Дневник везучего пациента

Говорят, мужчины чаще страдают сердечными болезнями оттого, что копят стрессы в себе.  Женщины, те выплакивают и выговаривают свои проблемы.
Плюс (вернее минус) мужики любят выпить-покурить и закусить все это мясом. А сигареты, алкоголь, мясо и стресс, как и все хорошее в жизни, смертельно опасны.
Автор дневника сполна «прочувствовал»  это на собственном сердце. И ему повезло. Вовремя попал в руки кардиохирургов. Многим везет меньше.
В США ежегодно делают около полумиллиона операций аортокоронарного шунтирования (АКШ), в России - считаные тысячи. Тогда как больных ишемической болезнью у нас неизмеримо больше. И болезнь с каждым годом молодеет. Мужикам бы еще жить да жить, но… Нет хирургов, нет аппаратуры, нет лекарств, нет средств. Один из ведущих кардиохирургов страны  назвал это «важнейшей проблемой национальной безопасности»: не на войне, не под пулями мы теряем друзей  и родных…
 
 

Так бывает.  Давно знакомая работа, не замечаемое ранее усилие вдруг становятся раздражающе трудными, заставляют обращать на себя внимание. Старею, что ли? Начинаю делать себе поблажки и чаще расслабляться. А как же! В пятницу после работы по сто пятьдесят - и прошедшей недели как не бывало…Сигареты  меняю на «легкие»: только с фильтром и не больше пачки в день. Но все равно не уходит проклятое ощущение, что путь на работу стал длиннее, лестницы круче, а ветер - всегда в лицо. Чувствую себя локомотивом на рельсах, смазанных маслом: колеса крутятся вовсю, а ползу еле-еле. Как все ноет, болит под ложечкой! Желудок, наверное. Вчера дыхание вдруг схватило - вот здесь. Здесь же легкие? Или это в печень отдает? Надо бы врачу показаться. И хорошо бы бросить…
Бросил. В реанимации курить не разрешают, да и кайф легкий от обезболивающих, а через неделю глупо начинать снова. Инфаркт. Как же это случилось? Утром проснулся, встал, все было нормально. Чашка кофе, сигарета, неловкость какая-то в желудке, ну да не в первый же раз! По дороге на работу убедил себя, что съел что-то не то. Но боль захватила позвоночник, поднялась вверх. Заныла левая рука. Сходить к врачу? Нет, не дойти, пожалуй. Вызвал «скорую» и лег. Прямо на пол в кабинете. Может это и спасло.
А тем временем боль - не резкая, а какая-то безысходно-неотвязная  усилилась и заполнила все тело. Накатили суетливые мысли о незаконченности земных дел - вплоть до самых мелких. Наверное, это и есть страх смерти... 

Слава Богу, врачи «скорой» не стали слушать мои бредни о желудке, а быстро и точно определили - инфаркт! И помощь оказали, исходя из этого непреложного факта.   Спасибо им и спасибо больничным врачам - выходили. И подсказали, что хорошо бы проверить сосуды сердца, а при необходимости и заменить их, чтоб не возвращаться в знакомую палату. Есть такая вероятность. Хотя для каждого тринадцатого, дожившего до первого инфаркта, эта вероятность не наступает никогда - просто не доживают.
Но один урок, как известно, не урок. Тем более что лекарства пью, хуже не становится и, главное, не курю совсем. А за обследование надо платить, денег же вечно не хватает, да и времени лечиться нет - работа ждет.
Про второй инфаркт понял все сам, даже в больницу пришел своими ногами. Откачали. Но не исчезли одышка, боли в груди и какая-то непреходящая усталость. При выписке врач сказал: «Или идешь на операцию, или мы койку заправлять не будем: скоро вернешься». Он знал, что говорил. Я - не уникальный пациент.
Самая большая группа риска - это не летчики-испытатели и не наркоманы, а сердечно-сосудистые больные, к которым, за небольшим исключением, относимся мы все. И смертность от  этих заболеваний стоит на первом месте и в списке скорбных причин, и в списке причин инвалидности. Правда, в молве народной смерть эта слывет быстрой и легкой, а потому вроде не страшной. Все ложь! Быстрой и легкой она бывает разве что во сне или в коме… Боли при этих болезнях требуют самых сильных обезболивающих средств…Болезнь порой длится годами, и исход ее один - смерть.  Всегда - преждевременная. Но можно, оказывается, взять отсрочку.
В моем случае это называется операцией по аортокоронарному шунтированию. Такую Ельцину делали и еще многим. Но сначала надо пройти коронарографию: врачи определят состояние сосудов сердца и необходимость хирургического вмешательства. Если не сильно поражен один сосуд, больным займутся рентгенохирурги, которые вставят на место сужения что-то вроде протеза. Он обеспечит полноценный кровоток в артерии. В противном случае пациент попадет в руки специалистов сердечно-сосудистой  хирургии. Какое везение, что такие специалисты в нашем городе есть!
Совершенно непохожих друг на друга внешне, их роднит некое внутреннее качество. Употреблю затасканное слово - интеллигентность. Ну нет в русском языке адекватного слова, чтобы отметить неординарность человека. Умник - несет в себе негативно-иронический оттенок. Умница - это похвала уму, и только. А как отметить внутреннюю свободу, профессионализм и отсутствие страха? Они не боятся ничего: ни страшной, на посторонний взгляд, тяжелой и занимающей полжизни работы, ни пациентов, а среди них ну очень многие не медовые пряники, ни даже, как мне показалось, начальства.
Нет, это не Деды Морозы - они не раздают подарки. Операция требует средств, и немалых, а государство не считает нужным оплачивать ту часть стоимости, которую составляет необходимое для нее специальное одноразовое оборудование и которое не оплачивается страховкой. Больному приходится самому искать либо спонсора, либо деньги. Такова проза жизни: тебе никто не мешает сидеть на пенсии по инвалидности и тихо ждать конца. Но больные  хотят жить, поэтому очередь на операции - на полгода вперед. В ней стоят те, кому повезет дожить и кому еще можно будет помочь.
Перед операцией нервничают все. Соседи по палате с высоты своего опыта подтрунивают над новичками. Врач без лишних сантиментов рассказывает, что с тобой будут делать. Но до нервных срывов дело не доходит. Врач честен, и от этого не страшно. Доктор всем своим видом показывает, что ты здесь не первый и, упаси Господь, не последний. Так, рядовой случай. Ну и таблетки дают, чтобы спать, чтобы не думать. А за полчаса до операции - укол, после которого хочется разговаривать и чуть ли не песни петь. Вот в таком состоянии и ложишься на «каталку», и под напутствия и пожелания удачи - вперед.
…Въезжаю на «каталке» в операционную. Все в зеленых тонах: прямо «Изумрудный город» какой-то! Врачи деловито снуют вокруг стола, на который мне предложено перебраться. «Тут холодно под левой лопаткой будет. Это так нужно», - вводят меня в курс дела и начинают «присоединять» к неведомым механизмам, как ракету на стартовом столе  космодрома. Предоперационный кайф еще не прошел,  я пытаюсь комментировать действия бригады и, кажется, мешаю ей. «На-ка, подыши кислородом, дружок», - прозрачная зеленая маска мелькает перед лицом. Я делаю вдох, подмигиваю своему отражению в зеленой лампе над столом и с размаху ныряю в глубокую зеленую воду. Я сплю. А им - работать. Несколько часов, склонившись над столом, среди крови и путаницы сосудов - под гнетом ответственности за жизнь, которую я им вверил, и с надеждой, что сделанное пойдет на пользу. 
Мне разрезают грудь, распиливают грудину, чтобы обеспечить доступ к сердцу. Специальным инструментом раздвигают ребра. Организм подключают к аппарату искусственного кровообращения, который во время операции будет снабжать клетки моего тела кислородом. А сердце останавливают, заполняют ледяным (из холодильника) физиологическим раствором. Сейчас потребность  клеток сердца в энергии снижена до минимума. Никаких явлений, связанных с вылетом души, не наблюдаю.
А тем временем хирург принимает решение, сколько сосудов будет шунтировано. Шунт - это  ответвление, обвод. Установленный на сосуде, он поможет вернуть мышце сердца нормальное кровоснабжение, восстановит ее работоспособность. Материал для обводов поставляет собственный организм - участки артерий и вен. Свое легче приживается. Все эти «кройка и шитье» выполняются с помощью оптики: толщина сосудов порядка двух миллиметров. Швов - десятки, и в каждом - опасность. Один перетянут - и сердце не выдержит…
Наконец все сделано. Сердце заполняют теплой кровью и запускают. Я слышал, это красивое зрелище: безжизненная студенистая масса превращается в густой комок мышц. А среди пациентов ходит легенда, будто в истории болезни записывают, кто запустил сердце того или иного больного. Не проверял...  …Открываю глаза, вижу все, как через слой воды. То ли слезы, то ли пот заливает глаза.  Кто-то склонился надо мной: «Ага, проснулся». В мои пальцы   ложится ладонь: «Ну-ка, сожми сильнее. Еще сильнее! Нормально, жить будешь, операция прошла хорошо».  Рукопожатие возвращает к реальности. Все, я на этом берегу, я буду жить. Я буду жить хорошо. Впереди - долгий процесс отсоединения меня от систем жизнеобеспечения, бессонные ночи в реанимации, «отходняк» после наркоза, послеоперационные боли и тревоги. В общем - все, что называется процессом выздоровления…               
Я жив.

Эпилог.
Недавно лег в больницу кардиоцентра проверился. Все-таки восемь лет прошло. И каждый раз, когда кто-нибудь рассказывал о внезапной смерти знакомого человека — утром, мол, встал, все в порядке, шутил, улыбался и вдруг бах на диван...ковер...сугроб — я, знавший убийцу лично, втайне крестился, что меня миновала такая участь. Слава богу все в порядке и повторная операция не требуется. Правда сейчас, говорят,  все выглядит не так драматично. На операции грудную клетку не вскрывают и сердце не останавливают. Одна проблема — очередь никуда не делась. Очередь, в которой не все успевают достояться до спасения.