Играй мой баян!

Играй, мой баян!
Часто в часы отдыха я брал в руки баян и выходил на верхнюю палубу потешить мелодией  душу. Однажды в Охотском море, возвращаясь с Шантарских островов,  куда  наш  корабль   доставлял    по фракту  очередной груз, я увидел, как за нами увязалась целая стая дельфинов. Как только я прекращал играть, дельфины куда-то исчезали. Но стоило мне опять растянуть меха, они тут же выныривали из воды ,  крутили в воздухе своими головками, как бы кивая в такт музыке. Было весьма занятно. На палубе уже собрались зрители  -  свободные от вахты матросы, и, рассевшись: кто на кнехтах, кто просто на  полу палубы возле борта, тоже с интересом наблюдали за занятными  морскими животными, комментируя их поведение каждый по-своему.
- Вроде обычная рыба, а, подишь ты, понимает музыку.
- Сам ты рыба. Это ж дельфин! У нее, говорят, мозги больше человечьих.
-А ты откуда знаешь? Разговаривал что ли с ними?
А вода в Охотском море такая голубая и чистая-чистая,  что   видны белые брюшки дельфинов,  радостные взмахи их плавников. А то вдруг из воды покажется головка нерпы, покрутит туда-сюда, сверкая любопытными глазёнками, и снова скроется в  пучине набегающих друг на друга волн. Кругом, куда ни глянь, только море да небо, слившись воедино, и ничто, кажется, не разделяет их, нигде не видно полоски земли. И в этом безбрежном пространстве только мы, наш корабль да случайные попутчики-дельфины. От такой бесконечной, необъятной шири, кто впервые в море,  дух захватывает. А мы уже привыкли и знаем, что через несколько  суток ходу вдали замаячит суша - остров Шикотан (Шиашкатан).
На баяне я научился играть еще в школе самоучкой. “Музыкалки” в деревне не было. Вымалил у матери денег, сходил с ней за баяном в станционный поселок . Приметил я его еще когда ходил с ребятами в станционный буфет пить морс - самый лучший и единственный напиток в то время. Газировку в деревне тогда еще не продавали.
Баян был тульский, звонкоголосый. Достал самоучитель и вскоре стал первым баянистом в деревне, играл вечерами в сельском клубе на танцах. Зимой в клубе было холодно. Зажигали керосиновые лампы и танцевали без конца, чтобы не замерзнуть. Играть приходилось в перчатках. Но потом я все равно сильно обморозил руки, когда возвращался с танцев. Еле-еле потом оттёрли. Через месяц обмороженная шкура, как перчатки, слезла с рук. Пришлось потом долго их закалять.
На нашем корабле баяна не было. Иногда приходил в дивизионный клуб поиграть. Но однажды перед новым годом в дивизионе был объявлен конкурс на лучшее новогоднее оформление корабля и новогодний концерт. Я немного рисовал еще в школе, да и  когда работал на комбайновом заводе. Командир на целых две недели освободил меня от всех занятий и работ на корабле. И я старался. Наш корабль получил второе место и приз - баян, чему я был несказанно рад. И вот теперь он согревал мне душу в часы тоски по дому.
Но было у меня  с баяном одно не очень-то приятное воспоминание. Как-то мы готовили концерт вместе с береговой воинской связью, а точнее со связистками. Я ходил аккомпанировать хоровой  женской армейской капелле. И однажды ребята с корабля попросили меня пронести с берега пару бутылочек водки. У одного нашего сослуживца намечался день рождения.
- Что вы, братцы! Да меня тут же упекут на “Губу” ,- не соглашался я. - И не просите!
Но меня все-таки убедили, что дело это безрисковое. Вынимаются гвоздики, соединяющие мех с клавиатурой, и во внутрь как раз впритирку входит две пол-литровые бутыли. Никто не догадается.
И я так. думал, укладывая купленные бутыли с водкой и застегивая баян на все застежки, чтобы, не дай Бог, не звякнуло внутри.
Но  у  КП дивизиона я  никак не ожидал встретить капитана третьего ранга Сысоева. Неприятно засосало под ложечкой. Я знал,  что Сысоев играет на баяне. Только бы не....
- О, наш баянист! Что уже отрепетировал? А ну-ка давай посмотрим, как звучит сей инструмент.. И он сам  раскрыл футляр баяна, взялся, было, за ремни, чтобы вынуть баян...
-Товарищ капитан третьего ранга! Вас к телефону.
- Ладно, матрос,  в следующий раз поиграем, - захлопнул футляр капитан.
А у меня еще долго лихорадочно колотилось в груди сердце, и я  зарёкся после этого  выполнять столь рисковые просьбы своих товарищей по службе.
- Слушай, друг, сыграй-ка весёленькое что-нибудь, ну хотя бы цыганочку,- попросил кто-то.- Интересно посмотреть, как на эту музыку отреагируют дельфины.
Но наши недолгие попутчики уже махали нам на прощание своими рыбьими хвостами, возвращаясь, видимо, восвояси. А цыганочку я все же сыграл напоследок, и лица ребят  повеселели. И бескрайние дали не казались такими уж дальними. Где-то нас ждали новые причалы, новые впечатления,  новые открытия нашей дальневосточной земли.