Вектор. Светоносцам Вселенной посвящается

               
               У белоснежных склонов гор, на фоне сияющих вершин, раскинулось чудесное озеро, обрамленное густой изумрудной зеленью. По его берегу ехали два всадника-эла, вокруг которых разливался мягкий золотистый свет. Чуть ниже озера располагалась своеобразная аномальная зона – глубочайший черный омут, где жили сеги – существа, отдаленно напоминающие морских котиков, вторая разумная раса планеты Элия. Туда-то и направлялись всадники.
Множество легенд и слухов ходило об обитателях омута.
               – Говорят, в древности элы и сеги были друзьями, многому учились друг у друга. Но потом  у сегов что-то произошло, и вот уже три эры они упорно не идут на контакт, несмотря на то, что элы построили для них мощные очистительные установки, без которых жизнь в омуте давно бы прекратилась. Да и внешне они заметно изменились по сравнению с древними рисунками: стали какого-то серо-бурого цвета, и лишь у некоторых из них то появляются, то исчезают небольшие искорки. Может, это уже не те блистающие сеги, о которых писали древние?.. Большинство элов давно махнуло на них рукой – пусть живут, как знают. Но некоторые чудаки еще пытаются что-то делать для них. Недавно весь мир обошла фотография сега с огромными глазами, полными страдания и тоски. Она вызвала большой резонанс. Вот и Лин, всё время интересовавшийся звездами, сразу переключился на сегов. Умчался, ничего не сказав, на эту полузаброшенную станцию в дебрях Элии, возится с ними… Еле разыскали его,  – думал Кир, приближаясь к омуту и поглядывая на заходящее солнце. – Тор, поторопи его: скоро ночь, а нам еще долго выбираться отсюда, - обратился он к другу.

     - Лин, оставь серых – они все равно обречены. Им никогда не подняться сюда, – крикнул Тор своему брату, пересаживающему задыхающегося «котика» в озеро.
     - Но почему? Почему они не перепрыгнут туда? Ведь они прыгают в своем омуте даже выше этого ничтожного барьера. И тогда так красиво разгораются их искорки, как сверкающие доспехи! Они снова могли бы стать нашими друзьями.
     - Сат говорит, что это невозможно. А он изучает их уже много кругов.
     - Сат может ошибаться! Да и не хочется верить тому, кто никого, кроме себя, не любит.
     - Зато он очень умный и могущественный. И он уверен, что еще несколько кругов – и они погибнут от яда, которым они сами себя отравляют. Энергия элов уже не сможет поддерживать там жизнь.
     -  Но ведь спасение – рядом! – воскликнул Лин,  – Неужели им никак нельзя помочь?

               Эта мысль не давала Лину покоя. Почему обреченные сеги не переселятся в прекрасное чистое озеро? Наблюдая за ними и копаясь в информотеке, он мало что узнал нового. Ни один прибор не может зафиксировать, что делается в глубине омута. Вязкая, всепоглощающая, засасывающая тьма, не выпускающая наружу ни звука, ни изображения. Периодически из глубины всплывает множество задыхающихся «котиков», которые в мучениях погибают на поверхности омута. Что у них происходит – никто не знает. А главное – когда их пересаживают в озеро, они все равно вскоре умирают. От страха. Чего они боятся? Как им помочь?
     – Я смогу понять это только пройдя трансформацию и став одним из них,  – решил Лин. – Но согласится ли Совет? Трансформации теперь запрещены из-за участившихся сбоев и возросшей опасности…  Надо поговорить с отцом. Его тоже беспокоит судьба сегов, а для Совета слово его Главы будет решающим.

                2
               Проходя мимо кабинета мужа, Элга в страхе замерла, услышав слово «трансформация». В последнее время она с беспокойством  наблюдала за сыном и его увлечением сегами . Как и всем элам, ей было жаль обреченных «котиков», как и все, она понимала, что вряд ли их что-нибудь может спасти. Она помнила, как посылали к ним несколько дельфов с дружественной планеты, но ни один опыт не удался: дельфы ничего не могли вспомнить, а у сегов ничего не изменялось. Сат больше всех знает о них: ему как-то посчастливилось ненадолго установить с ними контакт. Он рассказывает ужасные вещи. Но можно ли доверять Сату? Ведь его работы изъяли из информотеки. Он давно живет особняком, никого к себе не пускает, почти ни с кем не общается, пренебрегает Законом. Иногда даже не верится, что он – эл…   Трансформировать же эла в такую среду было бы убийственно. Совет давно отказался от этой идеи. Но Элга хорошо знала своего сына: если он что-нибудь решил, то обязательно добьется своего.
А разговор в кабинете уже подходил к концу.

     – …с ними не получается. Один шанс из тысячи.
     – Но ведь он есть, этот шанс! Я попробую.
     –Ты не знаешь, что лишишься защиты. Тебе придется остаться с ними на несколько кругов, пройти через бездну страданий, о которых ты даже не подозреваешь!
     – Я знаю это, отец. Я разговаривал с Сатом. И я готов пойти на это.
     – Тебе удалось с ним поговорить?! – изумился Кверт. – И что он тебе сказал?
Лин помолчал. Перед глазами встало насмешливое лицо Сата.
     – Хочешь спасти этих тварей? Да, они самые настоящие твари – им бы только жрать и размножаться. Они сто раз предадут и продадут друг друга! Впрочем, пробуй, если хочешь. Тащи этих уродов к свету за руки, за ноги. Но ты должен будешь родиться и вырасти в их шкуре, увидеть их не отсюда – с высоты, а оттуда – изнутри. И если не пропадет желание их спасать – хлебнешь до конца их «благодарности»...
     – Так что сказал тебе Сат? – повторил Кверт свой вопрос.
     – Что может сказать тот, у кого в сердце только ненависть,  –  ответил  Лин. Я всё продумал. И я готов, отец.

                3
     - Смотри, отец, сегодня впервые за несколько кругов можно что-то разглядеть в глубине. У сегов появилось много искорок, даже уже какой-то слабый свет стоит в омуте! – радостно обернулся дежуривший у экрана Тор к подошедшему Кверту. – И вода заметно очищается с кажжым днем.
     - Вот только по углам жмутся уже не серые, а темные. Их становится всё больше… – задумчиво заметил Кир.
     - А вон, наверное, Лин – он один такой сверкающий!
     - Но что это?! Что они с ним делают?! – вдруг в ужасе закричали оба.
     – Ли-ин! Сынок! – сжав голову руками, задыхаясь, к омуту бежала Элга. Невыносимая боль и страшные картины, казалось, разрывали ее на части. – Ведь чувствовала… сеги… не уберегла…  – бились  ранеными птицами в голове бессвязные мысли. – Нет!  Нет!!  Нет!!!   Это неправда, это сон, жуткий сон! – но уже знала, уже чувствовала – не сон. Лин, ее мальчик, ее первенец, самый добрый, самый смелый, ее надежда, ее жизнь – его уже нет. НЕТ?!
     -Тор, мчись за лучемётом, мы уничтожим эту проклятую дыру! – яростно взревел Кверт.
     -Тихо! Слышите? Это голос Лина!
     - Отец…  Отец, прости их – они только начали что-то понимать. Если бы вы знали, если бы вы могли почувствовать, как они страдают! Я должен вернуться к ним еще раз, я должен… должен… – голос Лина становился все слабее и слабее…

                4
               Около омута, опустив голову, стоял Тор. Сеги разделились на светлых – от светло-серого до серебристого – и на грязно-темных. С тоской смотрел он, как высоко прыгающие серебристые существа сбивают друг друга в воде и в воздухе, как драка, начавшаяся между светлыми и темными, переместилась в лагерь светлых, а грязные, вопреки логике элов, не дрались между собой, а только, теснее сплачиваясь, совершали какую-то свою, непонятную работу.
Сзади неслышно подошел Кверт и обнял Тора.
     - Отец, как же так? Выходит, все было напрасно? И Лин… – Тор сглотнул горький комок, перехвативший горло. – И нет никакой надежды?
     - Надежда есть всегда, Тор. Лин сделал главное – принес сегам Свет. Но больше им уже никто не сможет помочь. Всё зависит теперь только от них самих. От каждого из них.