так давно посетивший нашу страну, вернулся. Он принес свои глубочайшие извинения и объяснил, что его неожиданный побег – это лишь скромное желание осмотреть достопримечательности нашей прекрасной страны. Однако, при осмотре, наследник лишний раз удостоверился в своем желании сделать Зимний город Главной частью страны. Скоро в Сказании будет вечная зима!
Зимний город также рад сообщить, что вскоре состоится бракосочетание Ее высочества, принцессы Снежанны, третьей дочерью правителя Лебрия и недавно почившей правительницы Гретты и наследника Сказании. Как только наследник объявился, он немедленно решил скрепить свои отношения с принцессой узами брака. На свадьбу будут приглашены все желающие!..»
Фенрир хотел читать дальше, но Вадим неожиданно вырвал лист у него из рук, скомкал и швырнул в огонь. Пламя равнодушно приняло подачку, спеша превратить объявление в горстку пепла.
Все молчали, глядя, как бумага корчится и быстро чернеет. Никто не осмеливался взглянуть на Вадима, чувствуя какую-то странную вину перед наследником. Блэкс шагнула к Славскому и взяла его за руку, но Вадим отшатнулся от нее, как-то странно посмотрел и, запахнувшись в куртку, кинулся к двери. Блэкси смотрела, как он идет по снегу, сгорбившись и по колено утопая в сугробах.
- Это что, все правда? – спросила она дрожащим голосом.
- Сомневаюсь, - Фенрир мотнул головой, вытряхивая из черных волос снег.
- Куда это он направился? – Лунная подошла к окну.
- Кто его знает? – пожал плечами Ветер и принялся снова зажигать потухший костер.
- Он вернется? – Блэксио настойчиво посмотрела на Фенрира.
Взрослый эльф вздохнул и пожал плечами, точь-в-точь, как сын.
- Черт! – вдруг отчетливо выругался Ветер, обнаружив, что хвороста осталось всего ничего. Все уставились на него. Ветер прижал руку ко рту, ошарашенный и удивленный.
- Чего ты сказал? - в свойственной ей манере говорить «чего» вместо «что», спросила Лунная.
- Ничего, - буркнул Ветер.
Листва наклонилась и подняла с пола сосиску.
- Глядите! – сказала она, махая сосиской перед носом Наглеца. – Знаете, что это? Славский сказал, это называется «са-сес-ка»!
- М-да.… А из чего она? – Лунная вытащила из рукава метательный ножик и неумело разорвала полиэтилен, окутывающий бутылки.
- Из мяса.
- А чего форма такая странная? – Лунная вытащила одну из бутылок, не понимая, что с ней делать дальше.
- Ну, он сказал, что не знает. Но знает, что она съедобная.
- Ну и съешь ее, чего тянуть! – Наглец отнял бутылку у Лунной, срезал горлышко ножиком и стал жадно пить, обливаясь и морщась. – Бее, гадость какая! И как люди ее пьют?
Блэксио смотрела на них и отказывалась верить своим глазам. Как они могут говорить о таких пустяках, когда Вадим там, в чаще, совсем один, по колено в снегу? Она кинулась было к двери, но Фенрир схватил ее за руку и покачал головой.


*  *  *
Стемнело на удивление быстро. Фенрир уже начла беспокоиться, и собирался идти в лес искать Славского. Но Вадим объявился сам - замерзший и больной. Даже на его ресницах был иней. Он обвел всех усталым взглядом, прошел к своей подстилке и сказал сипло:
- Я решил. Я иду в Весеннюю долину.
Дальше, наверное, следовало бы написать, что герой потянулся к сигаретам и жадно закурил, выпуская изо рта клубы пара. Но Вадим Славский не балуется никотином, так что, если вам нужны штампы из банальных детективчиков, то вы обратились не по адресу.
Когда Вадим сел, Блэкс кинулась к нему.
- Тебе нельзя! Ты же еще болеешь! – сказала она твердо.
- Наплевать, - равнодушно ответил Славский.
Блэксио, растерявшись, посмотрела на Лунную. Та нахмурилась и почесала левую бровь.
- Но так же нельзя… - Блэксио с мольбой посмотрела на Вадима.
- Зачем Вам в Весеннюю долину, наследник? – тихо спросил Фенрир.
Славский одарил его диким взглядом.
- Много будете знать – скоро состаритесь! – грубо заметил он.
Наглец хмыкнул, оценив сказанное. Когда кто-то начинал хамить, он всегда становился оживленным.
- Вадим, не надо! – Блэкси взяла его за руку и крепко сжала, будто собираясь держать его и не отпускать. – Обожди хотя бы немного!
Листва неодобрительно поджала губы. Ей казалось, что Крылата сейчас напоминает жалкую собачонку, лижущую руки хозяина, чтобы он не уходил из комнаты и остался с ней поиграть. Ветер посмотрел на Листву с укором, но та лишь отвернулась и качнула головой.
- Я не собираюсь ждать! – Вадим сбросил руки Крылаты и резко встал. Девушка, сидевшая перед ним на корточках, не удержалась и упала на холодный пол, коротко вскрикнув. Ей крик как будто привел Славского в чувство. Он кинулся к распластавшейся на полу Блэкс и мягко помог ей подняться.
- Умоляю, потерпи хотя бы два дня, а потом иди куда хочешь, - с деланным равнодушием сказала Блэксио и отошла от него, повернувшись спиной с большими черными крыльями. Что-то нехорошо царапнуло Вадима по сердцу.
- Ладно, - наконец сказал парень. Блэксио вздрогнула, повернулась. Ее ресницы радостно и благодарно дрогнули.

*  *  *
На следующее утро Фенрир проснулся первым. Встал, потянулся, поглядел в окно. Нет, этот таинственный снег не исчез. Мужчина повернулся спиной к окну, и вдруг его взгляд упал на что-то. На миг его темные глаза расширились, а лицо побледнело. Фенрир тяжко вздохнул и покачал головой. Потом подошел к спящей Крылатой и тронул ее за плечо.
Девушка зашевелилась, зажмурилась, сладко потянулась. Потом распахнула глаза и удивленно посмотрела на Фенрира.
- Привет, - сказала она.
- Недождливого утра, - пожелал Фенрир и сел к ней на подстилку. Блэкси заметила в его глазах грусть и удивленно подняла брови.
- Крылатая, мне жаль тебя огорчать… - начал, было, Фенрир, но Крылатая все поняла сама. Она бросила быстрый взгляд на пустую подстилку Славского, а потом спрятала лицо в ладони и глухо зарыдала. Ее плач разбудил остальных. Все непонимающе поглядывали на Блэксио сонными глазами, а потом оглядывали комнату, и все становилось ясным.
- Он… Он не мог… так уйти… Вот так… Даже не попрощаться… - еле выговаривая слова, произносила Блэкс. – Он… не мог меня… обмануть…
- Малышка Несо! Он не взял даже ничего из еды! – ахнула Лунная. – Даже пегаса оставил. Что ж, спасибочки за подарочек!
 Услышав эти слова, Блэксио зарыдала еще громче, а Ветер укоряюще посмотрел на Лунную.
Минут через пять Блэкси успокоилась. В ее красных опухших глазах появилась решимость.
- Я пойду его искать. И найду, чего бы мне этого не стоило! Слышишь, Славский?!!!
Она закричала так, будто старалась, чтобы Вадим ее услышал. Но тот ее не слышал. Он, сцепив зубы, третий час пробирался через бурелом – поваленные деревья, с корнем выдранные кусты. Голод давал о себе знать. За шиворот куртки и в сапогах набилось порядочно снега.
Славский шел, не разбирая дороги. В голове у него было на удивление пусто и ясно, каждая мысль была чиста. Он старался беречь силы, но все равно часто срывался на бег.
Что-то с глухим карканьем пронеслось в воздухе. Вадим вспомнил о гарпиях, о которых говорила Хэл, и поспешил перейти на рысцу. Парень неловко споткнулся о какую-то корягу, упал, ткнувшись лицом в холодный снег. Неожиданно захотелось зареветь, как в далеком детстве. Тогда, когда он спотыкался и падал, мама всегда прижимала его к себе и гладила по голове, приговаривая ласковые слова. Вадим переставал плакать и только икал, ткнувшись носом в материнское плечо.
- А-а-а-а! – вдруг услышал Вадим где-то в чаще. Он резко вскочил на ноги и огляделся, выхватив саблю.
Все замерло. Не шевелились ветви деревьев, не пели и не летали птицы. Мертвый лес стал ненужной декорацией для пьесы абсурда. Сердце Славского отчаянно колотилось, он тяжело дышал.
- А-а-а… - повторилось снова уже где-то в стороне, но слабее, как-то безнадежней.
«Может, это птица так кричит? – подумал Вадим.
- Помогите! – еле слышно раздалось за деревьями.


24

 Славский сорвался с места и побежал туда, где, по его мнению, находился просящий о помощи. Стволы деревьев заплясали перед глазами, ноги оскальзывались на снегу, утопая в сугробах. Пронизывающий ветер залеплял снегом глаза.
Вадим очнулся только тогда, когда что-то едва ощутимо кольнуло его в шею. Он резко остановился, едва не налетев на корягу, и непонимающе уставился на Талисман. Камень мягко загорелся синеватым цветом и висел в воздухе, не лежа, как обычно, на груди у Вадима, а поднявшись на несколько сантиметров. Будто сообразив, что Славский смотрит на него, Талисман потянул за шнурок, к которому был привязан, точно куда-то зовя своего непонятливого хозяина.
- Чего ты? – с подозрением спросил Вадим и тут же покрутил пальцем у своего виска. Все, приехали! Мы уже с камушками разговариваем!
Сияние Талисмана стало еще настойчивее, он явно рвался куда-то. Тогда Вадим решил уступить и пошел, следуя зову Талисмана. Он прекрасно понимал, что ведет себя если не как псих, то, в любом случае, как очень странный человек.
Вместе они прошли немного вперед, туда, где деревья немного расступались, образуя нечто вроде проплешины. Потом обогнули голые кусты, миновали замерзший ручей и остановились. Почувствовав, что Талисман снова повис на шнурке и уже не светится, Славский огляделся.
Здесь исполинские деревья гордо взмывали ввысь. У их подножия образовались огромные сугробы, чуть ли не в человеческий рост – это столько снега нападало с ветвей. Вадим походил немного, присматриваясь и не замечая абсолютно ничего необычного.
Он хотел уже было уйти, но неожиданно что-то шевельнулось под одним из деревьев. Славский вздрогнул, резко повернулся и выставил вперед саблю. В сугробе явно кто-то был, погребенный в снегу. Кто-то пытался выбраться наружу, но у него не очень получалось. Этот «некто» смог высунуть на поверхность только руку.
Вадим с опаской посмотрел на руку. Обычная рука. Вполне нормальная,  человеческая. Пальцы судорожно загребали воздух, будто стараясь схватить пустоту, а потом вдруг замерли.
Ни минуты не раздумывая, Вадим кинулся к сугробу и принялся судорожно работать руками, разгребая снег. И без того замерзшие пальцы окончательно задеревенели. Кончик носа и щеки болезненно щипало. Но на все это парень не обращал внимания. Мысль, что какое-то живое существо – неважно, какое – может погибнуть из-за него, приводила его в ужас.
Прошло десять минут – и никаких результатов. Отброшенный снег собирался снова и сыпался в образовавшуюся воронку. Тогда Славский решительно схватил беднягу за руку и дернул. Послышался слабый, какой-то приглушенный крик. Вадим испугался, что сделал несчастному больно, но дело было уже сделано. Показалась голова с длинными, черными волосами, припорошенными снегом, бледное лицо с плотно закрытыми глазами, спина. Девушка! Славский бросился снова разгребать снег, и с каждый секундой торжество заполняло его. Он спас ее! Не дал умереть!
Вадим опустился возле нее на корточки. Скользнув взглядом по ее запорошенному снегом лицу, парень с удивлением осознал, что где-то уже видел эту девушку. Он отбросил темные волосы с ее лица. Глаза Вадима расширились, и, не устояв на корточки, он шлепнулся прямо на снег. 
- Лисса?! – не поверил Вадим, напряженно вглядываясь в лицо сестры. Точно, сомнений нет. Это она.
«Но что она делает в Осеннем лесу?» – с недоумением подумал Вадим. Но сейчас не время было размышлять. Надо было действовать.
Вспоминая все, что он когда-либо слышал об оказании первой помощи, Вадим положил девушку на землю, где еще не успел скопиться снег, и пощупал пульс. Пульс бился, но слабо. Схватившись за голову, Славский приложил ухо к груди сестры. Гулкие, с длинными интервалами, удары привели его в ужас.
Парень, слегка поколебавшись, наклонился к посиневшим губам принцессы и принялся дуть, пытаясь согреть ее дыханием. Это ни к чему не привело. Лисса так и осталась лежать без сознания. Вадим вскочил, не зная, что еще можно сделать. Его сводная сестра умирает у него на глазах, а он ничем не может помочь!
- А ты что?! – в бешенстве заорал Вадим, обращаясь к Талисману. – Ты-то хоть помоги!
Камень обиженно засветился и больно уколол парня. Славский хотел сорвать стекляшку с шеи и зашвырнуть в ближайшие кусты, но это оказалось не так-то просто. Талисман не желал сниматься, будто намертво прирос к шее. Вадим схватил камень и отдернул руку! Огненный!
Талисман выпустил тонкий, как лазер, луч. Превозмогая боль, Славский приблизил обжигающий камень к губам, запрокинул голову, глядя в пустое и безжизненное небо.
- Я, наследник Сказании! Будущий правитель этой страны! – закричал Вадим, не замечая слез, текущих по бледным щекам. – Я хочу, чтобы Лисса жила! Призываю всю силу, заключенную в этом Талисмане и во мне самом! Хочу, чтобы она жила! Желаю! ПОВЕЛЕВАЮ!!! 
Птицы, сидевшие на ветках деревьев, взлетели и с отвратительным карканьем улетели. Голос Славского неожиданно стал громче, будто усилившись рупором, откуда ни возьмись, появилось эхо. Талисман вспыхнул голубой вспышкой, ослепляющей глаза. Казалось, все замерло, слушая своего будущего повелителя. Деревья в ужасе пригнули свои голые ветви, ветер приниженно заскулил в ушах. Вадим неожиданно сам испугался своего голоса и собственной  мощи.
Сияние Талисмана разрослось и потянулось к Лиссе. Тонкие лучи голубого света окутали девушки и приподняли с земли.
- Давай!.. Давай же! – Вадим молитвенно сложил руки, не отрывая взгляда от парящей в воздухе девушки.
Сияние еще немного подняло принцессу над землей, покачало немного, как ребенка в колыбели, опустило снова на землю, и… погасло. Сестра все так же неподвижно лежала на земле.
- Нет! – Вадим кинулся на колени и подполз к девушке. Схватил за безжизненную руку, снова послушал сердце. По его щекам потекли бороздки слез. – Нет, не умирай!
Он кинулся на землю рядом с телом сестры, зарывшись в холодный снег лицом. Талисман утешающее вспыхнул.
- Чего ты? – вдруг услышал Вадим над своей головой. Не веря своим ушам, Славский резко сел. Лисса стояла над ним и озадаченно глядела на брата. Славский посмотрел сначала на Талисман, потом на воскресшую сестру, потом снова на Талисман.
В голове стало как-то по-чудному пусто. Да вот же она! Вот она стоит, сложив руки на груди, и улыбается. Прежде бледные щеки окрасил румянец, и этот румянец казался ярким пятном на нотном листе черно-белого леса.
Сначала левая рука Вадима непроизвольно сжалась в кулак, желая близко познакомиться с носом, глазом или скулой сестрицы, так умело притворявшейся мертвой, видимо, желая поглядеть, как он, Вадим, будет переживать и страдать. Но потом кулак так же непроизвольно разжался, потому, что в голову Вадима забрела одна-единственная, но вполне здравая мысль, что Лисса не такая жестокая, чтобы так измываться над ним. Да и притворялась она слишком натурально. Тогда Вадима посетило неистовое желание броситься принцессе на шею и стиснуть в объятиях так, чтобы кости затрещали. Но и тут пришлось передумать – это было бы как-то по-девчоночьи сентиментально и смешно. Поэтому, растерявшись в своих желаниях и порывах, Славский просто сказал:
- Привет.
- Привет! – Лисса улыбнулась, и в душе у Вадима потеплело: он так давно не видел нормальной улыбки. – Ты чего это, ревешь?
- Кто ревет? – Вадим быстро отвернулся, вытирая лицо рукавом куртки. – Ты что, совсем?! Это снег растаял!... Просто, пока тут некоторые помирали, я магией пытался этих некоторых лечить…
- Кто помирал? – удивилась принцесса.
- Да уж не я! – Славский проникновенно глянул на девушку.
- А-а-а… - Лисса задумалась, припоминая. – Кажется, начинаю вспоминать! Я шла по лесу, споткнулась, упала в обморок… А потом?... Что же было потом? Нет, не помню… Только холод, жуткий холод… А ты меня нашел и спас! Спасибо тебе!
Она подошла к нему и оглядела с головы до ног.
- Ну и вымахал ты! – присвистнула она.
- Я? Ничего подобного! – возмутился Вадим, однако в голосе его прозвучало некоторое беспокойство. В самом деле, теперь, когда он смотрел на сестру, приходилось опускать глаза вниз.
Лисса поднялась на цыпочки и тепло чмокнула его в обмороженную щеку. Славский окончательно оттаял.
- А что ты здесь делаешь? – спросил он давно мучающий его вопрос.
Лисса не ответила, только взглянула на небо.
- Разговор предстоит долгий. Давай соберем веток да костер разожжем?
- Давай! – согласился Славский, не понимая, почему девушка не ответила.
… Минут через пятнадцать они сидели возле разгоревшегося костра. В желудках у обоих противно ныло, приходилось прижиматься друг к другу, чтобы не окоченеть от холода.
- Куда ты шел, когда отыскал меня? – спросила Лисса после долгого молчания.
- В Весеннюю долину, слегка поколебавшись, ответил Славский и многозначительно поглядел на сестру.
Та понимающе улыбнулась.
- А-а! Там же твоя Фэл! Ну-ну…
- Хэл. Ее зовут Хэл, - напомнил Вадим, слегка обидевшись.
- Какая разница? А зачем тебе она? Соскучился?
- Нет, - покачал головой Вадим и быстро рассказал обо всем. В том числе и о треклятом объявлении.
- Вот гады! – Лисса стукнула себя кулаком по коленке. – Чего только не придумают, чтобы тебя к себе заманить! Они тебя провоцируют!
- В каком смысле? – не понял Славский. На пустой желудок он соображал если не плохо, то туго.
- В прямом! Они знают, что ты пойдешь в Весеннюю долину, к своей Бэл! Чтобы рассказать ей, что все, что написано в этом объявлении – не правда. Только ты к ней придешь, как они тебя – хвать! – и готово! Пожалуйте, наследничек, в Зимний город к Жанночке!
Вадим глубоко задумался. В том, что сказала Лисса, что-то есть. Вполне может быть и так. Наверняка в доме Хэл уже зимнегородцы. Сидят, поджидают, когда он сам придет к ним в лапы. А что они сделали с Хэл?
Последние слова он непроизвольно сказал вслух.
- Не знаю, - честно ответила Лисса. – Но точно не убили.
Вадим мученически посмотрел на принцессу.
- Ты уверена?
Лисса фыркнула.
- Конечно! Им нужна приманка, чтобы поймать тебя! Ну, как ловят на живца…
Славский снова замолчал, краем уха слушая, что говорит Лисса.
«Бедная, бедная моя Хэл! – думал он с горечью. – Что она? Как она? Где она? Одни вопросы и ни одного ответа… Жива? Здорова? А может, они ее пытают, чтобы выведать, где он сейчас находится? Но они это и так знают...»
- Я чего, собственно, в Осенний лес полетела, - продолжала разглагольствовать принцесса. – Вся извелась, знаешь, ну прямо сил моих нет! От тебя никаких вестей! Вот и сбежала из терема. Села на дракона, взяла провизии и сбежала.
- И отец, конечно, ничего не знает! – усмехнулся Вадим.
- Да знает он все! Ты слушай, не перебивай! Помнишь Мирро?
- Этот такой верзила? Помню, конечно!
- Так вот, не знаю, напутал он там чего, или нарочно, да только сунул мне он больного дракона! А еда вообще отравлена была.
Славский присвистнул, чувствуя, как хочет свернуть Мирро шею.
- И как же ты выкрутилась?
- Да никак! – Лисса фыркнула, подбрасывая ветки в костер. – Дракон шлепнулся, когда мы уже подлетали, а я упала на него, удар смягчился, и я, таким образом, осталась в живых. Если это можно назвать жизнью – не воды, не еды. Да еще эта фигня белая выпала!
Лисса, сама не заметив, что употребила человеческое слово, обвела рукой пространство. Вадим виновато вздохнул.
- Это снег называется. Он, вообще-то, раньше только в Зимнем городе был. А теперь вот здесь.
- Но почему? Как такое случилось? – нахмурилась Лисса.
- Ну… Вообще-то это из-за меня, наверное. Я слишком долго тяну с выбором климата в стране. Кстати, не исключено, что сейчас в Летней деревне идут дожди и пожелтели листья. Короче, осень наступила.
- Что?! – Лисса вскочила, услыхав такую чушь. – Да ты сам понимаешь, что говоришь? Быть такого не может!
Вадим неопределенно пожал плечами, мол, думай, что хочешь. Они замолчали.
На лес опустились грозные сумерки. Птицы, прежде бестолково каркающие, притихли, а ветер, наоборот, усилился. Он коварно забирался под свитер и куртку. Казалось, что они так и сгинут в этом жутком, безразличном лесу, умерев от холода или голода.
- И что нам теперь делать? – одними губами спросила Лисса.
Вадим не ответил. Его внимание привлек неясное хлопанье крыльев в небе. Он запрокинул голову, вглядываясь в темнеющее небо. На случай, если приближается симург или гарпия, он крепко сжал холодную саблю.
В небе появилось два мелких пятнышка – темное, едва различимое, и светлое. Непонятные крылатые создания кружились над лесом, а потом стали снижаться, видимо, заметив огонек костра.
- Что это, Вадим? – Лисса не за что бы не призналась, что ей страшно.
Славский все еще напряженно смотрел вверх, а потом опустил глаза, облегченно вздохнув.
- Это не враги. По крайней мере, они не сделают нам ничего плохого.
Блэксио – а это была она – с шумом опустилась на землю, взмахнув крыльями и едва не затушив костер. После нее приземлился Хоук, недовольно поглядывая на землю, лишенную травы. Славский сначала тупо созерцал пегаса, а потом со стоном хлопнул себя по лбу и кинулся к Хоуку.
- Ты забыл своего пегаса, - негромко сказала Блэксио.