У вас на земле

    
               
      Сперва я представлюсь: Николай Евгеньевич Дорохов. Астроном, или, как меня величает жена, - человек не от мира сего. Живу я на улице Беломорской, дом 68, рядом с большим гастрономом.
      Моя профессия требует от меня постоянной сосредоточенности, так что, в известной степени, я – человек, далёкий от мирских забот, я весь в небесах, в звёздах, и если иногда спускаюсь на землю, то делаю это только по настоянию жены.
      И вот однажды, когда я увлечённо работал с астрономическим каталогом, жена подходит и говорит:
      - Коля, сходи в гастроном за колбасой.
      С большим трудом, хотя и безропотно, я оторвался от каталога и направился в гастроном. Занял очередь в бакалейный отдел, дошёл до прилавка, и в тот момент, когда собрался назвать продавщице требуемый товар, впереди меня неожиданно вырос гражданин в кепке, протянул продавщице ассигнацию и сказал:
      - Мне бутылку чернил.
      - Каких? – ничуть не удивилась продавщица.
      - «Слёзы Мичурина», - ответил гражданин и, получив бутылку, так же быстро исчез.
      Услышанный диалог заинтересовал меня. До сих пор я полагал, что в гастрономах продают лишь продукты питания и не подозревал, что здесь же можно приобрести чернила. Хотя  мне показалось, что с гигиенической точки зрения, это совершенно недопустимо, я не стал заострять данный вопрос, а, купив колбасу, помчался к своему каталогу, от которого, как уже сказал, оторвался с большим трудом.
      Примерно через неделю, когда я упоённо рассчитывал траекторию кометы «Игрек», жена опять ворвалась в мой возвышенный мир, на этот раз с пачкой вермишели.
      С великим сожалением я отложил в сторону расчёты и направился в гастроном. О гражданине в кепке я к тому времени, естественно, уже забыл, но он сам о себе напомнил, неожиданно возникнув передо мной и протянув продавщице купюру с мелочью.
      - Мне бутылку чернил, - произнёс он при этом.
      - Каких? – равнодушно спросила продавщица.
      - Всё тех же, - рассмеялся он. – «Слёзы Мичурина».
      Тут я отчётливо припомнил, что на прошлой неделе тот же гражданин уже приобретал бутылку чернил того же сорта. Я ещё тогда подумал, что в этом заведении элементарно нарушаются санитарно-гигиенические нормы. Теперь же меня удивило и то,что гражданин этот
успел так быстро израсходовать бутылку чернил.
      «Наверное, он писатель, - подумал я, - а то, что создаёт свои творения чернилами, а не на пишущей машинке или компьютере, меня нисколько не удивляет. Я и сам пишу перьевой авторучкой,  писатели же – категория особенная, со своими бзиками: один пишет только стоя за конторкой, другой – принимая ванну и закусывая при этом яблоками, третий –подражая Пушкину, гусиным пером, но, согласитесь, читателю абсолютно безразлично вечным пером написано произведение или гусиным, главное, чтобы не гусиными были мысли, изложенные на бумаге. Правда, меня, повторяю,несколько озадачила скорость, с какой сей работяга создавал свои нетленки. Это ж какой производительностью нужно обладать, чтобы исписать за неделю бутылку ноль семьдесят пять. Видимо, он пахарь, стахановец, ударник коммунистического труда».
      «А может бутылка у него опрокинулась», - нашёл я ещё одно объяснение столь странной чернильной прожорливости и с тем ушёл успокоенный.
      Представьте себе моё состояние, когда буквально на следующий день, в том же гастрономе я увидел того же гражданина с его неизменным «Слёзы Мичурина». Он настолько заинтересовал меня, что я досрочно покинул очередь, и вышел за ним из магазина с целью догнать и спросить:
      - Зачем вам столько чернил?
      Но меня опередили. К моему поднадзорному подошли двое мужчин, о чём-то с ним пошептались и все вместе ушли в соседний подъезд.
      Теперь мне всё стало ясно. Мой «литератор», как видно, работал не один. У него были соавторы. Двоих я только что видел, а остальные… возможно, есть и остальные. Теперь всё становилось на свои места: при таком «бригадном подряде» расход чернил не поддавался никакому учёту.
      А вот вчера со мной произошёл случай, который надолго выбил меня из колеи. В моей авторучке кончились чернила. Я обыскал всю квартиру в поисках чернильной бутылочки, но нигде её не нашёл.
      Тогда я вспомнил, что в бакалейном отделе соседнего гастронома продаются чернила, накинул на себя кое-что из одежды и выскочил налегке на улицу. Я выстоял положенную очередь, дошёл до прилавка и сказал продавщице:
      - Мне бутылку чернил.
      - Каких? – спросила она.
      - Фиолетовых, - ответил я.
      - Идиот, - наградила меня продавщица.
      - Почему? – опешил я.
      - Потому, что здесь гастроном, а не магазин канцтоваров.
      Я отошёл от прилавка убитый. Я даже не имел права жаловаться на то, что меня незаслуженно оскорбили. Действительно, продавщица права. Откуда в гастрономах чернила?
Но я же слышал, я видел своими глазами, как она отпускала чернила гражданину в кепке. Так что же: не верить глазам своим? Чепуха какая-то. У нас, в небесах, такого не бывает.