Бежевая мечта...

- И что же делать - идти сегодня на урок или прогулять? - еженедельный слабохарактерный вопрос встает передо мной во всем своем однообразии.
Я привычно вздыхаю и примиряюсь с судьбой.
ПризнАюсь, не люблю я уроки  фортепиано. Играть люблю, а вот сами уроки посещать не люблю, наверное, потому что проходят они "на-дому" у Нины Андреевны, этой въедливой седовласой дамы, концертмейстера с многолетним опытом. Нина Андреевна само олицетворение рафинированной пожилой дамы, из ХОРОШЕГО ДВОРЯНСКОГО РОДА - элегантная особа в облегающем платье, в туфлях на высоких каблуках. И речь ее соответствующая - "душенька", "дружочек".  Живет она в собственном доме на тенистой и уютной улице, густо заросшей платанами, но именно из-за этих красавцев-деревьев в доме мрачно и сыро.  В комнатах основательно поселились запахи  перекисших щей, плесени, и на них еще наслаивается удушающий керосинно-нафталинный  дух. Каждый раз, посещая тяжеловесный урок, я оказываюсь непрошенным свидетелем того как Нина Андреевна с завидным упорством выясняет с домработницей куда уплыли выданные той деньги, а затем, так же серьезно, обсуждает качество горения этого треклятого керосина, запах которого уже мерещится мне в каждом доме!
Перед самым поворотом на платановую улицу, совсем немного не доходя до дома моей фортепианистки, светится витрина обувного магазина. Там, в самом центре, выставлены они - возмутители моего спокойствия -  светло-бежевые туфельки на маленькой шпилечке!
Я их так и называю - "Моя бежевая мечта"!
На мой намек, что я видела потрясающие туфли "как раз на меня", мама отзывается однозначно:
- Мне уже много лет, но такой дорогой обуви я в своей жизни не носила и как видишь, ничего - не умерла!
Канючить и уговаривать не умею и не люблю, но эти туфли, как назло, лезут мне на глаза! Представляю, какой бы сразу сделалась неотразимой красавицей и как бы я зашагала по асфальту - точно как в песне "или утром стучит каблучками она". Но увы! Туфли призывно красуются на своем месте, а я так и остаюсь в роли мечтателя по другую сторону витрины, и пересечения наших дорог в обозримом будущем не предвидится.   
На этот раз витрина меня радует - она затянута темно-синей материей и на дверях магазина белеет табличка "Переучет".
- Отлично, - думаю я, - раз магазин закрыт - значит ни одна коза их не купит!
(Конечно, я не подразумеваю себя под этой "козой", а  счастливую соперницу уже заранее ненавижу и презираю!)
  Звонок в квартиру такой же как и весь дом - знавал лучшие времена и с первого раза никогда не работает. Потом собирается с силами и выдавливает глухое и нелюбезное зы-ы-ы-ы-ы-ы.
Дребезжащий тенорок в квартире прерывает свое путешествие по романсу -  дверь дома  открывает наш училищный электрик, молодой парень по имени Саша. Оказывается, он еще по совместительству и поет!
- Здравствуйте! - удивленно говорю я.
Нина Андреевна сидит за роялем и грациозно поворачивает ко мне голову:
- Здравствуйте, душенька, - говорит она мне, слегка наклоняет голову и дарит мне свою ослепительную "дворянскую" улыбку.  - У вас есть время?
- Есть,- неуверенно отвечаю я.
- У меня сейчас проработка с юношей, вы подождете немного? - и снова улыбка!
- Конечно! - (А что мне остается? Подожду!)
У скрипачей это назыывается просто - репетиция, но у вокалистов это уже звучит более значительно - про-ра-бот-ка!
- Сашенька, дружочек, вы готовы? - обращается она к электрику и снова улыбается ему кокетливо-ободряюще. 
- Для Вас, я готов на все! - галантно отвечает парень.
Я тут же окрестила его Альхеном - уж очень это имя ему подходит!
(У вокалистов какие-то особые взаимоотношения с педагогами и концертмейстерами - как у хронических больных с лечащими врачами. Все подробности личных переживаний вокалисты несут к концертмейстеру - тот   выслушает, посопереживает, даст совет, ну и поведает их царю и богу - УЧИТЕЛЮ, но уже в своей интерпретации. 
 Вот и у Нины Андревны такие же теплые контакты с ее студентами - она знает о них все и даже больше!)
Звучит вступление,  ее руки взлетают над клавиатурой с театральной легкостью!
Я знал ее малым ребенком когда-то,- грустно заводит Саша.
Однажды, тогда ей десятый был год,
Она свою куклу случайно разбила
И плакала целую ночь напролет.

У него слабенький  худенький тенорок,  невыплаканная слеза явно не украшает его тембр.  И мне, вместе с Сашенькой, жалко это милое дитя с разбитой куклой.

Промчалось, как ясное облако, детство,
И как изменилась подруга моя!
Она мое сердце разбила на части,
Но пла-а-а-а-кал об этом, один только я!

Так вот оно что! Какое, оказывается, коварное создание, эта барышня, а я-то, дура, ее пожалела! И он бедный, по-настоящему плакал? Я представляю Сашеньку в синем рабочем халате, с отверткой в руке, вытирающего скупую мужскую слезу, смеюсь про себя и в очередной раз удивляюсь сколько глупости таится в словах романсов!

- Я очень понимаю вас, Саша, - скорбно складывает подкрашеные губы Нина Андреевна, она сейчас зарыдает с Сашей дуэтом, исключительно из солидарности!  - Но необходимо провести четкую границу между жизненными невзгодами и серьезным искусством. Поймите, - втолковывает  она с материнской ноткой в голосе, - вы пережили серьезное испытание, но никто не дал вам права переносить это на рОманс! - и Нина Андревна театрально прижимает руки к груди. (А могла бы еще и ножкой топнуть!)
- Я принимаю ваше сочувствие, - с достоинством отвечает Альхен.
- Ну и чудненько, - облегченно вздыхает Нина Андреевна. - Не кисните, мой друг, я вас провожу - и встает из-за рояля.
 

Удар в самое сердце - на Нине Андреевне надеты МОИ туфли! О которых я столько мечтала!
- Какие у вас красивые туфельки! - выдавливаю я.
- Вам нравятся, дружочек? Вот вырастете, и у вас будут такие же, - она  снисходительно трогает меня за локоть.
- Да нет - таких уже не будет, -  мой голос упал до шепота. 
- Ну, не точно такие - эти были уже с витрины, - соглашается Нина Андреевна, - но будут ничуть не хуже. - И она снова улыбается своей стандартно-ободряющей улыбкой.

Сосед Вовка пьет на нашей коммунальной кухне чай и читает журнал "Юность". Медовая капля с его бутерброда  готовится снайперски сползти в его стакан.
- А туфельки-то твои - тю-тю! - беззлобно объявляет Вовка.
- Откуда знаешь? - дергаюсь я 
Хотя мы с ним и просиживаем на кухне все ночи напролет, но про туфли он ничего не знает. Мечта о каких-то там туфлях никак не вписывается в волевой и выдержанный образ джеклондоновской героини, которую я безуспешно пытаюсь в себе выковать.   
- А твоя мама переживала, что пошла покупать для тебя туфли, а они уже тю-тю - уплыли!
- Подумаешь - ТУФЛИ!  - деревянным голосом говорю я и для пущей важности что-то насвистываю. -Тоже мне, проблема! У меня что, других туфель нет?
И понимаю, что никакие другие туфли мне сейчас неинтерсны  - это разбилась моя мечта!!!