Оборотни шамана, левит-5. бамлаг

Настало странное время в бывшей стране Советов, время вакханалий. Распад мощного Союза повлек за собой и мощные потрясения человечества. Чтобы их обуздать потребуется значительное время, если, конечно, что-либо удастся сделать. В каждой отделившейся стране одна и та же болезнь: власть и капитал. Умные люди давно покинули родные края и уехали за границу. Оставшаяся часть населения поделилась на богатых и бедных в соотношении 70% : 20%. Средняков нет. Дикий капитализм выбросил их на обочины дорог, раз они не смогли вписаться в него. А тот, кто вписался - воры и жулики. В народе их называют «крутыми». Вот по каким признакам их можно узнать: лысые, с растопыренными пальцами: носят не в меру заостренные ботинки, кожанки, в руках барсетка, туго набитая валютой. Автомобиль последней моды - шик импорта. Сами они авто не водят, а имеют личного шофера, и, конечно же, охрану. Образование у «крутых» не обязательно высшее. Его заменяет умение брать все то, что  плохо лежит.

Есть «крутые» и в медицине. Они в дорогих белых халатах. Это наружная видимость, а потаенная? Словом, не отстают от капитализма. Но не все. Вот, Щербаков, например. Он не вписался в систему рынка, а встал на защиту невинно осужденных в лагерях БАМа. Вся его жизнь прошла вне цивилизации. Его научными трудами никто не интересуется. Все умные. А прогресса нет. Его ли это дело: гоняться за бандитами, пытаться их вразумить, поставить на истинный путь. Методы исправления людей, запутавшихся в мафиозных делах и в скверне, заслуживают широкого внедрения. Но кому это нужно? Если внедрить их в жизнь, то лечить надо поголовно всех (!!!) без исключения, особенно в правящих кругах. Рыба гниет с головы - это прописная истина.

Щербаков в своих рассуждениях пришел к выводу: добрая часть людей лишняя и в чем-то права была Ола в своих делах с пчелами, но они не различают, кто есть кто, будут жалить всех подряд. Требуется кропотливая работа по излечению общества, особенно детей. Их требуется наставлять на истинный путь с малолетства, когда они еще лежат поперек кровати.

Окончив рассуждения, Щербаков вспомнил о штольне, где хранился мед. «Жаль, что нет рядом Игнатия», - с горечью подумал он, - он мне был бы необходим. Тонька тоже в курсе, но на нее положиться нельзя. Натворит бед... Да, бед и без нее хватает. Щербаков много повидал, наслышался, настрадался на своем веку. У него сложилось свое мнение насчет жизни, как в России, так и на Украине. Не умеют и не хотят жить, а так, существуют, и непонятно, зачем. Живут для того, чтобы только есть, но не наоборот. Логика Щербакова железная, труднооспариваемая. В ней нет места пессимизму.

Молодые годы прошли в лагерях БАМа, да и родился он в год голодомора. По рассказам матери, его кормить грудью она не могла: от голода у нее не было молока. Нажует, бывало, морковки, состряпает из марли квач и даст сосать. Он едва выжил. Затем война подкосила здоровье. Хоть Щербаков и не попадал под призыв, но испытал лихолетье на Дальнем Востоке. В глубоком тылу, и в то же время, на передовой другой возможной войны с Японией, люди пухли от голода. Дальний Восток работал и жил только для фронта. Вывозилось все: одежда, обувь, люди и продукты питания. Сюда пачками шли похоронки и эшелоны с ранеными. Бесчинствовали банды. Но это было время войны. А в мирное время они тоже отравляли людскую жизнь. С ними борьба бесполезна, и только потому, что их главари в верхних эшелонах власти.

Особенно много бандитов развелось после смерти Сталина. Они расплодились за кремлевскими стенами и рассредоточились по всей стране. Лаврентий Берия был их организатором и вдохновителем. Органы НКВД, позже КГБ, а теперь ФСБ - один и тот же карательный орган. Образец выходца из его среды - Кузнецов-младший. Щербаков не мог взять в толк, как этот человек мог оказаться предателем не только его, Щербакова, но и своего старшего брата с женой Катей, замученных, покалеченных в застенках КГБ. «Кому же теперь верить?», - мучился в рассуждениях Щербаков.

Да, поистине живописная картина открылась перед Щербаковым, когда он увидел метрах в двадцати пяти от себя на бронетранспортере, том самом, ловившем Тоньку под руководством Кузнецова, теперь полюбовно восседавших на нем вместе.
Раньше Щербаков не верил Оле - матери Тоньки на счет тесных их отношений, и зря. Он тогда сменил бы тактику своих действий. Миронов отдал бы ему чертеж в другом месте, прослышав о его пребывании в этой зоне. Теперь остается надеяться на удачное для него стечение обстоятельств.

Сейчас Кузнецова с Тонькой не разделяла полоса отчуждения, как в моральном, так и в стратегическо-тактическом плане. Но еще, где-то подспудно, Щербаков не верил в подлость сплава криминала, в лице Тоньки, и органов Госбезопасности, с Кузнецовым. Но факт говорил за себя. Парочка надменно восседала на броне, демонстрируя свою любовь и преданность. Щербаков вначале растерялся при виде идиллии союза, но, поняв опасность его, принял решение: устроить за собой погоню по болотной местности. Его «джип» имел большую проходимость по ней, в силу того, что его колеса могли менять площадь соприкосновения с поверхностью.

Щербаков включил скорость и неожиданно для своих «друзей», умчался в заросли тальника. БТР преследовать его не мог. Он сразу бы завяз в болоте, но и Щербаков не стал рисковать собой. Дальше перед ним открылась бурлящая полынья, потревоженная «джипом». Он стал медленно погружаться в трясину.
Оставалось одно: срочно покинуть технику и, воспользовавшись имеющимися в машине мокроступами, убраться восвояси, как можно быстрее. Щербаков не знал содержимого сейфа, ключ от которого находился у него. Спасибо Игнатию.

Открыв без труда таинственный ларец, Щербаков обнаружил несметные богатства: валюту, золото и медицинский бокс с капсулами, содержимое которых, наверняка, имело наркотическое действие. Но их цвета вводили в заблуждение. Следовало разобраться, но времени не оставалось. Сняв с сидения чехол, Щербаков сложил в него все содержимое сейфа, и, надев мокроступы, поспешил в сторону, наиболее благоприятную для прохождения. О последствиях своего пути он не думал. Важно было сейчас оторваться от противника, скрыться в зарослях, переждать какое-то время, а потом принять решение. Время на обдумывание достаточно.
За сво¬ей спиной Щербаков неожиданно услышал грозное предупреждение в мегафон: «Требую немедленно сдаться с листами чертежей! Не отягощай свое положение!»

Это командовал Кузнецов. Затем послышался голос Тоньки: «Дурень... куда ты забрел?! Там верная гибель... там чертовы топи!» Но Щербаков и так понял: он в плену у них... -
<;; ;*;
«Фазенда» Олы и Тоньки догорала, как говорится, синим пламенем. Гарь распространилась на многие километры. Воздух округи перенасытился смрадом. Легкие порывы ветра уносили его в сторону штольни и бронетранспортера Кузнецова. Вечерние сумерки от дыма сгустились раньше обычного. Но вот их разорвали снопы огня от взрывов. Это рвались боеприпасы Олы, которая по своей жадности и защищаясь от Фемиды, запаслась у воинской части больше, чем этого требовалось. В основном это была бартерная сделка: наркота -взрывчатые вещества.

Минировали все подряд солдаты из  Кузнецовской части, в которой царили безучетность и безотчетность средств массового поражения. Там же служил некогда солдат Миронов, поставлявший оружие и боеприпасы  тряду Кузнецова-старшего. Там же и был похищен един-
ственный образец «адской машины» (так прозвали ее в банде  Шамана) с помощью того же Миронова. Они воспользовались вакханалией, творившейся в расположении части. Оттуда бес-
контрольно снабжалась «фазенда» всем тем, что было необходимо Тоньке: мясо, хлеб, крупа, масло и прочие продукты питания. Все это менялось за наркотики. После распада
Советского Союза почти во всех воинских подразделениях  упала дисциплина. Служба носила условный характер, царила дедовщина фашистского образца. Пьянка, наркомания заполонили старший офицерский корпус.

Солдаты срочной службы были заняты не службой, а строительством дач генералитета. Наихудшее положение дел наблюдалось в гражданском  обществе. Накануне распада обострились политическая и экономическая обстановка в стране, грозившия гражданской вой-
ной. Правительство с перепугу поспешило разбазарить страну. Оно видело, как народ стоял в бесконечных очередях за  хлебом и за колбасой из туалетной бумаги, биомассы и крах-
мала, занимая очередь ночью! Из одежды и обуви носили почти  то же самое, что и зэки. Народ бурлил и негодовал. Молодежь была готова повести борьбу с коммунистическим режи-
мом. Чтобы предотвратить ее, ЦК КПСС, во главе с Л.Брежневым, был  брошен  клич  : «Комсомольцы! Вас ждет БАМ.Надо завершить ее строительство, начатое вашими отцами,братьями и дедами!»

Вновь обман и лицемерие правительства, точно такое же, как и в 1932 году при организации
строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, как исправительно-трудовое мероприятие всех непокорных кремлевской мафии.
Одураченные лозунгами комсомольцы сплотились в стройбригады, очертя головы бросались на выполнении гигантского проекта: стройка коммунизма. Это было повторено в 1932-1953 гг.

После смерти Иосифа Сталина к власти пробирался генеральный палач Лаврентий Берия — нарком внутренних дел СССР. В свою поддержку он, закрыв несанкционированно Верховным Советом БАМ, амнистировал из лагерей армию самых отпетых уголовников, которые разбрелись по стране. Страна содрогнулась от их беспредела. Наркомом выдвигалась мысль, что только он один может навести порядок в государстве, чем вымолит себе пост Генсека.
Распад Союза избавил комсомол от БАМа, и в то же время - от режима коммунистов, наследие от которого народ испытывает и в начале двадцать первого века.
*** ***   ***
Щербаков сидел в укрытии, обдумывая свое положение. Ему казалось, что он попал в западню. На самом деле, так оно и есть. Впереди - разверзшаяся полынья, сзади -его преследователи: Кузнецов с командой и со своей любовницей Тонькой. По сторонам - сплошные топи. Шаг влево, шаг^вправо для него будет фатальным. Мокроступы помогут лишь при отступлении назад, по более твердой почве. В размышлениях Щербаков задремал. Его взбудоражили взрывы. Он догадался: взрывались подземные лаборатории Тоньки от пожара верхних построек. Взрывы следовали одни за Другими в сторону штольни и БТРа. «Профессиональное минирование», - удивленно заметил Щербаков. Из укрытия он хорошо видел их и не уставал поражаться изобретательности Тоньки. Но в данном случае никто не предусмотрел наружного пожара. Ола никого, кроме Игнатия, не предупредила, что с ее смертью погибнет все; она не оставила своей дочери никакого наследства. Жили мать с дочерью как-то не по-людски: остерегались друг друга, не доверяли своих тайн, не делились валютой.

Тонька не знала о минировании внутренних помещений. Она этим особо не интересовалась. Когда Ола давала команду Игнатию уничтожить свое криминальное имение, она думала, что Тонька, добыв чертежи, уже скрылась за границей.
Щербаков, пользуясь сумерками, и предприняв обманный маневр, истерично прокричал в сторону «БТРа»: «Тону!Спасите!» Просьбы о спасении повторялись несколько раз в убывающем тоне, и под конец они вполне естественно, с клокотанием в горле, возвестили о кончине невольного узника болота.

Кузнецов, было, ринулся на спасение, не столько Щербакова, сколько чертежей, вернее, их части, но Тонька помешала, встав на его пути с возгласом:
- Там и твоя будет смерть! Туда нет хода! Прильнув к устам Кузнецова, она пыталась заглушить его попытку окликнуть Щербакова, чтобы убедиться в его смерти. Он не мог поверить в то, что такой волевой, отважный человек мог вот так беспринципно поддаться пленению кикиморой. Все же, вырвавшись из Тонькиных лобзаний; он прокричал строго:
- Щербаков! Не дури! Сдайся и верни чертежи! Сам убирайся ко всем чертям! Ты слышишь?!
Но, увы! Слова Кузнецова, усиленные мегафоном, глухим эхом прокатились по болотам, и вернулись к нему ближним клокотанием болотной бездны.
;;; ; ; <; ;
Утро наступило в тревоге. Щербаков, едва перекоротав ночь, принял решение выбираться из владений кикиморы, а по научному: Гомоакватимуса (водяного человека). Путь только один: к штольне. Но для этого надо точно убедиться в отсутствии засады Кузнецова. Если выдать себя, то куковать на болотах придется долго. Поэтому Щербаков продвигался попластунски очень осторожно, чтобы не шевелить камыш и не обнаружить себя. Он старался выбирать себе путь с редкими зарослями. Свой скарб пришлось тащить на спине. Вес его солидный, и он изрядно давил вместе с телом на зыбкую почву, от чего его тело скользило по воде. Холода Щербаков не ощущал. Было не до него. Требовалось более существенное: выбраться отсюда, как можно быстрее.

Вот туман и смог от пепелища «фазенды» несколько рассеялся. Открылась впереди земная твердь. Сердце радостно ответило на увиденное. Вроде бы никого. Пришлось некоторое время провести в ожидании, чтобы разрешить сомнения насчет возможной военной хитрости Кузнецова. Просто так он не успокоится. Может вызвать вертолет - тогда спасения не видать.

Щербаков предусмотрел такую возможность. Вернувшись к своему «джипу», он забросал его камышом, создав видимость густой заросли, а сам залез в кабину. Как ни странно, колеса машины не увязли, как это наблюдалось с вечера, а наоборот, находились полностью на суше. Щербаков догадался: болото жило своей жизнью, оно дышало: то, поднимая с бездны сгустки болотного газа, вздыбливая поверхность земли, то выдыхая его, погружая ее вновь в свое чрево. Все зависело от лунной фазы. На счастье Щербакову, она оказала хорошую услугу.

Прошло полчаса или час. Как и предполагал Щербаков, в небе застрекотал вертолет. Он напрягся, замер так, будто бы от этого зависел успех его скрытности.
Вот гул мотора вертолета удалился, и вскоре исчез. Возникал вопрос: что это? Его обнаружение или безуспешность кузйецовской операции? Если первое, то к нему не так просто будет добраться. Если бы не «джип», Щербаков бы выбрался на лодчонке Игнатия, скрытой в густых зарослях. Но транспорт? Он ему нужен позарез. Тонькин «мерседес» ушел в болотную бездну еще с вечера. Это радовало Щербакова. Беспокоило сейчас одно: если он себя не обнаружил и убедил Кузнецова с Тонькой в своей гибели, то опасаться излишне. Вероятнее всего, вертолет искал «джип» и «мерседес». Это уникальная техника во всех отношениях, причем совершенно новая. На спидометре «джипа» показан всего-то ничтожный километраж: пять тысяч...

«Если к вечеру будет все спокойно, - подумал Щербаков, - то предприму вылазку вначале сам, своим ходом, а если нет опасности, то вернусь за «джипом». Тогда ищи-свищи меня, как ветра в поле».

Время перевалило за полдень. По-прежнему тихо. Размышлять, а тем более, строить планы уже надоело. Занятие это пустое. Мысли витали где-то в далеком детстве. Многое уже стерлось с памяти, а то что осталось, не радовало. Время было такое безотрадное. О нем Щербаков много раз вспоминал. Часто его мысли обращались к Лене и его несостоявшейся семейной жизни. О дочери Ольге, о ее трагедии вспоминать больно. Когда мысли натыкались на свое будущее, то в нем черпать вдохновение, равнозначно, что ситом воду. Перспектива смутная. Его научное прошлое давно потеряло смысл в долголетних перипетиях жизни. К тому же все документы утеряны, а без них он никто. Попробуй докажи, что ты не ты. В существующем настоящем главное — бумажка, а не твой ум и способности. Справедливо выражение: «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой - человек».

Успокаивало богатство Олы, которое содержалось в чехле от сидения. В жизни Щербакова подобные случаи уже бывали, и он распоряжался ими с пользой для общего дела. На этот раз он пока затруднялся в своих планах.
Так, в ожидании сумерок, прошло тревожное время, а с их наступлением Щербаков, осмелев, вылез из своего укрытия. В руках он держал наготове пистолет, оказавшийся в скарба Олы. Ранее Щербаков особо не рылся в нем, а используя сейчас с пользой для себя время, он его и нашел. В обойме полный комплект патронов. В случае чего, есть надежная защита.

Пробравшись к лодке, Щербаков поплыл на ней в сторону, как отвлекающий маневр, от «джипа». Метрах в ста он осторожно вылез на берег и спрятался в тальнике. Затем где на корточках, где ползком стал пробираться к штольне, чтобы убедиться в ее целостности, и, заодно, в отсутствии опасности. Вроде все тихо. Но в последний момент к штольне Щербаков приблизиться побоялся, так как возле нее могла быть минная растяжка, на которую он раньше напоролся. Остановившись, он подумал: «А стоит ли рисковать из-за наркотического меда? Нужен ли он? Тут бы с богом унести ноги»... Разворачиваясь, но уже более уверенно, Щербаков на свою беду, зацепил ногой провод и...
; ; ;> ;*; ;>
Жизнь... Что это такое? Для чего она нужна человеку? Нужен ли он сам природе? Это философское рассуждение всегда преследовало Щербакова в часы досуга. Для себя он
решил, что его жизнь прошла стороною. Ранее он не обременял себя раздумьями о житие-бытие. Тогда казалось все яснее ясного: знай себе одну заботу: борьбу за выживание. Были песни: «...думай прежде О Родине, а потом о себе...». Или еще глупее: «...где бы я ни был, что б я ни делал, перед Родиной в вечном долгу».
Слова не точны, но смысл идиотский. В стране Советов так учили жить «в долг». А раз так, то требовалось жить и трудиться, чтобы его погасить. Но долги, судя по песне, бесконечны. Да так оно и было. Работали за копейки, а затрачивали энергию свою на рубли.

Вот это и было смыслом жизни. Но сейчас, когда вольному воля, каков резон жить? Во благо мафии, миллионеров, которые, тем более, не знают цену жизни? Ну накопили они энную сумму и атрофировались. Им надоели рестораны, ночные бары, разгул, пьянство и все! Они не живут, а доживают без ицтереса. А тем, кто ведет борьбу за свое существование, вообще жить надоело. Их удерживает только инстинкт самосохранения. Вот железная логика Щербакова. Если еще сюда можно добавить и его мысль о том, что человек в таком виде, в каком он есть сейчас, является глобальным вредом для природы. Другое дело флора и фауна: они поддерживают равновесие, обогащают землю, и не приносят никакого вреда. Это и есть жизнь.