Изгои Вечности

Лейла умирала. Это было ясно с первого взгляда. Покрытый испариной лоб и мутнеющий взгляд говорили о многом. Что бы ни говорил Руперт, шансов у нее оставалось мало. Тем не менее, время еще оставалось. Из пятидесяти семи человек только она знала, что творится снаружи. Окон в ангаре не было, что спасло жизни более полусотни человек, радиосвязь не работала. За тридцатью сантиметрами бетона решалась наша судьба. И, скорее всего, уже решилась. Руперт тихо подошел к кровати, на которой лежала женщина и осторожно взял ее ладонь в свою.
- Лейла, ты слышишь меня? - Дыхание девушки на секунду прервалось, потом возобновилось снова. Это означало утвердительный ответ.
- Тогда слушай. Сейчас мы не знаем, как выйти наружу, но у нас есть некоторые соображения. Я обещаю, что мы сумеем добраться до Джонатана. Но для этого мне нужна твоя помощь. Постарайся рассказать, что ты видела снаружи.
- Это...так...просто... Легче убивать...чем создавать...
- Что, что ты видела там?
- Там смерть... Всюду смерть... Джонатан...
- Мы найдем его, обещаю, но...
- Не надо... Он...уже...не...он... - Последнее слово прозвучало настолько тихо, что Руперт разобрал его только по губам Лейлы. На минуту воцарилось молчание. Но оно было красноречивее всяких слов.
- Лейла, я не могу ничего поделать... Твои ожоги слишком сильны. Ты, ты...
- Я знаю... Не говори...ничего... Не...надо...
- Прости... - Руперт резко встал и, пряча лицо, кинулся в будку управления.
Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Но на полпути я передумал и повернул обратно. В такие моменты человеку нужно быть наедине с собой. Я решил поискать анальгетиков для Лейлы в коробках с медикаментами, пока Руперт не справится с собой. В итоге я нашел пару упаковок тамполгина и пошел к кровати. Ожоги Лейлы были действительно ужасны. Я помог ей выпить две таблетки, когда внезапно стены ангара задрожали. Окружающее пространство наполнил тошнотворный запах гари. Раздались крики - кричали, в основном, женщины, обнимая своих детей. Потом воздух наполнился другим звуком - поначалу он был похож на рокот взрыва, однако вскоре перерос в пронзительный визг, переходя на все более высокие частоты, пока не исчез окончательно. Все это произошло в доли секунды, но было такое ощущение, что прошло не менее получаса. Женщины продолжали кричать, дети плакали, а большинство мужчин были в растерянности.
- Это еще что такое? - Руперт стоял позади меня с несколькими мужчинами. Голос его был тверд, но глаза были влажными.
- Нам надо поговорить. - Он сделал неопределенный жест, и я последовал за ним к будке.
- Руп, там творится какая-то чертовщина, я не уверен, что нам стоит выходить сейчас. Лучше переждать, здесь нам пока ничего не угрожает.
- В тот-то все и дело, что пока. Если мы не выясним причину происходящего или хотя бы что именно происходит снаружи, мы не можем спокойно находиться здесь. Ты же видел, как тряслись стены - еще чуть-чуть и нам уже ни о чем не пришлось бы беспокоиться. - Руперт невесело усмехнулся. - К тому же мне уже нечего терять. Я точно пойду, кроме того, у меня уже есть несколько добровольцев. Ты?
Вопрос застал меня врасплох. Все пять дней, что мы вместе с пятьюдесятью шестью людьми находились в этом ангаре, мы только и делали, что уничтожали припасы и теряли время. Потом пришла Лейла, вернее приползла. Идти она уже не могла, ослепшая и вся в кошмарных ожогах, она проползла последние двести метров до ангара и открыла шлюз. Перед тем, как потерять сознание она подала сигнал о своем присутствии в шлюзовом отсеке и замуровала внешнюю дверь при помощи специального кода. Таким образом, мы поняли, что за стенами происходит нечто невероятное и смертельное, поняли потому что, сколько не расспрашивал Руперт, Лейла ничего не могла толком рассказать. В конечном счете, первым не выдержал Руп. Он начал собирать добровольцев для того, чтобы сделать вылазку наружу. Теперь очередь дошла и до меня.
- Я... Да, я согласен. Если пойдешь ты, пойду и я. - Руп быстро взглянул на меня, но ничего не сказал. Он пропустил меня в будку, зашел сам и тщательно закрыл за собой дверь. - Послушай, Лейла мне тоже дорога, но сейчас ты не должен думать об этом. Она жива, шансов мало, но она жива...
- Да что ты такое несешь?! Разве ты не видишь, что с ней? Не надо меня успокаивать. Она знала, что эта работа сопряжена с риском. И ты знал, и я. Так что не надо. - Я осекся и решил не продолжать.
- Иди сюда. У меня есть план здания... Кроме того, среди всех этих бумаг я откопал старые карты местности. Им уже лет пять, но тут не многое изменилось. - Руперт сидел за небольшим столом и рассматривал ворох документов. Будка была тесной и неуютной, но представляла собой мозг подобных ангаров. Здесь были практически все сведения о технике, инвентаре и припасах, находящихся в здании. Также здесь размещался внушительный пульт управления системами ангара. Он занимал почти половину помещения и резко выделялся среди дерева и кожи своей металлической панелью. Из будки было видно все открытое пространство здания, и я с интересом уставился вниз. Всюду сновали люди, кое-где горели костры, собирая вокруг себя группки из пяти-семи человек. На потолке протянулся длинный ряд электрических ламп, освещая все вокруг ровным искусственным светом. Было холодно, и мне вдруг до такой степени стало неуютно, что захотелось присесть у какого-нибудь костерка и, завернувшись в теплое одеяло, забыть обо всех ужасах минувших дней. А забыть можно было бы о многом.
Часть нашей экспедиции занималась разработкой системы каналов вблизи одного из девяти ангаров. Другая часть исследовала территорию за холмами. Всего нас было триста тридцать человек. Теперь осталось пятьдесят семь, из которых двадцать шесть не принадлежали к нашей группе, а один, точнее одна, умирала, одурманенная анальгетиками. Я вспомнил, как все началось. Я был на каналах, и вместе с Рупертом рассчитывал оптимальное положение водонапорной башни. Все шло по плану и к обеду мы должны были закончить. Внезапно у меня сильно разболелась голова. Некоторое время я молчал об этом, но потом боль стала практически нестерпимой. Обернувшись, я увидел, что Руперт оставил расчеты и тоже держится за голову. Вскоре уже весь лагерь жаловался на головную боль. Поначалу мы не придали этому большого значения, сославшись на особенности климата, но когда практически никто не мог прямо стоять от боли, забеспокоились. Руперт был начальником лагеря на каналах, или, как мы его называли, главным канальщиком. Он приказал завершить все работы и пойти в палатку, где располагался полевой медпункт для установления причины столь внезапной напасти. Дальше память услужливо обрывалась и вновь появлялась, когда небо из голубого превратилось в темно-фиолетовое с флюоресцирующими синими полосами, и невообразимый гул наполнил все вокруг. Я лежал на земле, как и все вокруг. Кто-то крикнул, что надо спрятаться в ближайшем ангаре. Идея была не из лучших, но других вариантов не было.
Многие не могли идти самостоятельно, и я помог какому-то парню из бригады строителей дойти до ангара. Как только все оказались внутри, дверь была наглухо закрыта. Некоторое время было темно, пока те, у кого были фонарики, не начали включать их. Генератор запустили гораздо позже.
Почти полтора часа стены здания трясло, словно осиновый лист на ветру. Снаружи раздавался уже знакомый гул, изрядно заглушаемый толстыми стенами ангара. Люди жались друг к другу, напоминая испуганных мышей. В темноте раздавались тихие рыдания детей и причитания успокаивающих их взрослых, один раз с потолка свалилась большая балка, видимо, не удержавшаяся на расшатавшихся болтах. Упав, она вызвала страшный крик обезумевших от страха людей, но никто не пострадал. Спустя какое-то время Руперт нашел генератор и с помощью нескольких техников привел его в порядок. Ангар осветился ярким белым светом, на время, прогоняя тревогу его обитателей.
Не решаясь выйти наружу, мы стали держаться обычной тактики людей, в чьих возможностях оставалось только ждать. Мы ели консервы, найденные в небольшом подвальном хранилище (благо их срок годности позволял им оставаться свежими еще полвека), тонизирующие напитки, найденные там же и воду, автоматически качаемую из-под земли, строили предположения о случившемся и придумывали планы спасения. Но все это было лишь попыткой оттянуть неизбежное. В итоге нам все равно пришлось бы выйти наружу, хотели мы этого или нет. И последним событием, послужившим толчком к действиям стало появление Лейлы.
Ее полуживое тело мы нашли в шлюзе, услышав сигнал о герметизации здания. Как я уже говорил, она намеренно заперла себя и, не зная того, нас, в ангаре, отрезав пути к выходу. Почему она так сделала, нам узнать не удалось. Правда, в сложившейся ситуации, это было вполне оправданно.
По ее путанному, прерывающемуся долгим кашлем рассказу, стало известно, что она преодолела почти километр по поверхности от соседнего ангара до нашего, потому что там что-то случилось. Ее группа работала на Северном склоне, когда их застал этот ужас. Они, как и мы, тоже решили спрятаться в одном из ангаров, но... что-то случилось. Войдя в здание, люди начали постепенно сходить с ума.
Началось все с того, что одна престарелая женщина внезапно пронзительно закричала и стала срывать с себя одежду. Она вопила, как будто внутри нее поселились все демоны ада, рвала на себе превратившийся в лохмотья комбинезон и, когда от одежды уже почти ничего не осталось, перешла на собственное тело. Кто-то попытался ее остановить, но его бездыханное тело было отброшено к стене с выпущенными наружу внутренностями. Этот кошмар длился почти три минуты, пока окровавленный труп сумасшедшей, с вырванными кусками плоти и выступающими наружу костями не упал замертво посреди ангара. Даже с выдранным языком это существо продолжало кричать еще минуту, умирая на бетонном полу в безмолвной тишине ошеломленных людей.
После этого начался настоящий ад. Один за другим члены экспедиции теряли человеческое лицо, превращаясь в нечто другое. Лейла собственными глазами видела, как какой-то мужчина перекусил горло собственному пятилетнему сыну... Дальше она уже смотреть не могла. Оставаясь единственной, кого не коснулось безумие, она решила спасаться бегством. Рации не работали, поэтому связаться с другими группами она не могла. Единственным выходом было выйти наружу и добраться до ближайшего ангара. Так она пришла к нам.
Глядя на ее разлагающееся от ожогов тело, мы сначала подумали, что всему виной радиация. Однако наши дозиметры показывали вполне приемлемые показатели, даже ниже, чем на Земле. Эти ожоги не могли образоваться от теплового воздействия, от взрыва или химических веществ. Мы проверили все возможные варианты, но ответа так и не нашли. Спрашивать Лейлу было бесполезно - даже если бы она и поняла вопрос, то вряд ли память ее сохранила эти ужасные моменты. Не зная, как ее вылечить (скорее всего, это было невозможно, будь здесь даже целый современный экстренный госпиталь), я решил хоть немного заглушить ее страдания, дав мощный комплекс анальгетиков. Одурманенная лекарствами, она тихо умирала на кровати, уже даже не борясь за жизнь.
Я, как и Руперт, не мог смириться с ее смертью, поэтому хотел оправдать ее смерть хотя бы попыткой понять случившееся. Пускай даже ценой собственной жизни.
Руперт набрал команду из девятнадцати человек. Я был двадцать первым. Остальных мужчин мы оставили охранять женщин с детьми. Включив в будке громкоговоритель, Руперт объявил о решении сделать вылазку наружу. Тут же десятки голов повернулись в его сторону.
- Два десятка человек, во главе со мной отправляемся разведать ситуацию, царящую снаружи. Мы попытаемся установить причину произошедшего, а может и все еще происходящего и принять соответствующее решение о дальнейших действиях. - Он осмотрел молчавшую толпу и уже собрался продолжить, как вдруг кто-то выкрикнул истеричным голосом.
- Разве не ясно, что там смерть?! Вы все погибнете, если уйдете отсюда! - Ожидаемая реакция, я это понял по лицу Руперта. Он невозмутимо продолжил.
- Вероятно. Но если мы не узнаем, что там, то тогда погибнут все. Припасов хватит максимум на четыре дня, и это при том, что расходоваться они будут чрезвычайно экономно. Воды чуть больше, но тоже недостаточно. Батареи генератора пока держатся, но могут разрядиться в любой момент. Скоро это место превратится в массовое кладбище, если мы не предпримем решительных действий. Еще вопросы есть?
Все молчали, никто не мог ничего сказать против слов Руперта. Я думаю, в глубине души они радовались, что за них это делают другие. Тем лучше.
Проблема с дверью, которую заблокировала Лейла, решить было непросто. Мы знали код, который она ввела, но нужен был отменяющий код, а его не знали ни она, ни мы. Кто-то из тех мужчин, кто оставался в ангаре и не шел с нами, тихо подошел сзади и предложил свою помощь. Он был не из нашей группы. Это был Питер Джексон, компьютерный аналитик с Международной Космической Ассоциации, один из тех, чье присутствие было необходимо во время масштабных экспедиций на новые планеты. Он долгое время копался у консоли, присоединяя друг к другу разные проводки, потом встал и, обведя всех взглядом неуверенно начал.
- Это замкнутая система. При отсутствии кода отмены невозможно вернуть дверь в прежнее состояние.
- Ты можешь подобрать код? - сказал Руперт.
- Нет+ У меня нет кодового модулятора, без него это сделать невозможно.
- И как тогда открыть эту чертову дверь? - Это уже сказал один стоящих позади мужчин.
- Есть один способ. Но вряд ли он вам понравится...
- Выкладывай. - Руперт выжидающе смотрел аналитику прямо в глаза и тот, наконец, решился.
- Все очень просто. Эта система замкнута только в информационном плане, но источник питания у нее внешний. То есть, чтобы отключить систему, нужно отключить источник. Этого хватит, чтобы система полностью вышла из строя, и вы смогли выйти наружу. Для этого необходимо остановить генератор буквально на несколько секунд.
- А потом система заработает снова? В смысле после повторного включения генератора?
- Конечно. Но проблема в том, что, как вы сами сказали, генератор почти разряжен. - Понизив голос, чтобы его могли слышать только мы, Питер продолжил, - Я лично осмотрел его. Он не протянет больше двух дней. А реактивация приведет к большой потере энергии. Неизвестно, запустится ли он вообще. А если не будет работать генератор, то не будет качаться вода из-под земли. Это большой риск.
Руперт долго молчал, смотря куда-то вдаль, потом, видимо, принял внутреннее решение и твердо сказал.
- Попробовать стоит. Мы не в том положении, чтобы отступать перед какой-нибудь вероятностью. Питер, иди к генератору и отключи его ровно на десять секунд. После этого включи снова и следи за его исправностью. При необходимости отключи все сторонние системы, кроме насоса. Я не знаю, сколько нас не будет, вероятно, мы попытаемся дойти до нескольких соседних ангаров, там могут быть еще группы, поэтому следи за тем, чтобы провизии и воды хватало на всех, в первую очередь на детей и женщин. Понял?
- Да, я постараюсь.
- Тогда иди к генератору. И помни - только десять секунд.
- Хорошо.
Джексон устремился в противоположный конец ангара, и Руперт стал давать последние указания перед выходом.
- Идем тремя группами по семь человек. Я возглавляю первую, Джей вторую, а ты, Кевин, третью. - Я удивленно посмотрел на Руперта, не ожидая того, что он меня поставит во главе одной из групп. - Мы все проходили военную подготовку, поэтому двигаемся оптимальным строем - трое посередине, двое спереди и сзади. Все готовы?
Каждый моментально натянул инженерный респиратор, покрепче перехватил в руках строительный импульсный лазер и утвердительно кивнул. Не знаю, с кем мы собирались воевать, но впоследствии эти штуки очень даже понадобились.
- Тогда идем.
В этот момент свет в ангаре потух, раздалось несколько удивленных возгласов, что-то глухо щелкнуло в толще двери, послышалось тихое лязганье, и двухтонная железная плита оказалась свободна от удерживающих ее затворов. Мы быстро устремились наружу, даже не представляя, что нас ждет впереди.    


2.


Я часто задавался вопросом, почему согласился участвовать во всей этой затее. Деньги для меня не имели такого большого значения, азарт отсутствовал вовсе, а самореализацией я вполне успешно занимался и дома. Однако, было что-то такое, что привлекло меня, и, сдается мне, этим что-то был Руперт.
Мы работали в одном из разбросанных по всей Галактике филиалов Научно Исследовательского Планетарного Института, и работали достаточно успешно. Основным нашим занятием был сбор информации о существующих планетарных системах, их статистический анализ и дальнейшие рекомендации к изучению, заселению или просто использованию ресурсов. Непыльная работенка, местами интересная и даже увлекательная. Через нас, бывало, проскакивали довольно любопытные данные, недоступные обычным смертным+ но сейчас не об этом.
Я жил спокойно и размеренно, приняв принцип того, что в нашей жизни все уже предопределено, и никуда от этого не денешься. Мне нравилось делать то, что я делаю и жить, как я живу. Но Руперт был другим.
Мы стали друзьями еще в университете, будучи амбициозными студентами Института Межпланетного Освоения. Однако, со временем, стало понятно, что за кажущимся совпадением интересов и мечтаний кроется огромная пропасть, разграничивающая сам смысл нашего существования. Руперт постоянно был недоволен "этой тягомотиной", как он называл нашу работу, пытался везде найти лазейки к практическому исследованию планет и не упускал ни одного случая вылазки на поверхность вновь открытого безжизненного куска камня. Создавалось такое впечатление, что он постоянно что-то ищет, ждет чего-то, и все никак не может найти. Однако пришел момент, когда все изменилось.
Однажды, систематизируя на компьютере поступление новых данных об удаленных уголках нашей Галактики, Руперт позвал меня и показал снимок грязно-коричневого шара с тонкой голубой полоской атмосферы вокруг.
- Знаешь, что это такое? - спросил Руперт, не отрывая взгляда от экрана.
- Нет. Смахивает на планету третьего типа, - ответил я.
- Так и есть. Это Келитар. Чуть меньше Земли, его солнце горячее и отдаленнее, год равен трем с небольшим земным, атмосфера преимущественно из азота и кислорода, находится в секторе ZZX-SW-80, почти на самой окраине.
- И что, таких куча. Себалерион, к примеру.
- А вот что. Двенадцать лет назад туда была отправлена специальная экспедиция. И знаешь, какой уровень был у этой экспедиции?
- Какой? - эти загадки меня уже начинали раздражать.
- Пятый. - Руперт посмотрел на меня, и то, что он увидел, вероятно, его очень рассмешило, потому что вслед за улыбкой раздался короткий смешок.
- Не может быть! Это же уровень отдела по Внеземным Проявлениям...
- Да. И вот, что интересно - экспедиция так и не вернулась и все данные о том, что они там обнаружили уничтожены. Даже не засекречены. Уничтожены.
- Это может значить только одно - они там что-то нашли. Нашли! Не может быть! Я просто не верю...
Отдел Внеземных Проявлений был уже почти забыт. Создаваемый на заре освоения Галактики, через несколько столетий он уже был заживо похоронен в летописи истории и серьезно к нему никто не относился. Государство финансировало его из-за снисходительности, частные лица из интереса. И такое отношение было понятно. Почти за три с половиной сотни лет развития космических путешествий и исследования звезд не было обнаружено никаких следов иного разума. Несколько странных природных образований на поверхностях планет, пара колоний бактерий, застрявших на эволюционной ветке и огромное количество сенсаций, оказывающихся в итоге ошибкой или подделкой мошенников - вот и все достижения легендарного Отдела. Последние пятьдесят лет о нем не было ничего слышно, и вдруг эта странная экспедиция к окраине Галактики+ По крайней мере это было необычно. Я посмотрел на Руперта и увидел то, что меньше всего хотел увидеть. Его глаза горели, а мысли были уже далеко отсюда. И я знал что он скажет.
- Нам нужно лететь туда, Кевин. Непременно лететь! Представляешь, что мы можем обнаружить? Это будет невероятно!
- О чем ты? Кто нам даст корабль для такого полета? Это не межпланетное турне, и даже не межзвездное. Это другой конец Галактики! Да даже если бы мы миллионерами были, нам не оплатить и сотой части перелета.
- Ты забыл, чем мы занимаемся? Мы даем рекомендации, и эти рекомендации выполняют. Мы скажем, что обнаружили в этой системе планету, до отказа забитую минералами и рудами, но для более тщательного анализа необходима личная инспекция планеты. И никакие автоматизированные зонды не смогут сделать того, что сделает хорошо укомплектованная экспедиция. Понимаешь?
- Ты предлагаешь обмануть руководство НИПИ и отправиться черт знает куда искать пришельцев?
- Знаешь, Кевин, ты можешь не лететь, я не заставляю. Но тогда просто не мешай.
- Дурак, ты Руп. Но одного тебя отпустить нельзя. Так что, мы оба дураки. - Руперт улыбнулся и, покачав головой, потянулся к пульту коммуникатора.
Спустя месяц все оборудование было подготовлено и погружено на большую сверкающую "Кассиопею". Руперту выделили три сотни сотрудников Института, тонны провизии и механизмов, неимоверную сумму денег для трат по личному усмотрению и целый штат ученых. Кроме того, ему пожал руку сам президент ресурсодобывающей компании "Звездная пыль", сотрудничающей с Институтом. Долгие торжественные речи, поздравления, напутствия... И вот, нас отправили на восемьдесят тысяч световых лет вглубь Галактики к Келитару.
Человечество к этому моменту смотрело на скорость света так же, как и раньше. Она была недостижима. Однако, для путешествий подобной дальности использовался особый волновой принцип гравитации во вселенной. Как известно, гравитация распространяется мгновенно, во все стороны, не имея никаких физических преград. Принцип был построен на том, что весь корабль со всем своим содержимым превращался в сплошной сгусток гравитации и по идее мгновенно достигал заданной точки в пространстве. Но не все было так просто. Достаточно быстро было выяснено, что напрямую попасть к цели этим способом практически невозможно, и подобное случается лишь в случае крайней удачи. Корабль постоянно выныривал из своего состояния в местах повышенной гравитации, словно выловленная на удочку рыба. Такая проблема решалась довольно необычным способом - путь для корабля прокладывался через самые опасные места Галактики, при этом такой путь был самым быстрым. Несколько массивных черных дыр, пара нейтронных звезд и с десяток сверхгигантов вели корабль по гравитационному потоку, как кукольник ведет марионетку. Выныривая у каждого из этих гравитационных чудовищ, корабль тратил несколько недель, чтобы вновь влиться в поток. В итоге, для того, чтобы пересечь всю Галактику требовалось семь - пятнадцать месяцев, в зависимости от качества проложенного пути.
Естественно, ни один путешественник не различает моменты отбытия и прибытия. Находясь в анабиозе, превращенный в сплошное гравитационное поле, он просто не в состоянии этого сделать. Но ощущения от полета у каждого проходят по-разному. Я всегда завидовал тем, кто не видит снов и воспринимает путешествие по принципу заснул-проснулся. Мне же эти шесть с половиной месяцев показались настоящим кошмаром. В прямом смысле этого слова, ибо именно эта составляющая преобладала в моих снах.
Когда корабль достиг места назначения и снова вернулся в свое нормальное состояние, сработали системы пробуждения от анабиоза. Крышки камер поднялись, впуская внутрь стерильный воздух и лучи искусственного света. Я зевнул, наполняя легкие кислородом впервые за полгода, приподнялся на онемевших руках с кровати и осмотрелся. Ощущение, что это очередной сон из вереницы нескончаемых услуг Морфея скоро прошло, и я заинтересованно наблюдал за пробуждающимися товарищами. Они так же, как и я, жадно зевали, что-то бурчали, но постепенно приходили в себя. Вспомнив о причине этой безумной затеи, я оглянулся в поисках Руперта.
Он стоял у большого окна из полимерного материала (наверное, излишне говорить, что по прочности он не уступал титану) и смотрел на огромный диск планеты внизу. Вблизи она была совершенно другой, нежели на снимке, ее цвет на самом деле больше походил на цвет мокрого кирпича.
Кряхтя и сетуя на несовершенства жизни, я поднялся с кровати и проковылял к другу. Он тоже еще не совсем владел ослабленным телом, но держался значительно увереннее меня. Заметив мое появление, он прочистил горло и сипло заговорил.
- Вот мы и на месте, Кевин. Красиво, правда? - У меня этот вид, кроме безразличия ничего не вызывал, но чтобы не портить никому настроения я утвердительно кивнул.
- И здесь могла зародиться жизнь... Невероятно. Странно только, что здесь нет воды, но может под землей целые океаны, как на Марсе. - Помолчав, он, наконец, вернулся в реальность и сказал, что пора начинать приземление. Я отправился к сидящему на краю кровати штурману и передал приказ Руперта. По уставу главным на корабле был именно он, я же был его заместителем. Штурман что-то невнятно пробурчал, укладывая растрепавшиеся кудри на голове и побрел в рубку управления.
Приземление прошло как нельзя удачнее, корабль мягко коснулся земли, выставляя металлические подпорки, огненная струя прожгла в грунте небольшую воронку, затихла, аккуратно ставя пятидесятиметровый корабль в вертикальном положении, и на этом все закончилось.
Замеры внешней активности среды идеально совпали с расчетными и люди стали выходить наружу. За несколько часов поставили специальные палатки, расставили оборудование и аппараты, и лагерь закипел жизнью. Руперт остался в корабле и следил за выполнением необходимых работ.
Я бродил между снующих повсюду людей, обходя коробки с инструментами и провизией, не зная чем заняться. Из трех сотен человек только мы с Рупертом знали об истинной цели экспедиции. Но правду нельзя было скрывать долго - через некоторое время остальные поймут, что планета не просто не является ресурсным Клондайком, она начисто лишена хоть сколько-нибудь ценных ископаемых. Гадая о том, когда Руперт, наконец, решит открыть людям правду, я столкнулся с кем-то из техников, и, извинившись, продолжил брести, куда глаза глядят. Внезапно коммуникатор на моем плече завибрировал и, нажав кнопку ответа, я услышал голос друга.
- Кевин, срочно зайди ко мне. Я в рубке управления. Поторопись.
Я заспешил обратно к кораблю, и, еще не до конца победив постананабиозную неуклюжесть, опрокинул на своем пути несколько коробок. Поднявшись на лифте в рубку, я застал Руперта, разглядывавшего что-то на большом экране. Он нетерпеливо махнул мне рукой, и я подошел ближе.
- Это карта предыдущей экспедиции, мне удалось раздобыть ее до отправки корабля в архивах Отдела. Не спрашивай как, все равно не поверишь. - Он увеличил что-то на экране и показал на это место рукой. - Вот место высадки их корабля. Здесь они разбили лагерь и жили некоторое время. Девять автоматизированных ангаров, для чего они были нужны, не знаю, но похожи на строительные доки. Стоят полукругом около так называемого Города, места, где были обнаружены следы. Изображение самого Города стерто, скорее всего намеренно, но само место отмечено на карте. Вот. - Изображение снова увеличилось, и я видел теперь девять миниатюрных прямоугольных здания, расположенных полумесяцем вокруг расплывчатой области на карте. - Я намерен сегодня все всем рассказать, и завтра уже отправиться в это место. Это в пятнадцати километрах отсюда.
- А если они откажутся?
- Не откажутся - у них не останется выбора. Ученые нас поддержат, техникам все равно, а остальным придется смириться.
- Как мы туда доберемся?
- У нас в трюмах двадцать пять грузовых вездеходов.
- Но их ведь не было в списке груза+
- Тут-то и понадобились деньги на личное усмотрение. - Руперт улыбнулся. - После обеда мы с тобой выступим перед всеми. Пока можешь предаться безделью.
- Есть, сэр! - Посмотрев друг на друга, мы одновременно расхохотались и успокоились только тогда, когда животы уже сводило от боли.
Вездеход трясло, как терзаемую в зубах бульдога игрушку. Я ехал в головной машине вместе с Рупертом и подставлял лицо теплому ветру чужой планеты. За нами, как стая огромных железных волков мчались остальные вездеходы, оставляя после себя плотную завесу пыли. Планета, по сути, представляла собой одну большую пустыню с редкими вкраплениями каменистых местностей. Но наш путь пролегал именно так, что ехали мы, в основном, по мелким камням. Уж не знаю, была ли в этом задумка Руперта или насмешка судьбы, но легче от этого не становилось - ягодицы уже просто горели от непрерывной тряски.
Члены экспедиции восприняли слова Руперта относительно спокойно. По большей части в таких путешествиях принимают участие авантюристы или очень азартные люди, а новость о том, что им, возможно, выпадет возможность первыми в Галактике обнаружить следы другой цивилизации, только взбудоражила их воображение. Кроме того, красноречие Руперта не знало себе равных.
Через полчаса мы уже подъезжали к месту. Из-за горизонта показался первый ангар, за ним второй, третий, и вскоре были видны уже все девять. Было решено немедленно ехать к Городу, и уже там разбить лагерь.
Первым, что я увидел, были раскиданные повсюду вещи и снаряжение предыдущей экспедиции. Поломанные от ветра палатки, занесенные песком валяющиеся инструменты, аппаратура и личные вещи. Владельцев же, вернее их тел, нигде не было видно. Разрушенный ветром и песками (а может быть и чем-то другим) лагерь был абсолютно пуст.
Мы медленно ехали на вездеходе среди всего этого разгрома и бардака, внимательно разглядывая следы, оставленные нашими предшественниками. Пару раз я вроде бы видел нечто, очень похожее на кости, но в итоге это оказывалось либо обычной железкой, либо еще чем-то абсолютно нестрашным. Внезапно Руперт приказал остановить вездеход и, спрыгнув на землю, побежал в сторону большого плоского камня, выступающего из земли. При более тщательном осмотре это оказалась испещренная вертикальными полосками разной длины и толщины каменная плита. Мы нашли это место.
Спустя месяц работ, почти все члены экспедиции тем или иным образом перевоплотились в палеонтологов. Мы осторожно копали песок, очищая от него каменные сооружения. По большей части это были такие же плиты разных размеров и горизонтально лежащие каменные диски всегда трехметрового диаметра с поверхностью, способной конкурировать по гладкости со стеклом. Нам удалось обнаружить почти четыре сотни таких монументов (название, придуманное самим Рупертом), пока не наткнулись на нечто другое.
Однажды наконечник лопаты одного из ученых (пребывающего в своего рода научном экстазе, как и все его коллеги) ударился обо что-то металлическое. Тотчас созванные отовсюду люди стали усиленно расчищать местность воздухом из пневматических насосов. Вскоре контуры чего-то извилистого и петляющего проявились уже достаточно четко. По прошествии нескольких часов стало понятно, что это трубы, упирающиеся в подземное сооружение темного цвета из неизвестного металла. Целая сеть подземных труб. В отличие от земных, они не следовали никаким принципам симметрии и логики. То сужаясь, то расширяясь, они напоминали какой-то гигантский железный кишечник. Руперт, невероятно обрадовавшийся этой находке и бросивший все силы на ее изучение с тех пор и получил прозвище Главного Канальщика.
Фиолетовое небо застало нас в середине рабочего дня. Кроме нашего Города мы с помощью радиолокационных датчиков обнаружили еще несколько подобных мест. Группу, в которой работал я, возглавлял Руперт. Эти трубы буквально свели его с ума. Отсюда он уходил не больше десяти раз за все время, и, может быть благодаря этому, дело двигалось так быстро. Сеть некогда водоносных труб и резервуаров уходила вглубь не более чем на десять метров, занимая площадь в полтора квадратных километра, и мы почти полностью освободили ее от песка. Назначение черного сооружения нам было не понятно, но, скорее всего, это было что-то вроде водонапорной башни, качающей некогда воду с огромных подземных глубин. Это подтверждало идею о том, что жизнь вполне могла находиться под землей, лишь изредка выходя на поверхность. Руперт как раз обдумывал возможность просверлить в черной стене небольшое отверстие и спустить туда зонд. Он высказал свою идею вслух, я что-то ему ответил+ И мир перевернулся вверх тормашками. Сначала непонятная головная боль, усиливающаяся с каждой секундой, затем то же самое у остальных. А потом... Невероятный гул, небесная светопляска, искры в глазах, чей-то крик и потеря сознания. Побег к ангару, страх, полная дезориентация... И, наконец, мы в безопасности... Впрочем дальше вы знаете сами. 


3.


В глаза ударил теплый ветер. Неся в себе частички песка, он нежно царапал лицо и был даже отчасти приятным. Дверь за нами глухо щелкнула, и теперь мы были один на один с неизвестностью, отрезанные от остальных двадцатисантиметровым слоем стали. Небо снова приобрело свой нормальный вид, но изредка его прорезали странные тусклые сполохи. По местному времени дело близилось к закату, поэтому маленькое белое солнце от горизонта отделяла уже узкая полоска вечернего неба. Я посмотрел на Рупа, и он утвердительно кивнул головой. Наше путешествие начиналось.
Отойдя на двести метров от ангара мы встретили первые признаки разразившейся недавно здесь катастрофы (думаю, это наилучшее определение для произошедшего). Земля была вспорота, и из двухметровой щели в вышину бил темный густой дым. Держась на почтительном расстоянии от нее, мы послали портативный зонд, но он так и не вернулся. Руперт приказал двигаться дальше, что мы охотно сделали.
Спустя еще полсотни шагов один из членов группы, возглавляемой бородатым Джеем, пронзительно закричал и стал звать на помощь. Тотчас сбежавшиеся к нему люди оторопели от увиденного. Левая половина лежащего на земле механика светилась прозрачным синим светом. Вернее, она и была самим этим светом - виден был каждый сосуд, каждый орган и кость, словно в окрашенном в синий цвет рентгене. Это было похоже на то, если бы вместо человека поставили его трехмерную светящуюся голограмму. Эл, так звали несчастного, уже не кричал - из его горла доносился слабый тихий свист. Кто-то попытался ему помочь встать, но это оказалось ненужным. Левая часть человека так и осталась лежать на земле, постепенно распадаясь на тысячи маленьких искр; Эл был уже мертв. Завороженные этим зрелищем, мы стояли и смотрели, как голографическая копия нашего товарища расплетается на мириады световых точек, оставляя после себя пустоту. Когда наваждение прошло, все уже было кончено. На том месте, где еще недавно лежал Эл, виднелась маленькая щель, копия той, что мы видели раньше, но уже не выпускающая дым. Кого-то рядом со мной громко вырвало.
Мы решили не оставлять то, что осталось от Эла валяться на земле чужой планеты. Нет, похороны мы ему устроить тоже не могли - лопату и процессию заменили огни лазеров и слова прощания. Маленькая горстка пепла была помещена в резервуар для образцов, и каждый пообещал, что если удастся выжить, то довезет его на Фларинею и отдаст родственникам Эла. После этого мы как можно быстрее поспешили убраться от этого проклятого места, уже гораздо тщательнее глядя себе под ноги.
Через двадцать минут мы были около ангара Лейлы. Это расстояние можно было бы преодолеть гораздо быстрее, но все пространство между ангарами напоминало минное поле - повсюду были эти жуткие расщелины, с бьющими из них, словно из гейзера, фонтанами темного дыма. Приходилось их огибать и делать большие крюки.
После рассказа Лейлы надежды найти выживших в здании не было, но проверить это требовал долг. К тому же, там мог быть Джонатан.
Конструкция ангара в точности повторяла строение нашего. Двигаясь вдоль стены, мы приблизились к входу. Такая же металлическая дверь, как и та, которая недавно доставила нам немало хлопот, была слегка приотворена, поэтому мы без проблем вошли внутрь.
Первое, что меня поразило - был отвратительный металлический запах. Он пробивался сквозь инженерную маску, и, казалось, мгновенно достигал ноздрей. С каждым шагом он становился все сильнее и нестерпимее. Кто-то из группы Руперта занялся починкой генератора, и вскоре непроглядную тьму разрезали лучи холодного света. Когда это случилось, я как раз наступил ногой на что-то мягкое. Поток света отразился от мягкого предмета и достиг моих глаз. Но, клянусь, я не мог понять, что это такое, потому что разум отказывался осознавать правду.
Мой ботинок оставил глубокий кровавый след в оторванной детской ручонке. Второй раз в жизни я упал в обморок.
Меня привел в сознание чей-то настойчивый громкий голос, подкрепленный сильной пощечиной. Открыв глаза, я понял, что все также нахожусь в ангаре. Запах только усилился. И я понял, что это за запах. Так пахла кровь.
Надо мной склонилось несколько человек. Кто-то спросил, в состоянии ли я встать. Я утвердительно кивнул и поднялся на ноги. Ментальный иммунитет уже снова работал, и я быстрым взглядом окинул помещение.
Десятки трупов, в которых лишь изредка можно было признать человеческие останки устилали все вокруг. Смерть этих людей приняла самые извращенные формы. Я заметил следы каннибализма (чей-то обглоданный череп с висящими лохмотьями плоти), самоистязания (труп мужчины с собственными глазными яблоками, зажатыми в кулаках), сексуального насилия (несколько разодранных человеческих тел, замерших в дикой позе совокупления), следы самосожжения и вампиризма, следы+ Тут мой взгляд упал на противоположную стену. На ее поверхности виднелась надпись, видимо, выцарапанная ногтями человека, лежащего под ней. Я дал знак остальным, и мы приблизились к стене. Я перечитал несколько нацарапанных слов трижды, пока кто-то не прочел их вслух.
"Уничтожьте корабль, пока они не добрались до него"
Всеобщее молчание нарушил чей-то громкий шепот.
- Я что-то чувствую, ребята. Боже, я чувствую это!
- О чем ты, Кайл? - Руперт тревожно посмотрел на говорящего.
- Клянусь Господом, я слышу их!
- Что ты несешь?! Кого ты слышишь? Отвечай, твою мать! - Кайл уже трясся в конвульсиях, он не слышал Руперта, не чувтвовал его удара по лицу, его закатившиеся глаза сверкали белками, а из разбитого носа ручьем текла кровь, заливая подбородок.
- Я слышу!!! Слышу! Пожалуйста!!! Прекратите! Боже, не надо! Не нааадо!!!...
Из его носа текла уже не кровь. Какая-то сероватая слизь с темными комками медленно вытекала из его ноздрей, наполняя воздух отвратительным смрадом+ Руперт отпрянул от конвульсирующего тела Кайла, и тот рухнул на пол. Слова превратились в вой, во рту надулся кровавый пузырь, и агонизирующий человек умер, опорожнив кишечник.
- Что за долбанная хрень?! Что творится в этом чертовом месте?! Твою мать, что происходит?!
Руперт обессилено сел на пол и тихо зарыдал. Все стояли около него, пребывая в глубочайшем шоке от произошедшего. Я тоже очень хотел заплакать, чтобы хоть немного облегчить разрывающийся от напряжения мозг, но слез не было. Пришлось взять контроль ситуации на себя.
- Слушайте все сюда. Руп, заткнись. - Я закрыл глаза ладонями, постоял одно время, сосредотачиваясь, и начал. - Мы имеем уже двух убитых человек. Нас осталось девятнадцать. Мы стоим в этом гребанном ангаре, полном трупов людей. Все они, получается, сошли с ума, прежде чем умереть, так же, как и Кайл. Нам нужно понять, что здесь происходит, пока мы не повторили их участь. Один из погибших, прежде, чем умереть, оставил эту надпись. Звучит бредово, но речь идет об уничтожении нашего корабля и о ком-то, из-за кого это нужно сделать. На первый взгляд логики нет, но если подумать+ Если допустить, что существует кто-то кроме нас на планете, способный совершить подобное, то это многое объясняет.
- О ком ты? Об инопланетянах? - Приземистый мужчина напротив меня издал нервный смешок.
- А почему, черт возьми, и нет? Разве не для этого мы прилетели сюда? Разве мы не нашли эти камни и трубы? Так почему не предположить, что их создатели все еще живы, и мы имеем дело с представителями не вымершей цивилизации?
- Ты прав. - Руперт, наконец, успокоился, и теперь невозмутимо смотрел на меня. - Они могли пытаться установить контакт с людьми, и это так на них подействовало. Я думаю стоит добраться до корабля и попытаться установить контакт уже самим. Там есть межфазовый передатчик, можно для этого использовать его.
- А как же остальные? Что делать с ними? Оставить ждать в ангаре? - Рыжий молодой парень с вызовом посмотрел на Руперта.
- Нет. То, что случилось с Кайлом, может случиться с каждым из нас, и любым другим в любой момент. Мы оставили вездеходы в Городе, надо перегнать их к ангару и перевезти людей в корабль. На Каналах стоит семь вездеходов, можно перевезти всех людей за один заход. Согласны?
- Да. - Рыжий парень одобрительно кивнул головой, и остальные последовали его примеру. - Но откуда мы знаем, что с кораблем все в порядке?
- Этого мы знать не можем. Если корабль поврежден, то мы все равно все погибнем на планете, но лучше уж погибнуть от голода, чем от этого. - Руперт обвел рукой здание. - Поэтому другого выхода у нас нет - надо добраться до вездеходов и увезти людей из этого чертова места.
- Тогда начнем.
Когда мы добрались до Каналов, царила глубокая ночь. Нас оставалось всего двенадцать - пятеро погибли по дороге, либо попав в гейзеры, либо в еще какую-нибудь чертовщину. Мы уже не оплакивали своих товарищей. Все было слишком серьезно, чтобы тратить время на эмоции. Постепенно я чувствовал, как меняется мое отношение к жизни. Вернее к смерти, которая эту жизнь обрывает.
Эти пять человек стали для меня той границей, которая делила мою жизнь на две части - до и после. Видя их жестокую смерть, я чувствовал, как черствеет мое сердце. Я воспринимал их как очередной минус в нашем общем уравнении. Необходимая дань планете, чтобы продолжить путь, пропуск к осуществлению нашей цели. Я не хочу сказать, что только их смерть творила из меня циника, нет. Просто гибель этих людей стала для меня знаковой, не оставляя путей к отступлению. Я шел вперед, зная, что следующим могу стать я. Но это не оставляло ничего в моей душе. Моя смерть, как и их, не значила ровным счетом ничего. Ничего.
В темноте отыскать вездеходы оказалось нелегким делом. Спустя час блужданий, мы, наконец, нашли все семь штук. Все были исправны и завелись с первого раза. На один из вездеходов сел Руперт с рыжим парнем - они отправлялись к кораблю немедленно, чтобы активизировать ядерный реактор и подготовить корабль к отлету. На остальных разместились оставшиеся десять человек.
Мне довелось ехать с Сэмом, жилистым негром среднего возраста с короткой седой бородой. Он взял на себя управление, а я встал около прожектора, направляя луч на дорогу, чтобы вовремя увидеть один из "гейзеров". Мы ехали колонной, наш вездеход был третьим. И только это спасло жизнь мне и моему напарнику.
Лучи света от прожекторов двух передних машин тревожно стлались по песочной равнине, изредка вылавливая коварные дыры с клубами черного дыма. Мы ехали достаточно быстро, легко обходя редкие западни. Внезапно передний луч пропал, и шум шести работающих двигателей был перекрыт оглушительным взрывом. В пятидесяти метрах от нас расцвел ослепительный оранжевый огненный цветок, освещая все вокруг на сотни метров. Обломки расплавленного железа были выброшены чудовищной силой в небо, и до меня донесся запах гари. Вездеход, ехавший перед нами не успел свернуть в строну и на полной скорости влетел в полыхающее пламя. Сэм в последний момент вывернул руль, одновременно ударив по тормозам с такой силой, что десятитонную машину чуть не перевернуло, и таким образом спас нашу жизнь. Через секунду прозвучал еще один взрыв, по мощности не уступающий первому, но колонна уже сумела обойти опасное место.
Нас обдало шрапнелью из свистящих осколков. Сэму прорезало щеку, мне же досталось по рукам - стараясь спрятать лицо за куполом прожектора, я забыл, что руки мои держат его снаружи. Но, мы были живы, и никакие порезы не могли сравниться с тем, что могло случиться.
Отдышавшись, я удостоверился, что раны несерьезные, глянул на все еще не верящего в чудесное спасение Сэма и громко крикнул стоящим сзади вездеходам.
- Все целы?
- Да! - Послышались еще утвердительные ответы, и стало ясно, что теперь нас осталось семеро. На первом вездеходе ехало два человека - Боб и Джек, геологи, на втором только Фредди, молодой астрофизик. Пламя от взорвавшихся машин все еще полыхало, напоминая о недавнем ужасе. Кто-то с дальнего вездехода нервно крикнул в теперь уже не такое темное пространство, не пытаясь скрыть собственный страх:
- Что это было?!
- Не знаю, может один из "гейзеров", может еще какая-нибудь хрень. Черт его знает+
- Боже, я думал, взорвалась вся планета! Парни, наверное, даже не поняли, что случилось.
- Пусть они покоятся с миром. - Сэм достал маленький золотой крест из-под рубашки и трижды перекрестился. Я отвернулся и стал смотреть на угасающий огонь пожара. Из-за чудовищной силы обоих взрывов от вездеходов не осталось ничего. Пятиметровый кратер уродливо выступал под языками пламени и словно доказывал нашу беспомощность перед силами, стоящими за происходящим на планете. На одно мгновение, мне показалось, что среди клубов дыма выделяется тонкая струйка черной плотной массы, но, моргнув, снова видел только серый дым от огня. Галлюцинации были сейчас ни к чему.
Колонна снова начала свой путь, но теперь гораздо медленнее и осторожнее. Мы проверяли каждый подозрительный клочок земли, ощупывая его светом от прожекторов. Больше ничего не происходило, только странные сполохи на небе участились, словно указывая нам путь к цели.
Через четверть часа Сэм остановил вездеход около ангара. Пять машин, шурша огромными резиновыми колесами, затормозили позади нас. Я подбежал к двери и несколько раз постучал в нее саднящими от порезов кулаками. Звук получился глухой и неубедительный. Кто-то посоветовал воспользоваться металлическим ломом из вездехода. На этот раз, казалось, гремело до самого экватора. Подождав пару секунд, я удвоил натиск и вовсю забарабанил в дверь. И опять никакой реакции. Пытаясь не поддаваться панике, я в третий раз стал колотить по безразличной железной плите. Люди за моей спиной молчали, но я знал, что молчание это готово перейти в безотчетный ужас, подай я только повод для беспокойства. Невозмутимо подняв лом в четвертый раз и занеся его для удара, я с облегчением услышал, как затворы внутри двери снова ее освобождают от своих пут. Через секунду я уже стоял перед темным проемом, осознавая, какой же я дурак. Точно! Как же я мог забыть? Дверь была закрыта на кодовый замок, и чтобы ее открыть, нужно было отключить генератор. Улыбаясь, я вошел внутрь, на встречу бегущему ко мне Питеру.
- Наконец-то вы вернулись! Что снаружи?
- Много чего. Но рассказы потом. У вас все в порядке?
- Да, все хорошо. Правда+ - Питер посмотрел мне за спину и удивленно спросил.
- А где Руперт и остальные? Почему вас так мало?
- Руперт с Крисом поехали к кораблю. Остальные погибли.
- Но...
- Объяснения позже. Надо выводить людей. Мы улетаем отсюда.
Люди уже стали выходить к нам, по-собачьи вытягивая шеи и пытаясь разглядеть происходящее в темноте. Питер подошел ко мне вплотную и шепотом сказал:
- Раз Руперта здесь нет, то скажу тебе. Лейла умерла. Мы пытались ей помочь, но тут только анальгетики+ - Дальше я уже не слушал. Оставив Сэма руководить эвакуацией, я бросился к месту, где стояла кровать Лейлы. Замедлив шаг, я тихо подошел к бездыханному телу. Склонившись над ней, я заплакал, как ребенок.
Лейла была красивой девушкой, но полюбил я ее не за это. Это чувство возникло внезапно, и также внезапно я осознал, что эта та женщина, чья улыбка сможет спасти меня от любой беды на этом свете. Стоило ей засмеяться однажды, и я потерял голову навеки.
Она была младшей сотрудницей НИПИ, и хотя бы поэтому я любил свою работу. Почти каждый день я приходил к ней, болтая о всякой чепухе, вызывая ее звонкий смех, и зная, как много бы я хотел ей сказать на самом деле. Но она выбрала Руперта.
Я не стал мешать их счастью, зная, что могу потерять обоих. Банальная правда жизни, но мне оставалось довольствоваться лишь ролью лучшего друга. Как Руперта, так и ее. Дают - бери, и я взял. Иначе я не мог.
Вскоре они поженились, я сам помогал им на первых порах. Каждый день отгоняя от себя мысли об их расставании, я приходил к Руперту домой и целовал Лейлу в щеку. Зная, что эту ночь они опять провели вместе. Это было тяжело, но слабость не позволяла мне признаться себе в чудовищности ситуации. И вот, мы стали членами экспедиции к Келитару.
Руперт настоял на участии Лейлы в экспедиции, хотя я был против. Я не смог бы работать, постоянно видя их вместе. Но все мои доводы о предстоящих опасностях разбивались вдребезги простым обстоятельством- никто, кроме меня не видел ничего опасного в перелете на спокойную мирную планету на окраине Галактики. В экспедиции было множество женщин, все, так же, как и Лейла, сотрудницы НИПИ. Некоторые даже брали с собой своих детей - официально в нашем предприятии действительно не было ничего, что хоть сколько-нибудь могло угрожать жизни или здоровью человека. Так, нам казалось тогда.
Теперь я стоял на коленях перед единственной женщиной, которую смог полюбить за всю свою никчемную жизнь. И она была мертва. Она была мертва, и больше у меня никогда не будет шанса ей сказать о том, что она для меня значила. И будет значить всегда.
Когда слезы кончились, моего плеча коснулась чья-то рука.
- Кевин, нам пора. Все уже на вездеходах, надо ехать. - Это был Сэм. Хотя я не видел его лица, по голосу я чувствовал его сочувствие.
- Помоги мне донести ее. Она не должна остаться здесь.
- Конечно. Но надо торопиться, Кевин. Снаружи опять что-то происходит. Видел бы ты небо...
Шесть машин походили на гигантских ежей. Живые иглы людей торчали буквально повсюду. Тем не менее, увидев нашу ношу, никто ничего не сказал. Внутри вездехода освободили место для Лейлы, и я сел рядом с ней. По дороге от ангара я успел заметить то, что происходило на небе. И хотя сейчас я был не в состоянии воспринимать подобные вещи, но в душе стало тревожно.
Машина тронулась с места, и я почувствовал, что в этот раз бензина на скорость не жалеют. Сэм врубил максимальную передачу и несся по пустыне, словно за ним гналась по пятам целая свора Церберов. Можно уже было не бояться "гейзеров", в компьютере машины сохранился прежний маршрут, и теперь мы возвращались по собственным следам к Каналам. Дальше мы собирались ехать по маршруту Руперта и Криса.
Я завернул тело Лейлы в белый плотный материал, чтобы не видеть ее страшных ожогов. Отвращение здесь было не причем, мне больно было понимать, как она страдала. Всю дорогу я держал ее холодную руку в своих, давя в себе рыдания. Это была самая длинная дорога в моей жизни.
Следы от вездехода Руперта виляли из стороны в сторону, выписывая замысловатые узоры на земле. Это ощущалось по бесконечным заносам машины и вскрикам людей на особо крутых виражах. При всем своем мастерстве Сэму приходилось пару раз останавливать вездеход, чтобы высвечивая прожектором в темноте следы колес ехавшей до нас машины, удостовериваться в том, что он не сбился с пути. Изнывая от этой нещадной тряски и смен направления центробежной силы, мы, тем не менее, успешно объезжали смердящие черные пропасти, зияющие беззубой улыбкой самой смерти.
Вскоре вдалеке показался купол ракеты. Сэм крикнул о том, что видит его только благодаря отблеску звезд на полированном верхнем ярусе. Плохой знак. Руперт должен был включить носовой прожектор, когда добрался до корабля. Даже если реактор еще не был запущен, в корабле было достаточно резервной энергии.
Когда до "Кассиопеи" оставалось не больше трехсот метров, маленькая искорка света вспыхнула в самом низу свода ракеты - открылись основные шлюзы ракеты. Но, будь я проклят, того, кто их открыл, в проеме не было. Автоматическое раскрытие шлюзов было возможно только при приземлении. В остальное время они открывались непосредственно в шлюзовом помещении. Я уже покинул салон вездехода, и теперь стоял снаружи, наблюдая, как и все, за фантастическим зрелищем.
В университете я однажды пробовал галлюциногенный препарат. В качестве эксперимента. То, что я видел, было достойно медицинских сводок в психиатрической лечебной практике. Но ту фантасмагорию, свидетелем которой мне довелось стать на Келитаре, не смог бы вызвать ни один наркотик в мире.
Вездеходы снизили скорость и теперь медленно катились к кораблю, от которого нас отделяли двести метров стерильной песчаной пустыни. Внезапно в уши ворвался страшный свист, превращая пространство в тысячи сумасшедших свистков. Песок перед нами вздыбился, взрываясь пыльными смерчами, и волнами покатился к кораблю. Пульсация земли нарастала, и звук достиг своего апогея. Я почувствовал, как из ушей потекли теплые струйки крови, и, пытаясь перекричать гул, заорал вцепившемуся в руль Сэму:
- Гони к ракете!!! Быстрее, идиот! К ракете!!!
Он тупо посмотрел на меня и осел на пол. Бесполезно. Надо действовать самому. Оттолкнув его от руля, я схватил рукоятку ускорения и рванул ее на себя. Из ушей уже хлестал настоящий кровавый поток. Как ни странно, боли я не чувствовал, с утратой слуха уничтожились и нервные окончания. Машина поддалась вперед. Надеясь, что водители остальных вездеходов последуют за мной, я яростно жал на газ, ведя десятитонный кусок железа, словно корабль по волнам.
Полыхающее немыслимыми зарницами небо обрушилось на землю. Тысячи молний одновременно ударили в свихнувшийся песок, и из земли забили черные фонтаны. Это напоминало бомбардировку. Земля разверзлась пропастями, извергая тонны этой черной гадости. Каким-то чудом ускользая от зева очередной дыры, я крича от ужаса, напряжения и безрассудства выводил вездеход на все сокращающиеся клочки нормальной почвы. Люди вокруг меня, вероятно орали во всю глотку, но для меня мир погрузился в тишину. Только светлая точка впереди, только добраться до нее. Шлюзовое отверстие становилось все больше, и я в последний момент ударил ногой по тормозу. Не помню, как я оказался на земле, но ноги сами меня несли к светлому проему. За мной бежали люди. Я ворвался в освещенное пространство и, как только в глаза ударил спасительный свет, потерял сознание.
Чья-то заботливая рука подносила прохладу к моему воспаленному лбу. Это блаженство растекалось по горящему лицу и солеными каплями падало на мои потрескавшиеся губы и язык. Из невыносимой дали, из-за тысячи ватных дверей до меня доносился звук. Флейта? Нет, но что-то очень близкое к ней+ Звук плясал в моей голове, рисуя сказочные картины...
Вот я на зеленом поле, рядом кто-то держит мою руку. Мягкий ветер, такой прохладный и нежный, такой успокаивающий+ Я почти голый, все тело купается в лучах родного солнца+ Земля? Да, Земля+ Я и не покидал ее...
Но какая-то мысль не дает мне покоя. Я пытаюсь понять, в чем она заключается, но отказываюсь от этих попыток и поворачиваю голову к тому, кто стоит рядом. Это Лейла. Она улыбается мне и целует в губы. Поцелуй долгий и сладкий. Как клубника в детстве. Я хочу спросить, как здесь оказался, но она лишь подносит палец к моим теперь уже здоровым губам и молча показывает вдаль. Теперь я вижу.
Там, где пушистые деревья начинают лес, лежит какой-то человек. Я не вижу кто это, но в голове уже складывается его имя. Руперт.
Лейла долго смотрит в ту строну и когда ее взгляд снова встречается с моим, в ее глазах блестят слезы.
- Ты нужен ему.
Я не могу говорить - в этом мире я не умею этого, но Лейла понимает меня. Она уже не улыбается. Моя ладонь выскальзывает из ее руки, и я понимаю, что нужно делать выбор.
Я хочу снова поцеловать ее, но она отстраняется.
- Иди.
Я делаю шаг. Самый трудный шаг в моей жизни. Но второй сделать еще труднее. Сделав третий, я оборачиваюсь. По щекам Лейлы текут серебряные слезы, ее очертания бледнеют и расплываются. Но я иду дальше. Шаг, еще шаг, вот я уже бегу, плача и боясь остановиться. Ведь если я оглянусь, ее уже может не быть там, а так у меня остается надежда...
Руперт спит. Я подхожу к нему и... оборачиваюсь. Она там. Ее уже почти не видно, но она там. Я смотрю на нее до тех пор, пока хватает сил обманывать собственные глаза+
Звук флейты стихает, но в моем сердце он сохранится навсегда...
- Ему уже лучше.
Холодная влага нагревается, но чья-то рука меняет компресс, и я снова погружаюсь в блаженную прохладу. Я открываю глаза.
- Он приходит в себя.
- Кевин, как ты? - Звук тихий, как шуршание листвы. Собственное сердцебиение заглушает его.
- Я... Где я?..
- На "Кассиопее". - Я узнаю голос Руперта. Второй голос принадлежит Крису.
- Что+ произошло?
- Они окончательно пробудились.
- Кто?..
- Об этом нам лучше поговорить в рубке. Там я тебе все объясню. Крис, помоги мне его поднять. Так... Можешь идти?
- Вроде.
Из рубки видно пространство, окружающее корабль. Черные смерчи доходят до средних ярусов, плотной дымкой обволакивая корабль. Сквозь темную пелену земли не видно.
- Значит, все остальные умерли? - Горячая чашка в моих руках обжигает пальцы, но ощущение боли придает реальности происходящему.
- Да. Когда ты бежал к кораблю, их накрыло черной волной.
- Боже+ Все напрасно.
- Ты ошибаешься. Мы поняли, что это такое. - Под словом "это" Руперт подразумевал все то, что произошло за полтора месяца, проведенных на планете.
- Может поделишься соображениями?
Руперт закурил прямо в рубке, чего никогда не делал раньше, и, помолчав, начал.
- Когда мы только высадились сюда, я надеялся встретить следы давно вымершей цивилизации. Затем мы обнаружили эти камни и трубы. Это вскружило мне голову. Я думал, мы сделали великое открытие, первые доказательства того, что люди - не единственные разумные существа во всей безграничной Вселенной. Да, черт побери, я просто был счастлив! Наконец-то я сделал что-то достойное в своей жизни. Я уже представлял, как буду выступать на симпозиумах перед этими старыми скептиками и занудами, строя новую концепцию мира. Ты представляешь, Руперт Фарвелл, человек, открывший то, что помимо Царя мира были и другие такие же цари! - Руперт сухо засмеялся, закашлявшись от дыма, обвел взглядом пространство за стеклом и продолжил. - Да, сложись все несколько иначе, так бы все и было. Но я не знал, что мы на самом деле открыли. Вернее кого. Теперь я проклинаю себя за то, что ввязал в это дело столько людей. Но я не знал, поэтому пару веков в аду мне можно скостить.
Когда это случилось в первый раз, я подумал, что во всем виноваты магнитные поля самой планеты - все-таки она сильно отличается от Земли. Но, после рассказа Лейлы и того, что мы увидели в ангаре, у меня зародились первые подозрения. Надпись на стене только укрепила меня в них. Ты когда-нибудь слышал о том, как действуют паразиты?
- Я прогулял курс биологии в университете.
- Размножаясь в человеке, они соблюдают одно единственное правило - не переусердствовать. Это гарантирует более-менее успешное существование их хозяину и обеспечивает процветание им самим. Выживают только те паразиты, которые заботятся о сохранении жизни своего хозяина.
- Причем здесь паразиты, Руп?
- А вот при чем. Раскопав эти чертовы камни, трубы и прочие свидетельства разума на планете, мы, тем самым, выдали себя их создателям.
- Ты хочешь сказать, что на планете есть разум?
- Да, я думаю, ты и сам об этом догадывался. Разве нет?
- Ну... У меня были мысли насчет этого, но я не думал, что...
- Так вот разум здесь есть. Потревожив его, мы совершили большую глупость. Ибо разум этот подобен старику, жаждущему обрести новое тело, чтобы продолжить жизнь. То, что мы откопали - действительно остатки некогда огромного города. Но он прекратил свое существование миллиарды лет назад. Когда первая земная бактерия робко вылезла подышать кислородом на сушу, эта цивилизация уже умела строить ирригационную систему. Они очень стары, Кевин, слишком стары, чтобы быть снисходительными к нам. Для них мы - путь к звездам, способ продлить свое существование в вечности Вселенной.
- Я не понимаю...
- Люди погибали и сходили с ума, потому что их сознание вытеснял чужой разум. Я не знаю, как это происходит, но человек всегда сопротивляется. Это как иммунная система. Чем сильнее натиск, тем сильнее отпор. В конце концов, механизм ломается и человек сходит с ума. Они еще не нашли подход к нам, своим могущественным разумом они просто убивают человека. Ты видел, что творится снаружи - они имеют власть над землей и даже небом!
- Но зачем им, если они настолько могущественны, человек?
- Думаю, это эволюция. В конечном итоге их раса развилась настолько, что отказалась от никчемной телесной оболочки, предпочтя ей энергетическую форму существования. Но они забыли, что без этой оболочки невозможно распространять свою цивилизацию по Вселенной, невозможно размножаться, увеличивая свое общество и, тем самым, развиваясь. Они дорого заплатили за свободу от земли, но еще больше они заплатили за зависимость от звезд. Они умирают, Кевин. Не физически, но морально. Представь себе миллиарды лет одиночества и застоя. Должно быть, они тоже сходят с ума, но по-своему. Первая экспедиция дала им надежду. Мы же были, наверное, их основным шансом. Но я сделаю все возможное, чтобы лишить их его. Наша цивилизация еще слишком молода, чтобы погибнуть ради их блага.
- Что ты собираешься делать? Улететь отсюда?
- Нет. Мы останемся здесь. Мы должны закончить это все раз и навсегда. Пусть моя жизнь искупит хотя бы часть смертей, произошедших по моей вине.
- Что говоришь? Разве мы не можем просто улететь отсюда?
- Не можем. С самого первого момента, когда мы обнаружили себя перед ними, их разум поселился внутри нас. Эти вспышки на небе и "гейзеры", вероятно, усиливают их влияние, придавая им силы. Но даже если мы улетим отсюда, оставив их без своей планеты, это окажется тем, чего они добивались. Они найдут способ выбраться наружу.
- И+ Что же нам делать, Руп? Что?
- Мы взорвем корабль вместе с гравитационным двигателем. Планета сойдет с орбиты и, рано или поздно, упадет на их солнце. Лишив шанса их, мы дадим шанс человечеству. У нас нет другого выбора.
- Мне нет смысла жить без вас с Лейлой. Я согласен.
- Я знаю, ты любил ее.
- Да.
- Прости, меня Кевин. Я всю жизнь причинял другим только боль. Даже другу.
- Что было, то прошло, Руп. Она любила тебя, и это главное. Пора действовать.
- Да.
Крис подошел ко мне с Рупертом и обнял нас. Он был моложе, и боялся он еще больше нас. Я улыбнулся. Последний раз в своей жизни. Так мы стояли очень долго.   


4.


Песчаная планета медленно совершала очередной оборот вокруг своей оси. Она была похожа на одинокую каплю крови, затерянную в просторах Вселенной. Эта планета была старше многих, ее древние камни и облака уже не помнили, сколько витков они совершили вокруг маленького белого солнца за свою жизнь.
Синюю полоску атмосферы пронзил яркий луч. Расширяясь, он занимал все больше пространства, взрезая километры воздуха, словно алмазный нож.
Могучая планета все так же мирно плыла в пустоте, но кое-что в ее пути изменилось. Она больше не следовала маршруту, проложенному миллиардами лет полета.
Ее безразличный дрейф по пространству избрал новую, гибельную траекторию, навязанную молодым, но так страстно желающим выжить Человеком