I Деревянная сабля Глава 13 Заступничество Кохи

ВОЗВРАЩЕНИЕ СОЛНЦА.

Часть 1.
      ДЕРЕВЯННАЯ САБЛЯ.

Глава 13.
      ЗАСТУПНИЧЕСТВО КОХИ.


   Спросонья и с тяжёлой головой я не сразу сообразил, что Кохи не угрожает Лале, что просто держит отчаянно брыкающуюся девчонку так, чтобы она не орала. Кохи даже не был пьян, но это я понял только потом. Сейчас же я безумно испугался за козявку с косичками, я даже не усомнился, что Коркин сын не задумается пырнуть её ножом. Вид кинжала на поясе Кохи лишил меня соображения, и я поплёлся за ним, словно ягнёнок за мамой – овцой. Пока я решал, честно ли будет обезоружить Кохи путём магии, мы дошли до небольшой полянки, по которой журчал ручеёк. Кохи обошёл меня, чтобы отрезать путь к отступлению и заговорил, как нормальный:
   - Миче, - сказал он, - ты можешь, конечно, применить магию, но не делай этого, не будь трусом. Я хочу говорить с тобой, как мужчина с мужчиной, а мужчины обходятся без этих ярмарочных фокусов, если один из них не волшебник.
   Я удивился такой приличной и серьёзной речи и решил, что разговор пойдёт о Нате. Кохи всегда будил во мне худшие чувства, он меня безумно раздражал, а сейчас я впервые взглянул на него так, как могла бы смотреть Ната. Я осознал вдруг, что у этого типа неплохая фигура, ничуть не хуже моей. У него густые, чуть длинноватые волосы, высокий рост, а вот о лице я судить не берусь, но знаю, что девушек подобные физиономии не отталкивают, а даже наоборот. И, если быть до конца справедливым, не такой уж он пьяница, как я тут расписывал. То есть, пьяным я видел его всего раза четыре или шесть. Мало того, на своём факультете Кохи был лучшим. Он обычный такой зубрила, а вы с моих слов, наверное, решили, что он буян. Кохи славился своеобразным чувством юмора и с блеском играл смешные роли в университетских постановках до тех пор, пока его папочка не узнал об этом. Я слышал о двух - трёх девушках, потерявших голову из-за старшего Корка, из-за безответной любви к нему. Он из богатой семьи, из известного рода. И он не анчу – вот это–то и проблема.
   Я оглянулся. За моей спиной кончался лес, и сквозь стволы просматривалось море – там был обрыв.
   - Скажи Лале, чтоб не вопила – и я её отпущу, - попросил Кохи. С ума сойти, какое благородство!
   - Она тебя сюда притащила? Может, не только тебя, а и всю твою семейку?
   - Не ёрничай, Миче, - поморщился юный Корк. – Это я её притащил. И всю дорогу она дралась и вопила. Я уже устал от неё. Я вообще устал. Столько пришлось вас ждать и пасти ваших лошадей и эту вот… козу.
   Я вспомнил, что мне внизу померещилась человеческая фигура на берегу подземной реки. Значит, это был не Кохи. Он ждал здесь. Там было привидение.
   Мой недруг между тем продолжал:
   - Я хотел, чтобы Лала показала дорогу. Но она брыкается – как с ней можно разговаривать? К тому же, вы нас опередили.
   - Тебе чего надо? – поторопил я. – Не мог меня в городе подождать?
   - Не мог, - сказал Кохи и огорошил меня следующими словами: - Отдай амулет, Миче. Талисман города Сароссе.
   - Чего?
   - Что слышал. Отдай его мне.
   Я принялся изворачиваться, понимая, что ничего не выйдет. Лала тоже выворачивалась, как могла, но Кохи держал крепко.
   - Ты, вообще, о чём? – сделал я удивлённое и невинное лицо.
   - О красном сердце на цепочке. Золото, большой рубин и ещё какая–то ерунда. Я знаю, что это у тебя. Причём, в правом кармане.
   Это зачем, интересно, Кохи нужен амулет? Откуда узнал про него? Ага! Сам украл. С него станется. Мои глаза полезли на лоб.
   - Ты что, Кохи, ты помогаешь пиратам? В морские разбойники подался? Хочешь, чтобы случилась резня? Чтобы уничтожили весь город?
   - Тьфу, болван! – ненадолго хватило его терпения. – Какая резня? Я просто хочу, чтобы талисман был у меня. Это всё.
   - Ты вор, Кохи.
   - Пусть так.
   Что–то здесь не то. Этот тип никогда не мирился с оскорблениями.
   - Я скажу об этом в городе кому надо.
   Ответ Кохи потряс меня до глубины души:
   - Ладно. Но эта вещь должна быть у меня.
   - Тебя арестуют.
   - Хорошо.
   Я стоял и моргал глазами. Чего хорошего–то?
   - Кохи, ты спятил? Слушай, поговорим серьёзно. Да, талисман Сароссе у меня. Лала видела его, когда потерялась в пещерах, но не взяла. Сказала мне. Кохи, она всего лишь ребёнок. Девочка не хотела ничего плохого…
   Он горько усмехнулся и разжал руки. Лала Паг осела к его ногам.
   - Она не хочет войны. Она хотела отблагодарить принца Далима за то, что он выручил нас с Рики. Ей казалось, что это правильно. У принца украли ценность – так надо вернуть. Она боится пиратов. Она слышала разговор твоих родителей. А я… Ну, я гадал и думал… Кохи, всё не так. Вот посуди сам. Ты украл эту вещь… Тебя даже можно понять – с таким папочкой любой захочет начать самостоятельную жизнь. Но ведь амулет невозможно продать, а камни сами по себе стоят немного. Я никому не скажу, но ты лучше бы украл что – нибудь другое…
   Кусая губы, Кохи слушал моё бормотанье, и, глядя на него, я понимал, что несу бред. Тем не менее, я не остановился.
   - Теперь из–за этого начнётся война. Два флота собираются биться с пиратами и покидают свои страны. Хотят найти амулет. А пираты–то что задумали: дождавшись отхода кораблей напасть на нас. Вот такие дела.
   Тут меня взяло сомнение:
   - Погоди, ведь если ты украл кулон, то должен сам знать дорогу. Ах да! – Я вспомнил первоначальную версию. – Кохи! Твои родители украли амулет! Не своими руками, естественно. Они хотят с помощью пиратов взгромоздиться на престол. Я гадал, я всё понял, я говорил до этого ерунду. Но ты… Что делаешь ты? Я не понимаю.
   - Он выгораживает их. Дядю и тётю. В смысле, маму и папу, - сказала доселе молчавшая Лала Паг. – Он тоже подслушал. Мы вместе. Сначала я, а потом он пришёл. А потом видел, как я от тебя выходила. Я испугалась и спряталась, а он искал и нашёл. Я ему всё объяснила, но он хотел, чтобы я показала дорогу в пещерах. Я не хотела, но пришлось ехать с Кохи. Он мне тоже всё объяснил. Но мы вас не догнали. Не отдавай амулет, Миче. Он такое задумал! Не отдавай!
   Да уж. Воистину, у стен есть мыши, а у мышей – уши. Старшим Коркам надо шуршать потише. И что, собственно, задумал Кохи?
   Голосом глухим, как сквозь подушку, Корк спросил:
   - Ты что наболтал – то, Миче? Гадал? Кто верит гаданиям?
   - Пускай не верят, но это так. Амулет нужен мне, как доказательство.
   И тут Кохи взялся за нож.
   И я понял, что это не шутки. Преданный Коркин сын собирался сражаться за родителей – предателей, обрёкших город на несчастья. А ведь я знаю, что папочка не любит старшего сына и часто тренирует об него кулаки. Даже сейчас, когда Кохи пошёл двадцать второй год. А мамочка – просто ледышка. Дальше мужа никого не видит. Вряд ли она заметила, что за два с хвостиком десятилетия жизни с ним, произвела на свет троих детей.
   - Кохи, - призвал я к разуму этого ненормального, - Кохи, город вырежут.
   - Нет.
   - Да. Ты просто не всё подслушал. Подумай – и поймёшь, что я прав.
   - Нет.
   - Миче! - заверещала Лала. - Он тоже не хочет пиратов! Он отдаст амулет принцу, скажет, что сам украл его для самостоятельной жизни, а теперь ему стыдно стало. Пожалуйста, Миче, не отдавай! Кохи в тюрьму посадят!
   Вот, оказывается, в чём дело! Вот до чего дошёл Коркин сын в стремлении защитить своих злыдней. Ну разве так можно?
   Я крикнул:
   - Подожди! Я немного неправильно объяснил. Кохи, я не собирался называть имя Корков. Я не хочу, чтобы пострадала Лала. Спроси её - я обещал. Я хотел тайно подбросить амулет принцу Далиму. Сама по себе война с пиратами…
   - Благо, - вякнул Кохи. – Они распоясались, а наш король всё не раскачается. Я думаю, мама и папа просто решили поторопить события. Если на помощь позвали союзники, конечно, наша страна поможет. Пираты будут разбиты. Но амулет должен быть у меня.
   Бедный, нелюбимый, запутавшийся сын! Такая вот у него версия. Он говорил жалобно. Он сам не верил своим словам. Он не знал, что делать, но маму и папу надо защитить. И отстоять доброе имя Корков.
   - Я никому не скажу. Обещаю, Кохи. Никто не узнает, что это сделали твои родители.
   - Кто верит обещаниям анчу? Кто верит Миче Аги? – он пытался сам себя подбодрить и оправдать в своих глазах. Поднять оружие на человека, пусть даже и анчу, не так–то легко.
    Но он пошёл на меня с ножом в правой руке, а Лала смотрела, оцепенев и расширив глаза.
   А у меня тоже был нож, что вы думали. Я так и завалился спать с оружием и коробкой в кармане, до того мне было плохо. А теперь мне отчего–то было хорошо в смысле здоровья, и я тоже взялся за рукоять, как мужчина, не как волшебник, как и предлагал Кохи Корк.
   - Ты бы знал, как я тебя ненавижу, Миче, - гаркнул он.
   - Не больше, чем я тебя. Говорят, ты положил глаз на мою девушку, - так я впервые назвал Нату.
   Мы стояли друг против друга и выжидали момент, чтоб напасть. Какая злость полыхнула в глазах Кохи!
   - Кто твоя девушка? У тебя есть девушка, Миче? Ты, трус и тюфяк, знаешь ли ты вообще, что на свете существуют девушки? Ты вечно будешь водить Нату за нос. Она состарится, прежде чем ты сообразишь, что она женщина.
   Он прыгнул на меня, не шутя, пытаясь ударить снизу, я едва успел отклониться. Вместо того, чтобы нанести удар, а Кохи очень здорово подставился, я в ужасе отдёрнул правую руку, а левой заехал ненормальному в ухо.
   - Отвяжись, Кохи, - взвизгнул я, отскакивая подальше. Я не могу ранить человека, который насмерть бъётся за маму и папу, обрекая себя, может, даже на казнь.
   - Отдай талисман.
   - Нет.
   Он продолжил свои упражнения, он нападал с остервенением ошалевшего от упрямства барана и вынуждал меня отбиваться этим острым и страшным оружием. Злость и ярость захлестнули меня, и подняли голову ненависть и ревность. И, чтобы не случилось чего плохого, надо было срочно кончать нашу битву. Я умудрился обхватить поганца левой рукой за правую кисть и стукнуть его рукоятью по лбу…
   И тут ожила Лала Паг. О, как она завопила и завизжала! Если она поступит в университет, её сразу же примут в хор – такой голос! Как не попАдали все деревья в округе?
   ПопАдали мы с Кохи.
   Так как во время драки я пятился, теперь мы были на обрыве, на маленькой открытой площадке. Кохи отвлёкся на Лалин визг, а я очень ловко повалил его на камни.
   - Я убью тебя, дрянь такая, - прохрипел я, отняв и бросив с обрыва его нож. – Я убью тебя, чтобы ты мне не мешал. Ради твоего папочки я не собираюсь жертвовать своей семьёй, и друзьями, и целым городом. И... и тобой, чёрт возьми, потому что ты-то не виноват!
   Кохи молчал, упрямо сжав губы. Он бы, наверное, с удовольствием скинул меня вниз,  вслед за кинжальчиком, если б мог, а я встал, забыв на земле свой нож, отвернулся и сделал шаг к бегущей через перелесок и визжащей Лале. И вспомнил, что сзади Кохи и моё оружие.
   Он уже стоял, сжимая мой нож.
   И тут на меня налетела Лала. Она ринулась между мной и Кохи и толкнула меня, словно бычок, который пробует прорезавшиеся рожки.
   - Ты! – вопила она и продолжала бодаться. – Ты! Не смей трогать Кохи! Не смей на него ножом махать! Поцарапай его, попробуй! Я загрызу тебя! Я тебя испинаю!
   Интересная позиция. Особенно, если учесть, что я был безоружен, а мой противник, не спеша, приближался ко мне с моим же ножом.
   И тут из перелеска выкатился Рики и во мгновение ока повис на Лале Паг.
   - Каракатица! – взвыл он. – Я тебе трону Миче! Убери свои лапы от моего брата, я укушу тебя!
   Рядом моментально оказался Малёк. Он немного растерялся, потому что никак не мог отделить друг от друга Лалу и Рики. Они вцепились друг в друга зубами и когтями и при этом громко рычали и сопели. Кохи, между тем, подобрался к моему правому карману, за что немедленно получил в зубы.
   - Миче, мне стукнуть Корка? – участливо спросил Малёк. Он держал на весу и потряхивал в воздухе Лалу, но Рики от неё всё равно не отцеплялся.
   - Сам стукну, - пробормотал я и пошёл на Кохи, несмотря на нож. Видя такое дело, мой очень младший брат разжал пальцы и свалился на землю с небольшой высоты. Малёк не удержал равновесия и упал. Сверху плюхнулась Лала. Рики вскочил, подлетел к Кохи, и встал, растопырив руки и преграждая ему доступ ко мне.
   - Уйди! – рявкнул я.
   Рики не шелохнулся. Мы с Кохи сделали попытку обойти его, но не тут–то было. И тут, визжа не хуже Лалы Паг, из кустов ринулся наш найдёныш. Зверёк бросился под ноги Кохи в тот миг, когда тот резко и быстро шагнул в сторону. Ретивый Корк встал прямо на наше животное, вскрикнул, взмахнул руками и грохнулся вновь на самом краешке обрыва. Нож, блеснув, упал к моим ногам.
   - Миче, не надо! – в один голос вскричали Рики, Лала и Малёк, а зверушка выгнула спину, вытянула хвост, встала на цыпочки и зашипела на меня, разинув розовую пасть.
   К этому моменту мой нож лежал уже на дне морском, потому что я отправил его туда хорошим пинком, едва он приземлился.
   - Миче выкинул нож, - пискнул Рики.
   - Почему не надо? – не понял я. – Мне осточертели железяки! Этот Корк всё время на меня с ними бросается.
   - В смысле, Кохи убивать не надо, - объяснил Малёк, схватившись за сердце, но с явным облегчением. А Лала прошептала, потирая укушенную моим братцем руку:
   - Никого не надо.
   Эта девчонка вывела меня из себя.
   - Никого не надо? Да всех поубивают и без меня! Быстрее! Давайте быстрее, пока корабли не ушли в море! Скажите этому Корку, что он потом всю жизнь станет мучиться, не будет спать по ночам! Он будет видеть во сне пожары, его станут преследовать призраки тех, кого он мог спасти, но вместо этого терял время на драки.
   - Миче, успокойся.
   - Моих родителей казнят, - тихо–тихо сказал юный Корк, сидящий на краешке обрыва. Лала подобралась к нему и обняла его:
   - Мы же никому не скажем.
   - Мы никому не скажем, - эхом отозвались Рики и Малёк.
   - Хоть это и не правильно, - всё-таки добавил Лёка, таможенник наш.
   Но Кохи безнадёжно махнул рукой и схватился за голову. Он не верил.
   Наша зверушка вдруг встала ему на колени одной передней лапкой и, поджав другую, вытянула шею и замерла, разглядывая его лицо. Кохи в недоумении уставился на неё, а она принялась обнюхивать его лоб, глаза, нос и щёки осторожно и нежно – нежно.
   Мы переглянулись, пожали плечами, развернулись и пошли назад. Зверёк потрусил за нами, всё время оглядываясь. Кохи и Лала остались на обрыве. И так жалко мне стало эту вражину мою, что я обернулся, сделал несколько шагов назад и приложил руки к груди.
    - Кохи, - позвал я. – Кохи, чему ты поверишь? Поверишь ты клятве именем светлой Эи? Хотя нет, этим именем слишком часто клянутся, а потом нарушают клятвы. Просто поверь. Я правда не собирался ябедничать на Корков. Я никогда не проговорюсь. Если ты сомневаешься насчёт Рики, то не бойся: он ещё ни одной тайны не разболтал. Если я ему скажу, из него никто слова не вытянет. Ну, а попробовать в очередной раз меня побить ты сможешь и в Някке, когда всё утрясётся. Ты попробуй, может, удастся.
   Кохи опустил голову и зарылся лицом в волосы Лалы.
   В лесу Малёк поймал на тропе коня юного Корка. Видно, животному стало скучно, и оно подбиралось поближе к хозяину, а тут мы. Коня мы забрали с собой, чтобы Кохи был в пути подольше и не учудил что – нибудь ещё. Нам показалось, дурачкам, что волшебная полусфера вещала именно о коне: зачем нам скакун Кохи? Абсолютно не нужен. Рики крикнул по моей просьбе, обернувшись в сторону поляны, что мы оставим коня где-нибудь у стражи.
   - Ты как? – спросил меня Малёк. – В смысле здоровья.
   - Здоровье нормальное, голова прошла, - бодро ответил я, хотя ушибы ещё болели. Не сильно болели. Я был удивлён сверх всякой меры: как друг доктора Шу, я очень хорошо знал, что с моими травмами так быстро не выздоравливают.
   - Каков Корк, Миче! - с восхищением воскликнул Лёка, когда мы тронулись в путь. - Я прямо зауважал его за такую преданность папочке. Может, всё-таки, у них отношения лучше, чем мы считали? И, заметь, он не заговорщик, и хочет город спасти, как и мы с вами.
   - Всё равно гнусный тип, - сморщился я. - Прямо в лицо мне сказал, что я Нату не... ну, в общем, не важно.
   - Да, гнусно, Миче, что ты всё не да не, - засмеялся Рики. - Давай, расскажи-ка мне, о чём, собственно, я молчать должен.
   Мы собирались ехать даже ночью, пока хватит сил. Надо было спешить. 

Продолжение: http://www.proza.ru/2009/06/24/476