Повесть о любви и... Разд. 69. SOS! SOS! Продолжен

Раздел 69. (продолжение "Повесть о любви и нелюбви...)   SOS! SOS!

Две официантки  разносили заказы. Одна из них, стройная красивая девушка с короткой стрижкой прошла только что мимо нас на кухню.  Другая, вихляя многомерными бедрами, разносила не спеша заказы.   Алик попытался подозвать её. Она, презрительно поджав губы, кинула ему:
- Подождешь…
Я повернулся к  бармену и кивнул на неё:
- Пусть подойдет она сюда…
Он поманил  её пальцем. Подошла:
- Ну?
- Вот уважаемый гость хочет …
Глянула  на меня.
- Excuse me, please…- сказал ей, - у Вас потекла тушь на ресницах…
- А тебе-то чё?

В этот момент в зал вошел один из спутников Витька, Николай - Колян по кличке "Крот". Он сразу увидел меня, и его облик принял уважительно почтительное выражение. Поманил его пальцем.   Гул в зале притих, все открыто глазели на нас.  Мы поздоровались, и я бармену:
- Ему двойную… - и к официантке:
- Вот там, где сидит тот парень, - указав на Алика, - три  двойных по-киевски, лимоны, сыр, коньяк… Только на цырлах,… а не вихляйся тут…
Она вопросительно глянула на  бармена, тот утвердительно кивнул слегка головой, и, она, поджав губы, пытаясь изобразить поспешность, ушла.

 Покровительственно хлопнул Крота по плечу, сказал:
- Идем  к тому пацану…  Угощаю… Кликуха его-то на уме?
- "Матрос",…  он в уважении…  Отмотал уже…

Продефилировав, как линкор в сопровождении эсминца среди  рыбацких лодок, подошли к столику, где сидел Саша.  Он поднял голову и, глядя на нас, стал медленно подниматься. Его глаза расширились и наполнились слезами…  Молча обнялись…  Исхудавшее тело друга задрожало от сдерживаемых рыданий.  Официантка принесла заказ, мы сели…

- Ну? - спросил Алика, разливая коньяк. - Папа, мама?…
- Их нет…
- Ты куда?
- Не знаю…  Вчера продулся вон там… - кивнул  в угол, где шла игра в карты.
- Давайте перекусим.

Сердце сжалось от обиды и  боли, видя как  голодный  Алик набросился на еду. Больше вопросов  ему не задавал. Стал рассматривать играющих в карты.
- Что за фраер тот с фиксой? - спросил  Николая.
- А это Поль…
- Кто такой?
- А делает пацанов по всему морозу…  Иногда на общак отваливает от взятка.

(Это значило: картежный шулер, действующий по всей Сибири, который иногда дает некоторую часть выигрышей для общей кассы "пацанов в законе". Чем и защищен от них.…)

  Я стал внимательно наблюдать за  игрой, собственно за руками  Поля с золотым зубом (фиксой). Что-то было необычное в раздаче им карт. Он, заметив, что  наблюдаю за игрой,
наклонился к сидевшему рядом и что-то шепнул ему. Тот поднялся и подошел к нашему столику и, бегая взглядом, обратился ко мне.
- А Вы, гражданин, не желаете присоединиться к нам?
- А это, простите, еще за чем?
- А может Вам скучно…
- Я попозже подойду, как только закончится у вас игра…
- Благодарю Вас, гражданин… Мы будем ждать…

Им уже было известно, что у меня в карманах золотые червонцы, но для всех я был "темной лошадкой". И уж очень  хотелось прощупать меня.
- А где Витёк? - я спросил Крота.
- Без понятия…
- Хочу кинуть на общак…  Кто тут пахан?
- А вот тот, что сидит с тем дедом.

За столиком  с Матвеем сидел прилично одетый пожилой человек, даже я бы сказал, интеллигентного вида.
- Какая  кликуха?
- "Профессор"… Он о тебе знает… Твоя кликуха "Танкист"…
- Скажи, чтоб не уходил… Я только сыграю…
- Не ходи! - забеспокоился Алик, перестав жевать, - сделают, как меня…  Десять штук просадил…
- Не беспокойся …  Ты еще что-нибудь поешь?
- Неее… Спасибо, тебе.
- Ты только не уходи, Саня. Надо поговорить…
- Ну, само собой…

Все это время, наблюдая за  Полем,  заметил,  что сдающая рука с картой проходила над тыльной стороной,  лежащей на столе, ладони левой руки. Я поднялся и подошел к игравшим.
- Желаете сыграть? -  обратился ко мне  кто-то из них.
- А я только в подкидного…
- А мы только на интерес …  Желаете?

 На среднем  и безымянном пальцах левой руки шулера были толстые перстни, украшенные   светлыми  камнями. Присмотревшись, заметил, что один из камней был похож на маленькое зеркальце… Значит,  проводя над ним карту можно было видеть её значение…
- Хочу немного размяться, - сказал Полю, - на небольшой интерес… На рыжие играем?
- Пожалуйста, пожалуйста…  Присаживайтесь… Откуда в наших краях?
- Мне карту, будьте добры… Потом всё разрулю… - и, подбросив несколько червонцев  на ладони положил в банк. - Мой юный друг, - обращаясь к Николаю, стоящему за моей спиной, - пригласите  уважаемого Профессора  сюда, ибо сейчас  сорву банк и  попрошу его определить на общак…

На столе лежала солидная куча  ассигнаций и мои  червонцы.

Поль ехидно усмехнулся:
- А если не возьмете банчок?
- Ну, тогда Вы отдадите…  Вы же добрый…
- Слушай, фраерок,  ты откуда? По натуре,   нет тебя в понятии…

К нам подошел "Профессор" и  сел на услужливо поданный ему стул и глядя куда-то в пространство:
- Ну?…
- Да вот уважаемый Поль желает поделиться своим доходом за вчерашний и сегодняшний вечер, -  сказал ему,  глядя шулеру в глаза.
- Тыыы… - тот мне…
- Спокойно,  спокойно, - сказал поднимаясь.

Рядом со мной стали двое его…  Я, наклонившись, прошептал на ухо  Полю:
- Десять штук вернешь  Матросу, всё остальное на общак…  Но я добрый, поэтому твой перстенечек оставлю  тебе… Переверни его вниз зеркальцем… А через пять минут тебя уже не будет здесь, тебе мороз противопоказан…

И сев на свой стул, сказал:
- Карту … 
Кинув карту, Поль вопросительно посмотрел на меня.
- Еще… и еще…
Прижимая к груди, посмотрел в полученные карты:
- Очко,…- и бросив их в посеревшую физиономию шулера, сказал:
- Профессор, будьте добры, десять  штук  вот тому пацану, - кивнул на Алика, - остальные на общак и угощение для всех здесь.  Колян, отнеси Матросу его  долю…

Я поднялся и, глядя в затихший зал, сказал:
- Братва, угощаю…
И бармену:
- По две водовки на стол и к ним остальное.
Сел за свой столик.

В этот момент резко открылась дверь, и в зал вошли милицейские: младший лейтенант и  пожилой старшина - отец доктора Светланы Молчановой. Мгновенно оглядев зал, направились к нашему столику. Я наклонился к Кроту и тихо:
- Как фамилия молодого мента?
- Каргополов Иван…

 Это был тот сержант, который привел тогда для меня танк. Махнул  им рукой:
- Лейтенант! Давайте к нам…
Он от неожиданности на мгновение остановился. Потом подошел и, прикладывая руку к фуражке, хотел что-то сказать, но я опередил вопросом:
- Как делы, Ванюша?
Он ошалело посмотрел на меня.
- Слышь, парень, - я Коляну, - уступи место начальству.
Тот поднялся.
- Присаживайтесь Каргополов, присаживайтесь…  И Вы тоже, старшина…
 
Старшина милиции  Толстых был родом из этих мест, в свое время служил на  флоте. Об этом,  как-то, вскользь упомянула  Светлана, и архив моей памяти мгновенно выдал мне это "на-гора". Конечно, он  слышал от дочери  обо мне - морском офицере посадившим  аварийный самолет.

Каргополов продолжал стоять, не опуская руку от головного убора.  И нахмурившись:
- Попрошу, гражданин, документы…
Я поднялся и, дружески обняв его, тихо на ухо:
- А что, Иван, нашли тот танк, что ты угнал?
- Дак, он же был списанный, - неожиданно для себя прошептал он. -  Ааааа… так ты и есть  "Танкист"?  Ты ж в розыске…  У нас твоя фотка.

- Конечно, Ваня, конечно…  Во всесоюзном пока, а потом в международном…  Учения, брат,… учения КГБ…  Вот мое служебное удостоверение.   Только ты не суетись. Давай с нами по две капли на грудь… Нам с тобой много нельзя - служба она и в Африке служба…  Верно, говорю,  лейтенант?
- Дак оно, конечно… Только  мы в наряде…
- Правильно мыслишь, командир… Это не то, что я, типа, в бегах… Мне можно, - и я, подозвав официантку, сказал  как бы негромко, - заверни  им парочку… на выходе… от меня…  Ну, и на ужин там чего-нибудь побольше.

Старшина Толстых  сидел и безучастно рассматривал зал,  отбивая  пальцами легкую дробь.  Быстро: стук-стук-стук, и медленно: стук… стук… стук,  опять: стук-стук-стук… Пауза. Опять: стук-стук-стук,  стук… стук… стук…, стук-стук-стук.  Пауза…   

SOS! SOS! SOS! 

Перехватив мой вопрошающий взгляд, слегка кивнул головой, продолжая выстукивать что-то бессмысленное.

Опссс…  Приехали… Началось…  Казаки-разбойники-кошки-мышки…
 
Я, обратившись к  младшему лейтенанту:
- По условиям   учений я арестован. И хорошо, Ваня, что ты меня обнаружил. Надоело уже мотаться… Ни выпить, ни закусить… А потом еще за бугор пошлют, чтоб Интерпол потренировать.   Крот, помнишь, как меня в самолет в "браслетах" привели?
- А то? Но если б не ты, нам всем  - хана.
- Всё ништяк,  всё ништяк… Я верно говорю, Ваня? А теперь  так: через  полчасика зайду к вам в отделение. Мне нужна   Москва.  Работает оперативная у вас-то? Или, как всегда, связь ниже среднего…
- Обижаешь…  Приходи,  всё будет…
- Вот там  и обсудим с тобой, как нам наши дела утрясти, чтобы навар по службе иметь,… - шепнул  ему на ухо.

Каргополов поднялся, а Толстых, слегка задержавшись, чуть было не упал, как-то неловко запутавшись в ножках стула.
- Ну,  вот, …- проворчал он, и громче, как бы напевая, вполголоса:
.                Отдать швартовы!  К походу, к бою…
.                А люк на камбузе есть запасной…
В общем шуме небольшого зала  никто не обратил внимания на это ворчание…  Но я всё понял, он меня предупреждал, что надо  уходить через дверь  в столовой.

- Скажи Профессору, чтоб сделал ноги в момент, - прошептал Кроту.
Он, внимательно посмотрев на меня, пошел к нему. 
- А ты, Саня,   вот тому деду,  что б немедленно  запрягал.  И ждите меня на дороге в сторону леса. Давай, Алик,…  иди вперед он тебя прикроет от братвы.  И… дай мне немного ассигнаций про всякий случай, у меня нет наличных.

Они ушли, вернулся Крот.  Мимо нас проходила та коротко стриженая официантка.  Кивнул на неё ему:
- Ну? Чья ?
- Витька,… но он далеко…
- Усёк.  Что  стоит?
- Нормально, только баксы…
- Где живет? Как звать?
- Шестая хата отсюда  к зиме. Элла.

Что значило: шестой дом на север, зовут Элла…   Я понимал, что  надо уходить через кухню, ибо Ваня-милиционер, может, и поверил, что приду сам,... но на всякий случай…  После предупреждения  старшины это было вполне возможно. И потом эта преступная история с танком…  Бывшему сержанту танковых войск, конечно, было бы лучше  "при попытке к бегству"…  Тем более, что в разосланных по Союзу оперативках Ключевский, вполне возможно, включил и такой вариант.  Хотя и через кухню… Мда-с… И там может поджидать кто-нибудь из подручных  Поля.

Элла проходила мимо. Я поднялся и пошел за ней. Догнал и в коридоре при входе на кухню, взял ее за руку:
- Эллочка!  Вы скоро домой?
- Вот иду  собираться… Моя смена закончилась.
- Можно я Вас провожу?

Конечно,  мог бы спросить и по-другому, как в этих краях принято…  Но,… но…  Красивое девичье лицо с легкими тенями под огромными  серыми глазами, в которых затаилась глубокая печаль. 

В этот момент мимо, как бы по делу, проходил бармен. Я остановил его:
- Слушай, евнух царя Соломона! Как появится Витёк шепни, что я у неё… И к нему имею большой базар. Пусть явится.  А сейчас, ежели не в лом, принеси  пузырь "Наполеона".  Понял? Ну, не тряси хоботом… Давай, давай…

Мы вышли, взял её под руку:
- Элла, расскажите о себе…
- Вам это надо?
- Я прошу Вас…
Впереди нас шустро двигалась темная мужская фигура.

Её отец - командир эскадрильи  стратегической авиации, мать - учительница музыки.  Элла окончила первый  курс консерватории.  Но в конце шестидесятых  отец был уволен досрочно без пенсии из армии, за отказ лететь бомбить Израиль. Через год его арестовали и судили. У матери  случился инсульт.  Она сейчас парализованная  живет у своей сестры в  Украине.
- Я поехала сюда навестить отца. По дороге меня обворовали… Витёк оказал помощь и …
- Не надо, не надо дальше…
- Мне бы заработать на обратный путь… Но не могу… Посылаю маме…
Она остановилась и, зарыдав, уткнулась  мне в грудь.
 - …а он сделал из меня проститутку,…. валютную…. Боже… Боже….  Мама,…мама… Папа, родной,…  почему ты не разбомбил этот Израиль или эту Сибирь с лагерями…

Рыдания усилились. Шедший впереди остановился и, повернувшись, стал приближаться к нам.
- Ты чё, фраерок, обижаешь девушку? - сипло он мне. - Сейчас ответишь…
Я вынул из сумки Эллы тяжелую бутылку "Наполеона"  и ударил его по голове.

- Ой!- вскрикнула девушка.

Он упал на край глубокого кювета и посунулся вниз.
- Бежим вперед!
- Вот мой дом…
- Документы твои при тебе?
- Все в сумке.
- Тогда бежим!

Схватил её за руку и потащил за собой. Поселок кончался. На обочине темнел  возок Матвея.
В лесу стало теплее. Застоявшаяся лошадка бодро влекла возок. Мы периодически шли пешком. Вдруг позади нас послышался шум мотоциклетного двигателя.
- Это Витёк, - крикнула Элла, - я знаю этот звук…

Мотоцикл резко затормозил перед нами. В коляске сидел еще один человек.  Витек соскочил  с мотоцикла, вытаскивая пистолет:
- Ну,  вот я вас и прихватил, суки… Ай-ай-ай, гражданин начальник, нехорошо похищать чужих девушек…  Или ты, выдра, подстилка рваная, сама на него повесилась? За его баблом погналась?
- Витек, кончай бодягу разводить, - сказал, сидевший в коляске, - мочи их, а её дай мне, соскучился я что-то…

…Дик знал, что такое пистолет в поднятой руке… Он знал, что вот-вот прозвучит выстрел.

Но этого он не мог допустить.  Стремительным  ударом всего своего тела он сбил руку с оружием с линии прицеливания.  Грохнул выстрел, пуля ушла в сторону. Но это было еще не все. 

Как молния волк метнулся к горлу  второго, вылезaвшего из коляски и вытаскивавшего пистолет... Тот упал захлебываясь кровью.  Дик был боец, а Витек  нет… Дик знал, что в групповом бою нельзя задерживаться на одном противнике, пусть даже и поверженном.

Витек не был бойцом, он был стукач, хотя и числился "в законе", поэтому он повернулся на пол-оборота к волку. Ему надо было стрелять в меня… Я не хотел его убивать и сделал подсечку. Но этим я предал Дика.

Дик не мог предать меня. Он - собака, он - Друг человека…
Он достал горло Витька, но тот успел выстрелить.

Я подошел к раненому волку. Он жалобно взвизгнул и  лизнул мне руку,  мол:
-… извини, Друг, немощен я… так получилось…
- Ничего, ничего, дружище…   Сейчас осмотрю тебя, боец… Все будет хорошо, потерпи,…

Кровь струилась на слегка прикрытую снегом дорогу. Рана была сквозная - пуля  вышла за правой  лопаткой. Сняв теплую куртку, отдал дрожащей  девушке:
- Оденься, пожалуйста…
- Но…
- Быстро! - почти прикрикнул на неё, и, сняв шерстяной свитер, снял рубашку, и стал рвать её на бинты.
- Помоги перевязать…
Она с опаской подошла и стала помогать. Дик  лизнул и ей руку…
- Боже,… какой ты умница, - прошептала она.

Потом общими усилиями нарезали из парашютного полотна полосок и туго перевязали  раненого.  Одевшись в свой меховой лётный костюм, сказал:
- Давайте все мои шмотки в коляску. Туда положим Дика.  Эллочку я отвезу к  Ольге.  Вот тебе, дед, золотые пенёнзы…  Обменяешь и отдашь Элле. Она отдохнет в скиту, потом поедет к маме.   Ты Алик, поживешь у деда, отъешься…  Я найду тебя, а если нет, то сам решишь… через месяца три-четыре…  Пока всё понятно вам, други?

Кивнув головами, вздохнули…  Обнялся с дедом, Аликом - и:
- … мы уезжаем, заметите следы подальше по дороге назад, за мной, за собой и чтобы конь твой вороной не наследил…   К телеге и мотоциклу привяжите ветки для заметания…
- Не учи, учёного, - проворчал дед, вытаскивая из возка топор.

Забрав дедов тулуп, одел в него девушку и усадил на заднее сидение. Перед утром были у ограды монастыря. Оля оказала  Дику медицинскую помощь, и мы его разместили  на подстилке из сена у кровати, где не так давно лежал я.

- Ой, ребята, я, кажется, устала, -  садясь за стол, тихо  сказала Элла.

На столе лежала книга,  взял её в руки и открыл. Это был Новый Завет. Я пробежал несколько строчек, а потом начал читать вслух:
" Иисус же пошел на гору Елеонскую.  А утром опять пришел в храм, и весь народ шел к Нему. Он сел и учил их.  Тут книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии, и, поставив ее посреди,  сказали Ему: Учитель! эта женщина взята в прелюбодеянии;  а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями: Ты что скажешь?  Говорили же это, искушая Его, чтобы найти что-нибудь к обвинению Его. Но Иисус, наклонившись низко,  писал перстом на земле, не обращая на них внимания.  Когда же продолжали спрашивать Его, Он, восклонившись, сказал им: кто из вас без греха, первый брось на  нее камень.  И опять, наклонившись низко, писал на земле.  Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до  последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди.  Иисус, восклонившись и, не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители?  никто не осудил тебя?  Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши.  Опять говорил Иисус к народу и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во  тьме, но будет иметь свет жизни…"

Посмотрел на сидящую с широко открытыми глазами, Эллу.
- Дай мне эту книгу, - тихо прошептала, поднимаясь,  она.
- Это Евангелие от Иоанна, - сказала Ольга.

Продолжение: http://proza.ru/2009/08/10/394
Начало:      http://proza.ru/2008/01/27/182