Расплата. левит-1. бамлаг

Роковая встреча

В одном из морских портов, куда прибыл Щербаков, он столкнулся в привокзальном турникете с человеком, который начал оскорблять и драться. Претензия Щербакову предъявлялась по поводу того, что он не уступил дорогу тому пассажиру с солидной ручной кладью. Завязалась потасовка. На нее обратила внимание морская милиция порта. Их обоих пригласили в пикет. При разборе инцидента, выяснилось, что забияка ( это он первым начал скандал), оказался Архиповым. При довольно хорошем освещении дежурный милиции, Щербаков признал в человеке точь в точь похожего на солагерника его по БАМу. Там, около турникета, в сумерках было трудно разглядеть личность скандалиста, а теперь сомнений у Щербакова она не вызывала.

Но странное дело: если это Архипов, то как могло стать, что он оказался жив? Ведь при побеге из «Волчьего Яра» во время акции, он его нечаянно придушил поскольку они оба готовились к побегу, а тот своим туберкулезным кашлем, чуть не привлек охранку зеков. Когда протокол был составлен и они оба уплатили штраф, Щербаков не удержался, спросил своего соучастника инцидента при входе в Морвокзал:
- Молодой человек, - вежливо, в тоне доброжелательности окликнул Щербаков, - извините, дружище, можно задать вам один вопрос?
Тот нехотя, презрительно обернулся и грубо изрек:
- Ну, что вам еще надо?
- Вы не сердитесь. Есть вопросы и дела гораздо серьезнее той ссоры, что произошла у турникета. Щербаков интригующе умолк, давая возможность Архипову осмыслить сказанное им. Пауза возъимела действие, и Архипов уже более примирительно спросил:- Что вы хотите мне сказать... что за дела?
- Если вы сын узника БАМа отца Архипова, то у нас состоится деловой разговор,
- Кто вы? Кому я должен отчитываться?
- Нет! Я не требую от вас отчета,- заметил несколько обиженно Щербаков, - а что касается меня, то тут нет никаких проблем. Я Щербаков ... бывший узник лагерей БАМа; вместе с вашим отцом отбывали срок.

Архипов от такой исповеди, даже присел на свою ручную кладь, которую не поставил на пол, а небрежно бросил почти посредине зала, чем преградил путь потоку пассажиров, спешивших на посадку в океанский лайнер. Он немигающе устремил свой взор на Щербакова так, как будто они вновь затеяли спор. Архипов был шокирован. Его лицо выражало недоумение вперемешку с разочарованием за учиненный им скандал. Едва собравшись с мыслями, он радостно воскликнул:
- Что вы говорите?! Это правда?! С ума сойти...
- Сума сходить не надо, - успокоил его Щербаков, - а познакомиться бы не мешало...
- Что вы... что вы, - заискивающе запричитал Архипов, -конечно же надо... меня звать Степаном, а вас?
- Я привык к тому, что все меня называют Щербаковым. Имена я не люблю. В них есть что-то лицемерное, подхалимное.
- Согласен, - растерянно произнес Архипов, - учту на будущее.
Щербаков с Архиновым обменялись рукопожатием, сопровождая его извинениями:
- Очень приятно, извините за безтактность у турникета.
- Пожалуйста... пожалуйста...

После знакомства состоялась обстоятельная беседа в зале ожидания, где они заняли места у барной стойки с пивом. Угощал Архипов. Он был инициатор скромного застолья. Беседа началась с дальнейшего знакомства. Щербаков рассказал все как было сотцом Архипова и его дочерью Леной. Судьба отца
Степана интересовала меньше, а вот о сестре ему хотелось знать все подробности. Щербаков сообщил о Лене только то, что он спас ее от сексуальных мародеров в столичной гостинице и удочерил ее. О ее дальнейшей судьбе он умолчал. Сказал, что погибла от рук банды Шамана, в лице начальника управления охраны здоровья, некой Карпенко-Шамановой, заточившей ее как молодого врача в пекло бывшей зековской колонии среди чехоточных.

Архипов слушал внимательно, возгораясь ненавистью к отродью Шамановых. На лице его можно было прочитать без труда готовность к мщению. Об этом подтверждали и его плотно сжатые кулаки и дергающиеся возбужденно скулы.
- Я понимаю ваше состояние, Степан, - нежно по-отечески попытался успокоить собеседника Щербаков, - я не хотел вас шокировать, но вам, как я смог определить, не более сорока лет, и ваша психика сможет пережить эту семейную драму. Я смог справиться с собой; у меня были основания пережить эту трагедию. Лена для меня остается до сих пор дорогим человеком, как дочь. Вы получали деньги по переводу от Щербакова?
- Это вы посылали? - всполошился обрадовано Архипов, -а мы с матерью ломали голову кто тот щедрый человек, а это вы, Щербаков?!
- Да, я... у меня были основания помочь семье Архиповых, поскольку в какой-то мере я причастен к смерти отца. Правда, косвенно. Степан резко сменил добродушное выражение лица, на сосредоточенное и даже настороженное, с оттенком агрес¬сивности. Щербаков поспешил успокоить собеседника:
- Вообще-то ваш отец виноват сам. Нет, пожалуй, дело было иначе: у вашего отца выбора не было... или погибнуть от волков, или совершить побег. Я его не брал с собой при своем побеге... Он пристал ко мне, мол возьми, возьми. Ну, я взял его... Архипов был страшно болен чехоткой, причем неизле¬чимо. Он умер. Я спасся чудом. Степан погрустнел, потупил взор. Трудно сказать: поверил ли он рассказу Щербакова,
- Нет, дружище, я уже имел дело с обоими... был с ними на дружеской ноге, верил им, но они оказались подлецами. Они как гидры: отрубишь одну голову, на ее месте вырастают сра¬зу три. У них корни растут в высоких правительственных кру¬гах.
- Ерунда, Щербаков... соглашайтесь. Я чувствую, что они вас сильно достали. Вы сейчас куда держите путь?
- Не знаю, - обреченно ответил Щербаков. Мне надо за-браться в такую глушь, чтобы никто меня не беспокоил... устал я.
- Что, вот так спасовали перед бандитами? - расхорохорился Архипов, - одному конечно трудно, а вдвоем - мы сила...
- А их сколько, знаете? - прервал патетику Архипова Щербаков, - Их тысячи... Они сплетены в одно гадючье кубло. Одна Тонька чего стоит... На вид не скажешь, что она матерый хищник, а столкнешься с ней, пожалеешь, что мать на свет произвела.
- Вот такая страшная? - удивился Степан. - Это как раз то, что заслуживает моего внимания. Она не страшнее талиба из Афганистана?
- А вы что, бывали там?
- Не то что бывал, а воевал... сталкивался с большей опасностью, нежели какая-то мымра... Если вы боитесь, я сам уничтожу ее... подскажите только где ее искать...
- Шустрый вы, как я погляжу, - заметил неучтиво Щербаков, - таких как вы она приводит в чувства быстро и ловко, задавит как муху. У нее в роду был самый отпетый бандит Шаман, который наводил ужас на всю Сибирь и Дальний Восток. А Тонька унаследовала его характер. Одним словом, зверь в полоску. Архипов не отреагировал на упрек Щербакова, а только больше распалил свой интерес.

- Вы мне только подскажите, где эту Тоньку можно найти и опишите ее внешность.
- Была недавно на Украине, правда я ее лично не ветречал, но ее следы пребывания там, видел по наркобизнесу вместе с Мироновым
- А это еще кто такой? - заинтересовался Степан.
- Миронов, в принципе не страшен, это «шестерка» Кузнецова и Тоньки. Сам он теленок, а что касается внешности Тоньки, то у меня есть ее фото, взял себе на память при удобном случае... - пояснил Щербаков, и достал фотографию из бокового кармана. Взглянув на нее, Архипов дико воскликнул: - Ба! Да эту мордуленцию я видел на нашем пароходе...
- Ты видел Тоньку? Не ошибся? - удивился Щербаков с некоторым испугом.
- Нет. У меня зрительная память, как у ворона. Видел ее в буфете как вижу вас. Симпатичная бабенка. Такую не грех и сексонуть, - разошелся не на шутку Архипов, почувствовав возбуждение.
Щербаков поспешил умерить его страсти:
- Таких охочих как вы, у нее было столько, что до Москвы раком не переставишь. Все пролетали мимо... Лучше быть от нее подальше.
- Вы боитесь ее?
-Да... и вам это советую делать. Впрочем, действуйте как хотите, а я пас.
Щербаков взглянул на часы, висевшие сзади на стене и произнес, как бы про себя: «Пора спешить».


Сообщение Степана Архипова о том, что он Тоньку видел воочию на теплоходе, не на шутку озадачило Щербакова: «Неужели она не успокоилась? Зачем я нужен ей? - тревожно подумалось ему, - но у меня сейчас нет ни чертежей, ни банок с медом». И тут Щербаков поймал себя на мысли: «скорее все¬го Тонька нужна мне, я должен свести с ней счеты, как с последней из рода Шамановых. На ее счету тысячи людей, которых она сделала наркоманами.Она продолжает это делать в том же духе, я же ей нужен как ученый-психиатр для совершенствования препарата...» Но все это чертовски уже надоело, хочется мира и спокойствия, - так закончил свои раздумья Щербаков, пребывая все еще в Морвокзале.

 Что-то его удерживало в этой, снующей хаотично, людской толпе пассажиров. То ли ему хотелось увидеть Тоньку и убедиться в правильности наблюдений Архипова. Если это в действительности так, то как она узнает его. За истекшее время он изменился внешне и внутренне. Он стал более пессимистичным , надломленным и неуверенным в себе. Требовался толчек, встряска его нервной системы. А самое главное - цель. В прошлом он не испытывал такого «допинга». Щербаков всегда был внутри всех событий. Сейчас все отступило на задний план. Оставалось одно: исчез¬нуть с поля зрения всех своих врагов : Тоньки,

Кузнецова и Миронова, которые преследуют его по пятам. Таким местом могло быть нанайское поселение, в котором когда-то его приютили. Правда нужно преодолеть тысячу километров, но другого выхода нет. Предстоит нелегкий путь на «перекладных». И так решено...

Неожиданно Щербаков вспомнил, что в столице на автовокзале он оставлял в автоматической камере хранения кейс с чертежами, саквояж с деньгами, и золотые украшения. После всех передряг с Марией, когда он пребывал во власти поту¬сторонних сил, память его была парализована. Теперь Щербаков прозревал. Что повлияло на возвращение сознания, оп¬ределить он не мог, да особенно и не старался. Мысли были заняты текущими делами. Встреча с сыном Архипова не выходила из головы. Думалось, что он не тактично поступил с ним: отказал ему в борьбе с Шамановой и Кузнецовым. Возможно, они бы вместе добились успехов.
 За обедом в ресторане морвокзала Щербаков решил связаться с ним. Благо, что
Степан дал свои координаты. Жаль, что он уже отбыл в неизвестном направлении, возможно, увязался за Тонькой, а может быть направился домой. Не успев окончить обеденную трапезу, к Щербакову подошел официант и сказал ему на ухо: - Вас вызывает какой-то человек. Щербаков обрадовался: наверно сбылось его желание встретиться с Архиповым. Оставив свой недопивший чай, он вышел. К нему сразу же подошли два человека и надели ему наручники, не объяснив в чем дело, хотя Щербаков потребовал объяснений. Все происходило молча.

 В России процветает такая система задержания людей. Хорошо если отпустят через установленное законом время после выяснения личности. А то держат до тех пор, пока не повесят на человека какое-нибудь старое нераскрытое дело. Могут под воздействием пыток получить признания. Закрыть дело, и отправить невинного, если не на тот свет, то на зону. Щербаков сам на себе испытал эти методики ментов, и отпхал в лагерях БАМа восемь лет! Сейчас ситуация может повториться. Не понятно только одно: кто мог его заложить?

В «Черном вороне» Щербаков, чисто случайно, прослышал через окошко в водительскую кабину: - Почему не прихватили того типа, что указал на задержанного? - Архипова что ли?
- Да, его. Он освобожден по подписке о невыезде.
- Эта мера не действенная. Свидетель может спокойно исчезнуть... Потом никто его искать не будет. Он же дал письменное показание, а нам этого достаточно....»
Разговор велся между водителем с полномочием оперного работника и своим начальником. Это сообщение больно стиснуло грудь Щербакова. «Вот тебе бабушка и Юрьев день», -невольно проскочила в его сознании народная присказка. Следом началась экзекуция над собой: «Кретин!... Разоткровенничался. .. рассказал о том, как он задушил отца Степана, а потом удочерил его сестру при живых родственниках. Но, ведь Лена отказалась от них, особенно от брата, который и послал ее на панель. Теперь понятно в чем дело.

Взыграла амбиция, чувство мщения, ненависть ко мне, но наверное не за это задержали, а за чертежи и наркотики...». Щербакова привезли в отделение милиции и посадили в КПЗ ( камеру предварительного заключения) до выяснения его личности и проверки фактов в доносе Архипова. «Это серьезно, - подумал с горечью Щербаков, - если возьмутся по всей программе следствия, то мне придется трудно. Улик много: и побег с лагерей БАМа, афера с чертежами в ведомстве «ФСБ», и учиненная катастрофа на автотрассе с гибелью людей и... словом, есть повод для разбирательства и обвинения».

Была суббота. В КПЗ дежурил молодой сержант и больше никого. В этот день открывалась охота на диких животных. Милицейская команда поспешила на служебном транспорте удовлетворить свои охотничьи инстинкты. Где как ни в это время можно вдоволь использовать свое умение в точности стрельбы. Где уж тут дело до задержанных.
К вечеру дежурный разложил свою снедь, чтобы поужинать, один кусок бутерброда оставил себе, а второй предложил Щербакову. Не все же менты живодеры, есть среди них и порядочные люди, как этот сержант. Протягивая через решетку половину порции своего ужина узнику, он тактично предложил:
- Возьмите... не побрезгуйте... чем богаты, тем и рады. Кстати, за что вас замели? Щербаков не стал отказываться от услуги дежурного... взял свою порцию... поблагодарил, но с ответом не поспешил. Ему предоставлялась возможность схитрить. Подумав, он ответил как бы между прочим:
- У вас записано в книге, кто задержан и по какому поводу.

Сержант откусил бутерброд, пережевал его не спеша, и тоже, видимо, обдумывал ответ. Но, ничего не придумав, сказал правду. Он, судя по своему поведению, не разделял многое из того, что происходит в этом ведомстве. Без всяких обиняков, сержант озлоблено ответил: - Мои чины так спешили на охо¬ту, что даже не успели зарегистрировать вас... Проглотив тщательно разжеванный кусок бутерброда, не без интереса спросил:
- А все же, за что вас упекли в КПЗ? Щербаков почувствовал, что это шанс выйти на волю. Он прикинулся простачком и ответил:
- У меня при себе не было документов... они остались в камере хранения в морвокзале вместе с вещами. Я как-то забыл взять их с собою по рассеянности. Теперь приходится загорать у вас в гостях. Спасибо за гостеприимство и за ужин, а то желудок присох к позвоночнику.
- Откуда вы едете и куда, если не секрет? - уточнил сержант.
- Да какой тут секрет... еду с Франции... вот мой билет, который я предъявлял милицейскому пикету на Морвокзале. Они меня там тоже задержали... но отпустили... свидетели подтвердили мое алиби. Можете связаться с ними и узнать обо мне.
- Это идея, - подхватил сержант... если это так, то зачем я буду тебя мордовать двое суток без еды, и потом больше трех часов мы не имеем права держать задержанного без выяснения обстоятельств дела. Сейчас по всей России идет выявление террористов, а вы не похожи на них. Из Франции нет таковых... поэтому я вас выпускаю, при этом приношу извинения. ..

Щербаков поблагодарил сержанта и вышел в полночь в направлении Морвокзала...