Амазонская авантюра. Набросок 11

- Ты плохо обо мне думаешь,- произнёс он. Ник, и в самом деле не очень хорошо думал о Карлосе. И для того было немало поводов. А, кроме того, он знал, что за деньги тот мог продать не только вещи, но и... Однако, как бы там ни было, надо было выяснить, что ему ещё известно об этом деле. Ведь, могло статься, что Карлос мог оказаться и хорошим информатором в пользу Ника. И, всё-таки, на дружеские отношения с этим метисом лучше было не расчитывать. Понятие чести у этого человека было весьма размыто, если не сказать, что вообще отсутствовало.
- Итак, о чём же вы всё-таки говорили,- попробовал расколоть собеседника Ник. Но, тот свернул разговор, отделавшись лишь одним замечанием, что он ничего никому не сказал. Нику перехотелось обедать, и он засобирался уходить, не забыв, однако, ловко подхватить пару сырых картофелин из ящика, что стоял под столом, в подарок лохматому обжоре, который лениво валялся на земле в тени гранатового куста. Никто и не думал задерживать его за столом, и Нику было понятно это простительное для этой семьи равнодушие к гостю. Такой кормилец, как Карлос, сам нуждался в том, чтобы его кто-то поддерживал бы. Семье иногда приходилось жить впроголодь. Так что, Ник попрощался и вышел наружу, под палящее солнце. Залаяв и завиляв хвостом, Гордо подскочил и встал на задние лапы, приплясывая перед обладателем двух великолепных картофелин.
- На! Держи! - Ник сунул ему в пасть первую картошку, которую пёс с треском и чавканьем быстро прикончил. Там же исчезла и вторая. Этот парень, похоже, никогда не гнушался клубнями, так как Галя рассказывала, что он подворовывал прежде на рынке всякую всячину. Ох, не любят здесь собак, ох не любят! Потому и кормятся вне дома, чем придётся.
"Куда двинуться сейчас?"- думал Ник, теребя пластырь над правой бровью, где пощипывала вчерашняя рана. Он вышел на асфальтированную дорогу, которая была единственной связующей артерией между большим городом и новым гигантским строящимся районом. Махнув рукой, остановил первый же раздолбанный автобус двигавшийся в сторону центра, вскочив в него находу. Раньше его развлекало, как в таких районах смотрят на гринго. Было ощущение, что ты инопланетянин. Один среди метисов и индейцев, он всегда выглядел белой вороной. Вот, и сейчас его разглядывало около полутора десятков пар глаз, не признавших в нём своего. Но сейчас ему было все равно. Все мысли были о том, что ждать от такой жизни дальше. Чудно! Такой странный и интересный мир окружал его, а он, вместо того, чтобы путешествовать по нему, замкнулся в каком-то зловещем колдовском кругу, за черту которго никак не мог выбраться. Автобус выехал на мост через реку Римак, протиснувшись через старые кварталы города, когда-то принадлежавшие первым поселенцам конкистадорам, а сейчас ставшие злачным местом и рассадником бандитских притонов, где в уличной толчее импровизированных рынков можно было затерятся среди настоящих отбросов общества. Однако, миновав эти злачные места, автобус нырнул на широкую авениду и посекундно тормозя, чтобы подхватить налету новых пассажиров, помчался в сторону фешенебельного района. Однако, Ник, спрыгнул недалеко от отеля Шератон, и одной из боковых улочек двинулся в сторону закоулка торговцев старинными монетами. Как он и ожидал, там в этот час ошивался его старый знакомый, Алекс, приехавший в эту страну с Украины ещё во времена существования совка. Этот парень был непромах, и умел прокручиваться в самых разнообразных жизненных условиях. Вот, и сейчас, он стоял около одного из стеклянных лотков в кавбойке и с сигарой в зубах, помогая разгадывать какой-то сканворд одному из своих приятелей метисов. Алекс великолепно владел испанским и ему не представляло труда заткнуть за пояс любого из тех, кто ежедневно, на этой улице монет, от скуки набивал руку пробавляясь разгадыванием шарад и кроссвордов. Ник знал Алекса уже давно, и при встрече они даже не приветствовали друг друга, а вели себя так, будто один из них на пять минут отлучился только что и сразу же вернулся.
- Сейчас,- сказал Алекс не отвлекаясь от сканворда,- я уже заканчиваю, и пойдём пить пиво или ещё чего-либо покрепче, я сегодня заработал неплохо. Ник походил между лотков торговцев, попутно здороваясь со знакомыми ему. Он приметил, что кое у кого появились интересные вещицы, как монеты, так и медали. Но сам не занимаясь таким негосио, он проявлял лишь интерес к действительной старине, особенно если монета относилась  к монетным дворам, которые уже полторы сотни лет, а то и более, не существовали. За такие просили приличную сумму, но иногда, можно было случайно найти какой-нибудь серебрянный песо, которому из-за его сильной потёртости не придавали большого значения. Тогда имело смысл выкупить его и уже в другом месте продать по новой цене. Однако, сегодня и этим не захотелось заниматься. Наконец Алекс окликнул его и они не спеша направились в ближайший от монетчиков бар-забегаловку, где в относительной прохладе за старыми круглыми деревянными столиками в сомбреро и без сидел обычный торговый люд, окутавшись клубами дыма дешёвых сигар и держа в руках большие кружки кто с пивом, кто с запотевшим графином сангрии.
- Ну, что будем пить? - спросил Алекс. И сам же ответил,- Слушай, а давай бутылку рома возьмём да попалам с кока-колой его!
Ник поморщился, но решил, что при таком раскладе , как у него не помешало бы ещё раз промочить горло, может  и в голове тогда что-либо прояснится. А, кроме того, он решил посоветоваться о ситуации с Алексом. Они заняли банкетки у стойки бара, и бармен, их общий знакомый, по просьбе Алекса выхватил откуда-то бутылку ямайского рома, протерев её салфеткой от пыли, и откупоривая подмигнул - что, мол, в такую жару это пить будете? И, как бы прочитав его мысли, Алекс громко, на весь зал гаркнул: "Здесь только русские пьют и не напиваются, не то, что вы, чолитос!" Он всегда был грубоват, и иногда своей грубостью провоцировал конфликты с местным "истеблишментом", которые частенько заканчивались хорошей пьяной дракой всех против всех. Однако, жара, кажется, выела последние останки сознания у прохлаждающейся здесь публики, и она пропустила его замечание мимо ушей, да и "чолитос" (уменшительное от чолос - деревенщина) прозвучало с уменшительным суфиксом, не обижая их самомнение...