Про жестяных лядей или отце-детки по-инкубаторски

(Без предупредительного, контрольного выстрела за левое ухо или какой-либо другой, слуховой анестезии, «Полётом валькирий» врывается вертолётное пневмо-дробление безвоздушного пространства радиоэфира явно неким исполинским шмелём)

Уважаемые радиослушатели, здравия вам всем и вашим родным да близким, а так же дядям и тётям до 19-го колена, опять настойчиво желает независимая полуподпольная радиостанция «Белый зяблик»!

Сегодня речь зайдёт и обязательно выйдет за крепкую семейственность по-инкубаторски и прочие трудные на разрыв фамильные путы.
Любят детки своих родителев на знойной Инкубаторщине, просто ужас как. Погуляли на пенсии (бабы с 60, а мужики с 65 годков от роду) десяточек лет и зим да и отправляют их в специализированные дома для угасания под присмотром медиков-спецов. Хотя многие ещё ого-го – в не затуманенном старослабоумием сознании и сами за собой проследить, чтоб не мимо тарелки или унитазной чашки – могут вполне. Только деткам да (усиленное подмигивание бровями) подросшим внучкам старики настырно под ноги вечно лезут, потому – с глаз долой их, под опеку либо государства, либо частно-приватную. Эт когда личные финансы у заматеревших детишек поют отнюдь не «Очи чёрные».
Так вот, в райском рассадники толерастии и гуманизьмы откупорилось страшное...
 
(С нотками неприкрытого садизма в голосе) Но сперва – по порядку... рассчитайсь! Сидеть смирно всем! Падать и отжиматься от твёрдо-горизонтальных поверхностей – произвольно и исключительно по индивидо-желанию.
 
Законодательно закреплено в Инкубаторе сколько раз в день должна быть прогуляна одомашненная животина и прочие коровы; частота выгула урок, находящихся на принудительном ограничении свободного перемещения в пространстве в спецгоссанаториях полузакрытого типа. Но нету в законах ничего про сколько должные выводить-выкатывать подопечных стариков на свежий воздух, под незакрытую кровлями атмосферу, добрые медсёстры и медбратья и санитарки домов для престарелых. А закон, как врезали без наркоза в бронзо-мраморе древне-латиняне, дура ест...
Нет, это не на редком китайском диалекте, латынско-афоризмическое.
То есть что? Ежели не прописано в законах, то значит не запрещено и можно беспомощных стариков по полгода из палат не вывозить. Их и не вывозят, по раскопкам журалист-копарей. И дети родные со внучатками не навещают: сплавили мам-пап/дедушек-бабушек и – забыли. И все довольны: обслуге меньше работы, отпрыскам – забот никаких. И моментально возникает вопрос: а с какой такой радости неземной процветает подобное отношение к породившим того или иного коренного аборигена достославного Инкубатора?
О-О-О, уважаемые радиослушатели, вскрылось подкоркой окаменевшей выгребной ямы местных родственных отношений крайне неприглядное. Оказывается есть такая фисташка - записывать на собственное дитё, в здравом уме и рассудке, но без заражения совести, (заражать нечего просто-напросто), всякие долги и долговые обязательства!!!
 
Вот в стародавние времена, в 18 веке в основном, была широко распространена практика записи на действительную военную службу, в гвардию например, новорождённых младенцев мужеска пола у дворян в России. Мальчонка исправно пачкает пелёнки, сосёт мамкину сиську, пузыри пускает, спит, а служба идёт себе и к совершеннолетию, как раз набегала выслуга на первый офицерский чин. Это в общих чертах если.

В современном нам Инкубаторе придумали ещё лучше: по той же схемке, с огромной любовью затягивать всё туже и туже на шейках дорогих дочек да сыночков хомут долговой ямы. Отпраздновала некая девушка-аборигенка совершеннолетие и с огромным удивлением узнала, что на ней долгов, как шелков, причём с многолетней пеней к дополнительному счастью. Когда маленькой была, болела «сильна долга, да» и папаня с мамулей счёта за предоставление профмедпомощи и осмотры аккуратно навешивали на растущую несмотря на все ухищрения дочурку. И теперь девушке ни заём в банке не светит, ни другие прелести общепринятой на Закате жизни в рассрочку. И это – норма. Во многих инкубаторских муниципалитетах так. Когда дотошные журналисты, настырно принялись выспрашивать глав администраций: почто такое вот паскудное свинство имеет место быть, то поголовно все опрашиваемые, без исключения, явили редкостную убогость духа и потрясающее несоответствие занимаемой должности. Ответы валили с ног, там было всё: от недоумённого выкачивания глаз «а разве у нас такое есть?», до незамутнённого взгляда в камеру: «А что тут такого плохого?» Ну да, действительно, подумаешь: местные самоуправленцы, слуги народовы, либо не в курсах, что у них творится, либо не видят редкостного морального уродства, когда на детей малых вешают долги собственные или за то, что родители заплатить и так обязаны. А куда же смотрят законники? Да всё туда же, в закон. Там прописано, что вешать долги на новорожденных и прочих мелко-несовершеннолетних родителям НЕ ЗАПРЕЩЕНО! То есть если очень хотца, то – флаг в руки.
 
Подступили местные журналисты к самой главной в Инкубаторе, на страже аборигенской Фемиды которая, смотрит чтоб повязочка наглазная не спадала у богини правосудия, потуже завязана была. Не подкачала: проблеяла, что вот оне, правосудные и законодатные иногда, даже не думали, что кто-то своего ребёнка, кровиночку родную, вот так умордовывать на дальнюю перспективу станет. Потому и не озаботились заранее пресечь поползновения на создать родителями своим детям замечательное, кабальное будущее.
 
Да, ещё есть замечательная вещь: прикупить себе авто да и ловко оформить на собственное трёхлетнее чадо и на него же переписывать неоплаченные счёта за эксплуатацию оного «самохода». А ведь из личного общегражданского соцномера сразу видать возраст и ничо, регистрирует госчина спокойно несусветное. Правда тут, не всё гладко бывает. Любимое дитятко, достигнув 18 лет и с удивлением узнав, что вот уже с десятилетку владеет личным авто, может либо это авто бесхитростно на законном основании отобрать у дорогих родителев, либо того лучше – продать, оплатить записанные родителями на него/неё долги, образовавшиеся от рачительного автовладения, а разницу потратить на себя, показав «предкам» известную фигуру из трёх пальцев... Пардон, поправка: в наши гнилые времена повально-усиленной пиндосизации всех и вся, покажут чаще, чем реже не древне-исконный шиш, он же кукиш, он же фига, а банально отогнутый средний пальчик, (косноязычно запиндосив его «длинным пальцем»), задранный строго вверх к воображаемой линии любого горизонта.

А тайна оказалась неказистой и простой как мычание: по установлениям да положениям в кое-каких муниципалитетах долги, записываемы на родных деток, автоматом аннулируются как только чадо вступит в совершеннолетие! Это в некоторых так, а в других, видимо, прослышали ушлые свежезапечённые счастливо-родители от друзей-знакомцев или через третьедесятые руки про что-то такое, вроде, есть и – давай сразу себе не отказывать ни в чём да во все тяжкие. Не уточняли, что не у всех такая манка то ли с небес, то ли поближе проливается.
Тут ведь что самое интересное: на практически легальной основе в некоторых инкубаторских муниципалитетах в наглую и безнаказанно нагрёбывают государство местно-само-управленцы. Почему безнаказанно? Ну, главная правосудная с соотарниками, видать, и это тоже «не совсем подумала» или вообще – талантливо под беззаботную, из переулочка – в рифму косит.
   
Так что не удивительно нигде ни разу, что незадачливых и недальновидных папенов да маменов, как годы подходящие подойдут по возрастным ограничениям на приём в богадельни, часто и сдают туда, как пустую тару. Сплавили и – забыли.
Нашей редакции одно неясно: вот когда на своего ребёнка малого начинают долги навешивать да записывать, не соображают, что как верёвочке не виться, а конец-то один, для всех, без исключений – подкрадывающаяся неслышно-незаметно старость?! И что, классчески: как аукнется, так и откликнется? На что они надеются? На жизнь не слишком долго да синхронный, парный отброс коньков, к тому же - ещё и в течение одних и тех же суток, в здравом уме и сознании? Непонятно.
Такие вот отце-мамы и их чадные конфликты по-инкубаторски имеют место быть  по-всякому.

Таперича, предельно ненавязчиво и крайне ловко переходим к, то есть на – жесть.
Кто добротно и в сознательном возрасте застал закат Советского Союза, эту бабку консервированную обязательно должны прекрасно помнить. Первая женская премьерша Сумеречного Альбоина, в смысле Альбиона.

Да-да, та самая, которая предложила сделать так, чтобы на территории самой большой страны на планете оставили 15-20 миллионов населения, как «экономически оправданных». Куда и как остальных, «эконом-неоправданных» девать, уклончиво-жеманно не уточнила. Только отметила, что не «по понятиям» большой политики страна та владеет неисчислимыми, всевозможными богатствами, что надо поделить, «по-справедливому»: иноземцам – всё отдать, а местным – да пусть берут по пять дырок от бублика в одни руки да и угрёбывают, скажем на Таймыр.
 
Хорошо напремьерствовала, так, что женщин к главному креслу известных чаегонов и на коломенскую милю не подпускают. И любима у себя в стране, а равно и в родном городке так же искренне, как ейный лепший друг ситный Майкл. Третий из их широко известной шайки-лейки, некоронованный ампиратор Империи Добра и других редкостных свободо-демократий, профессиональный паяц на доверии, уже врезал дуба. Ему прямо в заклеенные ластами дышит лядь Жесть: по данным инкубаторских СМИ, с 2008 года у ней диагноз выявили – прогрессирующий, старческий маразм. В прямом, медицинском смысле. То есть надстройку догнал-таки базис и старушка наверняка нынче пребывает у себя в ладу, везде и даже, возможно, в нирване. А недавно недоглядели или оставили без квалифицированного присмотра и бойкая Жестяная лядя ухитрилась запутаться в собственных ножках и пасть так ловко, что сломала один из передковых мослов. Который – не уточняется. 

(Голосом Райкина-старшего: «Ох и дурют нашего брата, ох и дурют, у срендевиковага...» то не досточки, то косточки хрустят! Не жестяные вставки оказались, иначе погнулось бы. Нам не верите на слово, тогда любого жестянщика со стажем спросите).
 
И пребывает посему в больничке. Есть мнение, что вполне сможет отбыть оттудова задом наперед.
 
Ну а Майкл, определённо, и в огне не горит, и в воде не затонет, потому как лёгкий на помин и поверху плавает. Зажмурится явно последним из этого мощного трио. Вот только научит всех, как же совсем правильно надо обустроить «рабкрин» и на всех углах повинится, что, (вот, по подсказке бывших дружбанов), «хотел как всегда», а получил всего лишь разок кирпичом по запятнанной плеши и то – вскользь. Живее всех живых, курилка.

Итак, любят консервную ледю дома. А родной ея городок – знаменит: Изя Новотоный оттудава же вышел.

(Рамштайн зажигательно, отбойно-молоточно, помноженно бензопилой «Дружба» на холостом ходу, исполняет припев из индийского мегашлягера «Рокми Амадеус»)

Гордятся им односельчане, памятник отгрохали, чтоб застолбить истинное место рождения. А то тут другие чуть не полезли, нагло утверждая, что это именно у них в липовых садах известный химик по башке яблоком получил и пока откачивали интенсивно ухо-горло-нос, законы-то и посыпались из него, как из рога, изобильно. Но речь сейчас не о нём и вообще – не о нетрадиционных методах сбора урожая плодовых, под резко умеренными широтами.

Инкубаторские матёрые журналюги числом две штуки, разнопольные для вяще пущей объективности марсо-венерной, страшно изумились. Кого ни спросят из простых жителей или жительниц в сём городке, нечаянно проходивших мимо профлюбопытных из Инкубатора, о знаменитой землячке, все как-то себя странно ведут. Бормотнут сквозь зубы вежливо на своём: «Комментов нету» и – ноги побыстрей да ещё злобно обожгут взглядом напоследок. Наконец, о удача, бесплодные поиски дали-таки плод в виде лавки и гревшегося на нежарком июньском солнышке пенсионера, из шахтёров. Тут бы непуганым инкубаторским сдёрнуть, но не успели сообразить сразу. Дедок, едва заслышав про кого интересуются, радостно вцепился в дуэт журнальный банным клещём и пока не выговорился, не отпустил.
Альбионские же шахтёры поимели с консервной ляди самыми первыми сомнительное удовольствие ощутить удавочку ейного руления. Всё дедуля припомнил Жестяной премьерше: и два десятка формирующих экономику страны предприятий, проданных под её понукания в частные ручки; и как она с соправительственными решила позакрывать шахты. Вспомнил как «вобла сушёная» попыталась удавить-ограничить профсоюзы, чтоб работно-податных мордовать легче было и договорилась до того, что объявила профсоюзы «внутренними врагами».

Ну ещё бы: консервы захотят людям жизнь разнообразить гуашью и акварельками – зарплату решат снизить, налоги – повысить, целыми отраслями выкинуть в безработье, а тут – бамц, профсоюзы по балдам чувствительно настучат: вы там, рулите себе, да меру знайте - не заруливайте здраво осмысление в минуса!
 
От робкой попытки журнальных вставить победоносную Фолклендскую войну за тридевять морских миль от самого Альбиона, шахёр-пенсионер отмахнулся, резонно заметив, что вообще-то нехорошо бить слабых, и под это дело поднимать себе дома обвисшую популярность. Даже блеснул знанием классиков-измов: «Из меди громких побед куются цепи для пролетариата и трудового фермерства!» Поверг парно-инкубаторских в шок. Не ожидали от какого-то там шахтёра глубины познаний и общего развития. Далее, земляк упомянутой Металлоломной ляди, попенял, что легла та под «Ронни» и по указке последнего разместила на земле Альбиона пиндосовские ракетки, средней тяжести.
С особым удовольствием припомнил, из-за чего перво-премьершу вынесло из занимаемого кресла мощным пинком общественного неодобрения: когда явно совсем крыша протекла и попыталась лядя-жесть ввести «Подушный налог», чтоб платили фиксированно единую для всех сумму, умножаемую по количеству едоков в семье. Чашка переполнилась и главной от консервов сказали на исконно родной мове: «Баста! Подурковала и будя!» Дали ляде в качестве компенсации титулок, усадили в верхнюю палатку Господ. Так и доживала, пока возрастное слабоумие не подкралось незаметно.
С огромным удовольствием поведал старичок, что как только прослышали местные жители, что локальные консервы задумали увековечно запомоить их городок статуем дорогой землячки, то объявленное место, холмик, за одну ночь срыли и заровняли в асфальт.
Выговорившись, пенсионер вежливо послал инкубаторских дальше изыскивать лядийные следы.

Сунулись те в местный, краеведческий музей. Изя – есть, прям посерёдке поставлен, некая группка музыкальная скульптурно замерла, а изображение искомой в уголок задвинуто, запылилось всё, в паутине.
В школе, где училась, отыскали с трудом уголок застеклённый. Обрадовались, да не тут-то было: пять школьниц, опрошенных подряд, переспросили: «Про кого, про кого спрашиваете?! Не, не знаем такую.»
От перманентного заикания инкубаторских спас ненароком набежавший на них на некой улочке консервный, из местных. Узнав чего алкают узнать, моментально умело-профессионально расцвёл ещё больше и затараторил. Что они, однопартийные, ах, с такой женщиной, этого так не оставят и узанавековечат-таки сей населённый пункт, дайте только срок... Какой? Ну лет с десяточек, не раньше. Щас свежо очень да и сама потенциальная на увековечение – жива пока. И если поторопиться, то ещё приедет в родные пенаты... во второй раз за всё время отсутствия со студенческих годков, и сумочкой вмажет ему да по чайнику.

(Лукавит, собачий сын: всем известно, что лет пару уже как старушка совсем лыка не вяжет и угрозу представляет только для себя персонально. Интересно, что не боится местный политический от партии консерваториев заполучить сумочками и прочим носимым бытовым инвентарём от земляков да землячек. Там без сомнений очередь выстроится, как в Букингемский дворец в день рождения Королевы.)

Под занавес, консервный ляпнул, что «железо-де ржавеет медленно», с намёком, что воздадут-таки его великой односельчанке должное. Надо понимать, как только коррозией изъест железку в ржавчинку, так самое время и настанет.

А он – оптимистичный. Ну дерево и дерево – ясен перец воздадут, потом догонят тебя, любителя ржавой рухляди, и ещё воздадут, персонально и с занесением в протокол. Да и потренировались уже на холмике в спешном, ночном асфальто-укладничестве. А пока один местный мужик выразился в том смысле, что не дай Союзный Джек, заупокоят дорогую землячку здесь, на её родине, купит землицу, где закопают, заровняет и построит там... танцплощадку! Вишь, как любят Жестяную-то земляки. А этот дубина из консервов через десяток лет собрался статуй-таки воздвигнуть. Ну, скаутовский бубен ему на шею и успехов в самообманстве. 

На этой скобяной ноте, железом по стеклу, мы и завершаем эту радиотрансляцию...

Или нет ещё. Кстати, о старушках. Рубрика «Курьёзы».
Ехала себе инкубаторская бабулька-божий одуванчик 80-ти лет на лисапете, тихонечко, осторожненько. Того и гляди либо слишком сильным порывом ветра снесет, либо рассыплет на неловко подвернувшейся под колесо колдобине. Короче говоря, никого не трогала. Вдруг откуда ни возьмись появился..., нет, не совсем орально загениталеный, а – любитель лёгкой наживы – мужик 46 годков! Восседая на велике, стремительно догнал вело-старушку и, ловко выхватив из нарульной корзинки сумочку, (где несомненно и ключи от квартиры с деньгами лежали, и вообще всё самое дорогое для престарелой женщины), свернул в переулок и был таков!!! Но недолго длился триумф матёрого корзиновыхватчика и опытного велообгонщика, волной цунами ударило в спину мелкому воришке бешеное: «Порублю, суки!!!» (Плоховато видела злостно обобранная). Это старушка неожиданно выказала невероятную для её годов прыть и показала мастер-класс «Формула-дробь Адын» для велодогонок по мощёным улицам!!! Дышала чуть ли не в затылок поскуливающего от дикого ужаса детины, улепетывавшего со всех педалей, где-то с полкилометра. Чего именно резко перепугался урка, осталось за кадром. Может фигурно-переносно рвал на себе седалище, что, дурак, не догадался на всякий бабушкинский запастись рублями, на откуп. А бабулька не только яростно гналась за вором, ласково обещая «Ты милай, токо дай до тебе добратьси!!!», она ещё и отсемафорила обогнанному автомобилисту. Тот, правильно всё уяснив, газанул с пробуксовкой и взял на пару с бабулей вело-вора в миникоробочку, заставив того в конце концов вынужденно застрять на велосредстве между афишной тумбой и личным авто добровольного помощника ограбленных пенсионерок. Крайне оперативно, (через 20 минут), прибывшие полицейские еле спасли преступника от праведного гнева безжалостно гоп-стопнутой средь бела дня велолюбительницы весьма преклонного возраста, остервенело умолявшей патрульных: «Внучки, дайте врезать разок-другой ему по сопатке!!! Чтоб знал, потрох паскудный, в следующий раз, каково это - грабить беззащитных женщин!!! Ну что вам стоит зазеваться, а?» С огромным трудом, но двое рослых молодых полицаев отстояли-таки гражданские права преступника на неприкосновенность личности при задержании: ловко «обраслетив», закинули на заднее сидение и захлопнули дверцу патрульной машины. Получив сумочку и убедившись, что всё на месте, бабуля мгновенно успокоилась и попросила разрешения на сказать пару ласковых напутствий пойманному с поличным ворюге. Погрозила пальчиком и предельно толерантно, елейным голоском произнесла: «Не дай Один, ещё раз тебя,  залётный, увижу в моём городке, понял? Личные кишки на плетень намотаешь, причём сам и оч-ч-чень медленно!» Поблагодарила остолбеневших автомобилиста и патрульных за помощь, лихо заскочила в седло и тихонько, с явственным скрипом в артритных суставах, попилила прочь. На возглас старшего патруля «А как же...», отмахнулась небрежно: «Претензиев не имею.»         

Да, есть ещё женщины в местных селеньях и прочих ПГТ (для не владеющих – посёлки городского типа): и вора загонят до мокрых порток, и вообще если дать место и время разойтись, то позади всё будет пылать, а спереди безуспешно разбегаться неожиданно ошпаренными тараканами! А что вы хотите? Старая школа ведь, не чета нынешним...         

Оставайтесь неизменно с нами, на нашей нескучной волне...