несвоевременные мысли про школу

Десять лет пролетело. Что в итоге?
   Перелом ключицы – срослось. Близорукость – надо трудиться над исправлением. Унижение первой учительницей во второй день школьной жизни из-за отсутствия учебника математики – кто оплатит услуги психотерапевта? А хорошее? Что хорошего? Хорошего – море, целый океан. Мутные представления о химии, биологии. Кое-какие знания в математике. Исчезновение восхищения немецким языком и физикой. Любовь к книгам фантастики, десятки написанных страниц новых историй про Таню Гроттер полной бездарностью в гуманитарных дисциплинах. Спортивные успехи, чтение трудов по истории и макроэкономике, удачное осуществление мультимедийных проектов – это уже банальные хобби.
   Типичные десять лет с типичным результатом. Почему так? Почему школа прекратила учить детей? А коли ещё учитывать истории смертей учеников, приводимые средствами массовой информации, и реальные расстройства здоровья, наблюдаемые повсеместно, то можно уверенно говорить о полном прекращении выполнения школой всех функций!
   Низкая зарплата учителя – причина всему! Низкая зарплата – причина снижения заботы учителя о своих учениках. Низкая зарплата – причина удручающей профессиональной квалифицированности (точнее – безграмотности) учителя. Низкая зарплата – причина истеричности, задёрганности, завистливости (порой подлости) учителя. Оплата по работе! Отклонения в ту или иную сторону малосущественны при равном качестве выполнения ра¬бот. Всегда стоит помнить о натуральной форме оплаты. Куда отнести золотые цепочки, путёвки в санаторий, единовременные премии? Я здесь упоминаю только искреннюю благодарность со стороны родителей. Новая машина директора после выпускного, ремонт квартиры, тысячные выплаты за письменную работу или медаль – это слухи, которые «беззубые старухи разносят по углам». Так чему же соответствует нынешняя зарплата?
   Первая учительница. Её попросили уйти в конце первого года за прогулы под видом болезни. Реально, она брала деньги «в долг» у родителей, насколько мне известно, по настоящий момент долги остались невыплачены. В первом же классе мы получали двойки за неумение обращаться с десятичными дробями, за низкую скорость чтения и ещё за что-то, слабо помнится уже за что. Ребёнок был так напуган возможностью выгона с урока, что пришлось ему показывать дверь кабинета завуча, чтобы там искать защиту в случае выставления за дверь во время урока. Когда же на ближайшем (осеннем) собрании этой первой учительнице было мной указано на нарушения законодательства, все родители встали на защиту. И умная, и опытная (это после двух лет работы и ни одного первого класса!), и детей двадцать, а не один как у меня! (На тот момент я имел уже свыше трёхсот текущих учеников и столько же выпускников). Вообще-то, по моим наблюдениям, учительский беспредел идёт при активной поддержке родителями учителя по любому поводу в надежде получить льготы и отличные оценки своему чаду. Далее до выпуска из школы, родители перестали со мной спорить, но стоило ли поощрять девятнадцатилетнюю девушку к нарушению закона? В тот момент тюрьмы она избежала, прикрывшись заявлением «по собственному…». Есть польза и в «честь мундира…» или «не выносить сор из избы…».
   Вторая «первая учительница» была помешана на скорости чтения. Нам было необходимо читать сто двадцать слов в минуту. Спасибо Кристоферу Сташеву (чародейский цикл) и Дмитрию Емецу (Таня Гроттер), которые отучили моего ребёнка класть во время чтения рядом с собою секундомер. Другая учительница младших классов с более чем тридцатью годами стажа, рассказала, что ранее норматив составлял сорок слов в минуту на момент завершения первого класса, а далее, за два года, почти все начинали свободно читать с достаточной для понимания текста скоростью (восемьдесят – сто пятьдесят слов в минуту и пересказ). Я хотел помочь «второй-первой» в осуществлении ремонта при малых материальных затратах. Фраза: «Ремонт меня не касается», - остановила благой порыв в зародыше. На каждом родительском собрании резали слух: «И тогда ваши дети будут получать пятёрочки». Сюсюкать с взрослыми людьми, вместо обсуждения вопроса реальной обученности детей – это профессиональная дисквалификация. Результат очевиден. Те же десять слов в минуту, что до прихода в первый класс. Через пять лет этой учительнице припомнили детские неврозы и отказали в повторном «обязательном подарке от девятиклассников».
   Основная школа мало отличалась от начальной. Двадцать минут урока математики (затем алгебры и геометрии) уходили на успокоение класса. На собрании родителей в пятом классе учитель математики просила наказать детей за шарканье ногами. Опоздания на уроки учителя, ошибки в изложении материала, запутанность примеров – помогали, а шарканье ногами мешали «образовательному процессу». Просьбы о замене этого «математического чуда» ни к чему не привели. В середине девятого класса учитель попал в больницу. Замещения слегка повысили уровень математической подготовки. В последней четверти родители просили администрацию вообще убрать математика, позволить самостоятельно подготовить ребят к экзамену по математике. Кто позволит! Лучше пусть будет тот учитель, который за пятнадцать дней до последнего звонка вызывает ученика на родительский совет, чтобы пробудить ответственное отношение к такому важному предмету – математике, чем никакого. На этапе средней школы новый математик пугал два года «Единым экзаменом» и ничего не делал, чтобы подготовить учащихся к его сдаче. Извините, делал. Сентябрь десятого класса занимались делением многочлена на многочлен. В переводе на популярный – внепрограммный материал для демонстрации тупости учащихся и обоснования в последующем платных дополнительных занятий. Облом случился. Ребёнок, конечно, подтянулся, но без помощи этого педагога. Надо самому учителю уметь Егэ решать, а не вымогать плату за неизвестно что.
   Иностранный язык закончился через месяц после начала обучения. Закончился, не начавшись. Школа тянула на себя одеяло школы с преподаванием на иностранном языке. Ряд учащихся начинал изучать иностранный уже со второго класса, а наши дети были обыч¬ными. В пятом с них потребовали сразу в сентябре быстрого чтения, знания глаголов в прошедшем времени, местоимений и сотни слов, забыв обучить алфавиту. (Учителю лень было в параллели дважды готовиться к урокам) Далее говорить не о чем. Через два года учитель сбежал на более доходное место, а мама этого учителя (она тоже преподавала иностранный язык), объявив всех детей класса баранами, наградила трояками, да так и оставила в этом состоянии до выпуска. Интересно, как дети будут относиться к изучению предмета, если два случайных посещения урока в четверти и систематическая подготовка дома к предмету оцениваются одинаково – троечники.
   Русский и литература. Любимое утверждение, что дети бывают гуманитариями и ма¬тематиками. В таких школах бывает и не такое. Выпускной класс. Наизусть девять стихов Есенина, девять стихов Блока. Стихи Северянина, Цветаевой, Маяковского, Твардовского, Симонова – это уже ерунда по сравнению с предыдущей стихириадой. Завершение образовательного литературного процесса над моим ребёнком - стихи «наших современников» Окуджавы, Талькова, Цоя, Высоцкого». Для разрастания объёма обязательного литературного чтения добавлю «Доктора Живаго», «Тихий Дон», «Архипелаг Гулаг». Короткие повестушки и рассказы Короленко, Горького, Булгакова, Быкова, Астафьева можно считать комиксами по сравнению с предыдущими эпопеями. (Это писатели, кого вспомнил. Один раз для занятий довелось искать книгу, последнее издание которой было в 1945 году.) Каким профессионалом надо стать, чтобы так прививать любовь к русской и советской классике. В конце концов, пришлось скачивать интернетовские файлы, необходимо было успеть сдать нечитаемый доклад про того или иного писателя. Ряд докладов так и валяется дома - учитель забыл про домашнее задание.
   С физикой и химией ребёнку повезло существенно больше. Учителя – беженцы из бывших республик СССР. Отсутствие знаний компенсировалось страхом перед родителями и боязнью потерять место учителя, поэтому состоялась компромиссная четвёрка. Но к этим учителям претензии отсутствуют. В ребёнке сохранилась уверенность, что физику и химию можно изучить, если приложить усилия. Хуже, когда грузинка преподаёт русский язык. Биология в школе всегда считалась наукой стоящей рядом с пением и рисованием. Здесь и прекрасный преподаватель будет бессильным, даже без учёта общей естественнонаучной безграмотности учеников. (В своё время воспитанники этого Учителя успешно выступали на областных и российских турах биологических олимпиад школьников).
   Достаточно вспомнить сдачу легкоатлетических нормативов в середине сентября, чтобы исключить физкультурников из числа учителей. Учителей труда после выполнения ребёнком домашних заданий с себестоимостью более ста рублей каждое можно отправить в след физкультурникам. (Родители делали вместо тебя, поэтому и четвёрки много, а не могли бы они отксерить для меня…).
   Рыба гниёт с головы. (Эту фразу я впервые услышал у завуча, который в последующем став директором, раскрутил маховик мздоимства в конкретной школе). Таким тонким пассажем я перешёл к описанию школьной администрации – директору и завучам. Мне повезло близко общаться с пятью директорами школ. Есть про что размыслить. Старых уже нет в живых, но именно их трудами ещё есть, кому и в чём учить нынешнее поколение. В последнее время директора назначаются со стороны. Их школьный опыт состоит частенько из десяти лет собственного ученичества. Маловато, но уверены, что родители обязаны нести деньги в школу. Закон знают. Только устные распоряжения. Пропускная система, турникет, камеры наблюдения. Кабинет директора перемещён с первого этажа на второй, записываться на приём надо за две недели, да и то нет гарантии, что встреча будет. На родительских собраниях только два вопроса – поднять сумму денег, вносимых родителями на ремонт школы, и обязательность хождения девочек в школу в юбках. Один раз решали вопрос, почему мало учащихся пользуется услугами школьного комбината питания – школа на последнем месте в районе. Вопросы конкретной учёбы переводятся в плоскость кулика «Наша школа известна, наши ученики - победители районных олимпиад, пробные Егэ сдаём без двоек и т.д.». Ерунда! Учителя запрещают выбирать свой предмет для сдачи на экзамене. Если ученик все же выбирает предмет, годовые оценки снижаются, чтобы провал на экзамене соответствовал оценке за год. Запрещается выбирать черчение и физкультуру экзаменационным предметом – снижает школьный показатель. (Только в школах с низким уровнем преподавания выбирают эти предметы!). А чего стоит обязательный договор об оказании образовательных услуг школой! Бланк до сих пор валяется дома в связи с полной юридической недееспособностью договора. (Например, в договоре отсутствует предмет договора.)
   Завучи. Как же они защищают честь своих учителей и школы! Только устроив базар на последнем собрании девятого класса, мне удалось заставить завуча сказать, что школа не имеет права отказывать ученикам в приёме в десятый класс. Другого завуча пришлось заставить прекратить самодурственный (хитрое указание директора?) выгон девочек, носящих джинсы, из школы. (Наверное, эта разборка и послужила причиной постановки турникета при входе в школу). Оскорбления со стороны уборщиц и буфетчицы в свете приведённого ранее выглядят грустным анекдотом.
   Вопросы программ, учебников, технологии урока я не рассматриваю. Сейчас меня интересовал человеческий фактор в образовании. Писал так, чтобы нельзя было ткнуть пальцем в конкретную школу, но придуманных фактов нет. Наблюдения в течение четырнадцати лет показывают, без кардинальной замены кадров в образовании всё останется на нынешнем уровне.
   Лето 2006