В гостях у Варвары-красы

Татьяна Клюева: «Роу буквально пристегивал меня булавкой».
Корреспондент «КВ» в гостях у актрисы, сыгравшей главную роль в фильме «Варвара-краса, длинная коса»

Татьяна Клюева живет в небольшой квартире севастопольского двухэтажного дома сталинской застройки. Стандартные комнаты немного переделаны по вкусу хозяев: просторный холл, в зале камин, на стене — огромное зеркало в резной раме.
— Чай, кофе? — спрашивает Татьяна Николаевна. Услышав «кофе», облегченно вздыхает:
— Признаюсь, чай не могу пить еще со времен «Варвары-красы». Сколько я его там перепила...
Где бы ни снималась Татьяна Клюева, она навсегда останется Варварой-красой из сказки Александра Роу. Актриса понимает это и относится к своему сказочному образу философски:
— Роу подарил мне Имя, — очень серьезно говорит Клюева. — И я только благодарна ему за это.
Про Александра Роу она может говорить бесконечно. Клюева боготворит режиссера:
— Понимаете, после Роу и Птушко многие снимали сказки, но так, как нужно, ни у кого не получалось. В них не было сказочности, что ли... Это как сравнить воду родниковую и дистиллированную. Вроде одно и то же, да не совсем...

***
Александр Артурович познакомился с Татьяной на пробах фильма «Огонь, вода и медные трубы» и пообещал Клюевой, что следующий сценарий будет написан специально «под нее». Слово свое Роу сдержал, и вскоре в подмосковной деревушке Гигирево начались съемки комедийной сказки «Варвара-краса, длинная коса». Пройдут годы, и эта лента войдет в Золотой фонд мирового сказочного кино.
А тогда, в далеких шестидесятых, шла работа. Долгие съемочные дни и короткие вечера отдыха. После работы киномолодежь направлялась в деревенский санаторий ЦК ВЛКСМ «Елочка», на танцы. Только Татьяны среди них не было...
— Мне Артурыч строго-настрого заявил, никаких, мол, танцев, никакого кино, будь здесь. А чтобы я не убежала, он пристегивал полу моего платья к своей одежде бо-ольшой булавкой. Так и ходили мы вдвоем между луж и курей по деревне. Я иду, слезы глотаю, а Роу — не реви, придем ко мне, чайку попьем. Приходим, сидим. Пьем. Я давлюсь этим ненавистным чаем, и слезы капают в чашку...
Во время съемок случилась с Таней одна напасть. Девушка начала поправляться. Большая сластена, она не могла отказать себе в сладостях. Все бы ничего, да сшитые впритык наряды Варвары-красы (ручное шитье, стоило сумасшедших денег) становились тесными.
Заметив это, Роу запретил Тане сладкое, посадил на жесткую диету и велел не выдавать суточные. Вскоре у бедолаги появился товарищ по несчастью — Георгий Милляр, игравший в фильме отца Варвары, подводного царя Чудо-Юдо. Милляр также был лишен суточных, но по другой причине — из-за слабости к спиртному.
— В день получки мы обычно сидим с Кошей (так актеры ласково называла Милляра. — А.В. ) на лавочке — скучаем. Пока кто-нибудь не сжалится над нами и не сунет тайком рубчик, — улыбается Татьяна Николаевна. — Тогда мы пробираемся в соседнюю деревушку Каринское (Милляр называл ее «Кирянское»), и в лабазе, где продается селедка, керосин и всякая всячина, Милляр покупает мне сто граммов слипшихся конфет-подушечек, а себе портвейн за 83 копейки. На обратной дороге мы устраиваемся под мостом: у меня полный рот сладких «подушечек», Коша хлещет портвейн из горла... На место возвращаемся в обнимку. И так до следующих суточных. Вот так, всю экспедицию просидели под мостом.
***
На следующий год после съемок Татьяна Клюева подала документы на актерское отделение ГИТИСа. Для поступления, среди прочего, требовалась характеристика с места работы. Начальник актерского отдела киностудии Горького Смирнов соорудил Татьяне нужный документ, в котором описывались мыслимые и немыслимые достоинства юной актрисы. Подписали документ Герасимов, Донской, Шукшин, Кулиджанов, Ростоцкий и другие видные режиссеры.
Документы пришли в ГИТИС. Раевский, зав кафедрой актерского мастерства, внимательно изучил характеристику и недоуменно произнес:
— И что мы с этим будем делать? А зачем тебе учиться, ты же, судя по бумаге, и так гениальная актриса.
— Не знаю... — пролепетала Татьяна.
— Ну хорошо, дай слово, что четыре года во время учебы не подойдешь к киностудии.
— Я... Не могу... — честно произнесла Таня.
— Ну ладно. Ну а сколько тебе лет? Семнадцать?!.. М-да, хорошо, мать, сохранилась.
***
— Почему я решила стать актрисой? — переспрашивает Татьяна Николаевна. — Да потому, что ничего другого не умела делать. Я на съемочной площадке с десяти лет. Тогда я училась в московской школе, а режиссер Александр Митта ходил по классам, набирал детей для своего фильма. Так я и снялась в своей первой ленте «Звонят, откройте дверь», в крошечном эпизодике.
Первую главную роль Таня Клюева получила в фильме Евгения Шестобитова «Акваланги на дне».
— Тогда я впервые оказалась в Крыму, в Судаке, — вспоминает Татьяна Николаевна. — Крым для меня был счастьем. А как горько было уезжать... Все мои новые знакомые оставались у моря, а мне предстояло возвращение в шумную столицу... Режиссер меня утешал, а напоследок произнес: «Ничего, Танечка, ты еще вернешься. Вот выйдешь замуж за военного и будешь жить на юге».
Слова эти оказались пророческими.
***
В актерской жизни, особенно заморской, издавна «модны» многочисленные разводы и женитьбы. Легкая жизнь, легкие чувства, легкие отношения...
А сколько мужей было у красивейшей актрисы Клюевой (Татьяна Николаевна была, кстати, одной из первых советских фотомоделей), эталона сказочной женской красоты на экране?
— Я однолюб, — утверждает Клюева. — Причем во всем. Один дом, один муж, один город. А со своим Димой я познакомилась еще в школе. За одной партой сидели. После школы Дима Гагин поступил в высшее Калининградское военно-морское училище, а когда вернулся... сделал мне предложение. Его распределили в Севастополь. А чуть позже за ним поехала и я...
После слякотной мартовской Москвы Севастополь предстал Татьяне гигантским букетом из роз. Все в городе цвело и благоухало.
— Я помню, как первый раз пошла с мужем в севастопольский ресторан «Бригантина». Там были в основном морские офицеры. Заходим, с нами все здороваются и меня по имени называют. В тот день там оказался весь флотский экипаж корабля, которым командовал Дима. Каждый из его офицеров приглашал меня на танец и считал своим долгом рассказать о том, как Дима меня любит.
Порой Дмитрий уходил в море надолго. Тогда на корабле была лента с Таниным фильмом. Сотни раз пересматривал Дима сказку, наизусть все помнил. Но всегда с замиранием смотрел на экран, когда Варвара мечтательно повторяла за нянькой: «...Сердце у него было пылкое. Вот бы и мне такого повстречать с пылким сердцем!»
И Кинобог услышал Танины-Варварины слова. Повстречала.
Тем временем, на берегу Татьяна писала мужу письма. Одно за другим. Ежедневно.
— Мне казалось, что если я не напишу, с Димой что-нибудь случится. Вот и не пропускала ни дня. Да разве я одна такая? Все севастопольские жены ждали своих мужей...
***
Со времен «Варвары...» прошло немало лет, но Татьяна Николаевна выглядит отлично. Она по-прежнему красива, наполнена энергией добра и мудрости. Правда, косы у нее уже нет.
— Недавно срезала, — смеется актриса.
Сегодня член Союза кинематографистов Украины Татьяна Клюева (Гагина) занята пропагандой отечественного кино. Она пытается сберечь, сохранить то, что ушло и может быть забыто. Но, занятая общественной работой, она не распрощалась с кино:
— После десяти лет перерыва меня пригласил на роль в многосерийном фильме «Остров любви» замечательный украинский режиссер Олег Бим. Но все равно, не прочтя ни строчки, я поехала в Киев.
На студии «Укртелефильм» последний раз Татьяна Николаевна была двенадцатилетней девчонкой. Спустя годы она шла по знакомым коридорам и встречала костюмеров, гримеров, которых не видела столько лет. Она здоровалась, и ее узнавали.
И вот Татьяна Клюева в огромном павильоне с «летающей» камерой. Декорации комнат выполнены в стиле эпохи девятнадцатого века. Оказалось, что Татьяна Николаевна, по роли, хозяйка этого дома.
— Кино снимали быстро. В восемь утра я была на площадке, заканчивали в двенадцать ночи. Выключали свет, уходили. А я еще долго сидела прислонясь к стенке, дурела от запаха павильона и боялась уйти, вдруг завтра этого уже не будет?
Когда съемки с моим участием были окончены, группа провожал меня на вокзал, на это время даже приостановили смену, что вообще невероятно. Татьяна Николаевна вернулась в Севастополь. И вдруг через несколько дней звонит режиссер и трагическим голосом произносит, что семьдесят метров пленки оказались техническим браком, что нужно срочно приехать еще раз, и еще раз переснять...
— Я не знаю, как я добиралась, — говорит Татьяна Николаевна. — Не помню, на чем ехала или летела, но меня, словно ветром сдуло. Казалось, что через мгновение я снова оказалось в Киеве...
Но пролетели и эти дни. И снова вокзал. И снова на платформе съемочная группа. Поезд трогается.
— Мы любим тебя, Танюша, — кричит вслед Олег Бим.
— И я вас, — отвечает актриса. — И желаю вам... Еще метров сто бракованной пленки!
— Я тебя убью! — машет кулаком режиссер.
***
Татьяна Николаевна на секунду замолкает. Во внезапной тишине — легкий хруст. Лохматая такса по кличке Федя грызет мою фотобленду. За окном отдаленный шум улицы. Хозяйка еще подливает кофе и подвигает печенье. В лучезарных глазах секундная грусть И снова разговор о хорошем. О муже и сыне Яне.
Переехав с мужем-офицером на юг, Татьяна Николаевна продолжала сниматься в фильмах, но не так часто, как во время столичной жизни.
— Свой план в кино я все же недовыполнила, — вздыхает Татьяна Николаевна.
Я спросил у Татьяны Клюевой, как бы она поступила, если бы ей пришлось выбирать между звездной карьерой в кино и семьей. Ответ последовал сразу же:
— Выбрала бы семью. А по-другому для чего жить? Я понимаю, что артист должен иметь апломб, ведь тщеславие — профессиональная черта актера. Но у меня это стерто. Это, безусловно, нехорошо. Но с моим характером это не стыкуется.
Меня почему-то огорчило признание Татьяны Николаевны о том, что она, по ее мнению, «не выполнила план в кино». Даже если это так, Татьяна Клюева наверняка перевыполнила план в другом — в высшем предназначении женщины. В Любви. Татьяна Николаевна безумно любит мужа и сына. И они отвечают ей тем же. Еще четвероклассником ее Ян на какой-то праздник сочинил маме стихотворение. Клюева достает из альбома сложенный листок. Читает:

Тоненькая девочка с экрана,
Улыбаясь, смотрит на меня.
Сколько в ней задора и азарта,
До чего похожа на меня!
Я с такой бы подружился б точно,
И она бы поняла меня.
Голос у нее, как колокольчик,
Добрые, веселые глаза.
Крутится, меняясь, кинолента.
Все до кадра помню наизусть.
Я сижу опять в притихшем зале,
А на сердце почему-то грусть.
Тоненькая девочка с экрана,
Улыбаясь, смотрит на меня.
Кто поверит, что девчонка — мама,
Мамочка любимая моя...

Прощаясь, жму Дмитрию Сергеевичу крепкую руку моряка. Целую ручку Татьяне Николаевне. Она чмокает меня в щеку и тут же, спохватившись, пытается стереть помаду.
— Не нужно, — останавливаю я. — Пусть будет.
— А что вы, Алексей, скажете жене?
— Скажу, что меня поцеловала Варвара-краса.


«Крымское время» №94(1450), 24 мая 2002г.