Часть 2 глава 14 Фуэте с прошлым

Мне пришлось уйти из «России», и устроиться в кафе на Пролетарской. Встретили меня на новом месте холодно. Метрдотель, маленькая вертлявая женщина, сказала  -Мальчика бы взяла, девочку не возьму-

Я пришла по блату, от моей свекрови Тамары Григорьевны. Вопрос  был давно решен, так как там работали закадычные подруги моей свекрови. Мастана, Галька Никитина, и еще несколько человек.

-Не возьмешь нашу девчонку, на лапу не получишь, директору дадим- Просто сказала Мастана. Меня взяли.

В смене работали старые битые официанты, почти все были пьющими, строгой дисциплины не было, как в «России». Марина, огромная наглая тетка, больше похожая на метательницу ядра. Подруга ее Ольга, маленькая коротконогая, с сизым носом, в парике, который к концу смены, съезжал с ее головы, на бок.


 После первой моей смены, Марина уселась за стол, перед ней на блюде лежала огромная кость с мясом, которую она выудила из котла. Налив полный стакан водки, Марина рявкнула мне  - Пей – Я посмотрела на нее с удивлением – Ты , что совсем офонарела, я сроду столько водки в руках не держала, смерти моей хочешь –

Марина молча взяла стакан ,  залпом выпила его, и стала грызть кость . Ее напарница Ольга,  заплетающимся языком проблеяла – Стукачка к нам пришла , раз не пьет, будет нас закладывать – Я не за этим пришла сюда, пейте на здоровье, до посинения, у меня своих забот , полон рот –

Зайдя в раздевалку, я обнаружила, что пропала моя японская  куртка. Смена закончилась, надо было ехать домой. На дворе стояла зима, трескучий мороз, разрисовывал окна, замысловатыми вензелями. Я вышла на улицу, раздетая, в кофточке, которая совсем не спасала от  январской  стужи.

Такси, резко затормозило около меня , из окошка показалось лицо парнишки – Давай , садись , тебя что, раздели – Спросил он участливо – Я вдруг , заплакала навзрыд, мне было обидно, но суровый закон, твердил мне в уши, или тебя , или ты . – Да нет, вот пришла работать , в кафе, видно не взлюбили, куртку сперли – Парень улыбнулся- Куда в  «Минутку « , там одна Марина, чего только стоит, я из девятнадцатого парка, мы ее знаем, заступимся –

Сказал он, подморгнув мне.  Видно эта парочка, решила сожрать меня , как говориться со всеми потрохами, но скоро они поняли, что это не так просто. К моему счастью, ресторан « Каштан « , находился не далеко, от моего нового места работы. Однажды, по воле случая, мои гости , зашли на огонек в « Минутку «. Увидев меня, Костя Лимон, Саша Летчик, закричали в два голоса – Танюшка, ты откуда здесь, вот это сюрприз, сколько лет, сколько зим – Они зашагали через весь зал , ко мне. Костя подхватил меня на руки , и закружил.

– Сейчас Гриншпун твой явится, во, идет, во всей красе, твой начальник, не забыла еще ? – Хитро спросил Костя. Саша, увидев меня, засиял – О, какие люди – Он расцеловал меня как на Пасху, трижды в  щеки. Мы все засмеялись. Костя, нарочито громко, обведя грозным взором зал, спросил – Ну как ты здесь, никто не обижает-

 Он стоял по середине зала , рост его был почти под два метра, картина была , можно сказать впечатляющая. – Ты только скажи, хлопну любого за тебя – Не унимался Костя . Происходило это на глазах у администратора, и ее асов, Марины, и Ольги. Они о чем то пошушукались , и разошлись по своим углам.

После этого, я работала спокойно, самые лучшие гости, стали ходить ко мне. В основном, это были знакомые Кости . Только, неприязнь маленькой администраторши, нет, нет, да и давала о себе знать .

Говорят, что хозяева , часто похожи на своих собак, вот и Александра , наша метрдотель, очень смахивала на болонку, вечно тявкающею, казалось , что вот, вот она схватит тебя за ногу. И правда, позже я узнала ,что у нее дома, чуть ли не десять болонок, щенками она торговала, в выходные, на Птичьем рынке.

Прибыль была не плохой, вот откуда видно, и приобрела Александра, характер, этого маленького существа. Время шло, и  наступил праздник, который назывался тогда, Октябрьской . Тамара Григорьевна, сделала своему сыну, царский подарок, купила москвич, апельсинового цвета 21-40 . Мы со Славой, жили тогда в гражданском браке, он счастливый, радостный, вечером поехал встречать меня с работы .

Я набрала продуктов, на завтра был выходной, мне было светло на душе, не верилось, что не надо больше тащиться на метро, а можно усесться в машину, вытянуть усталые ноги, и доехать до дома, без суеты и тревог.

 Было около двенадцати ночи, мы поехали, на улице моросил мелкий дождь, асфальт, словно лакированный, блестел от света долговязых фонарей . Почти перед нашим домом, черная волга , впереди нас, резко затормозила, толи скользкая дорога, толи не освещенная дорога, в этом месте сыграли роль. Только, мы со всего маху, врезались в зад, этой злосчастной волги. Удар был такой силы, что моя праздничная колбаса, и всевозможные банки, улетели в сторону заднего сидения. Дверь с моей стороны, заклинило, я вся в крови, колени, плечо, руки были разбиты…

Быстро приехали гаишники , меня вытащили из машины. Слава, белый как мел, хлопотал около меня , что- то говорил . В больницу ехать, я отказалась, надеясь справиться со своими царапинами сама . – Крошка, крошка , что же я натворил – Говорил Слава, обнимая меня, и чуть не плача. – Ох, Слава, это все ерунда, что ты своей маме скажешь, ведь ты меня с работы вез, теперь она меня поедом съест –

И точно, узнав, что мы попали в аварию, Тамара Григорьевна заявила мне по телефону- И за каким чертом он поперся за тобой, королева какая, сама не могла доехать – Я не стала возражать, догадываясь, что это бесполезно. – Что молчишь, за дуру меня принимаешь, может, скажешь, что не просила его? Так, наша машина, была отремонтирована в первый раз.

Самое радужное воспоминание, моих школьных лет, это знакомство с юными поэтами, которые пришли к нам в школу, на вечер поэзии. Учительница по литературе, Людмила Ивановна, подвела меня к ним, и сказала – Вот у нас эта девочка пишет стихи, можно мне ее с вами познакомить –

Парень, небольшого роста в очках, худенький, и как мне показалось жутко умный , сразу же быстро ответил – Да, конечно же, пусть приходит к нам в Литобъединение. Это был Лева Рубинштейн . Он мне объяснил, что каждую среду, они собираются, в редакции газеты « Люберецкая правда» , и чтобы я обязательно принесла свои стихи. Я с нетерпением ждала среды, волновалась, подбирала стихи, вдруг мои стихи, так плохи, что мне укажут на дверь .

 Наконец настал тот долгожданный день. В небольшой комнатке, в здании райисполкома, мы собрались, и каждый читал свои стихи, дошла очередь и до меня. Я прочитала , небольшой стишок « Город Спичинск « , и еще один, наступила тишина. Мне было тогда пятнадцать лет, стихи не по возрасту были взрослые, и я быстро вошла в компанию здешних поэтов.

Руководила нашим обществом , Ася Куприянова, она проехала из Южно- Сахалинска, и уже была поэтессой со стажем, там был выпущен ее сборник стихов, и здесь в Москве она поступила в Литературный институт. Здесь же я познакомилась с Леней Трахтенбергом, Сашей Менем, Юрой Леонтьевым, и многими другими ребятами. Где вы все ? Как было хорошо и весело в те годы, наши стихи печатались, мы их читали, радовались друг за друга. Леня стал спортивным комментатором, довольно известным, Леву, я как-то видела по телику в передаче « Ностальгия», а Сашу Меня убили, зачем, что он сделал плохого, Господи!

 Аську, потеряла совсем, мы с ней близко дружили, она возила меня в Литературный институт , и познакомила с Избахом, довольно знаменитым литературным критиком, писателем,  который уехал в Америку навсегда, потому что его выслали из страны.


В наше литобъединение, посещали ,и странные субъекты. Матросов, когда он начинал читать свою галиматью, все старались усесться от него по дальше. Матросов , сначала читал тихо, распаляясь все больше и больше, от своего гения, он переходил на крик, сопровождая его, активными телодвижениями.

Затем, он начинал брызгать слюной, голос его уже гремел, в конце концов, слышался визг, и Матросов, выбившись из сил, падал на стул, а мы облегченно вздыхали. Однажды, пришла к нам,  длинная чудная тетка, под стать нашему Матросову. Она молча , долго слушала ,наши стихи, потом встала со стула, и громко прочитала, что- то вроде этого – Кругом вода, одна вода, висят большие провода, с них лампочки вовсю глядят , на этих самых проводах, поэты дохлые висят- Аська посмотрела на нее, и сказала

– Надо полагать, поэты дохлые, это мы ? Тетка , глянула на Асю, с высоты своего роста – А, что вы здесь все воображаете – Левка засмеялся тихим смехом. Тетка больше не приходила. С Сашей Менем, мы все время спорили о поэзии, даже ссорились.  Он часто провожал меня до дома, пытался ухаживать за мной, я говорила ему – Сашка, отстань, мы разные с тобой, ты ничего не понимаешь в поэзии – И снова споры, споры.

 Прошло несколько лет. Я случайно, встретила Сашу в Лыткарино. Небольшой городишко в Московской области, я работала там, в санэпидемстанции. Было лето, город зеленый, красивый, расположен на Москва- реке, тихий и довольно милый. Черная ряса, привлекла мое внимание, посмотрела внимательнее, на ее обладателя. Боже мой, Сашка, точно он. – Саш, привет, неужели это ты ! Он, оглянулся, лицо на минуту просветлело, затем снова приняло, отчужденный вид. – Да, сестра, это я , здравствуй – Ответил Саша, каким-то загробным голосом. Лицо его было очень бледным, длинные волосы зачесаны назад , высокий лоб . – Саша, я бы тебя никогда не узнала бы, что за перемены приключились с тобой, как же ты решился, ведь мы строили совсем другие планы- Он посмотрел на меня с грустью – А я бы тебя узнал из тысячи , сказал он, потеплевшим голосом, недавно мать похоронил, вот ,видишь у меня на лбу шрам, так положено, я ведь еврей, приход мне , наверное не дадут, буду дьяконом .

 Сейчас в Загорске учусь в семинарии, там хорошо, только посты переношу тяжело – Я слушала , не веря своим ушам . Саша говорил, медленно, тихим, тягучим голосом, видно ему хотелось выговориться, да было некому. – Нам, к празднику к Покрову,  выдали по пыжиковой шапке, перчатки  кожаные . Знаешь, там, в семинарии, есть такие фанаты, что если чего скажешь против Бога, похоронят там же, и никто не найдет.

Такие катакомбы, лучше не думать об этом – я вздохнула- Да Саша, каждый выбирает свой путь. Он снова грустно посмотрел на меня – Я ведь остался совсем один, а тебя вспоминал, надумаю жениться, мне  матушка нужна будет – Я улыбнулась ему на прощанье – Вот уж матушка из меня не получится, желаю тебе удачи, пока – Он пошел , тихо, не спеша, его длинная ряса, и сапоги, мелькавшие из-под нее, напоминали мне, человека откуда то , словно из другого мира, непонятного мне, и таинственного.
 
С Асей Куприяновой, мы дружили несколько лет. Однажды , она пришла на наши литературные занятия, со своим мужем, Юрой Леонтьевым. Крепкий парень, с рыжеватыми усами, уже с залысинами, с гладкой белой кожей на лице, холеными руками, хитрым взглядом серых продолговатых глаз.

Чувство юмора его, катилось волной, оп нашей комнате, захлестывая всех, кто там находился . Он шутил бесконечно, рассказывая истории, возможно на ходу, и придумывая их. Недавно, он пришел из армии, и свою армейскую байку, выдал нам, в первый вечер знакомства. – Когда была перекличка, дошла очередь и до меня ,говорил Юра улыбаясь, обнаруживая на щеке, веселую ямочку, Леонтьев Юрий Кузьмич, еврей , я , отозвался Юрка, Бронштейн Борис Абрамович, русский ,я отозвался парень рядом с ним, сержант заметил, мол, может ошибка, проверили, все так и есть- У Юрки отец был русским, а мать, Нина Иосифовна, еврейка.

 Поскольку Юрка был на отца обижен, да и похоже никогда не видел его, то взял национальность матери, между прочим, прекрасной женщины, умницы во всех ее начинаниях. Так вот Юрка, пришел с другом. Широкоплечий увалень, с белозубой улыбкой, крупными кистями рук, темными кудрями, цыганскими глазами. От него исходило чувство надежности, домашнего уюта, и тепла. Мне он понравился, я думала, что он добрый, и заботливый, это была моя первая ошибка. Звали его Аркадием , мы познакомились.

Позже, он признался мне, что когда увидел меня, то подумал – Вот она, змея, сразу ранила меня в самое сердце – Да комплементом, это, надо сказать не назовешь, но молодость, с ней  справиться бывает не легко. Через погода, мы поженились, а у Аси и Юры, родилась дочка, Анечка, с маленькими лисьими глазками , как у ее папы. Позже Юрка по секрету признался мне, что у него есть сын, Миша, в Москве, от любовницы , куда он иногда заезжал.

Жить нам пришлось с мужем, у свекрови в Малаховке. Квартирка маленькая, такие квартиры,  раньше называли, лисий хвост. Одна комната, узкая длинная, другая проходная, чуть больше. Свекровь, быстрая черноглазая , на редкость сварливая женщина, дико ругалась со своей старой  матерью. Бабушка Наташа, была моим единомышленником, мы сразу полюбили друг друга.

Коренастая, крепкая старуха, с ясно-голубыми глазами, она напоминала мне старого, веселого ребенка , у которого только что прорезались зубки. Один сверху, другой снизу, ослепительно белого цвета, и когда бабушка ругалась со своей дочерью в очередной раз, эти зубки выставлялись вперед, глазки щурились, на правой щеке появлялась ямочка. Как град, среди белого дня, летели одни и те же, знакомые слова – Отцепись от меня, гадская твоя , харя морда, змеиная твоя рожа, Тайка, и когда же ты отцепишься –

Эта тирада, звенела каждое утро, на кухне, когда они встречались там, столкнувшись нос к носу. Бабушка Наташа, там спала. Она открывала створки шкафчика, встроенного под подоконником, клала туда подушку, затем голову, ноги ее торчали в коридоре. Так мала была кухня, и так короток был коридор, ведущий в прихожую. Но и эта квартира считалась за счастье, ведь у нас с матерью была комната. Еще с нами жили, муж свекрови, Левушка, дочь, Юля , всего нас было пять человек, и должен был появиться Мишенька, который еще не родился, и которого уже назвали в честь деда, отца моей свекрови, Таисии Михайловны.

 Меня Бабушка Наташа баловала, идет с работы, а ей тогда было семьдесят лет, завернет на рынок, Малаховский, купит мне сладких груш, с бочками, по дешевке, чуть подпорченные, обрежет, и мне полную тарелку – Таня, андел мой, иди, я тебе игруши принясла, покушай, детка моя – Звучит ее Вятский говорок .Усядемся с ней на кухню, пока никого нет, и болтаем.  В четырнадцать лет, выдали Бабушку Наташу замуж , за Мишку, рассказывала мне она. Будто на цыгана он был похож.

В церкви обвенчали, да и увез он ее в Вятскую губернию. Там братьев и сестер, видимо, не видимо. Абрашка, Симка, Ефимка, Серафимка, Егорка, Раиска, других уж и запамятовала сколько, и как звали. Стала я батрачить на них, работницу привез. – Бывало в поле рожу, в тряпки заверну, в копну брошу, да и опять за работу, хлеб жать. Все девки да девки, правда, помирали, один раз мальчик был, но тоже помер, на грудь какая-то короста напала, молоко пропало, я ему хлеба нажую, он сосал, но не помогло.

 Либо семь, или восемь было, никто не выжил. Мишка все парня хотел, ругал меня, хоть из дома беги , а куда, родители не примут. В последний раз пригрозил, мол, если опять девка будет, прибью. Ну что ж делать, родила, а она опять девка. Вот она, как раз Тайка, ему , мужу то не показала, думаю уморю ее. Пошла в церковь , крестить, окрестила, а на обратной дороге, одеяло на ней растрепала, раскрыла до гола, до самого дома, чисто голую и несла.

 Ну, думаю, все застудила насмерть. Зашла в избу, да и бросила ее, Тайку то на печь, на полати. Там тепло, она, девка то,  разогрелась, щеки красные, кудри черные, красивая, гадская морда, чисто Сара. С  тех пор, веришь или нет, Тайка ни разу не болела. Закалила,  я ее видать. Скоро война, Мишка ушел, со злости на меня, ему тогда было сорок годков, мог и не ходить, добровольцем ушел. Сказал, не вернусь, или погибну, или пристану где-нибудь. Погиб, похоронку получила.

 Вот , перед Тайкой я грешна, поэтому она и ненавидит меня, грех несу всю жизнь, за то что хотела уморить ее, день и ночь она меня терзает да орет – Свекровь была просто помешана на чистоте, вставала она в пять утра, перед работой, приходилось подниматься, и бабушке, их голоса вырывались на свободу, будоража, еще сонных обитателей дома. Свекровь начинала мыть пол в нашей проходной комнате, где спали мы с мужем, и наш новорожденный сын, Мишка, затем, она перебазировалась на кухню, вышибая оттуда бабушку.

 Она шумно обнюхивала кухонный стол, чертыхаясь, с остервенением терла его  гигиеной, переругиваясь со своей матерью так, что в подъезде слышен был ее визг, от которого явно страдали соседи. Из лисьего хвоста, дальней комнатки, высовывалась взлохмаченная голова Левушки – Таен, Ну хватит, сколько можно ! Бабушка, выпятив свою большую грудь, и приняв воинственную позу, грозно кричала – А ты посявская твоя морда, не высовывайся, пошел на свое место – Левушка, совершенно безобидное существо, бубнил – Ба, ну ты уж совсем, что я тебе собака, что ли – Бабушка зятя ненавидела, сама не знала почему, говорила, что он не похож на мужика, а больше на посявку, так ей виделось существо , в виде козявки, или что-  то в этом роде.

 Затем из той же комнаты выходила Юля, она потягивалась , и говорила – Мам, ну дайте поспать, что ж вы так орете – После Юльки , все стихало, так она была любимицей семейства.  Свекровь, души не чаяла  в своей дочке , в тринадцатилетней капризной дылде, с толстыми ляжками, и неимоверным аппетитом. Чужими были мы с Левушкой, он приходился по родству, всем детям моей свекрови,  отчимом, я вообще, откуда - то со стороны.

 Взяв,  на руки ребенка, я укачивала его, и торопила время, желая всем сердцем, сбежать из этого дома, как только чуть подрастет Мишка. Бабушка Наташа, вставала ни свет , ни заря, она ходила за молоком, которое привозили из колхоза, в больших бидонах. Первая в очереди, она строго говорила продавщице – Ты, дочка не болтай его, молоко то, я внучку беру, чтоб сливочки были, он маленький еще – Связываться с бабушкой никто не хотел, так как знали ее скандальный нрав, и молоко наливали , как она хотела.

Устроилась бабушка сторожем, на автобазу, сутки через трое, реже с Тайкой встречаться, да и мне помочь с ребенком. Я тоже работала в таком же режиме, медсестрой, в Сокольниках, в детской областной больнице, ортопедо- неврологической . Так мы вдвоем , растили Мишку. Прихожу, я как то раз с работы, а моя « сменщица « , храпит, аж в подъезде слышно .

 Малыш стоит в своей кроватке, в руках у него хрустальная ваза, что стояла на столе, полна полнехонька, эта ваза. Накакал он туда, наложил полную, наляпал на стену, пальчиком рисует, и приговаривает – Баба, красиво, баба – Я стою у двери, смотрю, смех и грех. Стала будить Бабушку – Ба, вставай, смотри чего Мишка делает, нам  конец, Таисия с ума сойдет – Открыв глаза , бабушка Наташа, запричитала – Мишенька, андел мой, что ж ты натворил, гадская твоя морда – Твердила она свою поговорку, бегая по комнате, не зная, что предпринять.

Я взяла ребенка, и унесла в ванную. Бабушка, принялась за стену, мыла она ее долго, когда появились кирпичи, она смерила свой пыл – Ничего, девка, мы эту дыру сейчас замаскируем – Она притащила из кладовки старую репродукцию « грачи прилетели», вбила гвоздь в стену, и повесила. Отошла , посмотрела, осталась довольна – Ну вот , теперь Тайка не заметит – Обольщалась бабушка зря . Вечером , собралась вся семья, после ужина, Таисия вошла в большую комнату – Ой, что это еще такой, зачем сюда эту рухлядь повесили , мам, ты что ли, придумала – Бабушка, сразу пошла в наступление – И все тебе не так, гадская твоя морда, да не эдак , птички, вон прилетели, Пусть Мишка смотрит, аккурат для ребенка, над кроваткой – Таисия, почувствовав подвох, тут же стянула репродукцию со стены .

Что тут началось … Стена, выскобленная до кирпичей, выделялась красным пятном, вокруг топорщились ,еще влажные обои . Таисия заорала, как только могла , Левушка захохотал , Юлька заткнула уши, и пошла на кухню. Бабушка, выпятив свою огромную грудь, показывая всем видом, что не боится ярости своей дочери, тихо угрожающе , сказала – Не ори , Мишка в вазу наклал, а я вымыла стену, чуть не рассчитала, подумаешь, чисто же , чего тебе надо – Она не торопясь , направилась вон из квартиры, сильно хлопнув на прощанье входной дверью .

 Тяжело мне было жить в этой семье. Диван, стулья, были затянуты полиэтиленом, садиться на них запрещалось, только можно было на кухне, присесть. Особенно, было тяжело, когда я была беременной, мне хотелось есть, свекровь подкладывала лучший кусок своему сыну, да дочке, а мне что придется .

 Выручала меня бабушка Наташа. Постоянно дергая меня, и не давая покоя, свекровь чуть было не довела меня до крайности . Жили мы на четвертом этаже, как то раз, после очередного скандала , я хотела выброситься с балкона, но малыш сильно ударил меня в живот, собираясь вырваться наружу, и словно останавливая меня, мол ты что задумала, а я… Муж, побаивался своей матери, только однажды, терпение его лопнуло, и он казал ей – Мам, ты как Кабаниха из « Грозы « , совсем Татьяну съела .

 Позже, она не простила ему, это высказывание. Мое решение уйти , из ненавистной мне семьи, еще больше закрепилось в связи с одним случаем. Ранним утром, я торопилась на электричку , мне надо было на работу. Слышу за спиной женский голос – Разлучница, чтоб ты сдохла, и откуда ты только взялась – Проклятия, так и сыпались как из рога изобилия . Я оглянулась, уверенная, что это предназначалось не мне, здесь я никого не знала, да была еще очень молода, чтобы заиметь врагов. – Не оглядывайся, не оглядывайся, змея, я все равно не дам вам жить, он мой – Снова понеслось мне в след .

Словно гром, среди белого дня , прозвучали эти слова,  мои ноги ослабли, а в голове предательски застучала кровь. Через несколько дней, муж не пришел ночевать домой. Мне было тогда девятнадцать лет, гордость моя была посрамлена , отвращение мое не знало границ. Грудное молоко у меня сразу же пропало . Свекровь , села со мной рядом, и сказала – Таня , все мужчины одинаковы, если хочешь сохранить семью, то терпи, не ты первая, не ты последняя , ничего особенного  не произошло, поверь мне – Она говорила, довольно убедительно, но я не слышала ее слов, отчаянье и боль, заполнили мою душу.

На следующий день, собрав свои пожитки, я уехала с маленьким Мишкой, в Люберцы, в комнату, где жила моя мать, уже заранее предполагая, как она меня встретит. Увидев меня с ребенком на руках, мать воскликнула – Ты что придумала , хоть под забор, хоть на Казанский вокзал, но ко мне со своим выд…ком не приходи- Я демонстративно уселась на стул – Чтобы ты не говорила, я пришла по мету своей прописки, так что особенно, не выступай, жить буду дома- И снова, свекровь .

 Она приехала в выходные, и снова разговор в пользу бедных, я слушала и молчала. – Таня, ну хоть скажи чего- нибудь – Наконец взмолилась она . – Таисия Михайловна, если я вам скажу, то что хочу, возможно вы мне этого не простите, а вашему сыну передайте, если он мне покажется на глаза, то ему не несдобровать-Мать, хотела тоже, что-то сказать, ноя ей показала знак, проведя рукой по горлу, мол с меня хватит . Она махнула рукой – Да что с этой сумасшедшей говорить, все равно сделает по- своему -  Так закончилась моя семейная жизнь, первый мой брак не удался, сохранять я его не стала, цена предательства, была слишком велика для меня.