Глава 21. Реминисценция оффтопом и Видения блаженн

  Пара, зашедшая в полупустой троллейбус, выглядела весьма и весьма странно. Вполне солидный мужчина средних лет в хорошем костюме и плаще и не менее хорошо, в принципе, одетый молодой человек в белом плаще и сером костюме, даже с галстуком, вот только очки (если присмотреться, они были без стёкол) да какой-то странный полиэтиленовый мешочек на ухе. Ну, и берет тоже немного легкомысленный.
  - Ну, я же говорил тебе, чтобы ты оделся поприличнее, – недовольно пробурчал солидный мужчина. – А ты... Очки эти дурацкие, мешок на ухе...
  - Ну, Андрей Валентинович, – усмехнулся молодой человек, – ладно уж вам...
  Андрей Валентинович недовольно хмыкнул, но ничего не сказал. Устроившись на заднем сиденье рядом с молодым человеком, у которого был мешочек на ухе. Остановки три они оба молчали, смотря в разные стороны, пока вдруг Андрей Валентинович не спросил своего странного собеседника:
  - Слушай, а это действительно ты все эти песни написал?
  - Нет, конечно, – ответил молодой человек, лукаво улыбаясь. – Ну, собственно, плохо образованному папику простительно незнание песен Гребенщикова.
  - А кто он такой? – спросил Андрей Валентинович.
  - Бог, – ответил молодой человек, всё так же лукаво улыбаясь. – От него сияние исходит.
  Андрей Валентинович  снова недовольно хмыкнул и уткнулся в какую-то невзрачного вида книжку, в его воображении опять поплыла картина из безумно давнего прошлого (время летит неудержимо, и он это чувствовал). Опять парики, букли, косы, мундиры – и безумно одинокий рыцарь на троне, так страшно погибший в ту роковую ночь.
  Через пару остановок был ипподром. Судьбоносное место в России, по большому счёту. Здесь можно было стать богаче короля или потерять всё. Можно было рискнуть и пойти наудачу, а можно было и сказать нужному человеку пару слов, чтобы этот мальчишка, «фук», который высокомерно усмехался всё это время, несмотря на преподанный ему урок, выиграл дуриком «Тройной экспресс». Он его выиграет, конечно, но не сумеет распорядиться, как и те, кто потом заберёт эти деньги из кармана окровавленного плаща, когда тело этого нахала примет в себя нож в салоне машины. Но и те ребята не истратят ни копейки из этих денег – очень скоро их арестуют и посадят в тюрьму за покушение на убийство. Парню придётся начать всё с нуля, попав в больницу, а сумрачный «хозяин жизни» найдёт приют на одном из кладбищ Крыма, застреленный любовницей за то, что он попытался избавиться от этого сумасброда-певца, который… Впрочем, последующие события уже неважны…
                Сергей Соловьёв, "Асса" (вольное переложение).
 
  Сейчас о тех временах остались только воспоминания, и вряд ли всегда добрые. По городу ходят совсем другие люди, говорят, даже встречаются ведьмы... А поле битвы уже давно переместилось на далёкие, суровые просторы южной части Западной Сибири. Там, между Тюменью и Барнаулом собирались новые силы, чтобы решать вопросы совокупности нравов и образов Бога для напряжённо ожидающих масс, чьё сознание должно было выбрать самобытную и не сломившуюся под гнётом Звёзд и Полос Святую Русь или же идущую уверенным шагом к европейским декларациям прав Эрефию. И диспут предполагался предельно напряжённый, не словом, но делом, как среди электронных пространств, так и на улицах городов.
  Граф Муравьёв не предполагал, что давление внутри парового котла нельзя игнорировать, просто завинчивая гайки до предела. Он ещё не знал, что этот худощавый профиль с длинной, узкой бородкой ещё нагонит страха на тех, кто пытался сохранить Империю, а позднее... Это была катастрофа, которую не предотвратил стальной кулак Немецкого Вождя, даже после того, как Варшава была почти полностью уничтожена. И кто знал, что на этих землях опять появится Зло, Зло, воплощённое в этом злобном человечке с отмороженной совестью, который готов был привести тысячи аргументов, чтобы отнять Победу у Нации, которая освободила Европу, все эти часовые пояса, декретное время, летнее, зимнее, эта вторая дата... А потом - проклятие, чёрные мессы в одной из квартир омского Левобережья и частном доме в шестидесяти километрах от города, как два рога зловещего козла Ада по имени Бафомет...
  И ещё эта третья сила, это сборище развратников, восхищённое нечестивой римлянкой Мессалиной, которая могла вести жизнь уличной шлюхи, когда уставала править государством, бесстыжей француженкой, снимающей обувь и верхние юбки, чтобы стать ближе к королю, отравительницей Лукрецией Борджиа и развратницей, о которой Толстой писал, что она желала соблазнить пастыря божьего... Эта секта желала возврата к язычеству и новой волны извращений, чтобы завладеть Россией и уничтожить её! И этому злу надо было противостоять всем, что есть у Русского Человека. Третьего было не дано. Только с Господом и Святыми или против, в рядах воинства Сатаны.
  Но пока ещё не было признаков битвы, только первые знаки, только обозначившие то, что предстояло видеть и выполнить в дальнейшем. Не все вернутся домой с победой, но форпост на пути Зла будет построен...