Наша биография. Мама

     Смотрю кадры из кинохроники "Наша биография" и думаю, что это биография каждой семьи, которой было суждено жить и трудиться в пламенные героические года.
Смотрю и вспоминаю, вспоминаю...
     МАМА! - это слово, которое первым произносит ребенок. Это слово, которое невольно вырывается из уст, когда нас постигнет беда, слово, которое последним произносит умирающий на поле боя мужественный солдат.
     Вспоминаю себя маленьким. Восседаю на табуретке и болтаю недостающими до пола ногами. Мама сидит у окна и вяжет нам варежки, мы тогда их называли везенками. Снуют и снуют пальцы, перебирающие спицы. Она что-то думает. Лицо грустное.
- Мама, - спрашиваю я, кого из нас ты больше всех .любишь, кого тебе больше всех жаль?
Она смотри на меня непонимающим взглядом, а пальцы не перестают сновать и говорит:
- Не понимаю.
- Ну, если бы кто из нас умер, больнее всех тебе было за кого? Она молча берет мою ладошку, показывает на один палец и говорит:
- Если тебе отрезать вот этот пальчик, тебе будет больно?
- Больно, - отвечал я.
- А если вот этот? - показывает она на другой.
- А если вот этот? Так она перебирает все пальцы на моих обеих руках, доходит до последнего мизинца и говорит:
- Ты у меня десятый и маленький, как вот этот мизинчик. Если его отрезать, тебе будет больно?
- Больно, повторяю я.
- Так и мне будет больно, если кто умрет из вас. Вон одиннадцатый в люльке качается, она показывает на малютку, посасывающего соску сделанную из тряпочки с хлебом.
- И его жалко. Трое у меня умерли маленькими. Их тоже жалко. Осталось теперь у меня вас восемь - говорит мама, вытирая слезы.
     Я молчу. Молчит и она. Голова ее наклоняется вниз. Слезы застилают глаза, а потом сами капают с ресниц, текут то ручейком, то по нескольку слезинок по носу, щекам. У меня тоже навертываются слезы, губы вздрагивают. Жалко маму. Мама наклоняется еще ниже, фартуком вытирает нос, потом глаза и тихо говорит:
- До революции бедно мы жили. Голодно. Не было земли. Трое моих братьев в 1910 году уехали из села Глебово в город Томск, Сибирь вместе с моей мамой - твоей бабушкой. Говорили, что там землю дают и можно работать на лесозаготовках. Вырыли они
в лесу землянку, натопили. А к утру угорели и все трое в одну ночь умерли. Было им одному - 22, второму 24 года, а третьему 26 лет. Никого уже кроме меня у мамы не осталось. Вернулась к нам. Что-то разорвалось у нее от горя внутри. Больше года харкала кровью. Больше трех лет не просыхали от слез глаза. Все у нее окаменело и только вы, мои ребята, наверное, отогрели ее.
     Вот что такое дети для матери. И дальше сквозь слезы, гладя меня по головке, продолжала.
     Маме всех вас жалко, она все отдаст, чтобы вам было только не больно, ничего не пожалеет. Не пожалеет и умереть за вас. Она вновь задумалась, тяжко вздохнула и показала на улицу:
     В том доме, напротив, через дорогу, жил мальчик Жоржик Юдин. Может, ты его помнишь? Я смутно вспоминаю Жоржика, рассказы взрослых о страшных расстрелах, угоне в солдаты, побоях.
       -Так вот, - продолжала мама, два года назад красные отступили в направлении на Орел /тогда Красную Армию называли красными, а белогвардейцев - белыми/. В наш город Фатеж вступили белые. Старший брат Жоржика - Слава Юдин служил в Красной Армии и отступил, а младший Жоржик остался дома. Было ему неполных шестнадцать лет. Он листовки распространял, ходил по дворам, уговаривал не отдавать белым скот и хлеб, призывал прятаться от мобилизации в белую армию, говорил, что красные скоро вернуться, они ненадолго отступили и белых все равно разобью. Кто-то из белых дознался об  этом.
Пришли белогвардейцы к Юдиным за Жоржиком, а его мама под печку, где ямки лежат, спрятала. Они не нашли.
     А когда стемнело, переодела в свое женское платье и отправила в близлежащее село.

     На другой день пришел офицер с солдатами и предупредил, чтобы до вечера Жоржик вернулся, а если мать его не найдет, то заберут ее и расстреляют. Пришли под вечер к Юдиным вновь к требуют сына. Мать повторяет, что не знает где он.
       -Хотите, расстреливайте меня вместо него,- гордо сказала Елена Максимовна /, так звали мать Жоржика/.

     Исполнили белые свою угрозу, и в этот страшный день на окраине под горой расстреляли мать Жоржика и не разрешили убирать труп убитой, чтобы все видели. Вот что такое дети для матери, повторила она. И вновь ручейки слез бегут и бегут по щекам моей мамы, а спицы в пальцах ее рук все снуют и снуют. Вытерев слезы, тяжело вздохнув, мама продолжала рассказывать.
     А через день Борис наш /тринадцатилетний брат мой/ шел поводу и встретился случайно с Жоржиком и конвоировавшими его белогвардейцами. Был он переодет в женское платье. Вели его по нашей улице мимо опустевшего его дома.
     Впалые глаза Жоржика, мертвенно бледное лицо в кровоподтеках выдавали издевательства и муки, которые он перенес. Видимо он знал уже о судьбе матери, но шел с высокоподнятой головой. Поравнявшись с Борисом, он спросил:
       -Борис, маму расстреляли?
     Ничего не ответил Борис, только заплакал. Конвоир грубо подтолкнул юношу прикладом винтовки в спину, говоря:
       -Иди, иди, нечего разговаривать.        /
     Расстреляли убийцы и юного героя в тот же деньгам же под горой, где убили мать. Поникший он лежал рядом, уткнувшись головой на груди убитой матери. И вновь слезинки ручейками бегут по маминым щекам,
     Борис наш после этого несколько ночей не спал, подскакивал и вздрагивал, все чудился убитый Жоржик, которого он последним видел живым.
       -А когда вернулась Красная Армия, - продолжала мама, - то воинскими почестями похоронили на коммунистическом кладбище беспартийного Жоржика Юдина и беспартийную его маму Елену Максимовну Юдину. 0ни умерли коммунистами.

     Было это в городе Фатеже Курской области в 1919 году. На всю жизнь врезался в моей детской памяти этот страшный рассказ мамы. Уже позже, отмечая годовщину Октября и праздник I Мая, демонстранты города Фатежа шли на коммунистическое кладбище, где произносили теплые речи в память павшим героев в борьбе за великое дело Октября. Такой ценой навоевалась победа Революции.

     Прошло почти 60 лет, но живут и сейчас участники тех незабываемых дней. Правда, их осталось уже немного. Живет среди них в г.Воронеже бывший красногвардеец, защитник советской власти, когда она была еще в колыбели, участник гражданской и Великой Отечественной войны, родной брат расстрелянного белогвардейцами Жоржика, родной сын расстрелянной белогвардейцами Елены Максимовны, полковник в отставке коммунист Вячеслав Васильевич Юдин. Если Вы встретите его на улице - поклонитесь ему.

     Семья наша состояла из одиннадцати душ, включая бабушку, отца, мать и восемь детей. Один одного меньше. Жили в страшной бедности. Все помещались в ветхом домишке. Спали дети все в одной комнате на соломе, приносившейся на ночь, солома покрывалась рядном, и все дети, вместо одеяла укрывались тоже одним рядном. Утром эта "нехитрая" постель выносилась.
     Советская власть выделила нам корову. Наделила землей. Если бы не было Революции, ходили бы дети по миру с сумой. Не прокормить бы отцу такую ораву. Но родители не считали себя бедными. Они говорили, что самое большое, бесценное их богатство это дети.
В 1921 году, во время голодовки всю семью постигло большое горе. Почти все заболели тифом. Не болела только старшая сестра, шестнадцатилетняя Тамара и бабушка, которые и выходили всю семью.
     Подрастала Советская власть. Подрастали вместе с ней и мы. Страна, сама полуголодная, полуграмотная объявила клич: " В поход за грамотность!" и начала учить детей - самое большое богатство страны.
     В конце двадцатых годов уже младшая сестра - шестнадцатилетняя Валентина, будучи студенткой педтехникума, выполняя общественное поручение, была направлена в пригородное село на "Ликбез". Это слово теперь забытое, но очень емкое Означает: "ликвидация безграмотности". Оно гораздо сильнее словосочетания "ликвидация неграмотности".
     Учила она юношей, девушек и седобородых стариков. По слогам слово "Петух" писала на доске «Пе-тух» и спрашивала, что оно означает. В ответ слышала: "Кочет". Учила детей и проверяя их пространственное мышление просила нарисовать красноармейца, стоящего на часах./часового/ и дети рисовали огромные часы-ходики, а на них стоял красноармеец в буденовке с красной звездой. Так ликвидировалась безграмотность страны в полном ее смысле.
     Современным детям покажется это странным.
     После окончания педтехникума сестра работала в ШКМ /тоже забытое слово, означающее: "школа колхозной молодежи"/. Учила русскому языку и литературе. Но стране нужны были высокообразованные кадры. И вот в 1934 году открылся первый ВУЗ - педагогически институт. Валентина поступила туда и была в числе студентов первого выпуска этого института. Если бы не было Советской власти, не могли бы наши родители: отец с четырехклассном образованием и неграмотная мать - дать нам образование. Советская власть  выучила всех нас и поставила на ноги. Вышли из нашей семьи: технолог - цена на заводе, бухгалтер, педагог, шахтер, два инженера, техник и студент.

     Началась Великая Отечественная война. Шесть сыновей проводила на фронт наша мама. Почти целое отделение. В 1942 году отозвали с фронта политрука Бориса - шахтера. Стране нужен был уголь. Остальные хлебнули всего сполна. В результате войны: двое убито, трое ранено, из них двое тяжело, из них двое дважды. Двое освобождали Польшу. Один не дошел до Берлина всего 90 км. Осколком от немецкого снаряда был Остановлен во Франкфурте на Одере. И только один дошел до Берлина и расписался за всех на стенах рейхстага.
     В 1943 году, во время Курской битвы немцы разбомбили, а затем зажигательными бомбами сожгли наш дом. Дотла сгорело родное крестьянское гнездо. Такова цена этого тяжкого испытания. После войны оставшиеся в живых дети навещали маму, где она жила в г. Фатеже с младшей сестрой Валентиной.
     Как-то в один из приездов я сказал:
        - Мама! - ты же имеешь право получить орден "Материнской Славы". - Она ответила - "А зачем? В ваших наградах и моя доля есть.
     И это ведь правда. Больше тридцати правительственных наград имеют оставшиеся в живых ее дети. Эти награды также принадлежат нашей маме.
     Каждая мать терзается болью, когда мечется в муках раненый ее сын - солдат. Потому, что это ведь кусочек ее сердца и тела.
     И не важно, что этот когда-то маленький комочек стал большим, он не стал ей чужим, и боль от этого не становится меньшей, и столько же раз умирает мать, сколько умирает ее сын. Столько же раз выздоравливает мать, сколько выздоравливает сын. И если по госпиталям были радостные вздохи выздоравливающих после ранения солдат - это была радость и их матерей.
     В один из приездов всех детей, мама выразила сожаление, что нет "Родного гнезда".
     - А хотелось бы умереть на своем корне, - сказала она.
     Дети отозвались на ее просьбу и построили ей на месте сожженного новый дом лучше и красивее прежнего. Но недолго ей пришлось пожить в новом доме. В 1961 году наша мама Татьяна Прохоровна Басова умерла.
     На похороны мамы приехали все дети и племянники со всех концов нашей необъятной Родины: из Читы, Ленинграда, Харькова, Днепропетровска. И хоть не принято родным нести гроб, мы решили ее нести на кладбище на своих руках. Хотелось в последний раз на своих руках пронести нашу маму. Она носила нас каждого под своим сердцем, общей сложностью более восьми лет. Она нянчила каждого из нас на своих натруженных руках не менее одного года, общей сложностью более одиннадцати лет. Никогда не видел я ее отдыхающей. Она всегда что-то делала, и только здесь, в гробу, она лежала непривычно неподвижной и молчаливой. Хоронили ее многие. Впереди гроба незримо шагал ее убитый самый младший сын рядовой Сергей Басов. Рядом с ним средний ее убитый сын лейтенант Николай Басов.
Несли гроб Оставшиеся в живых участники войны.
     Тяжело шагает самый старший сын с поврежденным плечом и выбитым глазом капитан, коммунист Леонид Басов. Рядом шагает, тяжко вздыхая с осколком от немецкого снаряда в легких, с оборванным пальцем на руке командир противотанкового орудия "сорокапятки" сержант Георгий Басов. Шагает политрук, секретарь парторганизации шахты, шахтер, коммунист Борис Басов. Шагает, теперь уже ставший младший со шрамом на лице капитан Семен Басов.
     За гробом шли убитые горем старшая дочь Тамара и младшая дочь Валентина. Или соседи ближайших улиц, которые вспоминали ее всегда добрым словом.
     В Белоруссии, в г.Жодин есть памятник Анастасии Фоминичне Куприяновой. Пятерых сыновей воспитала она. Четыре из них не вернулись с фронта минувшей войны. Мама Куприянова стоит неподвижно неподалеку от порога своего дома. Кровавая тропинка из красного гранита тянется к ней от уходящих в бессмертие ее бронзовых сыновей. А младший из них все оглядывается и оглядывается назад, как будто навечно хочет запомнить дорогие черты матери. Этот памятник - памятник Матери не только Куприяновой. Он также памятник и Юдиной Елене Максимовне, маме Жоржика Юдина, расстрелянной белогвардейцами за сына, он памятник и многим другим матерям, потерявших своих детей в борьбе за Великое дело.
Много у нас всяких памятников и это хорошо,

     Стоят у нас на пьедесталах танки, орудия, самолеты - это тоже хорошо. но как жаль, что памятник Матери у нас пока единственный в стране. Когда наша мама была жива, то где бы я не находился ежегодно, хоть на несколько дней приезжал к ней в Фатеж. Когда она умерла, то я каждый год, хоть на несколько дней приезжаю в Фатеж. И первым долгом иду на могилу к маме. Обнажив седую голову, всматриваюсь в фотографию с мягкими чертами ее лица, читаю выбитые на надгробии такие знакомые слова:

     "Есть на свете прекраснейшее существо, у которого мы всегда в долгу, - это Мать".
                Дети.

     И долго, долго стою в скорбном молчании. У нас многих величают словом "Великий". У нас есть великие писатели и великие художники. Есть великие артисты и великие музыканты. У нас только не называют почему-то Великий Матерей. А зря, они у нас есть.
     Остановитесь перед памятником Куприяновой. Это памятник Великой Матери Юдиной. Поклонитесь им. Они кровью своей и кровью своих детей тоже писали летопись Великого Октября, писали строки нашей биографии.
                Семен Басов Харьков, 12 февраля 1977 г.



                Прошло 11 лет...

     Уходит из жизни наше поколение. Поколение горестных 30-х годов, создателей тяжелой индустрии - основы мощи нашей страны! Поколение трагических и героических 40-х годов - поколение Победителей! Поколение 50-х - восстановителей тяжелораненой, истерзанной войной полуразрушенной страны!
     Умерла старшая сестра Тамара, которая нянчила меня маленького. Тамара, которая в октябре 1941 года, когда пришли в ларьков немцы, ночью, все бросив вывезла на тачке своего мужа е больший ногами, инструктора обкома партии и .двух малолетних детей в возрасте 3-х и 5-ти лет. вывезла из города и повезла в деревню, взвалив на слои хрупкие плечи всю тяжесть той страшной поры. Умер и ее муж Андрей Денисович Клочко, не выдергало сердце - разорвалось.
     Умерла и средняя сестра Валентина - учительница первая моя. Всю жизнь, отдавшая детям, сея разумное, доброе, вечное. На надгробии у нее выбито бронзой спящие, такие к ней подходящие слова: "Сгорая сама, ты освещала путь другим".
     Умер и политрук - шахтер Борис, оставив в наследство блестящие -медали: "За трудовую доблесть" и "Трудовое отличие* сыну своему коммунисту Виктору Басову и внуку своему, сыну безвременно умершей дочери, которого он воспитал - старшему лейтенанту -ракетчику, коммунисту Александру Демидову,
Умер  Георгий, сержант, командир "сорокапятки", вою послевоенную жизнь носивший у самого сердца застрявший немецкий осколок. Не выдержало натруженное сердце - разорвалось. I поневоле приходят на память слова поэта:
     "Ш идем и над хлебом насущным - Победы венец! Мы уходим, салютуя живущим - разрывами наших сердец!" Лежит у гроба его боевые награда. Лежит с выцветшей от солнца и ветра, пропитанной потом и кровью ленточкой его дорогая солдатская награда: медаль "За отвагу*. Последний его путь осветили золотистые лучи ордена "Отечественной войны 1 степени".
     Эти же лучи осветили и начало пути его сыновьям: инженера коммунисту Владимиру Басову и инженеру коммунисту Александру Басову.
     И остались мы два брата вдвоем, два капитана запаса, старший и младший. Старший брат - второй отец, который, работая в свое время' шлифовальщиком на заводе, взвалив на свои плечи тяжелейшую ношу – доучивал нас 3-младших братьев : Николая, Георгия, Семена, живя в Ленинграде шесте о ними в одной 10-ти метровой комнате коммунальной квартиры, И пока они ив стали на ноги - не имел своей семьи. И только после этого женился на женщине с ребенком, Воспитал и этого ребенка, который стал для него родным и который стал врачом: Еленой Дрей.
     Несмотря на труднейшие послевоенные годы дал образование работая мастером на заводе, и воспитал и своих детей: кандидата физико-математических наук Льва Басова и биолога Светлану Басову. И сейчас, весь израненный и покалеченный, инвалид II группы коммунист Леонид Басов - защитник Ленинграда жизнью своей, прошлым своим, примером бесконечной своей доброты помогает, освещает путь внукам своим: учительнице Наталье Дрей, студентке Ленинградского университета Инне Басовой и школьнику Кириллу,
     Все лучшее, что у меня есть - это от отца с матерью и от него - моего дорогого старшего брата!
                Семен Басов Участник Великой Отечественной войны,
                Ветеран труда
                26 марта 1988т,