Глава 17. Закон восполнения потерь

Глава семнадцатая. ЗАКОН  ВОСПОЛНЕНИЯ  ПОТЕРЬ

Ирина догадывалась, «что это она». Конечно, кум прислал Сомовым обиженное письмо. Просил, чтобы те как-нибудь «повлияли» на вредную невесту.

Тогда Галина Гавриловна решила зайти с другой стороны. Случай вскоре представился. Заскочила после уроков в библиотеку, а там Игорь Леонидович, собственной персоной, в книгах копается.
- Игорек, - окликнула она его, - а Ирина-то все знает.
- Что знает? - не поворачивая головы, отозвался он.
- А всё, - воинственно вздернула она подбородок, - Про твой роман с Гарцевой знает!

Он задумчиво, отрешенно посмотрел на нее, вернее – сквозь нее, и отвернулся. Такой реакции Сомова не ожидала.
- Оставь Ирину Витальевну в покое, - сорвалась она на крик, - У нее, между прочим, парень есть, хороший! Ильей зовут!

Он словно не слышал. Сомова вылетела из узкого коридорчика между стеллажами - на нее удивленно воззрилась входящая библиотекарша, и выскочила в коридор.
«Пусть знает! – думала она мстительно, - А Ирка мне еще спасибо скажет!».

Ирина Витальевна, слегка бледная и осунувшаяся, снова вела уроки. Полетели дни. Не успеешь оглянуться – и конец учебного года. Она оторвет от сердца своих милых третьеклашек. Может быть, права Сомова, что нельзя так привязываться к детям и к себе их привязывать? Им, мол,  очень трудно будет в старших классах…

Ну и что! Они умеют любить, и найдут, кого полюбить из учителей в старших классов. Страшно, когда из начальной школы выходят не живые ребятишки, а вышколенные роботы, реагирующие только на крик, не умеющие слушать спокойную человеческую речь…

Ее ученики будут очень тосковать по ней первое время, но привыкнут. Вырастут – и не узнают свою первую учительницу. Или постесняются подойти. Но детство все равно навсегда останется с ними, они будут возвращаться к нему, а значит и к ней, и они не расстанутся никогда.

Недавно Ирина проводила опрос в классе, кто кем хочет стать. Девочки, кроме Нели Лапиной, решили стать учительницами начальных классов. Одна Неля – врачом, у нее много лет болеет мама…

На будущий год Ирина встретит толпу растерянных малышей. Все - и каторга и слезы, и усталость, и любовь – начнется с самого начала. Закон восполнения потерь.

В школе – да, а в личной жизни? Игорь отдалился, она его почти не чувствует. Он после Нового года ни разу не заходил к ней, не разговаривали, только на общешкольных мероприятиях, по необходимости.

Полтора года назад, живя ожиданием письма, Ирина мысленно делилась с ним всем, что с нею происходило. А теперь все с точностью до наоборот. Видит или слышит его каждый день, но все, что с нею случается, его не касается. Его рядом нет.

Было трудно, больно, невыносимо, а после болезни – отпустило. Молитва помогла? Скорее всего – да. Отгорела какая-то болевая струна, легче стало.

А любовь? Никуда она не исчезла, не ослабла, не испарилась. Стала иной – более спокойной и мудрой. Если им суждено быть вместе, разве бы он не был сейчас тут, а не за стеной? Но его рядом – нет!

Бродит где-то слабой тенью, и далеко не уходит, и не приближается. Сил нет думать об этом и теряться в догадках. И дома, в четырех стенах, сидеть нечего! Вот, например, хлеба дома -  ни крошки! И она отправилась в магазин…

Февраль на исходе. Снег вдоль заборов почернел, засахарился. Весной пахнет…

Едва Ирина вышла из проулка, как увидела вдоль дороги длинную колонну военных машин. Сердце екнуло, - почему-то вид военной техники внушал ей страх. Моторы негромко урчали, колонна в любой момент могла двинуться в путь. Ирина с замиранием сердца прошла между ними, увидела мельком личико молоденького солдата за рулем.

В магазине тоже толпились ребята в военной форме. Ирина глянула на офицера – не тот ли, так мучительно ей кого-то напомнивший? Нет, не он. Этот был пожилой, с женоподобным круглым лицом. Где-то она его уже видела. Да, он был на выборах в местное поселение, в прошлом году. Ирина была членом в комиссии, там были представители и от военной точки. Он узнал ее, приветливо кивнул. Солдаты, гремя сапогами, оглядываясь на Ирину, поспешили за ним. Колонна взревела, и скоро воцарилась тишина.

В очереди шла разговоры:
- Точку расформировывают, технику угонят, ракеты вывезут.
- В прошлом году пожар был, если бы ракета взорвалась – наше село разнесло бы…
- Когда ракету из шахты подняли, говорят, она вся черная была, чудом не рванула.
- Не дай Бог…

Ирина шла домой и все раздумывала, ну на кого был похож тот офицер. И вдруг поняла, даже замедлила шаг, а потом остановилась. Он неуловимо напомнил отца, когда тот еще был молодым, энергичным, а не сегодняшним, сутулым, потихоньку ходящим с костыльком. Отец приезжал из командировок оживленный, обнимал маму, а они, дети, висли у него на шее. Доставал из портфеля пакет с яблоками, и тонкий яблочный запах был ощущением праздника.

У Ирины защемило сердце, так захотелось домой… И этот офицер совсем, совсем не был похож на Игоря. Словно он – из времени беззаботного детства. Убежать бы туда, да невозможно…

Когда Ирина вошла в ограду, увидела  около своего крыльца серого щеночка с черными ушками.
- О, какой чудесный! – воскликнула она, - Может, это тебя мне дали вместо Леонидовича, по закону восполнения потерь?
И засмеялась, и поспешила в дом за обеденным супом.

Щенок жадно лакал бульон. Открылась соседняя дверь, появился Рудольф, без шапки, в легкой куртке. Теплынь сегодня…
- Смотрите, какой славный псин к нам пришел, - весело сказала Ирина.
- Красивый псин. Или псина, - миролюбиво отозвался сосед, - только это, кажется, не бездомный щенок. Я его у дома Ренаты Гордеевны видел.
- Значит, забирают обратно, - вздохнула Ирина.
- Что-что? – не расслышал Рудольф.
- Да так. Юрьевич куда-то делся. Не видно его нигде.
- Уезжал, вернулся. Женится, говорят.
- На ком? – удивилась Ирина, - Хотя вон какие девахи -старшеклассницы наросли, сейчас они ранние...
- Нет, я думаю насчет женитьбы разговоры одни.… Даже про Вас вот говорили, что замуж собираетесь…
- За кого? – живо заинтересовалась Ирина.
- Да вот, Галина Гавриловна…
- Ой, не слушайте ее, - перебила Ирина, - знаю я, за кого она меня сватает… Ерунда.… Вот деревня! На одном конце чихни – на другом  «будь здоров» скажут. Все про всех знают, и доврут с три короба…

Сурков откинул со лба желтую челку, снял очки с коричневатыми стеклами. Ирина впервые увидела его глаза – голубые, чуть навыкате, грустные.
- Доработаю до конца года, и уеду! – выдохнул вдруг Сурков.
- И правильно, - в тон ему ответила Ирина, - раз душа не лежит – зачем мучиться? Если только ради чего-то стоящего.… Надо, чтобы все по взаимной любви было, и работа, и… все остальное…

На том разговор и закончился. Щенок наелся, пробрался под калиткой и, вправду, потрусил через дорогу к дому Ренаты Гордеевны.