Дневник старой дамы

(детектив)

        Джин Эшфилд сидела с вязанием возле окна, за которым шел дождь. Старой даме было далеко за шестьдесят, и седая голова ее, белела как снег в сумраке комнаты. Миссис Эшфилд выглядела так же, как выглядят многие женщины в этом возрасте: крепкая, но не толстая, с выцветшими, неопределенного цвета глазами на слегка расплывшемся дряблом лице. Поправляя изредка очки, она шевелила губами, считая петли, а пальцы проворно управлялись с тонкими спицами. Иногда она посматривала в окно, где по стеклам бежали струи дождевой воды, а по тротуару пробегали редкие прохожие.
        К калитке на велосипеде подъехал почтальон в черном, блестящем от дождя, плаще с капюшоном, похожий на огромного ворона из детской сказки. Он достал из мешка почту и быстро сунул сверток в почтовый ящик. Встряхнув с плаща воду, он оттолкнулся ногой от земли и двинулся дальше. 
Джин, кряхтя, вылезла из глубокого кресла, взяла большой, видавший виды зонт и вышла на улицу. Дождь, так неожиданно налетевший, и ливший вот уже целый час, начал стихать. На дорожке, ведущей к калитке, образовалась лужа. Джин с опаской обогнула ее и подошла к почтовому ящику. Почтальон плохо прикрыл ящик, и верхняя газета оказалась мокрой, внутри ее лежало письмо в голубом конверте. Старая дама поспешила в дом, и налетевший ветер чуть не вырвал зонт из ее рук.
Миссис Эшфилд встряхнула зонт и поставила его сушиться, затем прошла в комнату и, надев очки, снова села в кресло у окна. Она нетерпеливо распечатала конверт и поднесла письмо к глазам.
       «Дорогая Джин!
Какой злой рок преследует мою семью?! У меня опять большое несчастье: Лесли упала с лошади и ударилась виском о камень. Она умерла, не приходя в сознание.
Милая Джин, приезжай, ты мне очень нужна!
Твоя Джойс Стрейндж.»

       На следующее утро миссис Эшфилд наняла автомобиль и в двенадцать часов прибыла в Сент-Элбанс. Похороны Лесли уже состоялись, и после заупокойной мессы из собора выходили прихожане. Джин дождалась, когда появилась Джойс Стрейндж в черной шляпке с вуалью и окликнула ее:
- Джойс!
       Миссис Джойс, невысокая и худенькая, с очень бледным лицом, встревожено оглянулась. Ее темные блестящие глаза и заострившийся нос делали ее похожей на испуганную беззащитную птицу.
- О, Джин! – она подошла, прислонилась щекой к плечу подруги, и слезы полились из ее глаз. – Моя девочка, моя Лесли оставила нас!
- Ну, ну, Джойс! Возьми себя в руки, - Джин одной рукой прижав к себе голову подруги, другой ласково похлопала ее по спине. – Успокойся, милая, твоя Лесли уже на небесах, а тебе еще надо позаботиться о внуке.
       Миссис Эшфилд хотелось сказать что-то более важное, чем она сказала сейчас, но слова не приходили на ум. Да и не нужны сейчас Джойс слова, как были не нужны самой Джин, когда у нее убили на войне единственного сына. Ей нужно было в тот момент только участие, да тон, каким говорили с нею люди, а не слова, она их и не понимала, так же, как не понимает их сейчас Джойс. Для нее более важен приезд верной подруги, ее голос и это дружеское похлопывание по спине.
- Всё, всё, милая, пошли.

       Поздним вечером этого же дня в гостиной, не зажигая света, перед горящим камином сидела миссис Эшфилд и смотрела на огонь, который всегда ее завораживал. Язычки пламени ползли по уголькам с тихим потрескиванием. В большом доме царило полное безмолвие. А ведь всего еще год назад в этом уютном особняке жила в полном составе семья Стрейндж.
       В темноте, сзади ее кресла послышался шорох.
- Кто здесь?
- Это я, Джин. Не могу уснуть, как ни стараюсь, - Джойс присела на низкую скамеечку поближе к огню; и блики заиграли на ее темных волосах, как ни странно, почти не тронутых сединой.
Её голос, слегка охрипший, зазвучал как тихий шелест опадающих осенних листьев:
- Помнишь, Джойс, кажется, совсем недавно я была так счастлива, у меня была семья, все были живы и здоровы: и муж и дети. Ни что не предвещало несчастья. И вот как лавина: сначала брат с женой погибли так нелепо, потом мой сыночек, мой Эдвард, умер неожиданно, не успев даже жениться, потом у мужа - сердечный приступ. Наверное, его подкосила смерть Эдварда. И вот теперь Лесли! Она держалась в седле как мужчина. И зачем она туда поехала, в эту пустошь, на камни? В чем я так провинилась?!
- Успокойся, Джойс, не плачь! – Джин ласково погладила подругу по плечу.
- Я никак не могу смириться с ее смертью. Как мне жить одной?!
- Ты не одна, моя дорогая! У тебя есть внук, ты должна думать о нем! Это придаст тебе силы. Кстати, Джойс, почему Ричарда не было на похоронах? Он не знает, что его мама умерла?
- Я решила, что так будет лучше. Боюсь сказать ему об этом, - опять заплакала Джойс. – Он такой хрупкий, он не выдержит!
- Напрасно ты так поступила, Джойс. Дети более стойкие создания, чем мы, взрослые, порой думаем. Но что сделано, то сделано.
- Не знаю, Джин, как ему объяснить?
- Не затягивай, милая, он должен знать правду.
- Да, да, ты права, - прошептала Джойс, вытирая платочком слезы.
- Пойдем, я помогу тебе дойти до спальни. Ты нуждаешься в отдыхе, дорогая.

       Утро было прохладным и солнечным. Джин открыла глаза, когда теплый солнечный лучик скользнул по ее подушке. Стряхнув с себя остатки сна и вчерашние горькие воспоминания, старая дама встала с постели и накинула теплый халат. В комнату еле слышно постучали.
- Войдите! – откликнулась Джин.
- Доброе утро, миссис Эшфилд, - молодая служанка изобразила подобие реверанса. – Миссис Джойс завтракает у себя, вам тоже подать завтрак в постель?
- Нет, Кристи, пожалуй, я спущусь в столовую.
- Хорошо, мэм, через пять минут стол будет накрыт.

       Джин допила чай и поставила чашку на стол:
- Кристи, как себя чувствует миссис Джойс?
- Решила остаться в постели, мэм. Вчера она выпила снотворное и говорит, что оно еще действует, и ей хочется спать.
- Ну что ж, в ее состоянии сон, это лекарство. Я не буду ее беспокоить, пойду пройдусь.

       Миссис Эшфилд медленно шла по улице вдоль шеренги двухэтажных домиков, наслаждаясь прекрасной погодой. Увидев вывеску «Аптека», старая дама рассеяно остановилась.
- Кажется, я что-то хотела купить в аптеке, какое-то лекарство, - пробормотала она. – Зайду, может быть, вспомню.
       Она толкнула дверь аптеки, и маленький колокольчик звякнул у нее над головой. Две пожилые дамы сидели за столиком возле окна и о чем-то тихо беседовали. Джин подошла к стойке, за которой стоял краснощекий мужчина в белом халате.
- Что Вы желаете, мэм?
- Мне нужен…- Джин было стыдно, что она никак не может вспомнить названия лекарства, которое вертелось у нее на языке и которое никак не хотело прийти на ум.
Аптекарь между тем, выжидательно смотрел на нее, и даже две старые дамы прервали свой разговор.
- Йод, – выговорила она, наконец смущенно, и очень удивилась тому, как ловко она вывернулась из щекотливого положения.
        Аптекарь облегченно вздохнул, как будто это он так мучительно вспоминал, что покупательница хотела купить. В глазах  у дам мгновенно погасло, возникшее было, любопытство к незнакомой женщине, и они вернулись к обсуждению городских сплетен. Опять звякнул неутомимый колокольчик, и в аптеку вошел маленький мальчик.
- Что тебе Пенни? – спросил аптекарь у нового посетителя.
        Джин отошла от стойки и, ругая себя, стала неловко запихивать в сумочку злосчастный флакон с ненужным ей йодом в сумочку. Дамы теперь не обращали на нее никакого внимания, продолжая начатый ранее разговор.
- Как мне жаль эту бедную миссис Стрейндж! – воскликнула дама в серой фетровой шляпке.
- Точнее сказать - несчастную, а не бедную. Ведь она, говорят, так богата! – ответила ей вторая дама, похожая на сову своими круглыми и сонными глазами
Миссис Эшфилд невольно прислушалась, продолжая искать место в сумке для флакона, который норовил перевернуться и, не дай бог, залить ее любимую сумочку.
- Что толку от такого богатства, если его некому оставить?
- А внук? – возразила ей собеседница.
- Он еще очень мал!
- Мне все смерти в этой семье кажутся очень подозрительными, - женщина перешла на шепот.
- Почему?! – удивилась другая.
-Да как-то все друг за другом…
- Не выдумывай! Всё это стечение обстоятельств, не более.
- И все же это очень странно: за короткий срок всей семьи как не бывало, - упрямо повторила дама, похожая на сову.  – Ходит слух, что миссис Лэсли была не одна там, на пустоши. Кто-то был с нею, а нашли ее одну.
- Ты фантазерка, Луиз! Пожалуй, мне пора.
- Мне тоже.
         С этими словами обе женщины вышли. Миссис Эшфилд двинулась за ними.
Джин медленно брела по улице, нечаянно подслушанный разговор внес смятение в ее мысли. Она ни разу не смотрела на события в семье своей подруги под этим углом зрения, то есть как на странные и загадочные.
Все несчастные случаи происходили примерно через одинаковые промежутки времени, они были разные, совсем не похожие друг на друга, и поэтому не вызывали в Джин вопросов.
         Началось все с младшего брата Джойс. Крис с женой Марин возвращались с дружеской вечеринки поздно ночью на своем новеньком автомобиле. Дорога в свете фар блестела после дождя. Неожиданно им на встречу из-за крутого поворота выскочила другая машина. Чтобы избежать столкновения с машиной, Крис резко свернул с дороги, но врезался в дерево. Удар получился очень сильным, и Крис с женой скончались еще до приезда врача и полиции. А злополучная машина, виновник происшествия, скрылась. Одинокий свидетель, старик лет семидесяти, не запомнил ни цвета, ни номера той машины: было темно, и все произошло слишком быстро.
Через два месяца после этого события заболел Эдвард. Он глубоко порезал руку, лечился, почти выздоровел, но внезапно умер. Как сказал доктор, от столбняка. Очевидно, занес в рану инфекцию. Эдвард жил отдельно от родителей, снимал квартиру на двоих с другом, который в это время уезжал на раскопки в Египет.
Хозяин квартиры рассказывал Джойс, что в   последние дни к ее сыну несколько раз заходила какая-то девушка, но кто она, так и осталось неизвестным.
         Спустя три месяца после смерти Эдварда, когда Джойс, наконец, поняла сердцем, что сына не вернешь, случился сердечный приступ с ее мужем мистером Джозефом Стрейнджем. Как объяснила происшедшее сама Джойс, Джозеф переживал утрату сына в себе, не выплескивая, по своей сдержанности, эмоций наружу, это и погубило его сердце. Мистер Стрейндж пошел в паб выпить кружечку пива, как он делал  обычно вечером. Народу в пабе собралось много, никто не обращал внимания на одинокого старика, который сидел на своем излюбленном месте возле окна, попивая пиво и наблюдая жизнь на улице: за окном моросил дождь, и запоздалые прохожие спешили домой. Как говорили свидетели (после того как кто-то случайно обратил внимание на неестественную позу мужчины и бармен обнаружил, что он мертв) что вроде бы кто-то присаживался за столик мистера Стрейнджа, однако никто точно не припомнил, женщина это была или мужчина. Каждый пришел пообщаться с друзьями и приятелями, а не присматривать за посторонними.
         Миссис Стрейндж не могла опомниться от очередного удара судьбы и искренне оплакивала своего мужа. Но всё в конце концов проходит, смирилась и миссис Стрейдж: у нее оставалась Лесли, ее дочь, и любимый внук Ричард. Муж Лесли погиб во время войны, когда немцы бомбили Лондон.
         Миссис Джойс Стрейндж была весьма богатой женщиной, а после смерти брата и мужа ее состояние увеличилось. Она не имела привычки транжирить деньги, а вкладывала их довольно успешно в различные предприятия. К моменту смерти Лесли, она почти не выезжала из своего поместья Риджен-хаус, разве что изредка останавливалась в своем доме в Сент-Элбанс, когда посещала собор по праздникам.
Лесли любила лошадей с детства и была прекрасной наездницей. Как случилось, что в тот несчастливый день она заехала в безлюдный уголок поместья? Вероятно, пошел дождь, лошадь что-то испугало, она понесла и, споткнувшись на мокрых камнях, вытряхнула Лесли из седла. Какое иное объяснение можно было придумать? На виске молодой женщины обнаружили небольшую ранку, скорее всего, след от острого камня, на который она упала. Камень так и не нашли среди других камней вокруг места, где лежала Лесли. Наверное, дождь смыл и следы крови, если таковые были.
         Миссис Эшфилд так увлеклась воспоминаниями, что с глубоким изумлением обнаружила себя сидящей в крохотном скверике на рассохшейся деревянной скамье.
- Боже мой, как я здесь оказалась? Сколько же сейчас времени? – Джин взглянула на часики, которые показывали без четверти час. – Пора возвращаться.

         За ленчем, немного пришедшая в себя Джойс, поинтересовалась:
- Джин, надеюсь ты еще побудешь со мной?
- Разумеется, сколько понадобится! За моей квартирой присмотрят, я договорилась.
- Ты не возражаешь, Джин, если мы переедем в Риджен-хаус, скажем, через два дня? Мне здесь как-то не по себе.
- Хорошо, Джойс, - согласилась подруга.
Миссис Эшфилд промокнула губы салфеткой и, хотела, было рассказать подруге о беседе, случайно подслушанной ею в аптеке, но спохватилась и решила, что затевать такой серьезный разговор не пришло время. Но поскольку она уже сделала движение в сторону Джойс, та поинтересовалась:
- Ты о чем-то хочешь спросить меня?
         Джин смутилась на секунду и задала вопрос, который первым пришел ей в голову:
- Помнится, Джойс, ты мне рассказывала о своей сестре Керри, которая перебралась со своим мужем в Австралию? Она, кажется, умерла при родах?
- Да. А что ты вдруг о ней вспомнила? – удивленно откликнулась Джойс.
- Да так, что-то всплыло в памяти. А кто у нее тогда родился?
- Малышка Беатрис.
- А что с нею сталось? Должно быть сейчас ей уже лет двадцать?
- Муж Керри писал иногда в первые годы после смерти жены, - задумчиво произнесла миссис Стрейндж. – Но с тех пор минуло пятнадцать лет, я ничего о них не знаю. Живы ли они?
- Значит, это теперь единственные твои близкие родственники?
- Да, Беатрис единственная племянница. У Криса и Марин детей не было, ты же знаешь, - она глубоко и скорбно вздохнула, вспомнив брата. – Я пойду, прилягу. Тебе тоже надо отдохнуть, Джин, ты все утро гуляла, в нашем  возрасте такие нагрузки…
- Пожалуй, ты права, мне надо отдохнуть.
Дамы, не спеша, поднялись на второй этаж и разошлись по своим комнатам.

         Джин сняла туфли, села в широкое кресло возле кровати, вытянула усталые ноги и, закрыв глаза, задремала. Вдруг она уловила тонкий аромат розы. Старая дама приоткрыла слипающиеся глаза: на подоконнике, щедро освещенном солнцем, стоял цветочный горшок с розами. На тонком длинном стебле распустился красный, дивной красоты цветок, с двух сторон от него набухло еще по бутону.
- Как чудесно!
Джин снова прикрыла глаза, но сон улетучился, как легкая дымка, не выдержав столь энергичного восклицания.
- Разговор этих двух дам, в аптеке, разбудил во мне подозрения. Предположим, что это все не несчастные случаи, а умно задуманные убийства, - Джин поежилась от страшного слова. – На первый взгляд – полный абсурд! Невероятно, но вполне возможно. А пойти на убийства может только тот, кто извлечет из них определенную выгоду. Иначе,  какой смысл? Кто, кроме внука Джойс, может унаследовать ее состояние? Как я выяснила у Джин – племянница Беатрис. Если они с отцом, конечно, живы.
         Таким образом, жизнь Джойс и Ричарда может быть в опасности! Конечно, мальчик учится в закрытой школе, и туда довольно сложно проникнуть, но для преступника, если таковой существует не только в моем воображении, это пара пустяков. Самое ужасное, что я не могу поделиться с Джойс своими подозрениями: возможно, они окажутся беспочвенными и только напугают ее. Значит, я должна попытаться как-то раскрыть этот чудовищный замысел, хотя бы ради старой дружбы с Джойс. Я думаю, что время у меня пока еще есть. Месяц, два от силы, но есть! Если кто-то действительно убивает родных Джойс, он не будет слишком спешить, чтобы все выглядело естественно, как до сих пор. 
         Итак, первым делом мне надо найти свидетеля гибели Криса и Марин, затем, хозяина квартиры, где жил Эдвард, и выяснить, кто ему делал перевязки. Поговорю с теми, кто сидел возле мистера Джозефа в тот вечер в пабе и, наконец, с теми, кто видел, как каталась Лесли в свое последнее утро. А самое главное, необходимо узнать, живы ли муж и дочь Керри Митчел, сестры Джойс. Для этого мне нужен их последний адрес в Австралии. Вот с этого я и начну!
         Миссис Эшфилд с сожалением покинула уютную спальню, спустилась по лестнице в холл и прошла в кабинет мистера Стрейнджа. Она села за старинный, широкий письменный стол, так любимый мужем Джойс, и выдвинула нижний ящик.
- Я надеюсь, Джойс, ты простишь меня за то, что я роюсь в твоих личных бумагах, - прошептала Джин и принялась просматривать старые письма, которые были разложены в аккуратные стопочки и перевязаны узкими разноцветными ленточками.      «Австралийские», пожелтевшие от времени письма были перевязаны голубой шелковой ленточкой. Сверху лежало письмо пятнадцатилетней давности от мужа Керри, мистера Митчела. Джин переписала адрес на листочек и вернула письма на место. Затем она положила перед собой чистый лист бумаги и, немного подумав, написала письмо в Австралию, в полицию Брисбена, с просьбой сообщить, продолжают ли Митчелы жить по прежнему адресу, а если выехали, то куда. И далее следовало объяснение, почему она, миссис Эшфилд, их разыскивает.

- Вы уходите, мэм? - служанка застыла, ожидая ответа.
- Да, милая, - Джин надела шляпку и перчатки, - если миссис Джойс спросит обо мне, скажи, что я ушла на почту и скоро вернусь.
- Передам, мэм.

          На почте было тихо, Джин оказалась единственной клиенткой. Она купила конверт с маркой, вложила письмо в конверт, аккуратно надписала адрес, заклеила конверт и бросила его в почтовый ящик. Весьма удовлетворенная своими действиями, миссис Эшфилд вышла на улицу и направилась к центральной площади городка, к дому, в котором Эдвард несколько месяцев назад снимал квартиру. Эту информацию Джин ловко выпытала у прислуги вчера вечером.
          Старая дама энергично постучала в нужную дверь, которую спустя какое-то время открыла женщина удивительно маленького роста и неопределенного возраста.
- Что Вам угодно, мэм?  - придирчиво оглядев Джин, спросила женщина.
- Мне нужен мистер Ингрэм, хозяин дома.
- Зачем, мэм? Мы комнаты не сдаем, все занято.
- Мне нужно поговорить с ним об одном неотложном деле, - терпеливо настаивала Джин.
- О каком же? – бесцеремонно допытывалась маленькая женщина, видимо, компенсируя свой рост избытком наглости.
- Вы миссис Ингрэм? – кротко осведомилась старая дама.
Женщина слегка опешила, не ожидая подобного вопроса:
- Нет, почему Вы решили?
- Проводите меня к Вашему хозяину, - строго приказала Джин, которой надоело препираться с прислугой.
          Маленькой женщине явно не хотелось сдавать своих позиций, но она была вынуждена подчиниться.
          Хозяин дома сидел на кухне за обеденным столом и пил пиво из большой пузатой кружки. Одет он был в синий выцветший свитер, черные, лоснящиеся на коленях, брюки и выглядел довольно неряшливо. Да и прическа его оставляла желать лучшего: волосы были всклокочены и немыты.
- Мистер Ингрэм, - торжественно произнесла маленькая женщина, - к Вам дама.
- Дама? – мужчина оглядел Джин мутноватыми, вероятно от выпитого пива, глазами. – Чем могу служить, мэм? –неожиданно учтиво произнес он. – Присаживайтесь.
Он указал на стоящий возле стола табурет.
- Иди, Хильда, чего столбом стала? – он зло махнул на прислугу рукой.
«Какой неприятный тип», - подумала Джин.
- Итак, мэм? – его голос опять был полон учтивости.
- Мистер Ингрэм, Вы помните, надеюсь, мистера Эдварда Стрейнджа, который снимал у Вас квартиру, несколько месяцев назад? Он умер от заражения крови.
- Ну, помню, и что? – мужчина подозрительно уставился на Джин.
- Припомните, пожалуйста, - вежливо продолжила Джин, - кто ходил к нему в последние дни?
- А кто Вы ему, позвольте узнать? – в его голосе сквозило явное недоверие к посетительнице.
- Я подруга матушки Эдварда, Джин Эшфилд.
- Ну и зачем Вам это? Сколько времени уже прошло…
- Хотелось бы поподробнее узнать о последних днях Эдварда, - сказала Джин и добавила, - если Вас это не затруднит.
Мистер Ингрэм задумчиво почесал в затылке.
- Заходила к нему несколько раз женщина. Какого возраста? Не знаю, не разглядел: она как-то по особому укутывалась в светлый плащ с капюшоном, и лицо ее я никогда не видел. В руках всегда приносила маленький саквояж, как у доктора, - мистер Ингрэм перевел дух. – Я подумал, медсестра, перевязку приходит делать. Правда, почему-то всегда поздно, бывало, уже фонари на улицах горели.
- А мистер Стрейндж ничего о ней не говорил?
- Мы с ним ни о чем таком не разговаривали. Плату он вносил исправно, так о чем еще говорить? Хороший был клиент, - со вздохом добавил мужчина.

          Когда за миссис Эшфилд захлопнулась дверь, она с удовольствием вдохнула прохладный воздух, и каким свежим и благоухающим казался он после кухни, пропахшей луком и пивом.
          Итак, Эдварда посещала какая-то незнакомка, возможно, медсестра, скрывающая свою внешность и приходившая, когда стемнеет. Если дело обстояло именно так, то не стоит удивляться, что она имела прекрасную возможность занести в рану инфекцию. Столбняк, например. Не исключено, что она действительно работает в больнице или в аптеке, но это совсем не обязательно.

          Миссис Эшфилд приблизилась к пабу. Именно здесь в последний раз пил пиво и смотрел в окно мистер Джозеф Стрейдж. Джин открыла дверь и вошла внутрь. Нужный ей столик возле окна пустовал, и она прошла прямо к нему. Официант не заставил себя ждать.
- Что Вам принести, мэм? – молодой человек с улыбкой смотрел на Джин. – Булочку и кофе?
- Да, пожалуй.
Он убежал и почти тут же вернулся обратно с подносом, на котором в маленькой белой чашечке дымился свежий кофе, и на такой же белой тарелочке благоухала пухлая булочка с маком.
- Благодарю Вас. Как Ваше имя? – Джин окинула официанта взглядом.
- Мартин, мэм.
- Вы далеко пойдете, молодой человек, - Джин всегда нравились расторопные люди.
- Хотел бы я в это верить, - он жизнерадостно засмеялся.
- Мартин, Вы можете уделить мне минутку? Присядьте, - Джин показала на соседний стул. – У вас за этим столиком умер…
- Мистер Стрейндж? Да, мэм.
- Вы его знали?
- Да, он часто здесь бывал, но я его не обслуживал, как-то не случалось.
- А в тот вечер к нему за столик никто не садился? Вы не заметили? Хотя бы на пять минут, вот как Вы сейчас.
- Нет, мэм, насколько я помню, никто не садился. Но подходила к нему какая-то девушка в шляпке с вуалью, так, что лица было не разглядеть. Да по правде говоря, и некогда, народу в тот вечер собралось, как никогда. Я увидел только, она показала ему что-то и сразу же ушла.
- Может быть, она раньше сюда заходила? Она не показалась Вам знакомой?
- Я не видел ее ни разу ни до того, ни после.
- Спасибо, Мартин, я Вас больше не задерживаю.
И Джин принялась наслаждаться булочкой и ароматным кофе.
Опять девушка, опять вуаль! Она, вероятно, подсыпала что-то Джозефу в кружку с пивом и ушла через минуту, не запомнившись никому. Сердечный приступ, и все тут. Как она умна и находчива!

         Утро выдалось ветреное и холодное. Свинцовые облака быстро неслись по небу. Сегодня миссис Стрейндж, слегка посвежевшая, спустилась к завтраку в столовую.
- Ты не скучаешь, Джин? – ласково спросила она подругу, машинально поглаживая рукою скатерть.
- Не беспокойся обо мне, дорогая. Как ты сегодня?
- Боюсь, я снова весь день проведу в постели, у меня такая слабость.
- Слабость? -  обеспокоенно переспросила Джин.
- Я полежу и все пройдет, не волнуйся, - Джойс улыбнулась измученной улыбкой.
- Скажи, Джойс, а где живет тот старик, который видел, как разбился автомобиль твоего брата?
- Он умер, точнее, утонул почти через месяц после смерти Криса и Марин.
- Вот как?! Несчастный случай?
- Да, кажется… А что ты вдруг о нем вспомнила, Джин?
- Да так. А что, полиция так и не нашла ту машину, из-за которой они погибли?
- Нашли в лесу брошенную машину, полагают, что это она. Кто-то угнал ее у местного врача в тот вечер и вот…
«Опять больница», - подумала Джин.
- Мы едем сегодня в Риджен-хаус? – спросила она подругу.
- Да, Джин, если тебя устроит, в двенадцать часов.
- Я готова.
- Прекрасно! Ты настоящий друг, Джин.
- Мы так давно знакомы, - засмеялась миссис Эшфилд, взглянув в растроганное лицо Джойс.

         В Риджен-хаус они приехали перед ленчем. После того, как миссис Стрейндж легла отдохнуть после трапезы, Джин по обыкновению вышла подышать свежим воздухом. Садовник возле дома срезал на клумбе розовые хризантемы и складывал их в корзину.
- Добрый день, миссис Эшфилд, с приездом!
- Добрый день, Сэм. Скажите мне, кто обнаружил миссис Лесли на пустоши?
- Мальчик из деревни, Джон Уэйн. Он сейчас в школе, должно быть.
- Спасибо, Сэм.
         Деревня находилась на расстоянии одной мили от поместья. Джин вышла на дорогу, и уже через четверть часа подходила к школе. Ученики высыпали на школьный двор, как только закончились занятия. Две девочки, которые появились первыми, указали старой даме на мальчишку с торчащими ушами, который, присев на корточки посреди школьного двора, гладил рыжего пса.
- Вот этот ушастик и есть Джон Уэйн, - и, засмеявшись, девочки убежали.
Джин приблизилась к мальчику, остановилась и ласково спросила:
- Ты Джон?
- Да, мэм, - мальчик выпрямился и почтительно-любопытно посмотрел на старую леди.
- Меня зовут миссис Эшфилд. Давай присядем, Джон.
Они сели на скамью. Дети расходились по домам и косились на них. Наконец, двор опустел.
- Скажи мне, Джонни, это ты нашел миссис Лесли?
Мальчик втянул голову в плечи и тихо ответил:
- Я, мэм.
- Не бойся меня, Джон. Расскажи, малыш, как все было.
- Мне мама не велела болтать, мэм, а то будут неприятности.
- Неприятностей не будет, мой милый. Напротив, я дам тебе денежку.
          Джин достала из сумки хрустящую купюру. Глаза мальчика весело заблестели, и желание обладать этой замечательной бумажкой пересилило страх.
- Хорошо, мэм. За деревней, возле дороги, которая ведет к пустоши, я залез на дерево, чтобы положить птенчика в гнездо.. Мимо меня сначала проехала молодая дама на лошади, а через какое-то – миссис Лесли. Потом вдруг первая дама проскакала обратно галопом, а миссис Лесли все не возвращалась. Я подумал, что она делает на пустоши одна? Там тупик, большие валуны, лошадь дальше не пройдет. Заморосил дождь, я спустился с дерева и пошел посмотреть. Миссис Лесли лежала на камнях, а лошадь стояла рядом. Я очень испугался и побежал в деревню, и все рассказал маме… Она запретила мне упоминать о первой даме. Я так и сделал.
- А ты не запомнил ту даму в лицо?
- Нет, мэм, она была в шляпке с вуалью и лица не было видно.
- Вот тебе, милый, денежка, ты ее заслужил. А теперь беги домой.
- Вы не скажете моей маме, что я …
- Нет, не беспокойся, малыш.
- Тогда спасибо и до свидания, мэм.
         «Опять она, эта коварная преступница! Даже здесь, на пустынной дороге, она осторожна, чтобы никакой случайный свидетель не увидел ее лица. Я уверена, Беатрис, что только тебе на руку смерть этой семьи. Мне бы только найти тебя, и я постараюсь привлечь внимание полиции к твоей особе! Тогда ты не посмеешь и пальцем тронуть тётю и племянника, даже если твоя вина не будет доказана. Я думаю, из Брисбена ответят, что Митчелы выехали в Англию, стоит только немного подождать».
         Когда миссис Эшфилд, уставшая и голодная, возвратилась в Риджен-хаус, на кухне кухарка заливалась слезами: она порезала руку и никак не могла остановить кровь. Джин помогла растерянной женщине перевязать руку и предложила отвезти ее в больницу в Сент-Элбанс. Шофер быстро завел машину, и они поехали. Через пятнадцать минут машина остановилась возле больницы. Когда доктор начал осматривать рану, кровь уже еле сочилась. Он послал их на перевязку и вызвал следующего пациента.
         В кабинете, где делались перевязки, молоденькая медсестра быстро и ловко обработала рану.
- Скажите, милая, все медсестры в больнице такие симпатичные и молодые? – спросила Джин, усевшись на мягком стуле и взглядом подбадривая кухарку.
- О нет, мэм, молодые только я и Соня.
- Вы давно здесь живете?
- С рождения.
- А Соня?
- Она приехала в наш городок всего лишь год назад.
- С родителями?
- Нет, она сирота.
- Она тоже работает с Вами в перевязочной?
- Нет, мэм, ей повезло больше, чем мне. Она возится с бумажками, регистрирует больных. Ну, вот и все, можете идти к доктору.
         Женщины снова отправились в кабинет доктора. В приемной уже никого не было, кроме медсестры в аккуратном белом чепчике.
- Прошу Вас, проходите, - мелодичным голосом произнесла девушка и открыла дверь в кабинет врача.
- Иди, милая, - Джин мягко подтолкнула кухарку к открытой двери. – Я подожду тебя здесь.
         Когда за испуганной женщиной закрылась дверь, Джин присела на маленький жесткий диванчик. Девушка, взглянув на нее, принялась наводить порядок в шкафу, где плотным строем стояли медицинские карты.
- Вас, кажется, зовут Соня?
Девушка задумалась о чем-то  и от неожиданности вздрогнула.
- Да, мэм.
- Вам нравится здесь жить?
- Как Вам сказать, не очень. Я бы хотела перебраться в Лондон, но мне это не по карману, - со вздохом сожаления ответила Соня. – Да и это место я нашла с трудом, мой дядя обо мне позаботился.
- У Вас есть дядя?
- Да. Правда, мы с ним видимся редко. У него свои дети, свои заботы, - охотно поделилась девушка и поправила перед зеркалом свой замечательный чепчик.
- А откуда Вы приехали в Англию?
Медсестра удивленно уставилась на старую даму:
- Я всегда жила в Англии, мой дом был в Плимуте.
- А, так значит, Вы приехали сюда из Плимута?
- Не совсем так. Целый год, после смерти родителей я жила у дяди в Бормунте, а потом уж…- и она неопределенно махнула рукой.
Из кабинета вышла кухарка и, распрощавшись с медсестрой, женщины покинули больницу.
- Какой милый этот доктор, - мечтательно улыбнулась женщина и довольно засмеялась.
«Вероятно, это не Беатрис», - подумала Джин, вспоминая медсестру, кокетливо поправляющую чепчик.
- «Эта девушка из Англии не выезжала. Но, она могла мне соврать! А зачем? Настоящая преступница уверена в себе и не подозревает, что я иду по ее следам. Доказать, что она совершила убийства, сложно. Если не сказать, невозможно. Да, невозможно! Никто никогда не видел её лица».
- Нам надо заехать в аптеку, мэм, - прервала её мысли кухарка. – Доктор выписал мне лекарство.
- Да, да… - рассеянно  пробормотала Джин. – Сэм, заедем в аптеку.
Вспомнив своё неудачное посещение этого заведения, Джин осталась сидеть в машине.
Когда кухарка вернулась и уселась на своем месте, Джин поинтересовалась:
- Ну как, все в порядке?
- Да, мэм. Такая милая у аптекаря помощница, настоящий ангелочек.
- Она молода?
- Лет двадцать, наверное.
- А ты бинты для перевязок купила?
- О нет, я совсем о них забыла. Сейчас я…
- Сиди, милая, мне надо купить себе кое-что. Я сейчас сама схожу и заодно куплю тебе бинты.
           На звук знакомого колокольчика, который прозвенел над головой Джин, вышла девушка.
«Какая хорошенькая», - с восхищением подумала миссис Эшфилд. – «Её улыбка невинна и чиста, как первый снег, а взгляд голубых глаз так безмятежен… Действительно, ангел».
- Что угодно, мэм? – голос девушки походил на журчанье ручейка и был так же прекрасен, как ее глаза и улыбка. Джин тоже невольно улыбнулась.
- Мне нужны бинты, две штуки.
- Прошу Вас, - помощница аптекаря выложила на столик два бинта, завернутых в желтую пергаментную бумагу.
- Что еще?
- Еще? – переспросила Джин, мучительно перебирая в уме поводы для разговора с девушкой.
- Мне нужен димед, - произнесла старая дама первое слово, которое пришло ей в голову.
- Димед? – удивилась помощница аптекаря. – У нас нет такого лекарства, извините.
- Ах да, я все забываю, это австралийское лекарство, - без зазрения совести соврала Джин.
- Вы жили в Австралии? – с любопытством откликнулась девушка.
- Немного, - продолжала сочинять Джин. – А Вы бывали в Австралии? Прекрасный, знаете ли, климат.
- Нет, не приходилось, - в замешательстве ответила девушка и слегка нахмурилась, но это длилось всего лишь мгновение. – Я сожалею, мэм. Может быть, Вам предложить лекарство равноценное димеду? От чего оно?
- От боли в суставах, - нашлась миссис Эшфилд.
- О! У нас есть прекрасное лекарство! – воскликнула помощница аптекаря и положила на столик голубую коробочку.
- Я возьму, пожалуй, - и старая дама достала их сумочки кошелек. – А как Вас зовут, милое создание?
- Беатрис, - слегка помедлив, ответила девушка и внимательно взглянула на Джин.
- Ваше имя прекрасно, как и Вы сама! – с медом в голосе и полным смятением в душе воскликнула миссис Эшфилд.
- Благодарю Вас, мэм, за комплимент. Я Вас не знаю, Вы приехали сюда недавно? – осторожно спросила Беатрис.
- Да, - протянула Джин, не решив, стоит ли раскрывать карты. – Я приехала к своей давней подруге миссис Стрейндж. У нее горе, умерла дочь.
- Я слышала, сочувствую ей, - взгляд Беатрис оставался безмятежным. – Значит, Вы здесь ненадолго?
- Да, возможно, завтра я уже уеду в домой, в Лондон.
- Вы там живете?
- Да.
- Счастливого пути, мэм.
- Спасибо, - и Джин покинула аптеку.
«Она это или нет?» - стучало как молоточек в голове Джин.
- «Имя? Это может быть совпадением. Настоящая Беатрис могла сменить имя на время, пока не пришла пора. Такое невинное создание не похоже на хладнокровную убийцу! Что-то я говорила ей про Лондон? Ах, да! Пожалуй, мне действительно пора проведать свою квартиру в Лондоне», - подумала Джин, не обращая внимания на болтовню кухарки.

- Ты покидаешь меня, Джин? – голос подруги дрожал от обиды.
- Нет, Джойс, я съезжу на один день и сразу вернусь. Ты не успеешь оглянуться.
- Зачем тебе ехать? За квартирой присматривают, ты сама мне сказала!
- Мне необходимо съездить, дорогая, - упорствовала Джин. Ей не хотелось признаваться Джойс, что какое-то смутное беспокойство овладело ею, какое-то недоброе предчувствие, что ли. Она не находила себе места после разговора с Беатрис и хотела отвлечься поездкой в Лондон, уговаривая себя что это необъяснимое и неприятное чувство вызвано тоской по дому.
- Пойду, соберу свои вещи.
- Ну что ж… - вздохнула миссис Стрейндж.

          Когда ранним утром Джин вышла на улицу перед вокзалом, все такси были уже разобраны более расторопными пассажирами, прибывшими в столицу. Коричневый кожаный саквояж оказался не очень тяжелым и, глядя, как люди тянулись к подземке, Джин решила, что не будет ждать такси, а доберется на метро, и тоже спустилась под землю.
          Джин стояла в толпе, а народ все прибывал и теснил передние ряды, пододвигая их к краю платформы.
          «Зачем я поступила так неосторожно?» - подумала Джин. – «Метро не для стариков. Надо бы выйти». Но вокруг ее сдавили. Послышались восклицания, очевидно, приближался поезд. Джин стояла в первом ряду и уже сама услышала звук стука колес. Внезапно кто-то дернул ее саквояж. Она почувствовала сильный толчок в спину и, не успев осознать, что произошло, увидела себя как бы со стороны: старая женщина подает на рельсы. Она услышала крик. Свой, или толпы?
«Это невозможно!» - промелькнуло в ее сознании. – «Это не со мной…»
Мысль так и не успела оформиться у нее в голове, когда прогрохотал поезд.

          В своей уютной квартирке красавица Беатрис, сняв перчатки, открыла коричневый кожаный саквояж и достала оттуда синюю толстую тетрадь. Она раскрыла ее и усмехнулась:
- Так я и знала, «Дневник»…  - она присела на диван.
Не спеша перелистав страницы тетради, она с ироничной улыбкой внимательно прочитала последний лист.
- Вы оказались на редкость проницательны, миссис Эшфилд, - усмехнулась девушка, - раскусили меня! Что ж, вы сами подписали себе приговор и на мое счастье никому не разболтали обо мне. Уж в этом-то я уверена! – она торжествовала.- Такие, как Вы, все держат в секрете до времени. Старая дура, думала я не поняла, зачем ты приходила в аптеку?! – глаза Беатрис потемнели от гнева, но, тут же буря улеглась, и взгляд девушки вновь стал безмятежным.
Преступница закрыла дневник старой дамы, и на ее губах вновь заиграла ангельская улыбка:
- Остался лишь маленький Ричард!