Нежные лепестки любви

 

НЕЖНЫЕ ЛЕПЕСТКИ ЛЮБВИ

Gracias!

Ночь пахла жасмином.  Где-то вдалеке, в кронах деревьев, трещали цикады. «Ну, зачем я делаю ему больно?» – подумала она, и раскрыла крохотный томик стихов: «Испанка пальчиком на жилах моих рук застенчиво играет пиццикато…». 
Жестко. Жестоко. Пожалуй, чересчур натуралистично.
Сегодня вечером она играла, как богиня. Корпус электрической скрипки был выполнен из стекла. Издалека, с задних рядов, казалось, что он растворялся в воздухе, и музыка струилась из ее рук.
Успех был оглушительный. Зрительские ладони захлопали как крылья голубей, взлетающих с Placa de Catalunia.
- Барселона у ваших ног, сеньора! – сказал   импрессарио,  -  потрясающе, великолепно!
Всю ночь она думала о нем. А утром в дверь постучали. На пороге стоял негр с роскошным букетом. Негр был в белом – костюм, ботинки, перчатки были чистыми, как снега Эвереста.  Среди цветов лежала открытка, на которой было написано лишь одно слово: «Gracias!»

Она никогда не узнает?

В палатке  лежали двое мужчин. В лагере Лобуче, на высоте 6300 метров, свирепствовал ветер.   Не спалось.
-  Когда ей исполнилось 16 лет, - тихо рассказывал один из них, - я собрал все свои деньги и купил ей огромного плюшевого медведя. Я поставил его возле двери, нажал звонок, и убежал. Игрушка так ей понравилась, что она несколько лет так и спала в обнимку с этим мишкой…
- А когда она узнала, что игрушку подарил ты… - продолжил другой…
- Она этого не узнала. И сейчас не знает.
Напарник хрипло засмеялся, но тут же замолк – воздуха не хватало.
- Ладно, давай спать, - сказал рассказчик. – Завтра идем выше…
Вклиниваясь в небо, над лагерем  навис пик Эвереста. Выше его были только звезды.

Шипы и розы

«Ты ходишь по цветам, - говорила ей мама, - смотри, опять не наступи на шипы!». На шипы она наступала дважды, и каждый раз очень больно.
Выходить замуж надо за ровню. Первый муж – стройный красавец, играл в оркестре. Он ревновал ее, но не к мужчинам, а к скрипке. Бог не дал ему таланта, кроме таланта пить красиво. Второй… впрочем, и о нем не хочется вспоминать.
Когда после концерта ей несли букеты цветов, она почти безошибочно знала: вот этот – от него! Словно цветы всегда были подобраны в тон ее настроению, погоде, времени года, и даже музыке, которую она играла в тот день.
Куда бы ни заносила ее концертная судьба, он всегда присылал ей цветы. И писал лишь одно-два слова, которые служащие международного агентства по доставке, подписывая открытки, подарков мило коверкали. Получалось что-то вроде «лубью», или «нештная майа»…
Прощаясь с Барселоной, прогуливаясь по улице Rambla, она поняла, что не может жить без смены декораций, без музыки, без цветов. Но главное – без него…

«Я согласна!»

Вернувшись домой, он спал двое суток. Иногда просыпался тревожно: казалось, что не хватает воздуха. Да, Эверест еще долго будет напоминать о себе…
В  дверь раздался звонок. На пороге стоял негр. Весь в белом. Белый костюм, перчатки, ботинки и белозубая улыбка. Негр протянул букет цветов. В нем лежала записка, в которой было всего лишь одно слово: «Я согласна!»