Самые ранние мои стихотворения. Часть 3

          Это ранние стихи, которые писал тогдашний ребёнок - я.
          Долго думала, потом решила - пусть будут. А то записаны в тетрадке, которая почему-то служит игрушкой моим детям , от неё уже начали отрывать кусочки. Наверное, знак, что пора что-то с ней сделать. Вообще их две, тетрадки эти. Одна совсем тоненькая.
         Писала в возрасте от 10  до 16 лет.
         Датирую 1985 - 1987 годом. Раньше, позже - уже не суть.
          Есть очень смешные, честно. Но попадаются строчки - сама себе удивляюсь.
        Пусть живут здесь.
         Они этого очень долго ждали.

1. Купите.

Купите мне пушистого котёнка,
Чтобы об руки тёрся нежно-нежно.
И дайте домик, у крыльца - сосёнки,
Звезду над крышей, что зовут надеждой.

Купите мне забавного кутёнка ( щенка - по-уральски, кажется)
В носочках белых и с умильной мордой.
Пусть лает пёсик славный тонко-тонко,
А вырастет - собакой будет гордой.

О, дайте мне прохладной ночи прелесть
И воздух свежий над рекою тёмной,
Звёзд отраженье в зеркале текущем
И хоть на миг - весь этот мир огромный.

Пусть это будет в новой старой сказке.
И разве можно бросить свет и близких?
Но я хочу увидеть неба краски
В краю, где нет ни бед, ни мыслей низких.

Пусть мне приснится как-то сон под утро:
И дом в лесу, и ветки старой ивы,
Кот на печи и пёс в уютной будке.
А я заплачу - горько и счастливо.

2. Плач.

По ветру встав и ощеня баки,
Весь мокрый от осенних горьких слёз,
Так непохоже на обычный  вой собаки,
Рыдает громко старый грязный пёс.

Что плач его? О холоде и грязи?
От зависти, что все спешат домой?
Иль от обиды злобной пьяной мрази,
Что, проходя, толкнёт его ногой?

Нет, страшный смерч, разбивший чьи-то души
Нашёл в собаке выход, застонав,
Запев о горьком среди мокрой суши,
В раскаяньи вину свою познав.

И бедный пёс, почувствовав утрату,
И не уверенный, что долг тому отдан,
Рыдает гимн последнему солдату,
Которого убил Афганистан.

3. О нас.

Эпохи страшно бились о барьеры
Мирских недосягаемых глубин.
Хребтом Земли вздымались Кордильеры,
Менялись элементы атмосферы,
И в средоточье этой странной веры
Рождался всемогущий властелин.

Он смерть попрал и покорил стихии.
Он жизнь разжёг - чтоб разом погасить.
И он творил порой дела такие,
Что даже Бог не в силах был простить.

Смертельный крен грозил на поворотах.
Ломались мачты, паруса рвались.
А якорь из урана тянет вниз.
А мрак стучит в непрочные ворота.

"Все  - братья!" - Богом принцип был изложен.
А мир весенний до безумности неистов.
Но страшно даже в мыслях предположить
Нам комсомолку, спящую с нацистом.

Совершена ужасная работа.
Разрублена единая святыня.
А кровь её - пожарища Хатыни
И вера в жизнь, распятая Пол-Потом.

Но рвётся ложь из ужасов картинных.
Росток травы пробьётся и из пепла.
Послушайте, ведь мы не так уж слепы,
Чтоб тонкий мир свой опрокинуть в пекло,
Снискав проклятье тысячам безвинных.

Да будет жизнь! И Бог нам всё простит,
И бедный мир наш не умрёт от СПИДа.
И жизнь дочурки не определит
Кусок радиоактивного графита.

4. Свободному коню.

Взлетает вверх и, словно птица, ввысь стремится.
Паденье, взлёт, опять паденье, взлёт.
Прекрасен над землёй его полёт
И даже с соколиным не сравнится.

И бег его - полёт шальной стрелы.
Вперёд, вперёд! Ласкает ветер гриву,
А он мотает головой игриво.
Степи просторы быстроногому малы.

Над ними радости несётся ржанье.
И внемлет звукам золотой ковыль.
И словно это сказка, а не быль,
Уходит солнце к небу на свиданье.

И ветер засыпает. Но летит
Навстречу ночи ветра победитель,
Прекрасный, гордый красоты носитель.
Рогатый месяц на него глядит.