***

Шипение. Нервы. Она прижала трубку к уху еще сильнее.
-Алекс?
Пшшш…
-У меня не имплантаты вместо нервов, ответь.
-Тебе страшно.
-Ты не можешь утверждать.
-Хорошо, это будет вопросом: тебе страшно?
-Относительно. Всегда боялась только страха. Чего боишься ты?
-Многого..Боюсь тебя потерять. Боюсь тебя.
Шипение. Гудки. Он опять не дал о многом сказать.
Слишком частые ночные интервью так и не дают выговориться до боли в челюсти. Сводит с ума. Сводит ноги. Сводит.
Иногда с ним бывает так просто. Иногда я не могу его слушать. До того больно. Слушать человека, которого не видела никогда. Хотя живет он в соседней квартире. Странно, да? На самом деле все намного проще и зануднее.

Звонки. Они начались с июня. С двадцать первого числа. Вообще в тот день много чего произошло, но это совершенно неважно. Ей так хотелось, чтобы ей было плохо. Хотелось кричать всем нутром, чтобы сердце банально разрывалось на части, чтобы непрерывно содрогался мозг от передозы наркотиков, чтобы опять написать хоть какую-нибудь дерьмовенькую историю. Боль – это всегда вдохновение. Во времена праздника лейкоцитов она начала писать. Стимуляторы приходилось выкидывать в окно. Боль – избавление от ощущения смерти.
Первый звонок можно сравнить со снегом в июле.
-Здравствуйте. Марта, что вы думаете о черных дырах?
-Кто это?..
-Мне очень важен твой ответ.
-Я о них не думаю вообще, - соврала она, негодуя. Наверняка очередной рекламный агент хочет заморочить ей голову. Новый порошок избавит вас даже от черных дыр! Марта даже не сомневалась, что следующие слова будут именно такими.
-Простите, я, видимо, ошибся.
Гудки. С облегчением девушка повесила трубку. Хмыкнула. Поднялась с кровати чтобы налить себе сока.. Звонок. Раздраженное «да».
-Здравствуйте, Марта. Что вы думаете о черных дырах?
-Это что, шутка?
-А это Марта Загер?
-Разумеется.
-Тогда это не шутка. Ошибки быть не может.
-То есть вы сейчас мне предлагаете ответить на этот глупый вопрос?
-Именно. Только не притворяйся, что ты не знаешь ответ.
-Ну хорошо… - вздох. Раз, два, три… Что-то неизбежно закипало внутри. Горячее. Как бабушкин куриный бульон. Во время простуды. Марта всегда злилась очень быстро. Зато будет, о чем написать. – Черные дыры – это забытые. Те, кого забывают на Земле, превращаются в черные дыры. Причем существовать они могут не только в космическом пространстве. Даже у меня в шкафу. И совершенно мне не знакомые дыры. То есть, люди.
-Хм. Ну да. Как я мог сомневаться… - Гудки.

И все равно в ее квартире всегда будет холодно. Потому, что она так решила.  Вне зависимости от приятных мужских голосов. Которые названивают. Задают невесть какие вопросы. Перезванивают. Нагло добиваются воцарения недоумения в голове. Будоражат все внутри. Не сообщают имен. Заставляют нажать кнопку повторного набора. И даже не оставляют выбора.
Марта поднялась с кровати и проследовала на кухню за стаканом апельсинового сока. Мельком глянув на календарь, она с удивлением отметила 21 июня. Окно. Снега нет. Странно. Ведь только вчера все прогнозы орали о бардово-черном снегопаде. Солнце опять жарило душными красными лучами. Это так раздражало. Даже сок не помогал от головной боли.  Солнце навевало воспоминания.
Девушка встряхнула красными от природы волосами и вернулась к работе. Ей платили за нее огромные деньги. Единственная инструкция – мечтать как можно больше и красочнее. Ее специальность – мечты о прекрасных принцах и замках заоблачной высоты. Среди безумно-синих долин. Под розово-оранжевыми облаками. Где все реки были чистого изумрудного цвета. Почти как в Новой Зеландии. Разве что там небо всегда желтое. Марта прилепила к вискам электроды и начала мечтать.
Почему-то все принцы были с одинаковыми приятными телефонными мужскими голосами. И в этот раз как-то слишком нахальны. Интересно, а за это снижают зарплату? Ничего. Пластырь бенактизила и все пройдет.
После работы Марта как обычно  направилась в центр города. Так же, как и вчера. И позавчера. И каждый день. После работы все жители Н.У. скапливались на главной площади и перекидывались мыслями. Не то, чтобы это было очень увлекательно. Просто вышестоящие выпустили положение. Об обязательном отдыхе после работы. Каждый должен получать духовную пищу. В размере два-три литра в день. Совсем как предки. Правда, они пили воду. Интересно, правда? Настолько отличаться от предков. Марта мало о них знала – на хорошие обучающие программы не было времени и денег тогда. Зато теперь было все.
Обмен мыслями как всегда прошел «никак». Пустые, ничего не выражающие взгляды. А в принципе, что им выражать. Каждый выполняет свою функцию. Вот и все. Не думает о «лишнем». Все живут в мире. Преступлений нет. Правда люди похожи на зомби. Ну да ладно. Это неважно. Сегодня в чьем-то сознании промелькнуло слово. Странное такое. Необычное. Марта забыла его… просто потому, что не помнила значения. Какой-то историзм. Но что-то оно значило.

Звонки. Ночью. Каждый день. Ночные интервью. Вопрос – ответ. Бесконечность. Ощущение вне времени. А его и правда не существует. Все подвержено ленте Мёбиуса. Великая вещь.
-Я слышал тебя.
-Слышал? По телефону?
-Нет. Через стену. Ты ходила долго-долго по комнате, как будто чего-то ждала.
-Как ты мог слышать через стену?
-Да я просто живу рядом. Могу даже в стенку постучать.
Три удара в стену. Ложкой. Улыбка? Или просто дрогнули мышцы лица? Пластырь бенактизила впитался.
-Верю. Может быть, зайдешь? Выпьем кофе..
-Нет. Прости. Я не могу. Болею.
-Болеешь? Наклей пластырь.
-От этой болезни нет пластырей.
-Чепуха. Даже от рака давным-давно изобрели лекарство.
Гудки. Холодные какие-то. Три пластыря. Может быть, не впитаются.
-О чем ты мечтаешь?
-Ну… обычно это такие древние замки. Как на картинах двадцатого века. Высокие такие. И вроде как из стекла. Странно, да? Там живут принцессы. И в один прекрасный день злая …
-Я не о работе спросил.
-Я… никогда не думала об этом. Нам нельзя. Ты странный какой-то.
-Это мир твой странный.
-Ты тоже в нем живешь.
-Иногда забываю. Это все из-за болезни, Марта. Я все еще умею мечтать тогда, когда захочу.
-Тогда о чем же мечтаешь ты?
-Я хочу поймать ее в кадр.
-Мечту? Свою?
-Может быть.
-Ты знаешь, как она выглядит?
-Это - девушка в красном платье. Ярким пятном на зеленом поле. С тех пор, как мы познакомились, она снится мне по ночам.
Впервые ей захотелось что-то рассказать человеку. Не машине, которая потом перезаписывала ее память – стирала ненужное. А человеку. Марта была уверена, что по ту сторону правда сидит человек и говорит с ней. Он странный, этот Алекс. Говорит слишком запрещенные вещи. Но ей этого даже хотелось. Отчасти в ней что-то было такое. Внутри. Глубоко. Куда ни одна машина не заберется. Наверное у нее осталась душа. Точнее, кусочек. Правда, Марта даже не знала, что это такое. В обучающей программе мало об этом говорилось. Только что предки за нее пеклись. Вот и все. А пластыри впитывались с огромной скоростью.
Она начала рассказывать.
-Ты ведь знаешь, что такое декстокардия?
-Это когда сердце справа?
-Точно. Либо смещено.Тогда все органы располагаются шиворот-навыворот.
-Я помню. Проходил..эээ… начинал медпрограмму. Ты единственная, кого я знаю с такой штукой. Особенная.
-Да нет. Обычная. И работа у меня обычная.
-Ты – другая. И я тебе докажу.


Неделя.
Марта перестала наклеивать пластыри от чувств. Поняла, что это просто бесполезно. Врач ее заморозит, если узнает. Но чувства были намного разноцветнее реальности. Она чувствовала, как внутри что-то дергается. Когда слышала его голос. Каждый раз. Он отзывался осколками в ее голове.
-Я начал писать книгу. Она не такая уж интересная.
-Книгу? То есть как предки выражали свои мысли, пока не стали телепатами?
-Вроде того. Я могу дать тебе почитать рукописи.
-Что такое рукописи?
-Я пишу ручкой.
-Руками?
-Почти.

«Она отвернулась и уставилась в окно. Он чувствовал, как по ее спине бегают мурашки, бешено стучит сердце и она считает секунды. Зелено-взъерошенные волосы, сутулый изгиб спины...она как ребенок. Он  боялся теперь притронуться к ней. Боялся назвать ее по имени. Боялся ее.»

-Твое любимое число – семь?
-Ты в базе данных посмотрел или просканировал меня?
-Да нет. Я не умею. Я прав?
-Ага.
-Забавно. В календаре седьмое число каждого месяца обведено красным. Я теперь знаю, почему.


Двенадцать.
Странное число. Напоминает двадцать один. Только наоборот. Открытые глаза. Ресницы. Черного. Цвета. Бессонные ночи. Она не клеила никаких пластырей.

«Он думал тогда – а любит ли она его так же сильно, как он ее? И любит ли вообще?
знает ли она, что такое любовь? Наверное, для нее это означает приручить. Мы в ответе за тех, кого приручили. Потому, что их любим. Она так и сидела. В окно.»

Стены. Серые. Ступор.
Из этих трех букв состоит жизнь некоторых индивидуумов. Нет, просто индивидов. Это нельзя назвать деградацией. Просто их стрелка замерла где-то между семью и восемью часами. В июле их слишком много. Но их не видно на улицах. Они слишком "не цветные".На их лицах - печальная сетка недоумения. Марта начала различать их. Жизнь как коробка. Правда, без крышки, откуда может вылезти спасительная лопаточка. За стенками этой коробки есть еще одна. И еще. Как штука со странным названием, которую нашли во время раскопок в России. Разрушая одну коробку «не цветной» попадает в другую. Безысходность?
Она думала о странных вещах. Ожидание колотило. И он позвонил.
-Алекс..?
-Да.
-А что такое любовь?
-Я люблю тебя.
-Иногда мне кажется, что ты - плод моего воображения.
-Тогда получается, что ты говоришь сама с собой.
-Я читала твою книгу.
-И как?
-Мне не понятно вот что:  «Что происходит, когда два человека влюбляются? Они могут думать только друг о друге, дышат друг другом, каждую секунду живут ради друг друга. Это магия. И она работает. Поверь. Стоит только двум взглядам встретиться - и ты уже летишь где-то на уровне седьмого неба, и что-то начинает биться внутри, и захватывает дух, и ты закрываешь глаза, боясь проснуться. Но это не сон.» Так люди любят?
-Не совсем. Тут много слов. Ты не поймешь наверное.
-А. Больно.
-Приклей пластырь…
-Сегодня ты далеко.
-Нет. Я рядом. Да мы близко-далеки друг от друга. Так бывает. Марта.

«Приручил – значит навсегда. Он боялся, что не сможет приручить ветер. Она была ветром. А он – охотник. За ветром. Все люди охотники. Правда? »

Последний разговор был вечером. Шипение. Гудки. Страшно. Сложно.
«Боюсь тебя».
Нет слов.


13:30 Утро. Какое-то оно против.. странное. Сухие губы, мокрые глаза, ноющее тело.
Снился апокалипсис.  Стоп, снился?!
Нервно кулаки. Впиваясь ногтями в ладони. Больно. Страшно? Тебе страшно? Что ты чувствуешь? Чего ты хочешь? Чего ты боишься? Почему ты одна? Что здесь происходит? Судороги. Покусывания губы. Кровь. Соленость на кончике языка. Вкусно.
Из угла в угол. Много-много раз. До посинения. До боли. Боли?!
Глаза. Какие-то они мокрые. Предки называли это как-то на л. Или на з.
Трудно дышать. Кончились наборы для трахиутомии и интубации.
Марта читала книгу. Быстрее и быстрее. Больнее и больнее. Страшнее с каждой страницей. Потому, что Алекс не звонил.

«Спеши любить.
И у тебя вырастут крылья.
Они будут белее снега.
Белее простынь, постиранных тайдом.
Эти крылья сотканы из света, которым пронизана твоя душа.
На самом деле все мы - свет.Изначально.Просто потом становимся темнее.
Как в фотошопе инструментом "затемнение".»

Он писал о странных вещах. Но Марта понимала. Все. Целиком и полностью. Все-таки он доказал, что она другая. Нет нет нет. Никогда не вернется назад.

«Спеши любить. Любовь может пройти незаметно.
Может длиться вечно.
Иногда она проходит, входит в привычку.
Всегда тяжело признавать, что обманывал себя.
Труднолюбить безответно, возлагая весь груз ее на свои плечи.
Любовь часто ассоциируется со словом "проблемы".
Но..
Спеши любить.
Она сидела на подоконнике с прямой спиной. Такая тонкая. Острая. И пушистая.
Через пять секунд он в недоумении оказался захваченным в плен ее руками..

-Если приручил – значит навсегда.»

Слепая тревога. Телефон. Номер. Гудки. Тишина. Снова и снова. Снова. Долго. Миллионы раз.
Сорвалась и помчалась. Неважно, куда. К «вышестоящим».
-Меня интересуют данные Алекса .. Мея.

Улыбчивая девушка с монитора. Кучка пикселей. «Извините, данные стерты. Алекс Мей две недели назад погиб.»

«Тебя нет.
Эти слова разбиваются миллиардами осколков внутри черепной коробки. Мне надо больше читать, чтобы заполнить всю эту ужасную пустоту.
Ты - плод моего воображения.
Во мне огромная дыра.»

Она писала. Три дня. Переписывала книгу. Так, чтобы он не приручил ее.
Алекс Мей – всего лишь плод ее воображения. Надо начать курс пластырей.
Хладнокровно.
Голову рвет на части.

Снова этот мир. Бесконечные дни. А она только-только проснулась. И не могла так. Каждый день. Как смертная казнь. Лучше бы это была смерть. Никто не может ничего сказать. Люди какие-то одинаковые. Не отличаются мозговитостью. Только лица у всех разного цвета. Или вообще бесцветные. А текст один и тот же. Как будто раздали всем по листку, по которому они читают текст. Штампы. Заговор?


Вам сообщение.
«Марта, извини, но дело в том что это Ты – плод моего воображения. Теперь ты мне не нужна. Я нашел такую же в этом мире. Точнее.. даже лучше. Если хочешь – можешь себя убить.»


*основано на дневнике и разговорах с тем, кого давно уже нет.