Следы Ветра. Глава 13

 Ветер блуждал в горах, среди ущелий и скал, и заблудившись, расстроился так, что ему захотелось умереть, потому как не знал, куда ему нужно ещё подуть, чтобы выбраться из лабиринта голых камней. Бронзовый колокольчик, подвешенный возле входа в старую пагоду, тихо позвонил, шелохнувшись от последнего дуновения Ветра. И вышел на его слабый звон молодой монах. Никого не увидев вокруг, он поднял с земли, обронённое какой-то птицей, невесомое пёрышко и положив его себе на ладонь, сдул. И Ветер понял, что нужно сделать. Прежде, чем оно вновь легло на землю, лёгким дуновением он подтолкнул пёрышко вперёд и закружил между скалами, унося его всё дальше и дальше от старой пагоды. Теперь, у Ветра был проводник, который вёл его среди лабиринтов, пока он не выбрался на равнину у подножия гор. Просто, надо было дуть, подталкивая невесомое. У каждого монаха всегда под рукой найдётся невесомое пёрышко...
   Дуновение ветра, едва ощутимо. Ты слышал ли, что нашептал тебе этот вечный странник? Он принёс тебе воспоминания из твоего детства, передав их через запах вечернего дождя. И, что-то, неуловимо знакомое, всколыхнуло в тебе давно забытое. Так же, когда-то, моросил дождь, стуча по подоконнику твоего окна; так же мерно тикали часы на столе... Много лет прошло, а ветер-почтальон принёс весточку из прошлого, сообщив тебе, что всё это когда-то было...так же...
   Человек вечно чего-то ищет, а найти не может. Скажете: "Как же так, не может? Он, всё-таки, ищет, и, ведь, находит." Находит, да видать, не то! Значит, все находки его пустяковые, раз он вновь пускается на поиски. Видишь нить горизонта, но достигнешь ли его? И знаю я, почему так происходит. Жил Человек когда-то, в другом Прошлом, там, где он почитал истинное за настоящее и где было ему открыто любое знание, ибо Лучом Света он был. А, разве, Луч Света - не Свет ли несущий? Но, вот, вышел он из чрева материнского и ослепило его так, что в глазах потемнело, ибо проявленным можно быть, лишь, во Тьме. И через некоторое время, глаза, наконец, открывшиеся, стали привыкать видеть во тьме. Но осталось в памяти новорождённого Человека лишь то, что он что-то, когда-то и где-то всё уже знал и видел. Но, вот, что именно, когда и где - этого он вспомнить не может, так как проявленное, однажды, уже не луч света, а, лишь, рельефное изображение, слепок, отпечаток, но не Суть... И, потому все открытия, которые делает, вечно что-то ищущий,  Человек на Земле, это, лишь, отрывистые его воспоминания, которые есть отголоски забытого всеобъемлющего Знания. Целое может знать всё о частях своих собственных, но Часть не может постичь Целого...
   Знаю я, что если в непогоду дуют сильные ветра, то вскорости будет небо чистым от туч. И знание моё оттого, что видел я уже не раз подобное, и всё время так повторялось.Спроси меня, для чего дует ветер, и я не отвечу тебе, ибо я, лишь, часть целого,  а потому, не ко мне вопрос этот. Но спросишь меня, что будет, если подует ветер, когда непогода, я отвечу: "Чистое небо!" Ибо знаю больше о следствиях, но не о причинах. Следствия узнаю по опыту своему. И ничего не говорит мне опыт мой о причинах, ибо всегда вижу, лишь, следствие их. Кто-то скажет, что ветер дует для того, чтобы переместить тёплые массы воздуха туда, где раньше были холодные, чтобы согреть остужённую землю, чтобы она в свою очередь дала плоды свои и накормила бы нуждающихся, чтобы они выжили... Не много ли "чтобы", для объяснения причин? И, где конец или начало этих причин? Кто назовёт мне первопричину?
    В центре одного небольшого городка, видел я одноглазого медведя в маленькой клетке, где развернуться ему было невозможно. И давали ему небольшое корытце воды в день, чтобы утолить бы мог он жажду свою. Но было жарко и хотелось ему не только пить, но и купаться. И не только купаться хотелось, но и погулять, разминая затёкшие лапы.  Жаль было медведя, но не я был его хозяином. Прав ли я, что не сломал тогда замок клетки и не выпустил зверя на волю? Исправляя дурное следствие, разве можно исправить причину, не усугубив её ещё более дурным последствием? Разве, недостаточно того, что медведь своим несчастием вызывал, у видевших его, укоризну по отношению к нерадивому хозяину? Не ради ли исправления своего хозяина, медведь был вынужден переносить терпеливо страдания? Кто скажет, что лучше было бы сделать, если неведомы нам причины, но видимы, лишь, следствия их? И, разве, в хозяине первопричина медвежьих страданий, если сам он следствие, произошедшее от чего-то предшествующего?..
   Так, что нашептал тебе этот вечный странник, Ветер? Услышал ли ты его сегодня?