Вдруг

В каждой музыке - Бах,
В каждом из нас – Бог.
Иосиф Бродский


Грохот. Снаружи и внутри перебивающие друг друга голоса и обрывки картин. Когда много подряд читаешь, в голове остаются фразы и ситуации, но невозможно вспомнить, откуда они. Все смешивается в кружащийся и мелькающий ком. Это как с фильмами. Ты идешь по улице, смотришь по сторонам, и даже самое мелкое происшествие может вырвать что-то из этого кома и поставить перед тобой.
Из сегодняшних наблюдений – уродство. Редко попадется человек-красота или, по крайней мере, человек-гармония. Сплошь молодые и с распущенными животами. С love handles, как их называют американцы. Почти у каждого есть минус, гротескный и выставленный на всеобщее обозрение. Как в Городе грехов. Люди не только больше не стремятся быть красивее, но даже не желают скрывать недостатки. Где же, где же это было? С большим трудом я все-таки вспоминаю, что в «Бессмертии» Милана Кундеры. Чуть раньше были две антиутопии. Посреди механизированного железа и стерильности мысли захотелось позолоченного Возрождения и его восхищения человеком. Чувства. Того, с чем рвут связь обитатели антиутопичных миров.
Убежать из одного мира в другой не сложнее, чем от одной книги к другой. Достаточно лишь вместо грохающего взять обволакивающее, вместо Оруэлла – Кундеру, вместо Замятина - Данте. С улицы войти в прохладный зал с колоннами.
Здесь нет города грехов, запаха асфальта и транспорта, будто покрытого испариной, как его пассажиры. Вокруг нарядные пожилые дамы, позолота и красные кресла. Оркестр играет Баха, люди слушают музыку. Все по-другому. Я в таком месте первый раз, поэтому удивляюсь всему. Я партизан, шпион из другого мира, слившийся с толпой. Плеер в сумке кажется неуместным и грозит выдать меня.
Первые звуки «Вариаций Гольдберга», мелодии, которой наслаждался забрызганный кровью Ганнибал Лектер. Сочетание ужаса и красоты. Мертвое тело, кровь, как зеркало – это уже «Красота по-американски». Потемневшая, благородная. Того же цвета, что кресла в этом зале и блестящая, как рубин в кольце на руке справа. Музыка проходит сквозь меня, заполняет каждую частичку. Умиротворяет и одновременно будоражит, успокаивает чувства и разжигает их.
Классика такова – ты слышишь мелодии миллион раз, но не знаешь названий. Она в этом не нуждается. Музыка не требует ничего. Она не раздражает, но и не усыпляет. Она совершенна. Все, что за пределами зала, перестает быть настоящим. Суета, зло – как это возможно?
Я уношу музыку с собой осторожно, чтобы не расплескать. Она внутри меня, все кажется прекрасным.