Тайны чердака

Сегодня судьба занесла меня на чердак. Самый обычный немецкий чердак, на котором с черт знает каких времен хранятся старые стулья, матрасы, запыленный торшер, банки-склянки и всякая прочая дребедень. Давно бы уже пора все это выбросить, а руки ни у кого не доходят – на глаза эти вещи не попадаются, есть-пить не просят. Впрочем, как это всегда бывает с чердаками.

В очередной раз разобрав залежи на своем рабочем столе, насобиралась куча бумаг и конспектов, которые вроде уже и не нужны, а выбросить жалко – авось еще сгодятся. Поэтому дальнейшая судьба ожидала мой письменный крам именно там – среди старья на верхнем этаже дома.

Мое природное любопытство не дает мне просто так спуститься с чердака вниз и вновь погрузиться в ежедневные заботы. Вместо этого я сажусь на какой-то чемодан и осматриваюсь вокруг. Мне совсем не страшно, т.к. на улице белый день и по стенам, отражаясь от окон, прыгают солнечные зайчики. Минут 10 я просто сижу и вдыхаю запах вещей, на которых уже давно стоит печать «не годен».

Взгляд упирается в стопку с книгами. Страницы совсем пожелтели, но на них и не видно следов читателя – купили и забыли. Коробка с VHS-кассетами, на которых записаны старые фильмы. Я выуживаю из нее «Завтрак у Тиффани» и первую постановку «Доктора Живаго» 1965 г. - у владельца этих лент неплохой вкус. Еще в одной коробке чайный сервиз, в котором 6 блюдец и всего 4 чашки – наверное, по этой причине его и отправили в сылку. Зато рядом вижу набор чайных вилок и ложек с витиеватыми ручками в полном составе – находка! Мужские ботинки, шлемы для велосипеда, рождественские украшения, карнавальные костюмы, цветочные горшки – все эти вещи прожили свою жизнь, а теперь умирают среди пыли и паутины.

Собираясь уже спуститься, подхожу к коробке, оклеенной подарочной бумагой, на которой знакомым почерком написано «ФОТО». Несколько секунд раздумываю, почему эти фотографии хранятся не дома среди других фотоальбомов? Или их специально убрали с глаз долой, чтобы не вспоминать какие-то события и людей на них?

Их много, этих цветных снимков, сделанных обычной «мыльцей» фотографом, не думающем о свете и ракурсе. Практически на всех них Женщина, улыбающаяся в объектив и искрящаяся жизнью. Женщина, которая жила в этом доме до меня.

У нее длинные волосы с крупными локонами и красивые зубы. Она почти не пользуется косметикой, делая акцент на своих длинных ресницах и выразительных глазах. Она практически всегда одета в узкие джинсы и облегающие блузки, которые очень выгодно поддчеркивают ее мальчишечью фигуру. Она любит крупные браслеты и серёжки-«гвоздики». Я могла бы представить, что из духов она выбирает терпкого Готье или отдающего шампанским Ив Сен Лорана. Она мне нравится.

Многие фотографии сделаны в отпуске. Вот она игриво держит в руке бокал с вином, сидя в каком-то австрийском кафе. А здесь лениво растянулась кошкой в черном купальнике у кромки моря. Затем она уверенно стоит на лыжах, в ярко синем спортивном костюме и солнечных очках на все лицо. Снимки сделаны с любовью – это видно невооруженным глазом. Фотограф хотел запечатлеть ее очень естественной и любящей жизнь. Наверное, она на самом деле была такой.

На одном из снимков я вижу Рождество, своего мужчину в вязанном свитере под горло и смешным колпаком Санта-Клауса. Он сидит на коленках у большой елки, как ребенок, ждущий разрешения наконец-то распаковать подарки. Фотографом она точно была хорошим, так как ей удалось передать настроение праздника и радости.

Дом, в котором сегодня живу я, во времена ее бытности выглядел совсем по-другому: другая мебель, посуда, какие-то мелочи в декоре. Она любила украшать стены репродукциями картин с морем и ставить на стол глубокие вазы, наполненные ракушками и свечами. Она готовила другую еду, читала другие книги и по-другому проводила свое свободное время.

Сегодня о ней в доме ничего не напоминает. Нет чашки, из которой она каждое утро пила кофе. Или пепельницы, куда она стряхивала сигаретный дым своими красивыми пальцами. Такое ощущение, что после ее ухода мужчине очень хотелось стереть все следы, напоминающие о ней, и навсегда перевернуть многолетнюю страницу в его жизни. Остались только эти цветные снимки, аккуратно упакованные в коробку и забытые на чердаке.

Еще есть друзья, знавшие ее, приходящие в наш дом, для которых я готовлю свою еду и колдую над напитками. Я спиной чувствую их любопытные взгляды и легкое напряжение своего мужчины – я понимаю, что они ведут немой диалог, сравнивая меня с ней. Затем друзья радушно улыбаются, не скупятся на комплименты моему гостеприимству, просят завернуть им с собой большой кусок пирога с вишней – и обстановка расслабляется. Они кивают головой, чуть заметно приподнимают брови, похлопывают моего мужчину по плечу - это незримое одобрение «старик, все о*кей! Да она же прелесть» заставляет его глаза светится светлой нежностью.

Я ворвалась в его жизнь совсем внезапно, заполняя пустые полки своими книгами, отрывками, письмами, рисунками. Очень быстро заменила ему воздух – я и лёгкий бриз, и шаловливый летний ветерок, и страшный шторм. Долго летала к нему во сне на расстояние 2500 км, в этот дом, еще такой незнакомый и чужой, где на кухне меня ждала чашка зеленого чая без сахара – моего любимого. А потом этот дом стал моим.

Я не вешаю на стены картины с видом моря, у меня нет ваз с ракушками и свечами. На Рождество я не дарю мужчине вязаный свитер под горло и не фотографирую его у елки. Я наполняю дом новой мебелью, цветами и своими вышивками. Вместе с мужчиной я пишу новую страницу нашей жизни.

Мы достаемся друг другу с багажом прошлого, с пережитым опытом и людьми, которые были частью нас. Иногда я мысленно возвращаюсь к своей еще недавней жизни, перебирая ее как чётки, нанизывая бусинами в длинные цепочки. Мужчина похоронил свое прошлое на чердаке, вместе с ним заперев на глухой замок все воспоминания об этой улыбающейся Женщине. Ее нет. И никогда не будет. У меня нет вещей, которые бы я могла оставить среди заброшенного старья под крышей. Зато разве можно найти лучшее последнее пристанище для беспокойных снов и мыслей, которые иногда возвращают меня на несколько лет назад?..