Небо из люрекса 3. часть 4. Закл

Часть 4. Каждому овощу – свое время

- И кто был матерью этого очаровательного малыша? – поинтересовался новоиспеченный дедушка, когда трем успокоившимся метаморфам без труда удалось миновать якобы непроницаемое заграждение над зоопарком.
- Что значит «был»?! – возмутился Морфей, - она и сейчас есть. И я… в общем, это моя женщина!
- Деда, мама хорошая, - вступил в диалог Артемка, - и еще у меня есть сестричка и братик.

Дед изумился и уставился на сына:
- Твои?
- Усыновленные! – рявкнул Морф.
- О, - удивился дедушка, - какая она живучая женщина!

Морф в прямом смысле этого слова взвился под потолок.
- Что значит «живучая»?! – завопил он, срывая голос.
- Ну, мои женщины…
- Я не желаю слышать про твоих женщин! Мне достаточно того, что ты бросил мою мать! Все! Я с тобой общаться больше не желаю! Артем, пошли.
- А дедушка?
- А дедушка… Как-нибудь сам по себе. Познакомились и хватит.
- Но папа! – удивился Артем.

Дед в виде сгустка тумана плавно поднялся в воздух.
- Понимаешь, сын, - беззвучно произнес он, - теперь я тебя не оставлю. А сбежать слабо тебе будет.

Морфей ухмыльнулся.
- Слабо, говоришь? А давай посмотрим. Артемка, поиграем с дедушкой?

Артем внимательно посмотрел на отца. На круглой мордашке малыша читалось явное недоверие.
- Во что? – спросил он.
- В догонялки! – бодро ответил Морф. Глаза его горели.
- Папа, - серьезно заметил Артемка, - ты уже большой для догонялок.
- Тогда в прятки!
- И для пряток тоже.
- Ну, давай просто покажем дедушке, как мы умеем прятаться, только, чур, ты его не зови. Хорошо?

Тема очень выразительно пожал плечами, демонстрируя отцу невысокое мнение об его умственных способностях.
- Я вам даже фору дам, - ухмыльнулся дед, - сутки. Обещаю, что в течение времени, пока эта планета один раз обернется вокруг звезды, я вас искать не буду.
- Пойдет, - сухо заявил Морф, взял за руку сына и испарился.

На корабле Мусе стало плохо. Бледно-зеленая, она свернулась калачиком на полу и тихо стонала.
- Что ты ела? – спросила Натахель.
- Ничего.
- Что ты ела? – повторила она настойчиво.
- Ничего! Я только коктейли пила.
- Какие?
- Шум моря.
- Что туда входит?
- Не знаю, - прошептала Муся, - я не спрашивала. Их мне помощник повара делал. Мне плохо!

Натахель обеспокоенно повернулась к сидящей у управления Алисе.
- Ей надо в больницу. Сколько до Земли? 
- А сколько можно выжать из этого корыта?
- Это хорошее корыто. Много можно. Дави.

Когда они прибыли в Ключевской порт, Муся уже была без сознания. В больнице диагностировали отравление ядом органического происхождения. Яд врачам был неизвестен.

Молодой доктор разводил руками в стороны.
- Ну что я могу сделать! – восклицал он, - этот вещество явно неземного происхождения.

Девушки задумались, а потом позвонили Денизе.
- Ой, привет, девочки! – обрадовалась та, - а тут Донни прибегал, так ругался, так ругался!
- Подожди, Иза, - прервала ее Алиса, - у нас беда. Марусю отравили на Симве.
- Как?
- Не знаю, как. У тебя специалисты знакомые по ядам есть?
- У меня? Откуда?

Алиса потерла рукой лоб.
- Ну ладно, - решилась она, - номер Донни мне продиктуй.

Дональд и в самом деле ругался словами, которых, как предполагала Алиса, он знать не должен был.
- Постой, я по делу звоню. Мы на Земле вместе с Рябинкиной.
- Я уже догадался! – нервно возопил советник.
- Судя по всему, ваш помощник повара отравил Мусю. Не знаю чем. Органический яд неземного происхождения. Что это может быть?
- Не знаю, - быстро отрапортовал Дональд, - выясню, держись на связи.
Через три часа по коридорам больницы нервно вышагивал Бранимир Годда собственной персоной. Ну кто бы мог предположить, что он командировался именно на Землю?!
- Дура! – кричал он, обращаясь к девушкам, но имея в виду, естественно, Марусю, - идиотка! Два дня оставалось потерпеть! Два дня!

Дамы недоуменно пожимали плечами. Мусе становилось все хуже.

Алиса судорожно дернулась к больничному видеофону, когда тот подал признаки жизни.
- Я выяснил, - быстро сказал советник, - противоядие привезу сам. Вы не найдете. Главное, объясни врачам, что этот идиот, помощник повара, спас Мусе жизнь, потому что мешал яд с алкоголем. Алкоголь купирует его действие. Я буду послезавтра. Держитесь. 

Мусе было бы приятно узнать, что такое количество народу старается привести ее в чувство. А пока она лежала недвижимая и почти холодная. Проинструктированные Алисой врачи постоянно накачивали ослабленный Мусин организм препаратами на основе спирта.
Все это время Бранимир не спал. Он переживал. Он злился. Он зарос щетиной и так похудел, что Натахель ему даже позавидовала.

На следующий, после появления советника, день Муся открыла глаза. Первое, что она увидела, это осунувшуюся физиономию Годды.
- Ни сна, ни роздыха измученной душе, - вздохнула она, - где я и что ты здесь делаешь, дорогой?

Он устало похлопал ее по руке, сказал:
- Спи, Муся.

И вышел из палаты. У Бранимира оставалось много дел.

За это время Мирабелла успела выйти замуж.

Муся была еще слишком слаба, чтобы самой участвовать в назревающих разборках. Поэтому она позвала к себе подруг.
- Девочки, - заявила она, и тон был необычайно серьезен, - я не знаю, что задумал Бранимир. Но боюсь, что нечто из ряда вон выходящее. Я это просто чувствую. Он у нас мальчик, на мелочах не специализирующийся. Я вас очень прошу – не дайте ему натворить глупостей. Остановите его. Хрен с ней, с Мирабеллой, свою жизнь я себе верну и сама. Не дайте Годде увлечься местью.

Натахель кивнула. Алиса в задумчивости отвернула лицо в сторону. Она совсем не была уверена в том, что они вправе, да и в силах в чем-то воспрепятствовать Бранимиру.
- Алиса, - тихо произнесла Муся, - тебя я прошу персонально. Пожалуйста.

Алиса вынуждена была согласиться. Если уж тебя просят «пожалуйста», куда деваться?

Бранимир Годда целеустремленно следовал к дому, в котором проживала Мирабелла вместе со своим новоиспеченным супругом. Он хотел с ней рассчитаться. Выплатить ей сполна, и даже с процентами, за этот дурацкий фокус с исчезновением, за то, что последние годы он жил, напряженно ожидая, что она еще сотворит. Годда хотел сначала нанять профессионала, но отказался от этой мысли. Не потому, что свернуть шею Мирабелле ему хотелось своими руками, хотя и это тоже было немаловажным фактором. Просто он никого не знал в Ключах и его окрестностях, а бегать по городу с вопросом, не проживает ли здесь где-нибудь по соседству киллер, было бы как-то неприлично. Везти с собой кого-нибудь из Симвы он тоже не хотел. Бранимир берег свою репутацию, и заранее страшился того, что подобная информация о нем может выйти наружу.

Потому он все решил сделать сам. Сам вывез с Симвы лучевую винтовку. Конечно, контрабандой, но его судно не очень-то и досматривали. Сам нашел удобную точку, с которой можно было бы произвести выстрел. Мирабелла – не политический деятель, ее не охраняют. Пока полиция сообразит о том, что произошло, пока прибудет на место, он вполне успеет уйти. О том, что он собирается совершить убийство, Бранимир старался не думать. Потому даже мысленно по отношению к Мирабелле он употреблял слова «убрать», «ликвидировать», даже «обездвижить». Но никак не «убить».   

Бранимир в прицел наблюдал за Мирабеллой. Вот она остановилась, запрокинула голову вверх, помахала кому-то на прощание. Она радостно улыбалась. Он сосредоточенно прижимал приклад к плечу. В прицел ему видна была каждая черточка на ее лице, каждая морщинка. Мирабелла одета была в тонкое летнее платье золотисто-зеленого цвета, и оно ей шло. Сейчас он в этом платье сделает незапланированную дырку. Бранимир вспомнил ее комнату после Мусиной переделки, улыбнулся. Он прожил в этой женщиной в одном доме двенадцать лет.

Мирабелла шла по улице, лицо ее сияло, ветерок шевелил волосы и подол платья. Годда вздохнул и убрал винтовку. Еще час он сидел на крыше, смотрел в небо, на деревья, наблюдал за бестолковыми воробьями. Годда почти не думал. Через час Белла вернулась домой. Он снова улыбнулся и набрал ее домашний номер. Она взяла трубку.
- Это я, - тихо сказал Бранимир, - не притворяйся, что ты меня не узнала. Я хочу поговорить. Да, я знаю, где ты. Буду через десять минут. Жди.

Он собрал оружие, сложил его в чехол и медленно спустился по лестнице.

Годда уже подходил к подъезду, когда из припаркованной неподалеку машины выскочили две встрепанные девахи и подбежали к нему. Годда в недоумении остановился.
- Бранимир, - серьезно заявила Алиса, - это не выход.

Натахель усиленно закивала.
- Вы о чем? – поинтересовался Годда.
- Ты чемоданчик-то нам отдай! – сказала Натахель и сделала попытку чемоданчик этот у Годды отобрать. Бранимир недоуменно попятился.
- Девушки, что вам от меня нужно?

Лицо Алисы, и без того насупленное, сделалось совсем уж важным.
- Бранимир, подумай хорошенько. Если ты их обоих убьешь, это может плохо закончиться. Здесь тебе не Симва. Это Земля. С законом шутки плохи.

Здесь она, конечно, немного преувеличила. Но расчет был на то, что Годда – неместный, может и испугаться. Не помогло.
- Это, вообще-то мое дело, - с легким раздражением в голосе произнес он.
- Не ходи туда! – пригрозила Натахель.
- А то что? – улыбнулся Бранимир.
- А то мы в полицию позвоним, - деловито сообщила Алиса, - и объясняй им потом до позеленения, что в чемоданчике у тебя всего лишь рабочие документы. В трубочку свернутые.

Годда почти через силу рассмеялся.
- Если я вам его отдам, вам легче будет? – спросил он.

Обе дамы серьезно кивнули.
- Хорошо, держите.

Он передал саквояж Алисе, которая бодро его приняла, но потом сразу согнулась под тяжестью.
- Не роняйте! – уже весело предупредил Бранимир и бодрым шагом направился к подъезду, где проживали Виалит с супругой.
- Как ты думаешь, - задумчиво глядя ему в спину, произнесла Алиса, - мы поручение не дать ему увлечься местью выполнили или нет?

Натахель хмыкнула. На всякий случай дамы решили подождать возвращения мстителя в машине.

Бранимир позвонил в дверь, и та открылась почти сразу. Он вошел, и первое, что он увидел, это Мирабеллу, восседающую на обтянутой атласом софе. Поза у его экс, или как там, супруги была весьма фривольной. Да и пеньюарчик, надетый на ней, демонстрировал и ножки, и ручки, и припухлости всякие в нужных местах. А Бранимир стоял в дверях и тупо на нее смотрел. Смотрел и смотрел. «Черт побери, - опять подумал он, - двенадцать лет коту под хвост», а потом развернулся и вышел. 
- Ну?! – воскликнула Натахель, когда Бранимир, весь такой усталый и задумчивый, появился на выходе из подъезда.
- Что «ну»? – спросил он.
- Ты их убил?
- Нет, даже и не покалечил.
- Слава Богу, - вздохнула Натахель.
- Вот уж не знаю, - отозвался Годда.

Алиса понимающе улыбалась.

Морф знал одно чудное местечко. Посещал когда-то. Давно, но воспоминания сохранились очень приятные. Планетка открыта еще не была, что позволяло ее аборигенам – крупным, похожим на муравьев существам жить и трудиться в сове удовольствие. Они называли себя кулы, и после состоявшейся в свое время их встречи с Морфом в сонме местных богов появилось некое человекоподобное существо, именуемое Куль-Пако. Куль-Пако считался покровителем туч и, по легенде, отличался непредсказуемо-пакостным поведением. Впрочем, это не мешало впечатлительным кулам ему с энтузиазмом поклоняться.

Морф собирался в ближайшее время внести в религиозный культ некое дополнение, представив своим почитателям божьего сына. Кроме того, он полагал, что ему явно пора возглавить пантеон или даже начать внедрять единобожие. Бог-отец, Бог-сын, а роль духа святого они с Артемом могли выполнять поочередно.

Морфей попросил Артемку немного подождать в стороне, а сам опустился в месте осуществления своего культа. Зрительная память у Морфа была замечательная. К собственному удивлению и разочарованию статуи, ранее украшавшей центральную часть поселения, он не обнаружил. Зато нашел кое-что иное.

Кулы в его последнее посещение предпочитали жить в норах. Сейчас, куда он только не смотрел, везде возвышались термитники. Вернее, это Морф так их для себя обозначил. Высокие красноватые конусообразные постройки располагались концентрическими кругами. В центре стояло самое большое здание, метров так пятнадцать в высоту, куда и стекались сейчас кулы со всех сторон. Морф сделал себе на память заметку о том, что каждому богу нужно больше внимания уделять верующим. По крайней мере, посещать их следует чаще, чем раз в два столетия. Чтобы сюрпризов не было.

Но Морфей все еще надеялся одним ударом вернуть себе все утраченные позиции. А потому он потихонечку проник в центральное здание. Сотни кулов сидели на мягких круглых подушках и пялились на одну из стен термитника. Морф понял, что момент подходящий, грех упускать, а потому он припомнил, в каком облике появлялся тут в прошлый раз, поднапрягся и возник перед изумленно взирающими на это дело кулами.
- Дети мои! – заскрежетал он, старательно воспроизводя интонации аборигенов, - Я, Куль-Пако…

И тут, совершенно неожиданно для бедного божества, одно из насекомых, сидящих в первом ряду, приподнялось слегка и в него плюнуло. Бедный Морф, не успев закончить речь, так и рухнул на пол. Но это был еще не весь кошмар. Метаморф почти мгновенно понял, что он не только трансформироваться, он даже моргать не может. Память быстренько подсуетилась и выдала справку – слюна кулов обладает парализующим действием, и для того, чтобы существо с массой тела, равной приблизительно 95 килограммам, обрело способность двигаться, должно пройти двое местных суток, или 42 земных часа.

Плюнувший ядом кул подошел ближе к неподвижному Морфу, осторожно ткнул его одной из нижних конечностей.
- Били мы их, били, - проворчал он, - и все равно лезут. Спектакль нормально посмотреть не дают.   

Откуда было знать Морфею, что лет так двадцать назад здесь побывала земная экспедиция, оставившая о себе ну очень нехорошее впечатление. Радостные кулы, увидев пришельцев, так и высыпали навстречу, камушки красивые богу своему принесли. Испуганные земляне, углядев несущихся к ним гигантских насекомых, открыли огонь. От бога, пусть даже вредного и своевольного, такой пакости, как залп из двенадцати орудий по безоружным поселянам, верующие не ожидали. С большим трудом, но от членов экспедиции кулам удалось избавиться. На окраине города до сих пор остатки крейсера видны. Гораздо сложнее обстояло дело с культом Куль-Пако, но в итоге вывели и его. Кое-где, в провинции, почитатели божества еще оставались, но здесь, в столице, даже одно его имя было под запретом. Оно, конечно, употреблялось в повседневной речи, но больше в качестве ругательства – мол, шел бы ты к Куль-Пако.

Наверное, нормальный мальчик кинулся бы к папе в криками, стал бы в истерике биться и с требованиями всякими выступать. Но Артем, что бы там Морф не говорил, к числу нормальных детей вряд ли относился. И потому он посмотрел на все это дело, а потом поднялся в стратосферу и именно оттуда уже истерично завопил:
- Дедушка!!!!

Муся сидела в больничной палате на подоконнике, разглядывала корявый тополь под окном и размышляла на тему, что бы ей такое вытворить, чтобы на свободу с чистой совестью ее отпустили поскорее. Чувствовала она себя вполне сносно, и нисколько не сомневалась, что анализы, результаты которых до сих пор не были готовы, тоже покажут, что все в порядке. Во всяком случае, голова с похмелья уже не трещала.
- Привет, - как-то преувеличенно бодро произнес появившийся в палате Годда.
- Угу, - ответила Муся, - ну как там твой план мщения?
- Провалился, - улыбнулся Бранимир, - теперь и не знаю, что бы такого сотворить.
- Я знаю, - серьезно заявила Муся и потянулась, - путь будет долгим, но эффективным. Я тут пока валялась, все обдумала. Зови девок, Донни своего, обсуждать будем. Специалист я, в конце концов, или нет? Мы их сделаем.

После недолгого обсуждения за основу была принята предложенная Мусей последовательность действий.

Сомневалась только Алиса.
- Ты уверена? – вопрошала она, - ты же ничего не знаешь про их систему права.
- А! – отмахнулась Муся. Симва – протекторат. Право там прецедентное. Ничего особо сложного. Кроме того, у нас есть большой специалист в этой области. Да, Донни? Ты же интересы шефа своего в бракоразводном процессе представишь?
 
Но Донни как-то неожиданно заупрямился.
- Я что, идиот? – вопрошал он, - или мне репутация моя не дорога?

Бранимир пожал плечами.
- Но я-то тебя в любом случае буду ценить, - сказал он.
- Ага! – воскликнул Донни, возмущенно размахивая руками, - спасибо, босс! Утешил! Нашел себе крепостного работника. Вот ты и все! А остальные представители бизнеса мне, типа, глубоко побоку! Благодарю! Спасибо! Твоя подруга сама в этих вопросах разбирается, вот и развлекайтесь с ней в суде как хотите. В этом вопросе я не с вами.

Муся злобно запыхтела и пристально посмотрела советнику в его бледно-голубые глаза, намекая на грядущие неприятности.
- Но, - тут же поправился он, - все материалы я подготовлю.

Виалиту и Мирабелле решили предоставить еще пару-тройку недель счастья. Алиса с Натахелью остались на Земле. Бранимир со своим советником и Муся рванули на Симву.

Дональд быстренько состряпал и подал в суд исковое заявление. Он имени господина Годда, естественно, о расторжении брака по мотивам супружеской неверности. К иску даже снимки были приложены, демонстрирующие несколько выходящие за пределы дружбы отношения между Мирабеллой Годда и неким Виалитом Генриховичем Разумниковым.

Первым делом после приезда домой Годда рассчитал весь свой домашний персонал. Возможно, это было не совсем справедливо – ведь среди работников его, наверняка, оставались честные и преданные служащие. Но времени выяснять, кто есть кто, просто не было. А обстановка требовала соблюдения режима строжайшей секретности. Развод должен был пройти тихо, мирно и незаметно.

Если бы физическое состояние Морфа позволяло ему поскуливать, он бы с удовольствием этим занялся. Но, увы, в данный момент он мог только лежать тихонечко и  выслушивать предложения кулов на счет его дальнейшей судьбы. Впрочем, судьба вырисовывалась вполне определенным образом – в течение ближайших двадцати часов его ждало полное уничтожение. Кулы только никак не могли выбрать способ, но в общей массе склонялись к мнению о том, что это должно быть что-то такое эффектное и назидательное. Спор завершил плюнувший кул – он, как видно, пользовался у собравшихся наибольшим почетом и уважением.
- Друзья мои! – заявил он, - ну что мы спорим?! Давайте его просто сожжем. Завтра с утра. Перед театром. Пусть народ порадуется.

На том и порешили. А чтобы тело поганого землянина не болталось под ногами, его на время приготовления к публичной казни отволокли в одну из театральных нор.

Плюющий ядом развернул активную деятельность по подготовке к представлению. Кстати, уважением он, действительно, пользовался. Его папа был первым, кто догадался, что в неправильных Куль-Пако тоже плеваться можно, что и явилось, собственно, основным доказательством их небожественного происхождения. Папе был гарантирован почет и пожизненная пенсия, сын тоже в стороне не оставался, быстро выдвинувшись на ведущие роли в обществе.

Однако он скромно отказался от предлагаемой ему возможности первому поднести факел к валежнику. Сослался на то, что он и так кучу удовольствия получил. Надо дать дорогу молодым – его сыну, к примеру.

На следующее утро, только солнце поднялось, Морфа выволокли из подсобки. Кулам пришлось прилично помаяться, прикручивая вялое, так и норовящее стечь на землю тело пришельца к балке. Потом они и вовсе плюнули на это дело (на этот раз – фигурально), все равно никуда не убежит, и просто прислонили Морфа спиной к столбу, усадив его на помост. Под помостом уже была навалена здоровенная куча хвороста.
Сын плюющего кула произнес краткую назидательную речь и поднес факел. Дрова загорелись не сразу – они долго чадили, создавая целую тучу дыма, но потом все же занялись пламенем. Кулы в предвкушении замерли.

И вдруг из огня и чада в воздух взметнулась огромная шестилапая огненно-красная ящерица с крыльями. Она сделала круг над наблюдателями, проорало нечто вроде «Куль-Пако фореве!», помахала им хвостом на прощание, чуть поднялась вверх и исчезла, оставив после себя лишь небольшое серое облачко. Морф исчез.

Народ дружно ахнул:
- Куль-Пако!

Потом все также дружно посмотрели на сына плюющего кула, продолжавшего держать в лапе горящий факел.
- А я что, - забормотал он, отступая, - да мы же все…    

Действительно, они все, но некоторые все же больше.

С этого дня культ Куль-Пако стал переживать невиданное доселе возрождение, оттеснив постепенно на задний план фигуры остальных богов. Сына плюющего палить не стали, хотя такие предложения и поступали, просто ограничились изгнанием его и всего его семейства. Кстати, самого плюющего кула обнаружить так и не удалось.

Через сутки после вознесения Куль-Пако Морф ощутил в себе способность к передвижению.
- Тема, - проскрипел он, - пора откапываться.

Артем, который последние часы пребывал исключительно в облике кула, кивнул большой узконосой головой и принялся отрывать ход, который он до этого так упорно закапывал. Они выползли наружу там же, в театральной норе.
- Все обошлось? – спросил Морф.

Темка встряхнулся и вновь превратился в маленького мальчика.
- Да, папа, - ответил он, - нам деда помог. 
- И куда он делся?
- Не знаю, улетел.

Морф вздохнул, уселся поудобнее и с интонацией, свидетельствующей о глубоких душевных переживаниях, тихо сказал:
- Ну что, отец, иди сюда. Разговаривать будем.
- А что! А что! – возбужденно завопил плюющий ядом, едва появившись, - как я их сделал! В общем, сынок, ты теперь у них вообще главный бог после такого эффектного превращения в дракона и потом исчезновения. Здорово было! И Темка молодец, как он шустро тоннель прорыл. Только мы тебя закопали, я, понимаете ли, лег весь такой безжизненный, бегут муравьишки, торопятся, зрелища ждут. Так я им такое устроил!
- Да, - снова устало вздохнул Морф, - спасибо. Что мы дальше делать-то будем?
- Как что? Сваливать отсюда надо.
- Да, но…
- Папа! – вмешался Артемка, - я хочу домой. К маме. Я соскучился.
- А что, - воодушевился дед, возбужденно потирая лапкой о лапку, - давай, я тоже хочу с мамой твоей познакомиться.

Морф пожал плечами. Возражать уже не было сил.

Три серых облачка поднялись в воздух и взяли курс к Земле. 

- Господин Годда!
- Да? – как-то неуверенно произнес Бранимир, вставая.

Судья смотрела на него с укоризной.
- Вы поддерживаете свои требования о разводе, Годда?
- Конечно, - удивился Бранимир, - конечно, я их поддерживаю. Как я могу жить дальше с женщиной, которая прилюдно сообщает, что она любит другого и демонстрирует это на каждом углу?

Мирабелла всхлипнула.
- Я не могла иначе, - с надрывом в голосе произнесла она, - я ничего от него не хочу. Он тиран! Деспот! Весь город знает, как он ко мне относится! Пусть забирает все.

Судья, женщина средних лет, полноты чуть больше среднего, и с личной жизнью, которую вряд ли кто назвал бы удавшейся, нахмурила брови:
- Господин Годда!

Годда опустил глаза.
- Это будет справедливо, Ваша честь, - пробормотал он.
- Я ничего от него не возьму! – вскричала Мирабелла, - он вообще импотент!

Годда поднял на супругу изумленный взгляд. Мирабелла смутилась.
- Прошу прощения, - тихо произнесла она, - я хочу только, чтобы нас развели, и больше с этим мужчиной нас не связывало ничего. Я очень этого хочу. Мне совершенно ничего от него не нужно. Более того, я не хочу, чтобы нас связывали даже вещи. Мой новый избранник – вполне обеспеченный человек. Мне нужно быть свободной от Бранимира. И все.
- Ну что ж, -  произнесла судья, - суд удаляется в совещательную комнату!

И удалилась совещаться сама с собой.

Через полчаса решение было известно. Мирабелла Годда гордо отправляется в неизведанную даль без ничего. Поскольку от этого ничего она так упорно открещивается.

После процесса бывший муж выловил свою экс-супругу.
- Я – импотент?! – возмутился он.
- Понятия не имею, - честно ответила Муся, - а что, нет?

Бранимир возмущенно запыхтел.
- Вот если ты не знаешь, - наконец, серьезно заявил он, - нечего и предположения такие выдвигать. Тем более, при посторонних!

Муся фыркнула и пожала плечами.
- Прости, дорогой, - заявила она, - это было всего лишь предположение! Если ты можешь доказать обратное, милости прошу!
- Да? – заинтересовался Годда.
- Но после! – отрезала Рябинкина.

Алиса и Натахель даром времени не теряли. Использовав все доступные источники информации, как формальные, так и не очень, как бесплатные, так и не совсем, они раздобыли перечень принадлежащего Виалиту имущества. Оно было не то, чтобы очень значительно по масштабам, но обеспечить своему владельцу вполне сносную и необременительную жизнь позволяло. А любовь, она ведь бесплатной не бывает.

Виалит каждое утро бегал. Ровно тридцать две минуты. Мирабелла, к его сожалению, готова была вести какой угодно здоровый образ жизни, но только не скакать ранним утром по парку. Она считала это неприличным, мол грудь трясется, и вообще. А потому именно в эти полчаса он был вынужден обходиться без нее.

Муся, в белом парике и в спортивном костюме, вошла в подъезд сразу после того, как бодренький Виалит, слегка поеживаясь, скрылся за углом. Вслед за Мусей медленно и вальяжно вошли два ремонтника – один повыше, другой несколько мелковат. Вскоре в том же составе они вышли. Правда светловолосая дама, кажется, плохо себя чувствовала, и вежливые представители малого бизнеса осторожно ее поддерживали под локти.    

Виалит принял душ и вошел в комнату на цыпочках, боясь разбудить жену. Бесполезно.
- Привет, дорогой, - сонно произнесла та, ты вернулся?
- Да, милая, спи!
- Угу.

Мирабелла повернулась на другой бок и засопела.

Виалит осторожно пристроился рядом. Он хотел просто полежать в тишине.

Двумя часами позже Мирабелла серьезно заявила ему, что она подала на развод.
- Ты приходишь домой, неизвестно, когда, - сказала она, - ты занимаешься, неизвестно, чем.
- Но, - удивился он, - я только бегаю!

Мирабелла аж взвилась в воздухе.
- Бегаешь?!!! – завопила она, - по бабам?! Я вообще поняла сейчас, что наша свадьба была ошибкой. Я хочу развестись.
- Бель, - вздохнул Виалит, - что с тобой?

Бель закинула непослушную прядь волос за ухо.
- Я не собираюсь с тобой разговаривать, - заявила она, - я уезжаю к сестре. Встретимся в суде. Ты мне больше не интересен.
- Белла! – вскричал Виалит и попытался схватить супругу за руку. Та нервно дернула плечом.
- Отстань! – зло бросила она, - видеть тебя не могу!

Она не стала собирать вещи. Просто взяла сумочку в руки и удалилась. У подъезда ее уже ожидало такси.

Попытки Виалита встретиться и поговорить были безуспешны. Мирабелла не желала с ним общаться. В следующий раз они увидели друг друга уже в суде.
- Он был так мил! – причитала Мирабелла и картинно поднимала к небу руки, - так мил до свадьбы. Я не понимаю, почему он так изменился!
Судья, на сей раз молодая привлекательная дама, сочувственно вздохнула.
- Я думала, он меня любит, - продолжала Мирабелла, - но эта любовь продолжалась лишь до тех пор, пока мы не стали жить вместе. Он бил меня!

Судья даже вздрогнула. Виалит тоже.
- Он ударил меня по лицу за то, что я задержалась у подруги, - навзрыд причитала Мирабелла.

Бедный Виалит практически лишился дара речи.
- Когда? – тихо спросил он с некоторым надрывом в голосе.
- Я должна рассказывать по датам каждый раз, когда это происходило?! – нервно воскликнула Белла.
- Но этого не было! – запротестовал Виалит.
- Он даже не обращал на это внимания, - горько вздохнула Белла, - он жестокий, жестокий тип.
- Но, Бель!
- Он даже имя мое запомнить не может! – взвизгнула она.

Судья сочувственно покачала головой.
- Я требую раздела имущества! – торжественно заявила Мирабелла, гордо вскинув голову, - я хочу половину того, что ему принадлежит.

Виалит вздрогнул, не в силах уложить в голове свое представление о возлюбленной и ее сегодняшнее поведение. У него, конечно, была одна версия, но озвучивать ее в суде Виалит Генрихович не решился.

И суд принял сторону Мирабеллы. Автомобиль марки «Форд», одна вторая двухкомнатной квартиры по улице Виль-Айского Бр., доля в уставном капитале «КлючиКредит-Капитал», а также «Морс-Витал-Брендинг» плюс трехсотметровый офис по улице Пашутина, г.Лаззва, Симва, с сегодняшнего дня, если, конечно, решение успеет вступить в силу, принадлежали Марусе Рябинкиной – бедному, обиженному жизнью и лишенному любви юристу.

- Вот, паспорт испоганили, - ворчала Муся.

Она была недовольна – даже в коммуникатор информацию о браке и его расторжении внесли. Кстати, она получила новый. Двенадцатый уже по очереди. Что-то они так терялись, так терялись… 

На повестке дня оставался еще один вопрос – что делать с Мирабеллой. Ни Бранимир, ни Муся не горели желанием позволить ей идти, куда глаза глядят. Ну не проявлялось в них христианское человеколюбие и желание подставлять щеки и прочие места под будущие неприятности.

Пока Белла содержалась под замком в яхте Бранимира. У нее были все удобства, однако эта дама подобную милость со стороны бывшего мужа не умела оценить.
- Я дала тебе свободу! – разъяренно закричала Мирабелла, только увидев серьезного и несколько напряженного в ожидании предстоящей беседы Годду, - что тебе от меня еще понадобилось?!
- Почему ты просто не подала на развод? – спокойно поинтересовался Бранимир, - я бы не стал возражать. Если ты у нас такая бессеребренница, как выяснилось сейчас, я бы тебя отпустил без вопросов. Хоть на Землю, хоть куда. Зачем тебе понадобилось устраивать эту дорогостоящую и громоздкую супероперацию? Ты ведь, драгоценная моя, пыталась убить ни в чем не повинного человека. Зачем?

Взгляд Мирабеллы был холоден.
- Что тут непонятного, ты, самодовольный идиот? Я хотела, чтобы тебя посадили! А еще лучше, казнили. Ты испортил мне жизнь. Мне мало было просто исчезнуть, я хотела, чтобы мое исчезновение стоило тебе всего. Бранимир Годда – заказчик убийства собственной жены! Тебе бы это с рук не сошло.
- Да… - глубокомысленно произнес Годда, не в силах придумать какую-либо эффектную ответную реплику.

С этим успешно справился Дональд.
- Детали надо лучше продумывать, милочка! – спокойно заметил он, - а не увлекаться произведенным впечатлением. Косяков с твоей стороны – выше крыши. Ты, если что, в следующий раз ко мне обращайся. Я проконсультирую.

Бранимир вздрогнул и покосился в сторону советника.
- Что Вы со мной собираетесь сделать? – уже спокойно спросила Мирабелла, - убить?

Муся прямо-таки нежно улыбнулась.
- Мы – прирожденные гуманисты, - заявила она, - мы просто нашли для тебя подходящую компанию.

Яхта, слегка дрожа, медленно поднялась над Землей.
- Нет! – кричала Мирабелла, - когда ее запихивали в спасательную шлюпку, - нет! Вы не смеете!

Муся удивилась. После того, что ей довелось перенести от этой женщины, она еще что-то высказывает о том, кто, что смеет, а кто, что - нет. Какие-то глупости несусветные.
- Подожди! – сказал Бранимир, и щелкнул в шлюпке какой-то тумблер.
- Вот теперь все в порядке, - удовлетворенно заявил он.
- Что ты сделал? – спросила Муся с некоторым недоверием в голосе.
- Как что? – удивился Бранимир, - сигнал бедствия включил, естественно.
- Спасательная шлюпка, борт номер 17-1999-21075, к Вам навстречу выслан катер. Не делайте лишних движений. Планетарная демократическая республика Ковыряйн приветствует Вас.

Мирабелла слышала этот голос, мужской, что странно, ведь всегда электронные диспетчеры озвучивались женскими голосами. Но она ничего не могла поделать. Крепко-накрепко прикрученная к креслу, она могла только сидеть и смотреть в иллюминатор на приближающиеся огни катера. Ей, жительнице протектората Симвы, а, следовательно,  гражданке Земли, все еще не вступившей с Ковыряйном в дипломатические отношения, предстояли очень интересные дни.

Маруся, еще бледная после болезни, но в целом, вполне жизнеспособная, стояла и серьезно смотрела в глаза Бранимиру.
- Давай, я хоть поцелую тебя на прощание. В щеку. – предложила она.

Годда послушно наклонился. Но когда Муся уже тянулась губами к его щеке, Бранимир повернулся к ней лицом, и встретил ее губы своими.
- М-да, - не удержалась чуть позже от комментариев Муся, - вот такой он, супружеский поцелуй. 

Бранимир грустно улыбнулся.
- Поехали со мной, - неожиданно предложил он.
- Ты чего? – удивилась Муся, - такими предложениями раскидываешься? Я ведь могу и согласиться.
- Поехали, - повторил Годда.

Муся зажмурилась, искренне пытаясь представить себе нормальную практически семейную жизнь с Бранимиром, и с ужасом поняла, что, в кои-то веки, фантазия ей отказывает. Ну не складывалась картинка, хоть убей!

Муся открыла один глаз и покосилась на стоящего перед ней мужчину. Интересного мужчину. Причем во всех смыслах сразу. Годда смотрел на нее преданным и печальным взором спаниеля.
- Нет! – внезапно брякнула Муся и удивилась.
- Почему? – вздохнул Бранимир.
- Нафиг! Нет, ну ты не огорчайся раньше времени, я еще, быть может, и передумаю, а пока мне нужно это… от развода отойти. От всех разводов сразу. И вообще, меня работа, между прочем, ждет. Она, конечно, не волк, но ноги, сам понимаешь, кормят. Короче…
Муся ласково похлопала Годду по плечу.
- В общем, прости меня, Бранимир, передавай привет всем. Я, может, заеду как-нибудь в гости.
И унеслась прочь. Чтобы не передумать.

Когда Натахель открыла дверь квартиры, она сразу поняла, что что-то здесь не так. Витала в воздухе какая-то странная, внушающая тревогу неопределенность. А неопределенности в жизни Натахели хватало более чем. Она еще не успела осознать, что ее не устраивает в окружающей обстановке, как навстречу вылетел Артемка.
- Мамуля! – верещал он, - а мы дедушку нашли!

Натахель погладила по голове сына и устало прислонилась к стене.
- Морф, - тихонько позвала она.

Улыбающийся Морфей тут же появился в коридоре.
- Здравствуй, милая моя! – радостно заявил он, - а у нас для тебя сюрприз.
- Не люблю сюрпризы, - пробормотала Натахель, но разулась и прошла на кухню. Над столом курсировало облако – темно-серое, плотное, с небольшими искорками, сыплющимися на клеенку с подсолнухами.

Швыдченко беспомощно повернулась к Морфу.
- А оно может человеческий облик принять? – спросила она.
- Конечно! – отрапортовал Морф, - ты какой хочешь?
- Какой-нибудь.

Быстрое «пуфф!» и за столом восседал очаровательный светловолосый юноша в возрасте двадцати трех-двадцати пяти лет. Он очень мило улыбался, и был бы прямо-таки душкой, если бы общее впечатление не портили белый полупрозрачный балахон до пола и два расправленных крыла за спиной.
- У! – произнесла Натахель, - твой папа – ангел?

Морфей почесал затылок, но ответить не успел.
- О, дева! – сладенько пропел ангел, - я рад…
- Я не знаю, чему Вы там рады, - несколько грубовато отреагировала Швыдченко, - но я давненько уже не дева. И мне Морфея с Артемкой в доме было за глаза, за уши. У меня еще нормальные дети есть, между прочем.
- Артемка норм… - начал было возмущаться Морф.
- Молчи! – приказала Натахель, - лучше объясни своему отцу, как должны выглядеть находящиеся в этом доме… существа. Крыльям, рогам, копытам, пламени и прочим проявлениям сверхъестественного я говорю четкое и определенное нет. Одежда тоже должна быть поприличнее. И пусть он станет постарше, а то выглядит, как твой младший брат.
- Но я в таком виде… - начал было папа Морфа.
- Вот в таком виде, - вновь не дала ему говорить Натахель, -  будете соблазнять юных девственниц, а у меня в доме правила диктую я. Всем все понятно?

Мужчины кивнули. Скоро на кухне Натахели пил чай с сухариками бодрый старичок лет шестидесяти. Классический дедушка – милый и безобидный. На его правом колене сидел маленький симпатичный мальчик, глядящий на дедулю с большим интересом.

Морф наблюдал за этой сценой с умилением на лице, и даже в душе Натахели что-то дрогнуло. 
- Ну что ж, - вздохнула она, - придется в комнате Артемки поставить еще одну кровать.