Про Мою Неё или про то зачем, как и куда убегать

Про Мою Неё или про то зачем, как и куда убегать.

Жить не пробуя,
Умереть не сумеешь, -
Намекал Мягков.

… месяца – ни единого тебе дождичка. Ни капли тебе с неба. Урожай, конечно, засох весь на корню, и остались на нашей ферме только тощие поросята. А жара-а!! Набьются битком в хлев, бедные наши скотинки…
А в тот день… он был какой-то особенно нестерпимо душный… хотя, вообще-то, обыкновеннейший собачий день, не упомнишь какой по счету. Как всегда таскал воду из ручья, рубил дубовые прошлогодние кабачки к обеду - потом плюхнулся в сыром уголку, где попрохладней.
Только прикорнул – слышу: «Пожар!!», «Горим!» Сон как лапой сдернуло – вскакиваю, вылетаю во двор – крыша свиного хлева занялась! Вот чего только не хватало… Да как выйти-то так могло?! Опять, что ли, мелочь на сеновале курила? Сколько раз говорили… Вот потушим пожар…
Вот потушим… Только как тушить-то? Крыша соломенная – можно бы, конечно, на землю сбросить… Но что толку? Под крышей сеновал, и огонь, по ходу, оттуда пошел…
Лучше всего – водой залить. Но нет воды-то. Что к обеду натаскали, давно по котлам, по лоханкам… Кое-кто, гляжу, к ручью уже рванул, но пока они туда-сюда бегают, тут все так разгорится, что несколько ведерок будут как мертвому припарка.
И тут смотрю – на лавке - бадья! Бадья с кишками, внутренностями всякими… Ага, мы же сегодня пару хрюшек забили… Ну я лестницу приставляю, бадью хватаю – и наверх! А че? Кровь, конечно, не вода… но все-таки! Вот сейчас возьму и спасу хлев, спасу наш хутор!!
Взлетаю на крышу и бадью на пламя – ух!.. Оно злобно зашипело и как дхнет мне в морду. В миг поднялась жуткая вонь. Представить себе не мог, что такая мерзость вообще… бывает. В общем, я зашатался и рухнул во внезапно раскрывшуюся в соломе пасть навстречу извивающимся языкам огня…
…собралось все село. Стоял тут неподалеку хуторок – три хижинки да скотный двор. Село все росло, хотело его поглотить, но хозяин – молодца, работящий мужик! Все держался, вел хозяйство, не хотел свои домушки продавать…
А теперь вот, когда у него полхутора в мгновение ока пыхнуло, стоит посреди двора, губу до земли свесил, слезы в глазах стоят. Потом по толпе слушок пробежал: у него сын на пожаре сгорел. Влез на крышу тушить – и сорвался прямо в огонь. А пожар, мол, так полыхнул, что, пока дотла все не сгорело, близко подойти никто не мог.
И тут мужик ко мне подошел, просит - сына воскресить! На колени передо мной упал, - О… Великий Лекарь! - говорит, весь хутор подарить обещает, все, что от него осталось…
Эх, я-то рад бы - паренька до слез жалко… Лекарь я, конечно, лучший в округе, но… не Бог…
Вон несут уже мальчишку хоронить. Рослый, крепенький паренек – умудрился сломать обе ноги! Аж обуглился… Умер в страшных муках… Умер?.. Нет. Волной прокатилась дрожь - парень жив! В нем, не обращая внимания на смертельные ранения, живет – Жизнь…
Растолкав толпу, бухнулся на коленки перед носилками – сердце… Бьется! Рот судорожно пытается отгрызть клочок воздуха…
- ЦЫЦ! Че творите!?..
Что тут скажешь? Велел перетащить мальчишку в мой лазарет, приставил лекарят. Нужно сделать настойки, мази… Если повезет - через недельку отудобит… А там через полгодика - вдруг даже поднимется!.. Тогда можно будет придумать крепкие удобные костыли… Вряд ли, конечно, но все-таки...
…очухался. Темнота, в комнате висит могучий храп. Пытаюсь встать, не получается, вспоминаю… все. Плачу…
Пожар… Зачем, зачем я?! На что шел?.. Больно шевельнуться - больно. Больно – вспоминать, думать…
Будь проклят тот день, когда я полез тушить хлев. Нет, будь проклят день, когда я родился! Когда батя гордо поднял меня лапами и радостно хохотал… Чему ты радовался, батя? Хотя че это я - он же не знал. Если б знал – тут же размозжил бы мне башку о стенку. Батя у меня добрый, хороший!..
Не хочу жить! Не хочу… Да и не смогу все равно…
…парнишка. Не шевелится. Совсем. И ни слова, ни звука… Говоришь что-нибудь – никак не откликается. Все лежит теперь, глаза в потолок воткнув, тяжело дышит и страшно храпит по ночам.
А Я-то все надеялся, если даже после пожара жизнь не ушла – парнишка выкарабкается. Если он так любит ее… Но теперь жизнь медленно утекает от него. День за днем, капля за каплей. А я еще что-то там думал про какие-то костыли…
…хлопнула дверь. В комнату, вместе с порывом свежего летнего ветра, влетела - Она.
- Хы! Наконец-то прорвалась к тебе!! А то ты все время или спишь, или занимаешься, не пойми чем. Ну да ладно, вставай – пойдем. Пока опять не уснул.
От неожиданности аж вздрогнул.
- Да ты че? Я ж весь обожженный. У меня ж ноги сломаны!
- Сломаны? Плевать на твои ноги! Вставай! Побежали скорей!
- Дык…
- Да скорей ты! А то – еще месяц-другой, и ВСЕ!!! Встать ты просто не сможешь. Забудешь, что такое ходить - все забудешь. А когда я приду – просто… не узнаешь меня…
- И че?.. – помню, как мне тогда страшно сделалось. По-моему, я наконец-то начал что-то понимать…
- Че? Сначала пролежни, потом станешь…
Я уже не слушал – встал на ноги.
…встал на ноги, я чуть не упал. Лекарята рванулись уложить паренька на место, но я цыкнул на них:
- ЦЫЦ!! Это же - чудо…
А че еще тут скажешь? Обожженный парень, которого чуть было не похоронили, встает с постели и на сломанных ногах потихоньку выходит из лазарета!.. Самое настоящее - чудо… Как в сказках… и единственное, что я могу сделать – не помешать ему совершиться…
Зашатался - ударился о косяк – упал – и тотчас поднялся. Вышел на крыльцо и бодро заковылял через двор. Потом на улицу и двинулся к околице. На крики паренек никак не откликался, и мы шли за ним след в след, не смея дотронуться.
…подала мне руку, подставила плечо.
- Уф-ф! Главное вытащить тебя из лазарета. – пропыхтела Она, когда я в очередной раз споткнулся. – А дальше - сам пойдешь…
Хотел было что-то повозражать, но вот скрипнула дверь, мы выбрались на крылечко – и я почувствовал свет. Милый, нежный свет далеких звезд. Повсюду ревели дикие бесшабашные хоры сверчков… Как давно я их не слышал! В лазарет забиралась лишь парочка измученных букашек.
- Ы-ых! – только и смог выдохнуть я.
- Ха – это еще что! Ты еще по росе босиком не пробежался. Так что пойдем - путь неблизкий, а ты передвигаешься пока не то чтоб очень быстро. Лишь бы солнце росу не высушило, пока мы тут плетемся.
- Ух ты! Надо прибавить ходу. Эх, только б не упасть!
Но каждый шаг давался все легче и легче. Оглядываешься, смотришь – чудо какое-то!.. Но тогда не до удивлений было – добравшись до околицы, я - побежал…
…да как быстро! Мы с лекарятами орем: Стой!!! А парень плевать на нас хотел – как только рванет в степь. Босиком по росистой траве… Мы – за ним. А мальчишка как ветер несется и вдруг – хоп! – перемахнул через широченную канаву! Я – опять за ним. Едва одолел - чуть-чуть не сорвался. Лекарята решили не рисковать – побежали в обход и вскоре безнадежно отстали…
А парень - летит как стрела. Долго гнался за ним… Зачем? Сам не пойму. Хотел догнать, расспросить – узнать как же он бежит, хотя не может… Не должен мочь.
Я орал, просил остановиться, умолял хоть как-нибудь ответить. Все впустую. Сколько мы так бежали? Не помню… Я бежал уже, как загнанный верблюд – стоит остановиться – сразу с лап слетишь, а парень… парень все набирал скорость…
Солнце укатилось уже далеко за полдень, когда я, наконец, упал. В глазах степь слилась с небом – не заметил спрятавшуюся в буйнотравье кочку. И нырнул носом в это самое буйнотравье. Попытался подняться на лапы – не вышло. Так и замер, подняв башку… и смотрел, смотрел, как силуэт паренька, удаляясь, превращался в точку…
- Да, а я еще всякие травы настаивал, какие-то мази готовил… Может, это как раз они и помогли? Нет. Тогда что же? Волшебство? Тоже нет – колдунов я никогда и на порог не пускал. Нет это была какая-то другая, неведомая могучая СИЛА. Эх, а я еще хотел сделать мальчишке костыли…
А через полмесяца паренек вернулся на свой хутор, здоровый и веселый, как прежде…
…где-то прошло. Она… Не знаю, как и сказать словами… Она всегда была рядом… Рядом со мной! Но я ни разу не видел. Ее… И вот, наконец, я созрел – заорал:
- Где!? Ты-ы!!? Покажись! Может, тебя и нет вообще? Ты только у меня в голове… Я тебя просто - выдумал?..
- Ну здрасьте! А может, это я тебя просто выдумала, а!? Нахаленок! Бе-е!!..
- А!.. Протии-и… Но, ты вообще - кто? Мне тут так хорошо, особенно после лазарета. Ты – все время рядом, но вот кто ты такая?..
- Хы! Ну и вопросы ты задаешь – неужто не понял еще?
А я все озираюсь по сторонам – вдруг Она сейчас как выскочит откуда-нибудь! Уж скоро полмесяца, как сбежал из лазарета, а все никак ничего в толк не возьму…
- Эх ты… Как бы вот тебе объяснить-то? Хы - придумала! Смотри, я – вон та желтенькая птичка. По утрам я всегда прилетаю к тебе и пою всякие веселые песенки…
- Хы-ы!! Так вот ты какая! Что ж ты сразу не сказала? Ну да ладно, лети-ка сюда - спой мне еще чего-нибудь.
- Спой? Ну петь я никогда не умела да и летать тоже. Зато смотри, как красиво я играю в ручье, как блестит на солнце моя чешуя! Я же на самом деле маленькая юркая рыбка.
- Эй, ну куда ж ты уплыла? Я и рассмотреть тебя не успел!
- Да что ты? Я стою здесь уже не одну тысячу лун и за все время не отошла с этого места ни на полшага. Да-да, я – вон та высоченная громадная сосна., самая старая в нашем лесу.
- Ох, какая ты огромная!! Смотришь вверх - аж башка кругом и дух захватывает!
- Ты что – издеваешься?! Огромная?!! Ой, стой! Осторожней!! Ты ж только что чуть не раздавил мой дом вместе со всем моим семейством. Эх, как легко обидеть такую ничтожную букашечку, как я!..
- Тьфу ты! Опять смеешься надо мной?
- Да нет же. Я все время пытаюсь тебе хоть что-то объяснить, а ты никак не хочешь ничего понимать…
- Эх, - думаю. - Опять не врубаюсь. Ну и ладно, так теперь и буду звать – Она. Моя - Она. И вдруг меня, словно плотину на нашей Сухой Речке по весне, - прорвало! Ну конечно же! Моя!! Моя – и ничья больше!! Это Ее я ждал долгими днями-ночами, когда валялся в лазаретах, это к Ней летел сюда по росистым полям, это Она сейчас ласкает меня теплыми степными ветрами, обнимает нежными цветочными запахами… Это Она – моя самая Любимая, самая Прекрасная, Единственная!…
- Ур-ра!! – мой возглас утонул в диком вопле рыб, букашек, деревьев, а все луговые цветочки хлопали в ладоши до самого заката…

ПРО МОЮ НЕЁ

Так упасть рядом с Ней и забыться -
Живительным сном.
Но сначала от ветра прикрыть нас -
Близлежащим холмом…

Однажды я понял: пора бежать к Ней!
Ведь Она уж давно меня ждет –
Точно знаю!
Сломаны ноги? Плевать! Побежали. Быстрей!!!
А то скоро, так скоро придет -
Та - Другая…

Ну и к себе возвращаться потом,
И от радости орать так, чтобы воронье,
От счастья превращалось бы в голубей.
Шепотом тихим молчать о том,
Всем своим видом вопить о том,
Что я знаю - Ее!
Я! Был! С Ней!!!

А если однажды я к Ней - не вернусь…
На прощанье красиво так Ей улыбнусь,
И в обнимку… с Другой! Жить… пойду… в тесный дом?!
Она и тогда не оставит меня:
В ветвях моих совьет, может, гнездо,
Деток родит у меня в корнях.
Крольчат своих выкормит рядом в норе,
Ну или личинки отложит в стволе…

А если я, как всегда, все опять не про то,
Так пойду тогда спать –
Что ж, пора нам проститься?
Слышишь, солнце садится
За Дальним Холмом.
Так упасть рядом с Ней и забыться...
Живительным... Сном…