Оборотни шамана, левит-6. бамлаг

Щербаков пришел в себя рано утром от того, что его лицо облизывала огромная черная собака. Она при этом жалобно скулила, будто пыталась выразить сочувствие человеку, попавшему в беду. Щербаков долго еще не осознавал в полной мере случившееся с ним. Оттолкнув от лица собачью морду, он попытался встать, но тяжесть всего тела возвращала его на землю, словно магнит. «Это что-то серьезное». - лихорадочно пронеслось в мыслях. Щербаков стал ощупывать руки, ноги чтобы убедиться в их целости. Вроде бы все на месте, двигаются, а всАть трудно. «Контузия, - первое, что пришло ему в голову, - легкая контузия от вчерашнего взрыва»,-
 
Собака по-прежнему сидела на задних лапах возле него и тревожно поскуливала.
Щербаков обратился к животному:
- Чье ты, Божье создание? Хочешь мне что-то сказать?
Собака забежала вперед, где ее хорошо мог рассмотреть Щербаков, и завиляв приветливо хвостом, несколько раз приглушенно гавкнула. Видимо, она была рада возвращавшемуся к жизни человеку. Затем она потянула за рукав куртки Щербакова, как бы желая помочь ему встать на ноги, при этом она беспокойно пританцовывала, давая понять своим движением об опасности. Сознание Щербакова точно восприняло сигналы собаки. Появились силы, и он быстро вско¬чил на ноги. За зарослями тальника он увидел машину «Бобик», скорее всего, военный. Догадка пришла сразу: это по его душу. С вечера его искать было трудно. Они явились по-утру.

Собака, забегая вперед Щербакова, всем своим видом давала ему понять, что надо следовать за ней. Он не сомневался в этом. Они быстро спустились с бугорка и побежали вдоль болота далеко в сторону от того места, где происходили вчерашние события. Щербаков полностью доверился собаке, понимая, что она хочет отвести от него беду. У одиноко стоявшей, усохшей наполовину гигантской вербы, маячившей на всю безмерную округу, пес стал что-то искать и нырнул под ее могучие корни. Щербаков последовал за ним. Это оказалась волчья пещера, в которой, как явствовало, проживал новый хозяин. Собака, дав себя взять за хвост, что выходило за собачьи нравы, новела в полной темноте Щербакова по каким-то узким коридорам неведомо куда.

Пробирались долго. Возможно, это только так казалось. В темноте, в неизвестных местах время теряет смысл. Работают только биологические часы. Щербаков прикинул: шли они около часа. Он считал по шагам, на каждый из-которых затрачивалось 2-3 секунды. Следить за количёствотйшагов - это давняя его привычка, которая не подводила в экстремальных ситуациях. Если бы ему сейчас нужно было возвращаться назад без собаки, он бы безошибочно нашел путь по шагам.

Наконец они вышли в какое-то просторное подземелье, едва освещенное неизвестным источником света. Когда глаза адаптировались, Щербаков увидел вентиляционную трубу, выходящую наружу. Ее диаметр составлял около двадцати сантиметров и высотой порядка одного метра. Щербков выглянул из нее наружу и увидел краешек полуденного солнца. Собака все время терлась у его ног, затем она отошла и вернулась с кольцом копченой колбасы в зубах.

Щербаков понял, что, судя по внутренней температуре помещения, и специфическому запаху, он находится в хранилище продуктов. Сразу же засосало под ложечкой. До этого голод притупился. В последние дни у него во рту не было ни крошки. Житейские перипетии отвлекали, да и негде было перекусить. А сейчас голод возымел силу. Взяв у собаки колбасу, он тут же с ней расправился^ Тем временем глаза полностью адаптировались, и перед их взором открылась потрясающая картина. Вдоль стен на стеллажах хранились несметные запасы продовольствия. Тут тебе и копченые окорока, колбасы, сало, рыба, консервы и прочая снедь.

Глядя на это изобилие, загорались глаза. Собака ничего не трогала. Видимо, она здесь употребляла еду вдоволь. Наевшись, Щербаков присел на корточки и, опершись спиной на свободный от полок кусок стены, стал рассуждать: «Наверняка это склады Олы, причем тайные, как говорится «НЗ», то есть неприкосновенный запас на случай экстремальных житейских ситуаций. Значит, сгоревшая «фазенда» где-то рядом, а возможно, над ними». Вечерние, вчерашние взрывы не повредили склад. Видимо, так было задумано, но вряд ли. Умирая в тяжелых муках, Ола не могла оставить что-то из своего владения нетронутым кому-то. Значит, Игнатий не все выполнил из приказа хозяйки, причем умышленно. Он рассчитывал, по всей видимости, здесь жить после ее смерти. Что касается Тоньки, то она с чертежами должна была покинуть этот дорогой ей кусок грешной земли.

Но вышло так, как вышло. Игнатий трагически погиб, а Тонька, видимо, осталась с Кузнецовым. Они надеялись, что Щербаков остался в живых. Ведь было предположение, что он утопая в болоте, имитировал свою смерть. Сейчас они где-то рядом. Собака их учуяла, да и сам он видел военную машину. Будут ли солдаты прочесывать местность? Если да, то, конечно же, на резиновых лодках. Щербаков предположил такую возможность. Раз Кузнецов прибыл с заданием, то сидеть сложа руки, и выжидать он не станет. Требуется что-то придумать и ему, Щербакову. Но что? Выбрать удобное место, и всех расстрелять из своих двух пистолетов? Нет, это не выход. Он отверг этот план. Надо применить не¬что эффективное. «Впрочем, необходимо решать на месте», - заключил он.

Неожиданно Щербакова осенила догадка: «Должен же быть сюда, в склад, вход? Не собачий же лаз?» Он стал ощупывать все стены. Вдруг собака, словно угадав замысел своего спутника, стала обнюхивать пол, и в одном месте заскребла когтями. Щербаков обрадованно упал на колени, и стал обследовать это место. Пальцы наткнулись на металлическое кольцо. Сердце забилось учащенно от сознания маленькой удачи. С большим усилием он потянул за кольцо, и открылась крышка. Под ней пустота, некое пространство, темное и таинственное. Дна не видно. Прыгать рискованно. Глубина неизвестна. Щербаков бросил какой-то, попавшийся под руку предмет и прислушался. Раздался легкий всплеск: значит внизу вода. До нее метра два, не более. А вот глубина?

Радость затмило огорчение. Сидящая рядом собака, учуяв это, засуетилась, жалобно заскулила и спрыгнула вниз. Там, над водой светились ее глаза. Это значило, что глубина была по щиколотки. Далее простирался грот метров пять длиною, в конце которого виден свет. Собака пошла вперед. За ней уверенно следовал Щербаков. У самого выхода она остановилась и всем своим видом и поведением давала знать об опасности. Щербаков осторожно выглянул и замер от увиденного. В двух метрах от выхода из подземелья, заросшего осокой, покоились на воде две резиновые лодки. Рядом никого. Слышен громкий разговор где-то в стороне, примерно в десяти-пятнадцати метрах. О чем шла речь, Щербаков не разобрал. Видимо обсуждался план прочесывания акватории.

Собака, уверенно, безбоязненно вышла из грота, оглянулась по сторонам, понюхала округу, и завиляв приветливо хвостом, миловидно посмотрела на своего спутника. Щербаков уловил в ее поведении отсутствие опасности, вылез, и привстав, обозрел местность. Он не ошибся. В нескольких метрах стояла группа военных. Среди них Щербаков узнал без труда Кузнецова. Тоньки рядом не было. Все они стояли к нему спиной и были явно чем-то увлечены. Щербаков подполз к двум лодкам и пропорол их днища своим перочинным ножиком. Назад тем же маршрутом уходить было рискованно. Кузнецов мог догадаться, что злоумышленник скрывается где-то рядом и непременно начал бы его искать.

Собака оказалась на редкость смышленой. Видимо, она прислуживала хозяйке «фазенды» и знала все ходы и выходы. Своих врагов она хорошо могла распознать. Пес почувствовал, что Щербаков в беде. Он начал увлекать его в сторону от лодок, и зная брод, повел его через болота, в их глубину, через густые заросли камыша. Каково было удивление Щербакова, когда он оказался рядом со своим замаскированным «джипом». Собака привела его точно к нему.

Вдали послышалась бранная речь, безадресные проклятия, когда солдаты обнаружили течь вовнутрь лодок на глубоких топяных разводах. Видимо, их засасывала бездна.
Щербаков и радовался, и сожалел о всем случившемся по его вине, и по вине Кузнецова. Осмелев, вернее, подвигнутый любопытством, он осторожно влез на «джип» и обозрел окрестность. Перед его взором предстала удручающая картина: на разводье тины барахтались два человека. Их лодки, сполна набравшиеся воды, где-то исчезли. Люди уже не звали на помощь, обессилено погружаясь в травяное месиво.

Вот их головы затянулись тиной. Все стихло. На поверхности воды бурно клокотали пузыри... Вдали по берегу было видно, как обеспокоено бегал сам Кузнецов, не зная, что предпринять. Он не догадывался, что лодки солдат были повреждены. По всей видимости, он склонен был винить своих кладовщиков воинской части, которые подсунули ему бракованные лодки. Но доказать их вину теперь невозможно.

Щербаков размышлял: может быть, обнаружить себя и вести с Кузнецовым переговоры на равных? Да, такой случай ему предоставлялся. Ведь сейчас Кузнецов виновен в гибели своих солдат, и ему грозит трибунал. Но Щербаков раздумал. Пусть отвечает он по закону. На его душе большой грех за предательство своего старшего брата и Кати, а так¬же его лично. На этом Щербаков и успокоился. Может, в части охладят страсть Кузнецова к чертежам, нужда в которых уже давно отпала. Это была его личная инициатива - насчет поимйм Щербакова и захвата чертежей в корыстных целях.

Именно они должны скрепить семейные узы с Тонькой. Потом уехать за границу, продать их и зажить там полнокровной жизнью. Но, видимо, уже этот план нарушен гибелью солдат. Тонька еще не знает об этой трагедии.
Щербакову ничего не оставалось, как загрузить свой «джип» продуктами из хранилища Олы, пчелиным медом из штольни, посадить собаку, ставшую ему настоящим другом, рядом с собой, и под покровом ночи прорваться через кордон на свою Родину - Украину. Благо, для этой цели у него есть чем умерить аппетит таможенников...