Девять дней

Я уже привык, что почти каждый вечер и почти в одно и то же время в моей квартире раздаётся телефонный звонок. Именно сегодня мне не хотелось поднимать телефонную трубку, но какая-то сила подняла меня с дивана, и я пошёл на звук. Трубка лежала на кухне среди немытой посуды.
 
-- Алё.

-- Привет!

-- Привет.

Звонил Толик. Он мне не друг. Так, сосед с нижнего этажа. Но он меня уважает за то, что я умею слушать, не перебивая, и знаю, когда промолчать.

-- Чем занимаешься? – спросил Толик.

-- Ничем, -- протокольным голосом ответил я и замолчал.

-- Приходи завтра вечером ко мне. Помянём моего лучшего друга Кольку. Завтра девять дней, как его не стало. Ты же знаешь, как сильно я его любил. Так, придёшь?

-- Не вопрос, -- сказал я и положил трубку.

Я не мог отказать Толику, потому что знал, что Колька был для него действительно всем. Колька – помойный дворовый кот, неопределённого окраса, с преобладанием рыжего.

Несколько лет назад Толик подобрал его возле подъезда, тощего, побитого, блохастого и с перебитой лапкой. Он его отмыл, выходил и откормил. Сразу стал звать его «Мой друг, Колька». Так назывался любимый фильм его мамы. В память о маме и был назван кот. Не просто «Колька», а «мой друг Колька».

На завтра, в назначенное время я позвонил в двери Толика. Он подготовился основательно. На журнальном столике стояли две бутылки водки. На поминках были только Толик и я. Да, ещё с фото в рамочке, угол которой обрамляла чёрная ленточка, смотрели хитрые Колькины глаза. Я положил к портрету две голубые гвоздики, которые по моему мнению гармонировали с рыжей шерстью кота.
Молча выпили по одной, потом по второй. После третьей рюмки Толика развезло. И хотя он парень крепкий, но горе от потери друга его сильно подкосило. Толик заплакал. Я молчал. Ждал, когда он выплачется. Наконец, взяв себя в руки, он стал погружаться в воспоминания о Кольке.

-- Когда у меня ещё не было моего друга Кольки, я не понимал, как можно с экрана телевизора вещать, что «я отдала своего пса на время гастролей в собачью гостиницу, в которой сутки стоят двести долларов», в то время, как в мире от голода умирает тысячи детей. Но когда появился Колька, я понял, что этим тысячам, как бы не выворачивался на изнанку, не помогу. А вот одному единственному коту, пусть и помойному, помогу. Наверное, я эгоист. Я получал от Кольки намного больше, чем давал ему.

Толик всхлипнул:

-- Ты меня понимаешь?

Я молча кивнул головой. Высморкавшись, Толик продолжил:

-- Не поверишь, но я ел с ним из одной тарелки. Выискивал во всех недоступных местах его какашки, не ругал за ободранные шторы и обои. Прощал ему все пакости, которые он мне втихаря устраивал. Я не мог есть, пока не был накормлен Колька. Потому что я любил его таким, каким он был. И разрешал ему всё! Ты меня понимаешь?
 
Я опять молча кивнул головой.

-- Нет, ты меня не можешь понять! Потому что у тебя никогда не было кота! Когда однажды Колька выпал из окна пятого этажа и сломал левую лапку, у меня на следующий день отнялась левая нога. Так сильно я за него переживал! Я сам научился делать ему уколы, кормил с руки. Он был для меня смыслом жизни! А теперь его нет. Как мне теперь жить без него, я тебя спрашиваю?!

Толик разрыдался в полный голос. Пока он рыдал, я вышел на балкон и закурил. Выкурив две сигареты вподряд, вернулся в комнату. Толик уже успокоился. У него были заплаканные и печальные глаза. Он налил себе в рюмку водки, залпом опрокинул в рот и, глядя мне в самую душу, проникновенно сказал:

-- Мой тебе совет: никогда не заводи себе кота. Ты даже не можешь себе представить, как тяжело его потом потерять.
 
Я, как всегда, промолчал. Толик в своём горе забыл, что более года назад я похоронил горячо любимую девушку. Она погибла в автомобильной аварии. Тогда я был убеждён, что более несчастного человека нет во всём мире. Я любил её так, что не мог без неё не то, что дышать, жить не мог. Когда её не стало, я месяца три не выходил из своей квартиры. Я боялся выйти на улицу, потому что испытывал сильное угрызение совести: её нет, а я почему-то продолжаю жить. Её нет, а я должен, как ни в чём не бывало ходить на работу, с кем-то разговаривать, ходить в магазин, есть, пить, дышать и выполнять кучу банальных дел. Как будто её никогда не было. Как продолжать жить без неё?!

Толик тогда поддержал меня: молча приносил еду, изредка делал уборку, рассовывая пыль по углам, подсовывал мне статьи из газет и журналов с похожими жизненными ситуациями. Постепенно я приходил в себя. Время лечит…

Мои тяжёлые воспоминания, прервал пьяный голос Толика:

-- Никогда не заводи кота! Ты не представляешь, как тяжело терять!...