Социализм. Утопия или наука?

             Ф.Энгельс "Развитие социализма от утопии к науке"
             в книге: К.Маркс и Ф.Энгельс  "Избранные  произведения  в
             3-х томах", М., Политиздат, 1983, т.3

             "В  противоположность  наивно  революционному,   простому
       отбрасыванию  всей  прежней  истории,  современный  материализм
       видит в истории процесс развития человечества  и  ставит  своей
       задачей открытие законов движения этого процесса." (стр.144)

             Так утверждает Энгельс, и так как будто и должно бы  быть
       в его работах. Однако предмет, о котором пойдет  речь  вот  уже
       несколько  столетий  волнует  умы  не  только  ученых,   но   и
       политиков, и историков, и экономистов, и простых людей. Предмет
       этот — социализм, в спорах о котором  поломано  столько  судеб,
       пролито  столько  крови,  но  так  и  не  достигнуто  всеобщего
       понимания.

             Но вернемся к Энгельсу. Еще только начиная читать работу,
       натыкаешься на суждения, относящиеся  ко  времени  французского
       Просвещения, но достаточно актуальные и теперь.

             "Религия, понимание  природы,  общество,  государственный
       строй — все было подвергнуто  самой  беспощадной  критике,  все
       должно было предстать перед судом разума и либо оправдать  свое
       существование, либо отказаться от него." (стр.127)

             Однако общество, построенное, как  казалось,  на  разуме,
       без предрассудков, снова воспроизвело все те  же  противоречия,
       только в еще более скрытой форме. "Одним словом,  установленные
       "победой  разума"  общественные   и   политические   учреждения
       оказались злой, вызывающей горькое разочарование карикатурой на
       блестящие обещания просветителей" (стр.127)

             А  вот  и  то,  что  мы  теперь   называем   сталинизмом:
       "Аскетически суровый, спартанский коммунизм, запрещавший всякое
       наслаждение жизнью, был первой формой проявления нового учения.
       Потом явились три великих утописта..." (стр.129)

             Тогда Энгельс пришел к совершенно верному  выводу:  "Пока
       совокупный общественный труд дает продукцию,  едва  превышающую
       самые   необходимые   средства   существования   всех,    пока,
       следовательно, труд отнимает все или почти все время  огромного
       большинства членов общества, до тех пор это общество  неизбежно
       делится на классы." (стр.163).

             И далее: "Но  если  разделение  на  классы  имеет,  таким
       образом, известное историческое оправдание, то  оно  имеет  его
       лишь  до  известного  периода  и  при  известных   общественных
       условиях. Оно обусловливается недостаточностью  производства  и
       будет уничтожено полным развитием современных  производительных
       сил." (стр.163)

             Вроде  все  верно.  Трудно   здесь   что-либо   возразить
       классику. Но  представьте  себе,  что  Энгельс  сто  лет  назад
       заявляет: "Эта ступень теперь достигнута." (стр.163)

             Когда  доходишь  до  такого  вывода  в  работе,  поневоле
       начинаешь сомневаться в научной добросовестности автора.  Очень
       похоже это на выдавание желаемого за действительное. Ведь  судя
       по всей работе, по предыдущему  анализу,  понимаешь,  насколько
       капитально, основательно работал автор, и вдруг такой вывод...

             Тут и задумаешься — наука это или  утопия?  И  чем  тогда
       наука отличается от утопии?

             Только  спустя  некоторое   время   начинаешь   понимать,
       насколько выгодно смотреть и судить со  столетнего  расстояния.
       Понимаешь, что вывод относится  только  к  маленькому  островку
       развитого капитализма, возросшему в Европе. Никто  еще  всерьез
       не воспринимает ни Америку, ни Россию, ни остальной мир. Но все
       же обидно, что Энгельс, так много зная о  капитализме,  не  мог
       предвидеть, что развитие средств связи,  транспорта,  превратят
       весь мир в общий рынок, и это  омолодит  капитализм,  вольет  в
       него новые силы, а войны из-за дележа  этого  рынка  будут  еще
       долго  отсасывать  избыток  капиталов   с   рынка   денег,   а,
       следовательно, это поможет еще долго не  дряхлеть  капитализму,
       не превращаться в более высокую фазу развития  производительных
       сил.

             Пример  России  показал,  что  даже  в  такой   несколько
       отделенной от остального мира  стране  невозможно  перепрыгнуть
       через естественный этап развития капитализма, не  учитывая  его
       положения во всем мире. Это, конечно,  утопия  —  пытаться,  не
       пройдя   школу   хозяйствования    в    капитализме,    поднять
       производительные  силы  на  большую  высоту,  чем   их   развил
       капитализм.

             Энгельс не всегда так утопичен,  как  в  выводе  о  конце
       капитализма. Он сам же утверждает: "Общественные силы,  подобно
       силам природы, действуют слепо,  насильственно,  разрушительно,
       пока мы не познали их и не считаемся с ними. ... Но раз  понята
       их природа, они  могут  превратиться  в  руках  ассоциированных
       производителей из демонических повелителей  в  покорных  слуг."
       (стр.161)

             Это так и произошло, но  без  пролетарских  революций,  а
       демократическим,   эволюционным   путем   все    в    том    же
       капиталистическом мире.  Прекратились  разрушительные  кризисы,
       практически исчезли забастовки, стачки. То есть так и  вышло  —
       ассоциированные производители, а они сейчас в самом деле  очень
       зависимы друг от друга, превратили общественные  силы  в  своих
       покорных слуг, если использовать терминологию Энгельса.

             А вот уже из  области  утопического:  "Пролетариат  берет
       государственную власть и  превращает  средства  производства  в
       государственную  собственность.  Но  тем  самым  он  уничтожает
       самого себя  как  пролетариат,  тем  самым  он  уничтожает  все
       классовые различия и классовые противоположности,  а  вместе  с
       тем и государство как государство." (стр.161)

             И опять опыт России  показал,  что  это  только  красивые
       мечты. Или,  если  следовать  научной  терминологии,  гипотеза,
       которую практика не подтвердила.

             Тем более, что сам  автор  предупреждал: "Государственная
       собственность на производительные силы не разрешает  конфликта,
       но она содержит в себе  формальное  средство,  возможность  его
       разрешения." (стр.180)

             Но "формальное средство" хорошо в теориях, а на  практике
       оно редко срабатывает, уж слишком  много  других  факторов,  не
       менее, а то и более важных, чем классовые.

             Вот еще слова ученого: "... ни переход в руки акционерных
       обществ   и   трестов,   ни   превращение   в   государственную
       собственность  не   уничтожает   капиталистического   характера
       производительных сил." (стр.180)

             А вот утописта: "... общество открыто и не прибегая ни  к
       каким окольным путям возьмет в свое  владение  производительные
       силы, переросшие всякий другой  способ  управления  ими,  кроме
       общественного." (стр.180)

             Почему-то никак не получается у Энгельса следовать своему
       же совету: "Надо не изобретать средства из головы, а  открывать
       их  при  помощи   головы   в   наличных   материальных   фактах
       производства." (стр.148)

             И мы теперь можем только отметить вместе с ним:  "Прежний
       социализм, хотя  и  критиковал  существующий  капиталистический
       способ производства и его последствия, но он не  мог  объяснить
       его, а следовательно и справиться с ним, - он мог  лишь  просто
       объявить его никуда не годным." (стр.   )

             Как будто и не было ста лет. И по-прежнему ломаются копья
       в спорах о социализме, но так и  невозможно  ответить  на  этот
       вопрос — наука это или утопия? А может быть теперь и не  стоит.
       Может  быть  оставить  эту  мечту  как  веру,  а  если  считать
       социализм способом производства, то это как раз то,  что  Запад
       называет постиндустриальным обществом. Впрочем так  ли  уж  это
       важно?

             1990