Юбилей

Юрий Иванович решился справить юбилей. Как-никак пятьдесят лет. Две ночи не спал, ворочался, думал, что да как. Посоветовался с женой.
- А чо! Повидамся хоть все. Свадеб-то нет, который год, дак на юбилее повидамся. Кабанчик подрос, в огороде созрело уж. Кака проблема! Самогончику сваришь, счас не запрещатся. Посидим как люди. А чо?! Давай сладим. Вот только с Наташкой как мне?
Всех приглашу! - кипятился Юрий Иванович. - Пущай знают! И мы не лыком шиты! Никаки перестройки нам не преграда! Живы, и жить будем! И Наталью приглашай!
- Дак Витюня, муж ейный?! Сам ведь знашь! Напугам народ! А я и Кирилловну, заведушшую с фермы надумала позвать.
- А чо Витюня?! Ну, пошумит, не без этого, тако дело! А что страшной?! Дак где оне красавсы, у нас в Россее?! Их когда ешшо повыводили! Страшной! Ну, и пущай не смотрят, кому страшно!
Работал Юрий Иванович всю жизнь в колхозе. В последнее время совхозом именовали. Да как не называй - всё одно. Развалилось хозяйство. Не только совхоз, всё развалили. И страну тоже.
- Чечеец этот у меня вот, где сидит! - возмущался Юрий Иванович у себя на кухне, показывая жене на печень.
Печень у него уж давненько пошаливала.
- Только подавай им робят-солдат! Сколь уж покалечили! И Славка, племяш без ноги пришёл! - не унимался юбиляр.
- Ты б потише, а то увезут! - пугалась жена.
- Кто ноне увезёт! Нужон я кому-то! Сама видишь, чем на жизнь зарабатываю! Как холуй, какой!
Зарабатывал Юрий Иванович тем, что сторожил красивый кирпичный дворец. Дворец этот выстроил, говорили, сын директора крупного завода, из областного центра. Юрий Иванович не только сторожил, но и выполнял, при той усадьбе, всевозможные работы, начиная от плотницких и кончая земляными. Хозяин им был доволен.
- Я тебе, Иванович, на юбилей презент устрою. Да и вообще из продуктов кое-что. Балычка там, икорки.
Собрались вечером в пятницу, после «Поля чудес». А то из-за этой программы добрая половина гостей за стол не шла.
Бабы, понятное дело, наготовили всего. Сам Юрий Иванович неделю гнал самогон в старенькой покосившейся бане.
- Обновить бы, баньку-то! - не раз предлагал он жене.
- Дак, где денег напастись?! - отвечала она.
За столом было шумно, больше всех шумел приглашённый сосед Иван. Старик притащил какую-то книгу матерных анекдотов, и за столом читал бабам самые пикантные места.
- Под стару жо..., хоть чо-то читат, говорила его жена, здоровенная толстая старуха. - Племянник из городу ему эту дрянь привёз, дак верите - нет, он с ней, книгой-от, в нужнике сидит! Ладно, подтирался б, а то читат! Да такой дрянью подтираться только!
- Много ты знашь, баба! - смеялся Иван - Здеся про сексу говорится, темнота. Вот послушай: « Уехал мужик в командировку, а жена...»
- Да ну тя, дурак старой! - зарделась жена.
Приехали все, кроме сына со свояком. Свояк у Юрия Ивановича был на редкость страшный. Всю свою бурную молодость, свояк этот, Витюня, как он звал себя при знакомстве, провёл в местах, о которых в приличном обществе умалчивают. Словом, сидел.
Когда-то Витюне этому поднесли, как следует, в местах тех, и от того нос его съехал на бок. Глядя на его измождённое спиртным лицо, даже видно было, куда пришёлся кулак. К тому же через всю левую щеку шёл кривой багровый шрам от ножа, придавая лицу ещё более свирепый вид. Характер у Витюни, когда напьётся, был невыносимый. А поскольку трезвым его уж никто не помнил, то и в компаниях с родственниками Витюня этот старался не появляться. Свои - не чужие, если что, враз накостыляют, без увещеваний там разных.
А тут сын привёз его!
Мать сразу отвела сына в сторону и горячо зашептала:
- Свата-то, пошто привезли! Людей ведь пужаете!
Сын, здоровенный, румяный парень, лет тридцати, виновато переминался с ноги на ногу.
- Да говорил я ему! - оправдывался сын. - А он одно своё: «Поеду, хоть с людьми погуляю».
- Ага, погуляют! Опеть драку учинят! - шипела мать.
Но время поджимало. Юбилей начался. Звенели бокалы. Скользили по тарелкам вилки. Нарастал, постепенно, гул голосов. Вскоре послышался противный скрипучий голос Витюни:
- Ну, вот! Счас мы тя испытам на прочность!
В руке у Витюни был столовый нож. Но испытывать ему никого не дали. Жена юбиляра сокрушалась:
- Ну, чо я говорила!? Пошто свата-то привезли?! Людей ведь пужаетё!


май - август 2001г.