Васька

Самолёт летел так высоко, что Васька с трудом разглядел его. Хвост белый в полнеба, а сам самолётик маленький, едва виден. Дедушка, а он настоящий?
Настоящий, Васька, самый что ни на есть, - отвечал дед Кыштым, живший в другой половине дома.
Дедушка, ты летал на таком? - не отставал Васька.
Я, милай, ишо в первую империлистку всю Европу на пузе прополз. Тогда ерапланы были. А я вшей в окопе кормил. Потом к германцу в плен попался, еле утёк, - дед закряхтел, удобнее усаживаясь на завалинке. Большие пимы, в которые он был обут, не давали ему свободно двигаться.
- Дедушка, ты пимы-то сбрось, лето уже, вон как тепло, а то не повернуться тебе.
- Эх, Васька, мал ты ишо.
- Нет, я большой уже. Мамка так и сказала, когда я братца надрал, - «Ты что делаешь, тебе пять лет уже, большой балбес, а ему три только». - А ты, дедушка, почему на брюхе ползал? - Васька задрал рубаху и разглядывал своё белое пузо.
- Война тогда шла, вот и ползал, - дед глубоко вздохнул и надолго замолчал.
Ваське неинтересно стало с дедом, он побежал к развалинам разобранного дома, там, он знал, жили осы. Васька подобрал длинную хворостину и шуровал ей в дупле старой ивы до тех пор, пока осы с угрожающим жужжанием не стали кружиться вокруг него. Ваську они уже кусали раз и сильно. Но как говорят - «битому неймётся». Васька не шибко-то испугался, на нём был старый отцовский зипун, в котором он полностью скрылся от ос. Васька упал на землю и, съёжившись, закутался в зипун. Какая-то оса всё же нашла лазейку, и Васька, заорав, побежал к дому.
Дома никого не было. Дед по-прежнему дремал на завалинке.
- Ну что, доозоровал, баловник? Погоди, не так ещё тебе будет. Осы, они, знаешь, каки, - но какие осы дед не договорил, глаза его закрылись, видно, солнце сильно пригрело его, выглянув из-за облака.
Дед Кыштым был совсем дряхлый. Васька сам слышал как бабка его говорила. У тя, уж песок сыпется, а ты, как дитя мало!
Это она на него всегда так, дед любил пошутить, весёлым был. Часто деда Кыштыма просили рассказать, как он убегал из плена. И тот с шутками-прибаутками наговорит столько, что и не поймёшь сразу, где правда, а где вымысел.
Потом была зима, долгая и морозная. Той зимой дед Кыштым и умер. Мама, почему дедушка умер? - спрашивал Васька.
Старенькие всегда умирают. Мал ты ещё, - задумчиво отвечала мать. - Подрастёшь, всё сам поймёшь.
Потом и бабки деда Кыштыма не стало. Хоронили всем селом. Ваську заперли в доме, чтоб не залез куда.
Старенькие все умирают... . Васька не мог этого понять. Потом Васька вырос. Он только-только поступил на работу, а уже собирали деньги Зинке из раскройного цеха на подарок. Зинка родила сына. А через неделю собирали деньги на венок, у бухгалтера погибла дочь. Молодая. Восемнадцать лет. Разбилась с парнем на мотоцикле. Парень умер сразу, а она три дня умирала в больнице. Хоронили всем городком.
Она лежала в гробу, красивая, как невеста. И розы, розы, кругом розы. И весь путь до кладбища был усыпан розами. Васька стоял у открытой могилы и никак не мог понять -почему? Почему такая юная и смерть? Почему? Всё это было так нелепо. Васька привык, что умирали старенькие. А тут... .
Самолёт летел высоко, что Васька с трудом разглядел его. Папа, а он настоящий? - теребил его за руку сынишка. Настоящий, сынок, настоящий. В этой жизни всё настоящее.
Декабрь 1997г.