Черное и белое. Глава 4

Я смотрела на обезображенную рукопись. Каждый росчерк  ручки редактора отзывался у меня внутри. Мне отчаянно казалось, что без этих строчек текст теряет весь смысл, логическую цепочку...
Я нажала кнопку вызова лифта. И так чувствовала себя ужасно. Утреннее происшествие окончательно выбило меня из колеи, словно новой работы, излишнего внимания коллег и страшных снов было не достаточно.
А тут еще это!
Ну зачем она все почеркала? Я корпела над текстом все утро, пропустила обед. Только сейчас вспомнила, что утром только кофе выпила. Есть не хотелось совсем...
Лифт подошел и двери мягко раздвинулись.
Я, не отрывая глаз от текста, шагнула, было, в лифт. Но земли под ногами не оказалось, и не в силах вернуться, я вдруг поняла, что лифта нет! Я падаю в шахту лифта!
Словно в замедленном кадре я наблюдала за тем, как моя нога, что еще стоит на твердой земле, подгибается....
Кто-то с силой выдернул меня из   падения. Рука вцепилась в мое предплечье, другая крепко прижала к себе за  талию.
Мои рукописи снегопадом разлетелись по холлу.
Двери лифта медленно закрылись, будто досадуя, что не получили своей жертвы.
Мой спаситель все еще крепко прижимал меня к себе. Спиной я ощущала биение его сердца. Едва ощутимый аромат его одеколона бередил мое обоняние.
Мне не трудно было догадаться, кто это был. Я была почти уверена, что это не Дима, или кто-то еще.
Между тем, вокруг меня началась невероятная неразбериха, которая сменила на секунду воцарившуюся гробовую тишину.
Кто-то выкрикнул мое имя, и несколько десятков человек разом рванулись ко мне.
Мой спаситель медленно склонился к моему уху, и обжигая щеку горячим дыханием, произнес:
- Надо быть внимательнее, Александра.
Я медленно повернулась и подняла на него глаза. Это был Теряев.
- Вы можете меня отпустить... – промямлила я, проваливаясь куда-то в пучину его глаз.
Олег Павлович кивнул, и медленно опустил руку, которой сжимал мою талию, впрочем, все еще поддерживая мою руку.
Меня била нервная дрожь, кожа горела от его прикосновений... а мои ноги. Господи! Мои ноги!
Я вдруг поняла, что Теряев почти полностью держал меня, потому что мои колени подогнулись, а яркие круги перед глазами сменились чернотой. Эх, надо было позавтракать!

- Она выглядит истощенной, - услышала я голос Ларисы Николаевны, - надеюсь она не беременна...
Ответа не последовало.
- По-вашему, ей стоит это доверить? – вновь обратилась Лариса Николаевна в пустоту.
- А у вас в запасе есть еще обозреватели  светской хроники? – голос собеседника главного редактора мог принадлежать только одному человеку.
Я лежала в полумраке какой-то комнаты, судя по всему – кабинета Ларисы Николаевны, кажется на диване, том самом, что стоял в дальнем углу, обтянутый кожей. Чувствовала я себя лучше, но шевелиться не хотелось...
- Нет... но она ведь только пришла.... – опомнилась Лариса Николаевна.
- Ничего. Научиться, - усмехнулся Теряев, - Александра? Вам лучше?
Как давно он понял, что я пришла в себя?
Дверь в кабинет с грохотом распахнулась в тот момент, когда я приоткрыла веки.
- Где она?! С ней все в порядке?!
Я дернулась от громкого крика и медленно приподнялась на локтях.
В кабинет, с мелкой склянкой наперевес, ворвался Димка.
- Со мной все хорошо, - жалко отозвалась я.
Я даже сама себе не поверила.
Димка угрюмо глянул на Теряева и метнулся ко мне.
- Ты точно в порядке? Жутко выглядишь... – он присел рядом со мной на диван, - Неудачный день, да?
Я слабо улыбнулась в ответ на его улыбку, вдруг отметив, что комната начала покачиваться.
- Я надеюсь, ты выпила успокоительного, после того, что случилось? Или хотя бы поела?
Я глупо смотрела на его рот, который издавал какие-то звуки, но смысл сказанного ускальзывал от меня.
Внимательно заглянув мне в лицо, Димка откупорил свою склянку и сунул мне ее под нос. Отвратительный запах вернул миру краски, а звукам – ясность.
- Фу! Что это такое?! – выдохнула я.
- Нашатырь.
- Лариса Николаевна, пусть принесут крепкий сладкий чай, - сказал Теряев.
Редакторша поспешно покинула комнату, кидая на меня красноречивые взгляды.
Дима и Олег Павлович смотрели на меня так пристально, что мне вдруг стало так неловко...
Теряев сел рядом со мной с другой стороны от Димки и осторожно спросил:
- А что произошло? – обращаясь к Диме.
Я удивленно взглянула на Теряева. Да какая ему разница?!
- На утренней пробежке, Сашу едва не сбила машина!
Я кинула на Диму красноречивый взгляд, желая, чтобы он замолчал, но тот, его к сожалению не заметил. Меньше всего мне хотелось, чтобы Теряев знал хоть какие-то подробности из моей жизни. Перед ним я себя чувствовала жутко уязвимой...
Олег Павлович, словно услышав мои мысли, обворожительно улыбнулся, и произнес:
- Саша бегала по проезжей части?
Он считает меня такой дурой?
- Нет, мы бегали в парке...
Дима специально сделал ударение на слове «мы»?
- Действительно странно, - протянул Терев, взглянув на меня, - машина заахала в парк?
- Да, - увлеченно закивал Дима, - а когда увидел, что не задел ее, хотел вернуться... но...
Я больше не пыталась остановить фотографа. Он сам себя загнал в ловушку.
- Но, что? – отметив замешательство собеседника, Теряев весь подобрался.
- Но заметив нас с сестрой, он уехал, - произнес Дима и грустно на меня взглянул.
Я с трудом скрыла усмешку, и произнесла.
- На самом деле большой вопрос, по какой причине он уехал.... сомневаюсь, что он возвращался, чтобы переехать меня еще раз, - я усмехнулась, специально, чтобы разрядить обстановку.
Вернулась Лариса Николаевна и протянула мне чашку с дымящимся чаем.
- Утренние пробежки? Похвально... – протянул Теряев.
Я неловко поерзала под его пристальным взглядом. Мне не терпелось сбежать отсюда.
Воцарилась гробовая тишина. Мне было слышно, как тикают часы на противоположной стене. Я  пила чай, пока Димка сверлил взглядом Теряева, а тот в свою очередь переглядывался с Ларисой Николаевной.
С каждым глотком горячего и крепкого чая ко мне возвращались силы. А вместе с силами и воспоминания. Я вспомнила лифт. Один из моих страшных снов едва не стал реальностью...
- Наверное, я должна сказать вам спасибо. Вы спасли мне жизнь...
Теряев серьезно на меня взглянул.
- Не должны. Я по чистой случайности оказался рядом.
Жар хлынул вверх, к моему лицу.
- Но...
- Просто вы были заняты работой, а я... нет, - он усмехнулся каким-то своим мыслям.
- Ты обедала? – вдруг подал голос Дима.
- Нет...
- Вам непременно нужно поесть, дорогая, - затараторила Лариса Николаевна, - думаю, Олег Павлович не будет против, если, вы, свой материал сдадите завтра, верно?
Теряев кивнул, и казалось, потерял интерес к происходящему, что-то клацая на кнопках своего телефона. И через  секунду вообще покинул кабинет.
- Так что можете ехать домой, -  уже не так вежливо сказала редакторша, и села за свой рабочий стол.
- Поедим вместе? Одну я тебя в таком состоянии домой не отправлю, - нежно улыбнулся мне Димка.
Я благодарно ему улыбнулась. Мне с ним крупно повезло.
- Да... хорошо... конечно...
Димка снова широко улыбнулся и, подхватив меня за руки, поставил на ноги.
Я снова стала героем дня. И это было ужасно. Поэтому покинуть редакцию оказалось для меня великим счастьем.
Дима был очень внимательным, открывал мне двери и поддерживал, когда ему казалось, что я ослабеваю.
Коллега, что шел с обеденного перерыва, округлил глаза, когда  Димка в очередной раз подхватил меня за талию. Я отметила, с каким самодовольством мой спутник подмигнул своему коллеге.
Что это?! Последствия моей славы?  Закрутить роман с новенькой – круто, и так по детски!
А кого, чаще всего мне напоминает улыбчивый  фотограф? Самый натуральный мальчишка – семиклассник! Только в плечах пошире...
Мы зашли в кафе, и сели за столик. Дима все шутил, но мне уже было не весело.  Я впала в тихую ярость. Зачем я полезла в это дело? К чему мне вся эта нервотрепка?
А Димка все шутил. Иногда даже удачно.
Я через раз улыбалась, не желая ему лишних надежд.
- Ну что? Тебе лучше? – за чашкой кофе спросил он.
- Лучше, - ответила я.
- Ты какая-то... опустошенная. Держись. Ты жива! – снова выкрикнул он на манер доктора Франкенштейна, комично вскинув руки.
- Обо мне наверное, жуткие слухи ходят в редакции, - осторожно спросила я.
Димка не смог скрыть удивления.
- Почему ты так думаешь?
Я решила сказать все в лицо.
- Не делай из меня дурру. Я видела, как ты строил глазки парню из рекламы.
Димка хихикнул.
- От тебя ничего не скроешь?
- Рассказывай. Ты поспорил или что-то еще?
- Поспорил? Да ты что! Да я... никогда!
Я недоверчиво на него взглянула. Я никогда не считала себя сногсшибательной красавицей, но тот факт, что я вчерашняя студентка, навел определенный резонанс в рядах скучающих работников...
- Я ведь только тебе доверяла...
- Саша..я..просто...
- Говори уже, наконец, - раздраженно выдохнула я.
Дима удивленно на меня взглянул, потом обреченно махнув рукой, произнес:
- Дело в том... ты мне нравишься, - выдохнул он.
Я недоверчиво вскинула брови.
- Нет, подожди. Серьезно. И тот факт, что Теряев заинтересовался тобой....
- Что?!
- Вся редакция с ума сходит, в ожидании  развития событий...
- Но.. как? Почему?!
- Почему? Да что тут непонятного? Вы с ним едите на Сочинский кинофестиваль. Разве этого недостаточно? Море, бриллианты, молодая, красивая девушка и миллионер... Очевидно... вопрос времени...
- Постой... что? – глупо повторяла я.
- А тебе еще не сказали?
- Я ничего не понимаю...
- Крыса-Лариса уже заказала на тебя билет.
- Даже если так – это всего лишь командировка, - попыталась  вставить я, -  я ведь светский обозреватель! Но причем здесь Теряев? И ты?
- Он спонсор...
- Трудно догадаться, - разозлилась я сама на себя.
Ну, хуже быть не может. Я еду в Сочи, на кинофестиваль. И все ждут, что я оттуда вернусь любовницей Теряева. Мило. Очень мило...
- Он смотрит на тебя... как кот... на сосиску...- обиженно добавил Димка, - я не могу позволить....
Я громко рассмеялась, парень сам себя прервал.
- Что?
Никогда прежде вокруг меня не было таких страстей. Даже забавно.
- Ты не можешь позволить? – я снова захихикала, - Дима, прости меня, пожалуйста, за то, что я тебе сейчас скажу.  Мне очень приятна твоя забота. Но позволь мне самой разбираться с тем, кто как на меня смотрит... и все такое. Хотя я лично очень сомневаюсь во всех этих кривотолках...
Димка улыбнулся мне, но в его глазах я смогла разглядеть грусть.
- Ты сказала «кривотолках»? – хихикнул он, - так говорила моя бабушка!
- Пойдем?
Дима просто кивнул, и до самого моего дома не проронил ни слова. Мы сухо попрощались и он ушел.
Я задумчиво проводила его  взглядом.
Дима мог быть мне отличным другом. И только.