Суки

               
               
Богатырь Ши-Пу-Чин, судя по облику, из юго-восточных азиатов, присел на корточки, ухватил лежащего в отключке богатыря Джо Пукера поперёк туловища, выпрямил сначала корпус, затем ноги, поднял северо-американца над головой словно штангу, подержал несколько секунд и с воплем «……!!!» швырнул побеждённого в толпу зрителей.
Погибло шесть человек, один из них – почётный консул Республики Верхняя Вольта Ираклий Мочаидзе, по совместительству резидент секретной службы государства G.
Оттого агент, с которым Ираклий должен был встретиться через три часа, не дождавшись Мочаидзе, пришёл на конспиративную квартиру своего давнего знакомого Сидорова и предложил тому купить целый портфель государственных секретов страны Обезъянии. Попросил агент за всё оптом недорого – пятьдесят тысяч фунтов великобританских.
Сидоров дал согласие и побежал просить деньги взаймы у четвертого секретаря посольства.
С этого и началась вся последующая бодяга…
- Эй, Михалыч,  это я, Сидоров, открой, блин!
- Чего надо, я с бабой, зайди завтра, Сидоров, - ответили ему из-за двери.
- Михалыч, это по твоей части, по гепеушной, в натуре, бля буду!
- А мне по херу! Я ж сказал, что я при деле, - раздалось с перемежающимися звуками из женского тела.
- Ну и дурак! Трахайся там, а я пойду. Так бы ты внеочередное звание получил, орденок, да и бабла бы мы с тобой срубили…
- Бабла, говоришь? Заходи! – дверь распахнулась и Сидоров увидел майора госбезопасности Бунчукова в первородном виде, а в койке курила жена испанского посла.
- Михалыч, дело секретное, ты бы её выпроводил, поговорить надо, - кивнул Сидоров в сторону дамы.
- Говори, она один хер только по-испански ботает, а по  нашему всего два слова понимает: давай-давай и балалайка.
- Короче, есть тема:  тут один мудак предлагает оптом государственные тайны аж самой Обезьянии.
- Да ну?! – майор в восторге почесал под яйцами, - и дорого просит?
- Не очень, сто тысяч фунтов.
- Сто тысяч – подозрительно прищурился Бунчуков, - не пи..шь, Ванька? Ой, знаю я тебя, врешь, собака!
- Провалиться мне на месте! – поклялся Сидоров.
- Хрен с тобой, короче, двадцатка – моя, понял?
- Понял, нет проблем! Давай скорее, а не то передумают и мы без табаша остаться можем!
 Сидоров проследовал за голым майором в глубь помещения, потом в маленький кандей, где у майора была касса, майор пошел сам, оставив Сидорова у закрытой двери.
- Эй, Иван, ты иди ко мне , позабавимся, пока деньги считают, - раздался женский голос из постели.
- Мать честная, а вы что, по-русски понимаете? – очень удивился Сидоров.
- С кем пое…ся, от того и  наберешься, - отвечала ему жена испанского посла, - давай сюда, не жуй сопли!
Сидоров не успел снять штанов, как открылась потайная дверь и майор вышел с пачкой фунтов.
Он подозрительно посмотрел на полуголого Сидорова и спросил:
- Что, не успел?
- Да у меня спина зачесалась, - нашелся Сидоров.
- Пиши расписку, спортсмен, - велел майор Сидорову…
- Готово, - через пять минут Сидоров подал расписку майору.
- Нет, не готово, у тебя написано сто тысяч получил, а надо написать сто пятьдесят получил Сидоров, деньги казенные, мне для отчетности надо! – пыхая трубочным вкусным табаком  в лицо Сидорову, сказал майор.
- Ну ты даешь, Михалыч! – с уважением сказал Сидоров, - но молчание денег стоит.
- Ладно, двадцатку я тебе прощаю, живи и радуйся! – благосклонно сказал майор.
- О, это другой вопрос. Ну я побежал.
- Давай, беги, чтоб товар не разобрали… - напутствовал Бунчуков Сидорова, закрыл за ним дверь и вернулся на рабочее место.
 Накаркал майор и Сидоров опоздал – продал портфель тот засранец буквально перед носом Сидорова. Сидоров малость пригорюнился и стал думать, как быть дальше.
Прокатился он на пароходике до статуи Свободы, прогулялся по Центральному парку, зашел еще куда-то, потом в  забегаловку итальянскую, заказал пиццу и бутылку кьянти, сидит, продолжает думать.
- Гей, славяне! – услышал Сидоров за спиной и обернулся.
К столику неподалеку, за котором сидело двое мужиков лет сорока, подсел третий. Судя по акценту, славяне были откуда-то с под Жмеринки и говорили на суржике.
Разговор вращался вокруг того, где бы призанять денег, чтобы купить у некоего Балабухи долг Шмеерсона. Долг, судя по всему, был крупный, а Шмеерсон – богатый, но жадный. То есть следовало, помимо прочего, еще выбить из Шмеерсона долг.
- А сколько хочет Балабуха за Шмеерсона? – как бы между прочим спросил славян Сидоров.
- Ты чего, тоже русский?
- Ага, французский, - отвел грубо Сидоров.
- Не хочешь в глаз, так не залупайся, - предупредили славяне Сидорова.
- А если у меня деньги есть и Шмеерсона я могу развести?
- Да?
- Да.
- Тогда поговорим.
- Поговорим, - и Сидоров пересел к братьям по крови, которые рассказали Сидорову чрезвычайно интересную суть дела, после которой Сидоров приободрился и увидел рассвет впереди паровоза.

Через два часа Сидоров разговаривал со Шмеерсоном. Душевный  разговор получался, чего уж там…
- Значит, Балабуха, сукин кот, все же решился заказать меня, - воскликнул, подняв с возмущением руки к небу, эмоциональный Юлий Шмеерсон, - ну это ему дорого обойдется, идиоту жовто-блакитному!
- Ребята, я в ваши внутренние органы не лезу, вы уж там сами, как земляки, разрулите, кто первый начал, а я могу только сообщить, что вас, Юлий, хотят обуть на энную сумму американской валюты.
- Вот гады, вот паразиты, поцы проклятые! – не унимался Шмеерсон, - ну, погодите, я вам устрою кузькину маму!
- Юлий, а вы, часом, не знаете кого-либо из посольства или представительства в ООН такой страны, как Обезьяния? – вдруг пришло в голову Сидорову.
- Знаю, как не знать, мы с двумя тамошними людьми делаем совместный гешефт, только вам-то зачем это государство?
- Понимаете, есть у меня интересант к документам кое-каким из государственных органов этой державки, - уклончиво ответил Сидоров.
- Всё понял, - ухмыльнулся догадливый Шмеерсон, - у меня есть деловое предложение: вы мне по сходной цене сдаете людей Балабухи, а я вас знакомлю со вторым секретарем посольства Обезьянии, по рукам?
- Не совсем, - усомнился в равноценности сделки Сидоров, - мне не секретарь нужен, а документы из его сейфа.
- Ха! Ну так бы и сказали сразу, зачем мне морочили голову! Вы же просто шпион, верно? А документы мы вам сами добудем, только я попрошу помимо людей Балабухи еще кое-что.
- Конкретно говорите, какая добавка будет?
- Пятьдесят тысяч фунтов наличными и два портфеля свежайших документов из любого министерства Обезьянии, включая военное министерство, у вас в кармане.
- Двадцать пять тысяч, больше не могу дать.
- Товарищ, да мы ж не на Привозе, торг неприличен. Сорок пять!
- Максимум, на что могу пойти – тридцать тысяч!
- Ну вы и жмот! Ладно, сорок!
- Тридцать пять и ни гривны больше.
- Договорились. Завтра в это же время на этом же месте. Наличные на два портфеля документов.
- До свиданья.

На следующий день Сидоров звонил в дверь майора Бунчукова. Тот открыл ему и впустил внутрь. На майорской кровати лежала супруга мексиканского резидента и приветливо улыбалась вошедшему.
- Принес, - сказал Сидоров и вытащил из большого черного пакета два портфеля с документами.
- Кажи! – велел майор. Просмотрел часть бумаг, довольно хмыкнул и вытащил из ящика письменного стола тощую пачку долларов.
- Держи, Сидоров! – это тебе премия.
- И это все? – сдавленно удивился Сидоров.
- Остальное за правительством нашей родины, думаю, тебя к ордену За заслуги перед Отечеством четвертой степени представят, - ответил ему голый майор.
- Не густо, - вздохнул Сидоров и довольный вышел вон.
Уже на улице, подходя к своему «форду» он вспомнил финальную часть прощания со Шмеерсоном.
- Юлий, я посмотрел документы и вижу, что они фальшивые. Не дорого ли берете за фальшак? – спровоцировал Сидоров Шмеерсона.
- А вы  сделайте запрос правительству Обезьянии на предмет  подлинности этих документов, -  посоветовал мудрый Шмеерсон.
- Хороший ответ, ведь с виду все бумаги как  настоящие, - одобрительно оценил ответ Сидоров.
- А они и  есть такие! – и подельники распрощались.

В это время в комнате, откуда только что убыл Сидоров, произошла неприятная сцена. В тот момент, когда голый майор отлучился в сортир, супруга мексиканского чекиста с ловкостью пантеры кинулась к портфелям, оставленным бдительным майором на столе в спальне. Она вытащила несколько бумаг, посмотрела на текст, потом понюхала бумаги, затем то же проделала с содержимым портфеля и сказала с ухмылкой в пустоту:
- Этим одеколоном пользуется только один человек в этом городе и это -  Шмеерсон. Как же называется эта марка? – она наморщила лоб и вспомнила, - ах, да, кажется это «Шипр» - ностальгия погубит этого фанфарона Шмеерсона, ему этот одеколон делает по спецзаказу старый еврей-парфюмер из Бронкса. Этот ужасный запах невозможно спутать. Значит и бумаги секретные в этих портфелях не стоят ничего.
- Что, голубушка, суешь свой нос в мои дела? – рявкнул неслышно вернувшийся майор в ухо любовнице. Та подпрыгнула от испуга.
- В койку! Я сказал – в койку! Ишь ты, умная, знает, что фальшивые бумажки, ну и что с того! А где ты видела настоящие государственные секреты? Нам приказано, мы добываем, а дальше уже пускай на Лубянке начальнички да ихние папы в Кремле мозг напрягают. Мы свое дело сделали, мадам! В койку!

                КОНЕЦ