ID

Иван Денисыч не любил ЖЕНЩИН. До того не любил, что злил их ежеминутно, едва завидев приближающуюся кандидатуру на своем пути. Иногда он даже специально прятался за дерево, чтобы получился ошеломляющий противника эффект. Он шумно выскакивал из укрытия и, распахнув плащ, под которым обнаруживался мощный торс, во всей своей красе устремлялся на обескураженную поведением интеллигентного вида мужчины жертву. Иван Денисыч не брил бороды и носил шикарные усы, которые любил загибать колечками кверху. Очков он не носил, а лихо покручивал в руке старенькое пенсне, вспоминая как отобрал его у одной старушенции, которой незаметным образом ввернул подножку. Трофей был, в общем-то, не ахти, но Ивану Денисычу нравилось вспоминать подробности проделанной работы, при этом он весело причмокивал и, напустив на себя самый благодушный вид, отправлялся на прогулку. Путь его лежал в продуктовый магазин - там всегда было скопление этих самых женщин. Обычно они ругались, подолгу перевешивали купленный товар и, обнаружив недостачу, громко кидались в бой с продавщицей - степенного вида женщиной, в пришпиленном булавкой к вздыбленным волосам, белом, с пятнышками от мух, колпаке. Та просила не задерживать очередь и зычно кричала: "Следующий!". Вся эта толчея чрезвычайно умиляла Ивана Денисыча, он широко улыбался и игриво шнырял между рядами молочных и колбасных товаров, успевая толкнуть смешливых студенток, наступить на ногу дородной матери семейства и выпихнуть, сшитую из старого зонтика сумку прям под ноги вздыхающей старушке. Иногда он до того воодушевлялся, что громко пел, показывая всем какое у него хорошее настроение. Такое настроение могло испортить только одно - продавщица колбасного отдела, на которую такие фокусы не действовали. Обычно она говорила ледяным тоном: "Гражданин, покиньте помещение!". Или что еще хуже: "Если хотите петь, то идите в Оперный театр!". "А что?"- как - то подумал Иван Денисыч,- "А вот и пойду!" И пошел в Оперный театр. В театре было много народу, все такие глянцевые и просветленные. В зале тихо шептались и подносили к глазам театральную оптику. Тут-то и пригодилось Ивану Денисычу старушечье пенсне! Поначалу ему было интересно на выступление смотреть и пытаться понять, что там они на сцене голосят, но вскоре Иван Денисычу стало скучно. Тогда он принялся рассматривать публику. Публика была интересная. Женщины, те вздыхали и подносили к глазам шелковые платки, надушенные до невозможности. Одним из таких платков обмахивалась дама, сидевшая спереди. Иван Денисыч потянул носом воздух и громко чихнул. В зале зашикали. Тогда он решил вырвать платок у глупой дамочки и стал действовать. Сначала он просто пытался поймать его, затем, грубо толкнув переднее кресло коленом, спрятался, надеясь, что дамочка удивится и выронит платок из рук. Но и из этого ничего не вышло. Расстроенный Иван Денисыч пошел на верное средство - сполз под сидение и, не раздумывая, укусил дамочкину ножку в нейлоновом чулке. Дамочка взвизгнула. "Крыса, крыса!" - пронеслось по залу. Одна женщина хлопнулась в обморок, другие заверещали - "Ах, скорее доктора!". Мужчины, те вообще недоумевали что делать и беспомощно озирались по сторонам. Музыка на сцене стихла, выступление было сорвано. Дали занавес, а затем и свет. Расталкивая поднявшихся людей, по залу пробирался Иван Денисыч, прижимая к себе драгоценный платок. Душа его ликовала.