Палисандр Икаевич Совруницын, Часть 9

Обложка первого нижеупомянутого тома П.И. Правдуницына.
На обложке (не поместилось на картинке)-- тиснение золотом:
"Исследования новейшей российской проктологии"

Палисандр Икаевич Совруницын.
(Сноска, неожиданно разросшаяся до размеров нескольких глав)

Попытка всемирного погрома вегетарианцев, после того, как человечество узнало, что вегетарианцев Галакты не едят – отсутствуют «Предаторин и Кадаверин» в их мозге. Галакты быстро его прекращают.

В свободной и демократической России, братские народы которой счастливо сумели объединить славные многовековые традиции прошлого и чутко уловить актуальность текущего момента, поднялась было волна погромов под лозунгом «Бей жидов и  вегов – спасай Россию!»  Жидов намеревались бить по головам палками с плакатами, на которых изображены были: усатый Вождь Всего Прогрессивного Человечества – Иосиф Виссарионович Сталин и бородатый Пророк Всея Руси Ныне, Присно и Вовеки Веков – Палисандр Икаевич Совруницын.* Демонстранты выражали справедливые гнев и возмущение происками жидов, пригласивших Галактов. (Все точно знали, что именно они - жиды, и никто другой, зазвали этих вурдалаков на Землю!!! Ведь они же всегда к крови тянулись! Мацу свою на крови младенцев христианских испокон веков замешивали!). Они, демонстранты, потрясали в воздухе красными книжками «200 лет в месте» П. И. Совруницына с подзаголовками «Mein Kampf» и «Краткий курс паразитологии» и, вешая (пока в своём воображении, но весьма близко по времени к реализации) жидов на столбах, зачитывали, как обвинительное заключение, целые главы из этой замечательной и поучительной книжки. Всем всё было ясно и понятно как майский день – только жиды и могли связаться с упырями - Галактами – ведь, опять же, это точно известно, что они испокон веков пьют кровь христианских младенцев! Им – то Галакты эти, что братья родные! Вегетарианцев собирались бить меньше, так как со времён Средних веков привитое гражданам России (особливо стараниями батюшки –царя Ивана Грозного) чувство справедливости и уважения к закону, не позволяло со всей безапеляционностью утверждать о них то, что о жидах можно было всегда сказать с закрытыми глазами. Веги (то есть вегетарианцы) как-то сами собой слиняли с лозунгов и те вновь  воссияли первозданной девственной черносотенной белизной и определённостью:
«Бей жидов-спасай Россию!»
Председатель Думы, известный российский политический деятель, вождь Национал - Социалистической Рабочей Лиги Народных Активистов России, (сокращённо – НаСРаЛНАРос) Игнат Иванович Подколодный, попросил своего близкого друга, знаменитого поэта-освежевателя старинных басен и гимнов, Сергея Нахалкова написать текст песни, которая по замыслу, должна поднять просвещённый русский народ на борьбу против иноземцев, (жидов, преимущественно), закабаливших его, на священную войну -- джихад. И Сергей Нахалков с задачей справился наидостойнейшим образом, быстро и в срок!
Песня звучит так:
Священная Война.

Вставай, страна погромная!
Вставай на смертный бой!
С жидовской силой тёмною,
С еврейскою ордой!

Пусть ярость ПОДКОЛОДНАЯ**
Вскипает как волна.
Война иудофобная --
Священная война!               
** Этим Нахалков хотел подчеркнуть выдающуюся роль самого И.И. Подколодного в подъёме широких масс российской общественности на праведное дело.   


* Палисандр Икаевич Совруницын 
Его отца крестили Ермолаем. Но в детстве, когда он волновался, у мальчика начинался приступ астмы. От удушья ребёнка спасало лишь странное совпадение – то же волнение вызывало у него сильнейшую икоту. Мощные сокращения диафрагмы усиливали дыхание и приступ астмы прекращался! Родные, заметив это, каждый раз, когда начинался приступ удушья, кричали ему: «Ермолай – Икай!!!» Или просто: «Икай, Икай, Икай!!!» И постепенно этот призыв вытеснил его имя Ермолай. Так получилось, что он официально стал «Икай». На его персональном фамильном гербе изображён торс человека в разрезе с выпяченной диафрагмой и надпись над диафрагмой гласит: Dum Singulto-Spiro!! Пока Икаешь – Дышишь!! ( По следам знаменитого: Dum Spiro – Spero! Пока дышишь – надейся!)
Под диафрагмой – другой девиз по-латыни, и тоже весьма к месту: Singulto – Ergo Sum! Икаю – значит существую!
Впоследствии мальчик вырос в отличного курённого атамана, пламенно защищавшего Русь от иноземцев, особенно от зловредных евреев. Недаром в казачьем войске у всех на устах был клич:
Бей жидов – Икай Россию!

История возникновения имени его сына также крайне замечательна. Икай Совруницын немало размышлял над особенностями русского языка (эта страсть передалась, впоследствии, и его сыну, гениальному писателю). И после долгих и многотрудных размышлений Икай Совруницын пришёл к поистине парадоксальному выводу: Буква «А» не должна сушествовать в истинно русском алфавите! Точнее, она не должна быть ПЕРВОЙ в русском алфавите и все слова, начинающиеся с этой буквы должны быть изъяты из языка или должны были начинаться  на  «ПА», или  «ПРА», или любое другое буквосочетание, заменяющее «А».
-- Она (буква «А») привнесена в чистый наш язык инородцами, только и думающими, как бы его исказить и извратить! Истинная русская буква была не «А», а «ПА»!!!
Ведь не назвали же французы, -- объяснял Икай Совруницын, -- Свою столицу Лютецию,  Арижем, а Парижем!!!  Ведь отец, по-русски, интимно, по-семейному, не АПА, ПАПА! И это понятно, ведь ПАПА возник тогда, когда на смену матриархату пришла более современная и совершенная форма семьи – ПАтриархат, где отец был Главой семьи, её самое важное средоточие, а потому и назывался ПА-ПА. Недаром Римский Первосвященик тоже зовётся не Апа, а Папа! Откуда же пришла в русский язык эта мерзкая иностранка  «А», иноплеменница, да ещё с претензией стать первой в алфавите буквой? Из греческого, может, скажет кто-то наивно? Де, альфа, бетта, гамма, дельта, эпсилон и т.д. НЕТ! Ищите поглубже,-- призывал Икай Совруницын. Из древнежидовского, так называемого иврита! У них, у древнежидов этих, первая буква алфавита ихнего – АЛЕФ зовётся! Потом –Бет, потом – Гимел, потом –Далет.
-- А, -- спрашивали у Икая,-- разве не было такой буквы раньше, до жидов, в языках более древних?
-- НЕТ! --Победно провозглашал Икай Совруницын, -- Ни в шумерской клинописи, ни в египетских иероглифах такой буквы, да ещё первой, не было!
-- А как звали Александра Македонского? -- спрашивали.
ПАЛИСАНДР Македонский, -- отвечал Икай.
-- А «Е» и «К» куда пропали, -- спрашивали.
 «Ка» --упала, «Е»- пропала.  Кто остался на коне, Буцефале, то бишь? -- с лёгкой иронией отвечал Икай.
И во всех словах, начинающихся на «А», предложил заменить её на другие буквосочетания.
Абажур  (вообще не русское!) – Шлябажур, ведь он, вроде шляпы на лампе.
Аванс (не русское) – Праванс, Франция, значит. Как войдёшь – так направо.
Автор (тоже не русское) –Графтор, почти Граф или Графоман.
Авторучка (опять не русское) – Главторучка, ведь она – главное орудие труда писателей!
Ага! – Брага! – это слово душе русской близкое.
Агрессия (опять не русское) –Прагрессия, как в математике.
Агроном (не русское) – Погроном  -- вот это слово звучит гораздо лучше и близко для слуха российского, почти как погром!
Адвокат (не русское) – Подвокат,  (подвохи, значит, ищет). Правильнее, -- замечает в комментариях Икай Совруницын, -- было бы произносить это слово как Падло-Кат!
Ад –Пад, опять-таки понятнее – «пал в ад», то есть в «Пад», «Падший», опять же, а не «Адший»!
Ананас – Бананас, оба фрукты не русские, в России не водятся.
Анальный – Банальный, то есть обычный, заурядный, как это самое отверстие, ничем не примечательное.
Апломб - Запломб, ведь ясно, что речь идёт о пломбировании зубов.
Аромат – Даром-мат, этого у нас всегда с избытком, и бесплатно.
Ась? – Вась!
Аэроплан – Фраероплан, кто же теперь на «аэропланах» летает? Только фраеры!               
Дальше можете сами! Слов-то на «А» немного!
И объявил Икай Совруницын, что отныне русский алфавит будет начинаться буквой «Б»!
-- Какое первое слово в языке русском на «Б»? – вопрошает Икай. ---- Нет, не то, что вы подумали! Оно, ТО замечательное слово, на «Б», действительно, чаще других всем народом используется, прямо как междометие, связка, цемент, бетон словосвязующий. Действительно, Харрррошее слово!!! «Б» буква очень многозначительная и многозначащее для любого по-настоящему русского человека.
Ах, «Б», как много в этом звуке
Для слуха русского слилось!
Как много в нём отозвалось! – сказал великий поэт, сам любивший такие слова!
Но оно, это слово,  не первое!
Первое слово на «Б» -- это БАБА! Крепкое русское слово, воплощающее в себе вечную животворящую-живородящую силу народа!

Следуя славному почину отца, Палисандр Икаевич Совруницын тоже стал выискивать чуждые русскому языку слова, за которыми явно проглядывал жидомассонский заговор.
И как ведь замаскировались!
Ну, с фамилией Сахаров, тут всё ясно, -- спрятался Цукерман. Недаром основным сахарозаводчиком в России был еврей Бродский.
Потомок – это скрытый Потомкер!
Сверло – Спрятавшийся Свердлов!
Агроном – Агранович.
Рябинин—Тут тоже всё ясно, замаскировавшийся Рабинович.
Менделеев – Менделевич, Мендель.
Авенир – Авнер.
Авесалом – Авшалом.
Мария – Мириам.
Даже такие, казалось бы чисто русские, церковно-славянские слова, как:
Ныне и Присно, -- это ничто иное, как закамуфлированная жидовка Пнина Прицкер!
-- Кто такой Акакий? -- С хитрецой спрашивал Палисандр Икаевич, -- Думаете, что тоже, старо-русское имя? Ничего подобного! В дренежидовском есть, знаете, наверное, имя Израиль. Так вот, сокращенно, фамильярно, жиды зовут своих Израилей: «Сруль» или «Срулик»!!! Вот  оно, кто такой, АКАКИЙ!
А все эти Халы, Хохмы, Ксивы, Парносы – это же прямо из древнежидовского, без всякого прикрытия.
А Город, Изгородь, Огород, Новгород, Городовой – всё ихние, нерусские слова от слова «Гадер» -- забор по--ивритски!
Бородин – это Бар Дин
А Перловая крупа, откуда? Семейство жидов по фамилии Перль, Перльмуттер и т.п. «Перлы» скармливают её, крупу эту, простым русским людям, а сами, небось, мацой с чёрной икрой внамазку обжираются!
А слова «оЖИДать», «ПодЖИДать», «выЖИДать» -- тут же ясно опять, откуда вся эта нечисть в русский язык пролезла.
Вот ещё слово подозрительное,  АБРАЗИВ, вроде бы русское, а чует печёнкой Палисандр Икаевич, что инородец и тут скрылся. Ну, конечно, вот и ответ: Абрам Зив!
Кронштейн -- тут и сомневаться не приходится, -- Кронштейны, Бронштейны, Эйнштейны, Рабиновичи....

Будучи в лагере (пионерском, по всей видимости, хотя, может быть, и в комсомольском) Палисандр Икаевич добровольно записался в Народную Дружину.
«Слышь, Саня, -- с дружелюбной фамильярностью обратился к нему Опер, -- Мы тут посоветовались... (Опер возвёл глаза к засиженному мухами потолку) и решили присвоить тебе оперативную кличку «Леонардо до Ветру».
(Опер соврал, ни с кем он не советовался. Просто двумя неделями раньше он был в Ленинграде с делегацией выдающихся «передовиков делопроизводства», коллегами по профессии, умельцами создавать «дело». Повели их, конечно, и в Эрмитаж. Там специально прикреплённый гид, проверенный товарищ, что-то балакал у одной картины с бабами, «Мадонья в скалах» кажется.  Опер, конечно, на всякий случай, поинтересовался личными данными художника. Леонардо.... а дальше Опер забыл -- непростительная оплошность для человека его круга, но, к счастью, известная - то ему одному! Разве что во сне  можно проговориться? Поэтому Опер каждый вечер перед сном, лёжа в общей спальне с товарищами, читал труд Ильича  «Государство и Резолюция». В труде этом Владимир Ильич убедительно доказывал, что Социалистическое Государство не может существовать без Резолюций! «Социализм, -- писал Вождь, -- Это учёт! А Резолюция  -- это результат вот такого учёта! Поэтому и загнивают страны капитализма: ведь сколько ни ройся в их газетах, никогда ни одной резолюции очередного съезда не найти! Проверьте сами, коли сомневаетесь!»
Опер справедливо посчитал, что если на сон грядущий читать Ленина, то и во сне он будет Ленина цитировать, так что верные его друзья-товарищи по комнате, если что и услышат, то только партийно - выдержанные изречения классика. А доносить на Ленина – несподручно...
И вот, возвратясь в лагерь, вспомнил Опер половину этого художника, и решил немного добавить от себе, так сказать, проявить здоровую инициативу.)
А почему такое странное словосочетание, -- удивлённо, но с почтительной готовностью, спросил Палисандр Икаевич.
Понимаешь, Саня, -- задушевно сказал Опер, -- Тут у нас в лагере есть рота целая румынских военнопленных. Если кто случайно увидит твою кличку, то сразу подумает не на тебя, а на румына какого. А они, ты же знаешь, с Органами плохо сотрудничают!

Но вспомнить имя этого художника Опер поставил себе задачей, обязательной к выполнению,  делом чести чекиста, так сказать. Он постепенно восстанавливал в памяти события того дня и вспомнил, что когда гид балакал о бабах и художнике, он упомянул что-то, связанное, кажется, с плотницким делом: то ли гвозди, то ли шурупы, то ли отвёртку... Вспомнил!!! Винты! Ну, да, конечно, обрадовался Опер, гид сказал, что картину эту написал Леонардо Завинчи!!! Опер вспомнил даже и своё удивление, что гид, наверно образованный человек, сказал так безграмотно: «Завинчи», в то время, как правильно было бы сказать «Завинти!», да, к тому же и ударение перепутал!
Но снова вызывать Саню не стал, решив, что кличка «Леонардо Завинти» или «Завинчи», скорее вызовет у людей подозрение, чем придуманная им.
Так и стал Палисандр Икаевич агентом  «Леонардо до Ветру» и немало бумаг оперативных и сигналов подписал этим замечательным именем...

Когда юный Саня зашёл к Оперу с очередным  сообщением, тот сидел за столом, раскачиваясь, и держался за щёку.
Зуб, Саня, понимаешь, болит, мочи нет!   Врач прописала полоскать рот кислотой какой-то, а я, понимаешь, от боли запямятовал название ейное.
Кислотой? – удивился Палисандр Икаевич, -- Я знаю, что содой полощут, говорят помогает...
Да название у неё какое-то странное, сортирное... Может знаешь?
Сортирное? Не знаю! Есть кислота соляная, есть азотная, серная, уксусная, а вот про сортирную кислоту, извините, не слышал.
Да не кислота сортирная, Саня, а название у неё вот такое, похожее! Гальюнная, что ли?
Есть такая кислота, -- осторожно вставил Саня, -- Галусная, кажется, или галлиевая называется, но её для чернил используют... А, вспомнил – может хлорка? Ей тоже сортиры чистят! Но что бы рот полоскать этим – не слышал...
Ты, Саня, лучше вот что: перечисли все названия сортиров, может тогда вспомним.
Ну, сортир,... гальюн,.... нужник, ...отхожее место,... писуар,... санитарный узел,... туалет,... ватерклозет,.... что там ещё, а,... уборная...
Во! – заорал радостно Опер, -- Уборная кислота! Врачиха сказала, можете манганцовкой, но она зубы красит, а можете уборной!
Борной кислотой! –поправил Саня.
Точно, -- радостно подхватил опер, -- Бурной!

Через несколько дней он сам вызвал Палисандра Икаевича.
Сань, ты, видно ведь, парень образованный, интеллигентный, помоги! Твоя оперативная кличка, как звучит?
«Леонардо до Ветру», -- ответил удивлённый таким вопросом Саня.
Да, нет! Я не про кличку твою спрашиваю, -- досадливо отмахнулся Опер, -- А как она иначе называется? Запамятовал я!
Так я же сказал. Вот только сейчас!
Саня, я тебя не про кличку, а про то, как иначе слово это называется?
Какое слово? Леонардо, может?
Не то, Саня, говоришь! Я тебе понятней объясню: Вот, если бы я  чужой фамилией подписываться стал?
Под чем подписываться?
Ну, подписал бы под стихом каким «Пушкин» или «Маяковский».
А стихи-то чьи, Ваши или их?
Их, конечно, где мне стихи писать? Времени на работу не хватает! Так ты ещё мне стихи писать... 
Если бы Вы их стихи своим именем подписали, то это называется «плагиат», а Вы – «плагиатор» были бы.
А если их стихи их именем подписать?
Тогда это «цитатой из классиков» можно назвать. А вас – «автором, цитирующим классиков».
А если, Саня я всё же их стихи своим именем подписываю, меня тогда как называть – этот, как его, «благиатор» или «гладиатор»?
Причём здесь гладиатор? Плагиатор! 
Нет, Саня, всё не то. Не понимаешь ты мысль мою! Ну, ещё один пример дам:
Допустим, я что-то заметил, непорядок какой, и дал сигнал в Органы, но своим именем не хочу подписываться.
Тогда – это «анонимка», а Вы – «анонимщик», или «инкогнито».
Ты понимаешь, Саня, слово это у меня в голове где-то крутится, а вспомнить, не могу. Там что-то про собаку, которая всех донимает...
Где, в слове в этом?
Ага!
А чем она донимает? Лаем?
Наверно...
Тогда есть пословица: Собака лает, а караван идёт. Или: Собака лает – ветер носит!
Да, хватит, Саня, тебе меня своим «ветром» донимать! Я же вижу, что кличку свою ты помнишь! Но как она сама называется?
А, понял, Вы хотите знать, как секретную кличку называют?
Вот, вот, точно! Знаешь?
Конечно – «конспиративная кличка»»! Только здесь ни плагиаторов, ни гладиаторов нет! И собак тоже!
Саня, пойми, есть другое слово, чую, что нерусское, вместо слова кличка!
Прямо настоящая «Лошадиная фамилия» -- подумал про себя Палисандр Икаевич, а вслух сказал:
Так где же в нерусском слове собака окажется, которая всем мешает? Может «догматик»? От английского слова «Дог» -- то есть собака? По-немецки собака –«Хунд», так может «гундосить»?
Ой, Саня, замучил ты меня своей образованностью! Да я же ни немецкого, ни английского  -- не знаю, ну, ни бум-бум! А ты «хундов» да «догов» на меня вешаешь! Пёс, я тебе говорю! Пёс, который лаем всем мешает, всех донимает!
Вы же сказали «собака»!
Да какая разница,-- начиная злиться сказал Опер, -- Собака или пёс? Впрочем, помню что там, в слове этом – пёс!
Может, -- осторожно спросил Палисандр Икаевич, -- Надо поискать слово это в «мате», ненормативной, то есть, лексике?
Ну, знаешь, Саня, этт - ты уже меня обижаешь! Да что ты на меня думаешь? Я – и мата не знаю? Да я с закрытыми глазами, без бумажки  любой, хочь трёх- хочь пятиэтажный выдам, не споткнусь! Я же тебе в который раз говорю: слово это иностранное и там про «пса, который всех донимает»!
Брехун? – предположил Саня.
Опер, молча, отрицательно покачал головой.
Вдруг молния гениального озарения пронзила его сознание!
Вспомнил! Вспомнил! – заорал он, -- «ВСЕХ--ДОНИМ!»
«Псевдоним» -- поправил Палисандр Икаевич.
Точно! «Псих-доним», нет - «Псехдоним»!  Есть ПёС, есть всЕХ, есть ДОНИМает. Точно Саня, вспомнил!!!
Псевдоним, а не псехдоним!
Неважно, Саня, а важно, что сам я это вспомнил! Ну, спасибо, иди пока. Значит как ты сказал: псехдуним?
Псев-до-ним!
Ладно, теперь запомню! Ну и слово же, корявое какое! Но вспомнил же его -- я!

Жить Не По Лжи или Жить Одной Правдой.

Почитатели гениального писателя нижайше предложили как-то  ему  изменить фамилию!
Палисандр Икаевич, -- сказали, -- ведь Вы-то всю жизнь свою Правде отдали, пострадали за неё и не раз, всех нас «Жить Одной Правдой» только, зовёте, (ЖОПр – в сокращении!), а фамилией, простите, вроде как несоответствуете Вашим «души прекрасным порывам»! Мы, все как один, просим Вас, сменить фамилию (Вам от славных же, конечно, предков Ваших доставшуюся) на подходящую более Вашей роли Вождя и Учителя Всего Прогрессивного Чело... то есть, Русского Народа!
Какую же вы, друзья мои, мне фамилию взять-то предлагаете?—спросил, насупясь, Пророк (на самом деле, чрезвычайно этим довольный –ВЕДЬ НАРОД ПРОСИТ!!!)
А вот, Вы, Палисандр Икаевич, всю жизнь правду-матку режете, невзирая на лица, значит и фамилия Ваша должна быть такой же –ПРАВДУНИЦЫН!
Ну что ж, --сказал польщённый Палисандр Икаевич, -- Раз вы настаиваете, то и впрямь подлежит мне Правдуницыным стать!
И стал Совруницын -- Правдуницыным Палисандром Икаевичем!
Враги Палисандра Икаевича, жидомассонами подкупленные, конечно, и тут постарались подгадить, назвав великого писателя  вместо Правдуницына, -- «Продувницын».

Наша «ГаНаРуЯ» -- не их «ГаНаРуЯ»! – Сказал Пророк как-то, ознакомившись с русскоязычной зарубежной прессой.
Что Вы в виду имеете, Палисандр Икаевич, -- почтительно спросили почитатели.
Да это ж ясно! Наша Газета На Русском Языке, ни в какое сравнение не идёт с ИХ Газетой На Русском Языке! Ну, а «ИХ» -- сами понимаете, чья!
   
И ещё Палисандру Икаевичу  принадлежит  большое литературно-историческое открытие. Занимаясь подбором материалов к своей знаменитой книге «Красное Телесо», он наткнулся в архивах на упоминания о Тарасе Бульбе, которого считал до этого просто литературным героем, порождением живой фантазии Н.В.Гоголя, большого русского писателя, уже тем замечательного, что жидов люто ненавидел! За что сразу снискал глубокое уважение Правдуницына.


(Умилённый рассказ современницы Н.В.Гоголя, А.О.Россет-Смирновой, бывшей с ним очень близко знакомой.
«Кроткость и смирение Гоголя были ни с чем ни сравнимы!
... На все философски-религиозные разговоры он отвечал только одной коротенькой фразой: «Как я рад, что Бог всего выше!»
... Настали предсмертные дни. ...Он (Гоголь) соборовался в присутствии Толстых. Граф и графиня, и Нащёков плакали навзрыд; потом он стал исповедываться и в последний раз вкусил хлеба жизни вечной в земле преходящей. Призваны были доктора... Ежеминутно знакомые и незнакомые приходили за известиями. Всем известны последние слова этой кроткой души: «Оставьте меня, мне хорошо.» и его рисунок, который никто не понимает. Он скончался через три дня тихо и сжёг главы второго тома (Мёртвые души)»
... Гоголь часто вспоминал своё детство в Васильевке. Он особенно был счастлив в самые жаркие июльские дни. Пяти лет он лежал на густой траве, заложив руки под голову и задрав ноги:
«Солнце палило. Тишина была как-то торжественна, я будто слышал стук времени, уходящего в вечность. Кошка жалобно мяукала, мне стало нудно (по- малороссийски  «нудно», что по-русски «грустно»), я встал и с ней распорядился. Взял её за хвост и спустил её в колодезь, что подле речки. Начали искать бедную кошку. Я признался, что её утопил...»
Это он делал в пять лет!
«Какая глубина чувства!»– восторгается пятилетним садистом и убийцей рассказчица!
И ведь какая кроткая, чуткая и добрая душа была у Гоголя!!!
И честная тоже!

(Комментарий Галакта: Как видите, ситуация ясна – в детстве маленький раб Коля Гоголь «грустил» из-за неоставлявшего его чувства  личного рабства. Естественно, (для всех рабов вашего рода) он искал кого-нибудь, по отношению к которому он был бы Хозяином, Господином. И нашёл, несчастную мяукающую кошку! Вот тут он и почувствовал себя Хозяином, утопил беззащитное животное. Удовлетворил своё рабское садистское нутро.
А позже, снедаемый всё тем же чувством холуя-раба нашёл-таки объект, с которым мог бы не стесняться, вновь бы почувствовал себя Господином-Хозяином, целый народ:-- евреев (жидов в его терминологии). И почти на каждой странице знаменитой гнусной  повести «Тарас Бульба» оклеветал их как мог, всей силой своего литературного таланта! Более того, Гоголь – единственный из всех русских писателей-антисемитов, открыто воспел еврейский погром, который учинили славные свободолюбивые запорожцы! Рабом, мелким холуем был, тем же и умер! Но к каждому своему подлому поступку и написанному слову непременно Бога приплетал. Другим свою религиозность назойливо навязывал, сам же забыв, однако, что христианство возникло из иудаизма, и что Христос, и мать его -- Святая Богородица Мария и все его ученики-апостолы были чистокровными евреями, жидами в его терминологии!)

О Пушкине, к которому Гоголь испытывал глубочайшее уважение и благоговение, (по его собственным словам и воспоминаниям современников) он писал в письме к Тургеневу:
«Пушкин беспощадно марал свою поэзию, его рукописей теперь никто не поймёт, так они перемараны. Пусть скорее создастся повесть  в вашей голове и тогда возьмитесь за перо, марайте и не смущайтесь...»)

С удивлением обнаружил Палисандр Икаевич, что человек по имени Тарас Бульба  действительно существовал во времена Запорожской Сечи и сыграл немаловажную роль в тогдашней истории. Правда роль странную и далеко неоднозначную. Особое огорчение причинили Палисандру Икаевичу найденные им архивные документы, из которых явственно следовало, что Тарас Бульба был  еврей-полукровка, мать –полька, а отец -- Вульфсон! Он был также польский лазутчик в стане запорожцев и сообщал польскому войску о всех планах запорожцев!
Оказалось, что настоящее имя мальчика Тараса Бульбы – было Тирас (на иврите – кукуруза) Вульфсон. На улице, играя с украинскими и польскими мальчиками,  он моментально получил прозвище «Вуля», а часто, желая обидеть, его звали «Вульфа». Когда его отдали в польскую школу (других школ в городке не было) при католическом монастыре, дети начали изучать там  латынь и немецкий. Это языкознание привело к тому, что однокласники стали звать его непристойным именем «Вульва», что неизменно вызывало взрывы гомерического и весьма издевательского смеха. Когда Тирасу исполнилось 16 лет, он пошёл в ратушу и, дав взятку писарю, изменил своё имя на Тараса, а фамилию на БУЛЬБУ, слишком уж засела в нём оскорбительная кличка. Так появился Тарас Бульба, украинец, запорожец. Но связи с польскими друзьями не порвал. А вскоре получил и задание: записаться в Запорожскую Сечь и стать информатором. Что он и сделал, и многие годы получал неплохую мзду за свои услуги – поляки не скупились. Женился, произвёл двух сыновей, пил горилку, крестился, отрастил усы и хохол на бритой голове. Рубился в боях славно, смело, вгоняя поляков в страх (по договорённости с польскими военоначальниками, поляки, увидев жёлтую полосу на его левом плече – условный знак, изображали, что падают, сражённые его саблей (он же бил плашмя, но кто в гуще боя мог это заметить) и пускались при виде его в «паническое бегство».) Но когда сыновья подросли и присоединились к нему – «воевать» ему стало трудней. Появились свидетели. Одного, младшего, Андрия, он отправил к полякам (изображая при этом униженного и оскорблённого предательством сына отца). И вот тут произошла истинная трагедия – сын, Андрий, показался полякам более перспективной фигурой и они начали ему платить больше, чем отцу, изымая из жалования Тараса часть денег! Этого Тарас Бульба снести уже не смог. Тогда он, подстроив засаду, поймал не в меру перспективного сыночка и со словами: «Я тебя породил, я тебя и убью!» -- застрелил его.  Разозлённые  самоуправством Тараса, поляки отловили его старшего сына Остапа и предали казни. Поминки по сыну Тарас Бульба устроил знатные, в только что захваченной у поляков усадьбе, в погребах которой запорожцы обнаружили немало горилки и других, более изысканных напитков. И вот, когда стол покрылся пустыми бутылками, Тарас, уже сильно опьяневший, но на ногах стоявший твёрдо, сам пошёл в погреб за новой партией спиртного. Стоял он на ногах твёрдо, а вот ходил уже не так уверенно. Споткнувшись о последнюю ступеньку лестницы, он упал, а упав увидел, что под полками с винами и горилкой, тоже спрятаны бутылки с красивыми, залитыми красным сургучом пробками. На наклейках он разглядел череп и кости и надпись по-латыни, которую в подпитии разобрать не смог. «Так вот, -- понял Тарас, -- куда хитрые поляки спрятали их знаменитую водку «Бормотуха» или «Бей наповал!»» Заглотав одну бутыль прямо здесь же, в погребе, он сгрёб дюжину других и понёс на стол друзьям  -- помянуть достойно сына Остапа. На следующее утро Тарас и череда его соратников уже спали вечным сном, поскольку в бутылях была не горилка, как он ошибочно решил, а метиловый спирт. Так закончились дни земные его. И вот, невольно, сам не желая того, Палисандр Икаевич разоблачил красивую легенду Гоголя о герое Запорожской Сечи, Тарасе Бульбе, Тирасе Вульфсоне! Но правда историческая для Палисандра Икаевича была дороже, ежели дело касалось евреев, пусть даже сильно закамуфлированных!   Amicus Gogol, sed magis amica – est veritas! 
Обо всём этом Палисандр Икаевич написал в своём замечательном двухтомном труде. Первый том назывался «200 лет в месте», (каком, сами понимаете, если речь о евреях идёт!),  см. выше обложку первого тома П.И.Правдуницына. Второй же носил название «Две стилет в месте», о кознях евреев, втыкающих ножи и кинжалы в спину (точнее,  пониже!) прекрасному русскому народу. Эпиграфом к обоим томам Палисандр Икаевич выбрал латинское выражение (у него была слабость к ярким названиям и афоризмам): Epistula non erubescit! Что это выражение обозначает точно, Правдуницын не знал. Но полагался на своё знание латыни и свой же ясный логический ум. Эпистула – ясно: письмо, рукопись, летопись. Эрубесцит – это тоже явно звучит как эрозия, разрушение, горение. То есть, смысл этой фразы ясен: «Рукописи не горят!» А значит – «Идеи не разрушишь!               
Заглавие второго тома  вызвало некоторый переполох у лингвистов и хирургов.
Стилет, -- писал один спец по русскому языку, Иван Иванович Иванов,
(наверняка, опять, замаскировавшийся еврей!) – это кинжал с трёхгранным клинком, оружие колющее, не режущее, и происходит от итальянского слова «стилетто». В русском языке используется как существительное мужского рода, а не женского.
Палисандр Икаевич с лёгкостью отмёл эти нелепости:
Во-первых, -- сказал он, -- «Стилетто» вообще среднего рода!
Во-вторых, слово иностранное, а посему, в русском языке может иметь любой род, хочь мужеский, хочь женственный!
В-третьих, стилет схож фонетически, по произношению, со словом «стелить» -- мягко стелит, да жёстко спать.
А кто, -- с убийственной иронией спрашивал Правдуницын, -- кто нам постели стелит? Мужчины или, премущественно, женщины? И с кем мы ложимся в эти постели? С женщинами (если не гомики), Слава Богу! Значит и стилет – женского рода!
В- четвёртых, Пушкин А.С. знал русский язык получше всяких  докторов-лингвистов, на языке россиян паразитирующих. «Солнце Русской Поэзии», всё-таки!
И вот, что писал он в предисловии к главе, пропущенной правда,  «Евгения Онегина»:
«... От него (Автора) зависело означить сию выпущенную главу точками или цифром ; но во избежание соблазна решился он лучше выставить вместо девятого нумера осьмой над последней главой Евгения Онегина и пожертвовать одною из окончательных строф...»
Что вы, пуристы-лингвисты на ЭТО скажете? А ЗАЛА или ЗАЛО какого рода?
И вообще, к языку надо относиться творчески и не как косные начётчики!
Хирурги же усомнились в том, что, втыкая ножи в «пониже спины», евреи могут чем-то серьёзно повредить могучему организму великого русского народа.
А вы что думаете, господа хирурги, -- строго спросил Правдуницын, -- это не больно? Вы в Советской Армии когда-нибудь служили? «Присягу» вам когда-нибудь давали? Сразу видно, что нет!
А вот я – служил. И был у нас в роте свинарь – белорус Рубель (нет, не Врубель, его фамилия такая была – Рубель). Здоровый был парень, косая сажень в щеках – плечистый мужик, в смысле пожрать. Да не угодил он как-то чем-то «старикам», сам же в «молодых» ходил. Ну, и дали они  ему ночью присягу второй степени. Что, опять не знаете, «как это понимать?» Разъясняю:  берут повинного спящим и затаскивают в каптёрку, замотав голову одеялом. В каптёрке уже собраны судьи и исполнители наказания за провинность. Присяга первой степени – бьют с оттяжкой по голому заду толстой алюминиевой ложкой присуженное количество ударов. Присяга второй степени – по означенному голому заду бьют дном массивной алюминиевой или эмалированной кружки, тоже с оттяжкой и стараются выбрать кружку с неровным дном или с обломившейся частично эмалью. Присяга третьей степени – бьют по тому самому  месту сапогом, держа его за носок, так, что удары наносятся каблуком... Так вот, видел я тогда, как этот Рубель ходил неделю после «присяги» – медленно, осторожно и раскорячив ноги, как будто только что слез с лошади, проскакав на ней сотню километров или, простите,  в штаны наложил. И жаловался (тихо, правда) друзьям, что оправляться «по-большому» тоже страшно больно, хоть в сортир не ходи, а ведь надо! Так что «две стилет в этом самом месте» весьма мешают людям русским жить, работать, мечтать и любить женщин!
Воткнуть бы, -- ностальгически промолвил Пророк, -- вот этим самым медикам–критикам тоже две стилет в их  Musculus Gluteus и посмотреть, как они с этими стилетами простенькую операцию сделают, сколько у стола операционного простоят или как себя в постели мужчинами проявят....
Ego sum Rex Romanus et supra gramaticos! Я – «Король Романов» и тем -- выше грамматиков! – гордо завершил Романист Правдуницин.
(Я – римский император и я выше грамматиков! – таков чуть более точный перевод с латыни этой фразы.)

Палисандр Икаевич написал грустную повесть: «Один пень Дивана Анисовича» о потомственном лесничем в третьем поколении.  Любил Диван Анисович свой лес, берёг его, лелеял и охранял от всяких браконьеров. Но вот прихватило его, заболел и с диагнозом «рак» был направлен в районную больницу, а оттуда – в окружную. Подлечили его малость, пооблучали да похимичили над ним и через полтора года выписали, якобы, с улучшением, а на самом деле – отправили умирать  домой, чтобы статистику «успешно вылеченных» не портил. Вернулся домой Диван Анисович и места знакомого не узнал – по чьему-то злому приказу весь лес был спилен и выкорчеван, завод детских колясок решили строить, да потом передумали. Оказалось, все фонды на водородные бомбы поистратили. Так и осталась стоять голой громадная пустошь уничтоженного леса. Только у реки торчал один пень – обрубок многовекового дуба – не справился трактор  его выкорчевать. Присел Диван Анисович на пень этот и так горько стало у него на сердце, что не выдержало оно, начало дрожать, трепетать и в конце концов биться вовсе перестало и умер Диван Анисович, завалившись как-то неловко набок у этого пня. И последнее, что увидели его угасающие глаза, были молодые зелёные росточки, пробившиеся от старых корней спиленного дуба. «Жизнь... продолжается...» -- успел ещё подумать он и «уснул вполне удоволенный».
Навсегда...

Правдуницыну принадлежит также многотомный труд  «Красное Телесо»*.
* «Телесо» – единственное число от «телеса»
Том первый назывался «Классное Колесо» -- о борьбе классов в школе для умственно отсталых детей, ставшей для него прямо домом родным; трогательные воспоминания золотого детства Палисандра Икаевича.
Второй – «Страстное  Полесо» -- о беззаветной и страстной любви русского народа к своей природе: полям, лесам и долам.
Третий – «Гласное  Понесло»  -- о периоде Гласности в России, который понёс вскачь историю страны.
Четвёртый – «Властное Колесо» -- о транспортных средствах, находящихся в пользовании  власть имущих.
Пятый – «Квасное Колесо» -- о процессе изготовления и потребления на Руси кваса с незапамятных времён до наших дней. Но самое занимательное в этом повествовании – «из чего делается этот квас»?! И при чём здесь «колесо»? -- спросит незадачливый читатель. Оказывается Правдуницын в юности, кроме математического, окончил и химический факультет университета! Его, ещё юношей, заинтересовало, прямо заинтриговало, заявление Остапа Бендера о том, что самогон можно гнать из табурета, «Табуретовку». И, действительно, оказалось, что если старые колёса телег размочить в горячей воде (сняв железный обруч, что, впрочем не обязательно, ибо ржавое железо ободов каталитически ускоряло процесс ферментизации), а затем подвергнуть их процессу ферментизации специальными бактериями, то дерево – целлюлоза, превратится в полисахарид, крахмал,  расщепив  ферментативно который можно получить глюкозу, а от неё уж рукой подать до «табуретовки». Но можно получать и квас. Процесс этот так и называется «Коле-квасо-вание», сокращённо «Колесование», то есть превращение колеса в квас.
(За это эпохальное открытие в пищевой химии, избавившей от голода миллиарды людей в недоразвитых и переразвитых странах Третьего, то есть Иного, мира, Правдуницын получил ещё одну Нобелевскую премию, по химии.
Шестой – «Напрасное Колесо» с подзаголовком «Пятое колесо в телеге» -- о странной современной тенденции к неоправданному усложнению конно-гужевого транспорта.

Другой огромный вклад в языкознание сделал Палисандр Икаевич, предложив (и весьма обоснованно!) заменить русский язык другим и обязать весь народ Российской Империи изучить и освоить новый язык, который немедленно был бы объявлен государственным.
Почему, -- недоумевали недальновидные лингвисты, -- Почему надо отказываться от нашего древнего, прекрасного и могучего русского языка?
А потому, -- ответил Палисандр Икаевич, -- Что этот язык уже не настоящий русский, он забит, загажен всякими инородцами, протащившими в него тысячи и тысячи иностранных слов, так что исконный русский язык растворился в них! Даже исходно, что был собой наш язык и алфавит, предложенные нам, славянам, Святым Кириллом и Святым Мефодием? Не знаете? А вот Я всё исследовал! Сначала «кириллица» включала в себя не больше, не меньше, а 43 буквы! Но и тут древнежидовский ухитрился вмешаться и напакостить. Греческий лёг в основу кириллицы, -- скажете вы. Нет, ибо сам греческий тоже от древнежидовского произошёл, его алфавит перенял, я в виду имею. Альфа, Бета, Гамма, Дельта – вот начальные буквы греческого, верно. А у жидов древних как называются первые буквы их алфавита? Алеф, Бейт, Гимел, Далет! Звучит похоже, а? Не только звучит, но и есть!
А такие буквы, вроде бы чисто славянские, как Ц, Ч, Ш, Щ и их произношение откуда взяты? Опять из древнежидовского! Вот откуда среди нас крутятся все эти, АбрамовиЧи, РабиновиЧи, ШафаревиЧи... Ой, простите, Шафаревич, он истинный славянин, мой лучший друг и жидов тоже крепко не любит. Хотя, -- задумчиво произнёс Правдуницын,  вспомнив о «Тарасе Бульбе», -- кто его знает? Может тоже замаскировался под славянина. Ведь, опять же, фамилия его явно происходит от жидовского слова «Шофар», то есть рог, в который евреи трубят по праздникам и при взятии Иерехона! Нет, так дело не сладится! Надо бы и этого Шофаревича –Шафаревича на исконную русскую чистоту проверить!
В общем, загажен наш родной язык до неузнаваемости и с самого своего рождения!
Выход один, -- сурово сказал Правдуницын, -- Искать язык, который бы сохранился в девственной чистоте и не нёс бы в себе всех этих жидомассонских штучек. Я, Палисандр Икаевич Правдуницын, исследовав сотни языков, тысячи наречий всех народов земного шара, обнаружил один такой язык: Это язык племени Мумбу-Юмбу, проживающего в джунглях Экваториальной Африки, и не содержащий в себе ни одного жидомассонского словосочетания! Оно и понятно, всех инородцев, говоривших на неихнем языке, аборигены племени незамедлительно и разумно съедали, не дав иноземцу практически и рта открыть, и тем самым сохраняя свой язык чистым и неприкосновенным в тысячелетиях!
Но, позвольте, -- возражали Правдуницыну, другие русскоязычные лингвисты, -- В языке, Вами предлагаемом, на сегодняшний день есть всего-то 300 слов! Не маловато ли для народа, имеющего в своём распоряжении язык, насчитывавший по-крайней мере 300.000 –500.000 слов!
Нет, не мало, -- отвечал великий писатель.
Во-первых, правильно, язык этот ещё не развился полностью, не раскрыл сокровищ в его утробище-укрывище утаённых, но именно поэтому освоить его будет нетруднозначительно!
Всёго-то, 300 слов и несложная грамматика! А дальше, не инородцы замаскировавшиеся будут язык этот развивать да обогащать, а мы сами, РУССКИЕ люди!
Во-вторых, покажите-ка мне хоть одного российского граматея, который бы вытаскивал «из под глыб» повседневно, ну, не всю эту чудо-юдо громадину в триста - пятьсот тысяч слов, а хоть бы десять тысяч! То есть, использовал в своём повседневном лексиконе всего-то десять тысяч русских слов! Таких нет, вот и судите, зачем нам сразу иметь язык, 99% которого никто вообще не употребляет!
Но предлагаемое Вами -- это же язык Эллочки – Людоедки, -- возражали третьи, тоже недальновидные.
Эллочка - Людоедка, -- это литературный персонаж, как раз и выдуманный евреями Ильфом и Петровым для того, чтобы отвратить людей русских от единственно не загрязнённого хорошего языка,-- произнёс Пророк, -- кстати, про женщин следует говорить (согласно моему разумению нашего языка), не персОнаж, а персИнаж, ибо перси – это женская грудь. Таким образом сразу становится понятным, о ком идёт речь, о мужчине или о женщине! Или, вот ещё словечко. «Персиянки». Что оно означает? Вы, конечно, скажете, что речь идёт о женщинах Ирана, называвшегося раньше Персией? На самом деле – ничего подобного! Перси-Янки – это просто грудастые североамериканки!
Вот до чего инородцы наш исконный русский язык исказили!
-- А теперь дам я вам  и примеры этого замечательного Мумбу-Юмбного языка. Для понятия «есть», то есть «кушать», «питаться», в языке Мумбу-Юмбу имеется 30 слов! Десять процентов всего языкового запаса! И какие они, эти слова, сколько нюансов, оттенков и эмоций они несут!
НЯМ-НЯМ – значит:  кушать не спеша своего ближайшего друга, добровольно положившего алтарь жизни своей на живот Отечества! Вспоминая его при этом самыми тёплыми словами!
ШАМАТЬ – это значит: есть быстро, но в то же время внимательно прислушиваясь к заклинаниям Шамана!
РУБАТЬ – есть врага прямо в бою, (если очень проголодался) рубишь его на части и  тут же потребляешь!
ЛОПАТЬ – это когда ешь уже через силу, так что прямо брюхо может лопнуть, но отказываться нельзя – правила хорошего тона не позволяют.
ЖРАТЬ – это всегда, когда ешь не сырое или как-нибудь наскоро  сваренное мясо, а хорошо, по-шашлычному обжаренное, прямо с шампура.
Впечатляет? – спросил Палисандр Икаевич, -- А ведь я здесь привёл только малую толику из нашего будущего языка! К р о х о т к у!
Кстати, об этом! Написал я серию «Крахотки» -- об утраченных грёзах, несбывшихся надеждах,  внезапных инженерных  и финансовых катастрофах, в общем, о «крахах» в жизни людей. Отдельной серией выпустил рассказы о случаях, когда, Слава Богу, всё обошлось без больших жертв, ну, не больше пары тысяч погибших: «Крах мал»!.

Галакты прекращают погромы, обратив несколько толп собравшихся погромщиков  в «Мекка-Мадридское желе» (так газетчики цинично и,  в то же время, щадяще назвали протоплазму, в которую было обращено население Мекки и большая часть населения Мадрида). Весть об этом молнией пронеслась по России и «сугубо стихийные» погромы, как будто по сигналу, немедленно прекратились!
 
Евреи России  выразили  благодарность Галактам за защиту и помощь.
Галакт: Да,  не за что! Мы не хотим, чтобы зря пропадала НАША пища! Вы же заботитесь о стадах животных своих, боретесь с конкурентами – хищниками, например, вот и мы тоже. «Пастырь, пасущий своих овечек» -- очень точный образ придумала церковь. Да вот только вы, люди – идиоты, даже не поняли, насколько точно такое сравнение. Ведь из кого церковники всех видов религий будут сосать соки, если они же дадут этим «овечкам сбиться с пути истиного» и погибнуть для церкви (как  добровольно-принудительные жертвователи, разумеется!)

Палисандр Икаевич немедленно на это отреагировал,  выступив по свободному от всяких предубеждений ВродебыНезависимому Российскому Телевидению. Идя, в сопровождении свиты телохранителей и почитателей-нечитателей по коридору студии, Палисандр Икаевич внезапно остановился около кадки с чахлой студийной пальмой, затем быстро подошёл к ней и погрузил руки в землю. «Вот, -- сказал он, -- вот она, земля наша святая, русская!» Он понюхал землю, набранную в горсти, и вдруг принялся истово целовать её, приговаривая: «Хорррошая нынче землица уродилась!»
«Я – брат зверью, и ящерам , и рыбам,
Мне внятен рост весной встающих трав, --  продекламировал он, стараясь                незаметно сплюнуть комочки земли, прилипшие к губам и языку, --
Молюсь Земле, к её священным глыбам
Устами неистомными припав!»
 
(Почитатели – телохранители немедленно пролили адекватные слёзы умиления: Наш он, -- зашептали они, -- НАШ! От земли, от плуга, от сохи!) 
«Вот, -- сказал Пророк, тыча указательным пальцем с чёрной каёмкой земляной грязи под отросшим ногтем в экран, -- я от земли нашей святой русской оторвался, от плуга бежал, от сохи отвратился, сюда, в студию, устремился супротив воли своей, чтобы только вас, людей русских, предостеречь! Уммудрище*  моё уже давно подозревало сговор между этими космическими вурдалаками и евреями!  Зрите ж, как прав был я, указывая на глазовидный и гласослышный  союз этих самых нехристей с вурдалаками – Галактами космическими! Россияне, -- воззвал он, -- очнитесь от сна золотого, бейте врага вашего и всего мира христианского!»
* Уммудрище = ум мудрый
Воззвание это было моментально растиражированно мировыми СМИ. Особенно глубокий и искренний отклик оно нашло у арабов и жителей мусульманских стран. Как это ни странно, никаких практических, так сказать, организационных, выводов из этого, тем не менее нигде не последовало! Никто не поспешал к практике богоугодных действий!  Жаждущих превратиться в вонючую протоплазму ни у кого не обнаружилось! Напрасно муллы призывали правоверных выйти на  джихад против евреев: Ведь, -- говорили они,  -- вот и такой объективный человек, Ум, Честь и Совесть нашей эпохи,  как сам П.И. Правдуницын всех к этому призывает, но правоверные мусульмане опускали в молитве головы до ковриков и поднимали зады сколько можно вверх, тем самым демонстрируя Аллаху свои самые чистые и благие  намерения, но в сады его с гуриями не поспешали.
Нашёлся даже один, глубоко верующий и чуть слишком думающий мусульманин, который в главной мечети Риада, спросил у муллы: «Почтенный, но в каком виде я попаду к Аллаху? Ведь, если я буду лужицей протоплазмы, то не то, что семьюдесятью двумя, а даже и одной гурией не смогу насладиться!»
 «Сын мой, -- ответил мулла, -- Алла у ахбар! Бис милл-аэ, рахим рахман! Аллах велик и ко времени прихода к тебе гурий, позаботится о том, чтобы хоть что-нибудь, хоть самое необходимое из твоего мужского  естества, возродить в первоначальном виде!»,-- одновременно слегка кивнув служителям, которые бережно подняли любопытствующего с коленей, вывели его из мечети через боковую дверь и там же, за дверью, обезглавили. В полном соответствии с известной на Востоке мудростью: «Провинившийся язык отрубают вместе с головой». 
Больше вопросов от правоверных не поступало, но спешить следовать призывам мулл желающих тоже не нашлось.

Ещё один роман Правдуницына (так, по просьбам многочисленных почитателей, он сам себя переназвал, см. ранее упомянутое) «Архипелаг Бумаг» пользовался огромной популярностью у читателей. В ней Автор описал катастрофу, случившуюся с  судном, перевозившим пассажиров и писчую бумагу, где-то в малопосещаемом районе Тихого Океана. Писчую бумагу везли то ли в Тасманию, то ли в Океанию, то ли в Графоманию, находившуюся поблизости.. Спасшийся экипаж и пассажиры, женщины и мужчины, в мелком месте (судно разбилось о коралловый риф) начинают строить свою жизнь заново, используя в качестве питательного и строительного материала (а также для всего прочего, включая нужды гигиенические) – пачки писчей бумаги! Тяжёлая борьба за выживание приводит их к тому, что они подсаживают в свои желудки и аппендиксы специальных бактерий, найденных ими в рифовой лагуне. Бактерии эти питаются целлюлозой и вырабатывают белки, необходимые для питания людей! То есть люди по необходимости как бы превращают себя в коров, коз, овец и других травоядных, у которых эти бактерии имеются в желудке и кишечнике в изобилии! Бумага островитянам служит для всего, как почва их островка, как пища, одежда и всё прочее...
И когда, через много лет, их случайно обнаруживают моряки, заброшенного в этот район бурей судна, они натыкаются на людей, мычащих как коровы, блеющих  и даже дающих молоко в количествах, вполне сравнимых с коровами средней удойности. Все мужчины, гордо покачивая рогами, гуляют по острову бумаги, ревниво сравнивая длину и ветвистость своих рогов с соседскими. Женщины же вовсю доят сами себя в бумажные вёдра, (на скалах атолла обнаружился горный воск озокерит, сделавший при пропитывании бумагу водостойкой и клей, выделяемый определённым видом моллюсков, нерастворимый в воде, с помощью которого люди склеивали свои поделки из бумаги). Роман кончается торжествующим гимном писчебумажной промышленности, создавшей вот такой, поистине универсальный, материал.

Однако, по мере расширения тиража печатаемых книг «Архипелага Бумаг» обнаружилась странная вещь. Восторженные читатели этой гениальной книги не могли договориться друг с другом, когда хотели поделиться своими впечатлениями.
Послушайте, -- говорили некоторые, прочитавшие этот роман,  другим прочитавшим, -- О чём вы говорите? В книге этой нет ни единого слова о корабле, крушении и прочих Робинзонах и Робинзоншах, Пятницах и Пятнашках! Наоборот, в ней описывается тяжкий труд работников Органов. Поступает к ним «сигнал» -- листок бумаги с «текстом» , -- с этого начинается роман Правдуницына, -- И вот, работники, естественно, подбирают к этому, единичному «сигналу», другие: Статьи из Конституции, из Уголовного Кодекса, из газет, журналов,  другие, ассоциативно связанные с «сигналом» заявки добросовестных граждан, материалы допросов, и так вырастает «ДЕЛО», то есть вроде, как бы остров из бумаг! А, поскольку «сигналов» много, и каждый становится «затравкой» для нового острова бумаг, центром кристаллизации нового «Дела», то и разрастается целый «Архипелаг Бумаг» и работникам Органов становится всё труднее плавать по этой сильно пересечённой морской местности! Случаются  даже аварии, операботники гибнут, но Архипелаг, построенный их чистыми руками, горячими сердцами и холодными головами, остаётся на века. И храним вечно!  Вот этому и посвящён замечательный труд Палисандра Икаевича! Ведь даже его эпиграф ясно на это намекает:
«Не пропадёт ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье!»
Когда слухи об этом недоразумении дошли до Палисандра Икаевича, он радостно рассмеялся и признался друзьям-почитателям, что написал два разных романа под одним и тем же названием!
Даже ближайшие из ближайших не поняли, зачем??
А для того, -- смеясь сказал Правдуницын, -- чтобы  люди покупали сразу обе книги! Двойной тираж – двойная оплата процентов авторских мне! Но самое интересное в том, что книга продаётся, по моему указанию, будучи запечатанной в плотную платмассовую оболочку. Внешне, по суперобложке, различить эти книги (варианты) нельзя! Открыть–посмотреть – оболочка не даёт. Так что пока потенциальный читатель не КУПИТ книгу, он и узнать не может, какой из романов ему достался! После чего ему надо покупать и другой, и третий и т.д. экземпляр! Что опять–таки увеличивает продаваемость книги!
Все пришли в полный восторг от такой изобретательности гения! Ведь никто за всю историю печатного слова на Земле до такого способа увеличения тиража не додумался!
Даже евреи, -- добавил, довольно потирая испачканные землёй (да, да, той самой, из кадки с пальмой) руки,  Правдуницын, -- Я подумываю над написанием ещё нескольких романов со схожими названиями: Например «Архипелаг Берлаг», это будет русская «Сага о Форсайтах», об одесской семье Берлаг, охватывающая период больше ста лет и жизнь трёх поколений Берлаг, включая и жизнь  бухгалтера Берлаги, до и после сумасшедшего дома.
«Архипелаг Гуляк» -- историю загулов на Руси и много других «архипелагов»!
И все будут изданы под одной суперобложкой! А вот эти перечисленные названия – только в подзаголовках!
(Циники-завистники Правдуницына, однако, откопали, что не он первый  придумал дать разным романам одно название. Оказывается, американский писатель Марк Твен (Самюэль Клеменс) ещё раньше сделал нечто подобное, написав два варианта своей антиклерикальной книжки «Таинственный Незнакомец». Но циникам этим быстро заткнули рты (кому кляпом, а кому доносом).
И слава Правдуницына воссияла над Землёй.
 
Самого же Палисандра  Икаевича его с борьба с вурдалаками-Галактами и их прислужниками на Земле  привела к крайне прискорбным последствиям – быстро и уверенно он стал впадать во всё прогрессирующий маразм. «Наш паралич – самый прогрессивный» -- грустно вспомнилось одному приближённых к Пророку почитателей. Собрали совещание – маразм Вождя явно дискредитировал его же идеи, весьма разумные и вперёд-зовущие, ЧТО делать???
С понятной грустью на собрании решили, что надо поспешать – враги Пророка уже вовсю смеялись и издевались над его высказываниями и поучениями. Для этой цели обратились почитатели  к Галактам  (разумеется, строго конфиденциально), с просьбой «прибрать к себе», Палисандра Икаевича пока он и себя, и своё движение не скомпрометировал окончательно. Галакты отказались! Их скеннирование показало, что в мозгу Правдуницына наличествует, хоть и в весьма малом количестве, «Гениалин», а существ с Гениалином Галакты не потребляют!