Теория относительности в зарисовках с натуры

Мобильник. 2004г

         Теперь и у меня есть мобильный телефон. Не знаю, зачем он мне нужен. Ношу его в кармане уже неделю с легким недоумением. Незамысловатая «Нокиа» досталась мне  в наследство от дочери, которой подарили новый мобильник. Мобильные телефоны постепенно и уверенно завоевывали пространство. Не скажу, что у всех моих знакомых уже появились телефоны, но дело шло к тому.  Ну, как говорится, пусть будет и у меня. Размышляя о преимуществах сотового телефона и напряженно придумывая как бы мне начать его применять, я, ранним утром неприветливого осеннего дня вышла из подъезда с целью проследовать на работу. А живу я в непосредственной близости от рынка и железнодорожного вокзала. И утреннее шествие через двор родного дома расцвечено незабываемыми встречами с живописными лицами без определенного места жительства, коих за много лет проживания по данному адресу я уже узнаю в лицо. Скамейка  у торца дома служит спальным местом высокой даме с непроходящими фонарями во все глаза. Ни разу её не видела без фингалов. Одета она многослойно: на пальто плащ, на плащ куртка, все это никогда не застегнуто, развевается на ветру и украшено фантастическими лохмотьями по подолу. Своим обликом она напоминает мне почему-то Валерия Леонтьева, хотя тот, наверняка, будет ей, хорошо, если по плечо. Дама волокла здоровый мешок со стеклотарой. Пункт приема тут же, в нашем  дворе, здесь же, недалече, и славная помоечка – отсюда и постоянное обилие с утра бомжиков. Дама постанывала от напряжения – тяжел был мешок. Протащившись несколько метров, она вдруг бросила свою ношу и полезла в карман.
      - Ты, урод! Грязная свинья! Ты что решил, что я сама буду тащить этот мешок! Я женщина, между прочим! –  злобно кричала она, прижав к уху трубку мобильного телефона….

*****

Полцарства за тепло

            Закутавшись шарфом, оставив небольшую щелку для глаз, едва дыша от наверченной под европейской шубкой одежды, стеная про себя по поводу места проживания в этой ужасной Сибири, с ее  морозами, стужей, снегами и ветром на целых полгода, я неслась на максимально возможной скорости  к автобусной остановке, со слабой надеждой  не отморозить конечности, прежде, чем подойдет транспорт. Хмурые закутанные люди топали за мной и передо мной. Всем было несладко. Когда в Москве мороз чуть за 30, об этом извещают весь мир. А для нас, сибиряков – рядовая нормальная зима – ничего из ряда вон, подумаешь, 30! Сегодня все 37 с утра. А мне так вообще кажется, что и 40 или даже 45. Хотя это я, конечно, от жалости к себе прибавила. Я вообще теплолюбивая, несмотря на то, что родилась и выросла здесь. Полцарства за тепло! Полжизни за возможность вернуться домой и залезть в горячую ванну!!
           Впереди идущий мужчина вдруг распрямился, присел, хлопнул себя по ляжкам,  издав громкий непонятный стон. Побежал дальше, мотая головой и похохатывая. Две девчухи –студентки, семеня в негнущихся от мороза джинсах и коротких курточках прыснули со смеху. Я завертела головой, желая получить свою порцию неожиданного веселья.
          Свесив ноги в открытый колодец теплотрассы, среди густого пара, сносимого ветром в сторону, вальяжно сидел кудлатый рыжий мужичок, поблескивая розовым распаренным  обнаженным торсом и, с веселым недоумением и неподдельным любопытством  рассматривал бегущих мимо, окоченевших соотечественников….
*****


Кто люди?

          Весенний вечер пятницы. Короткий рабочий день. Выходишь  из офиса, а сумерки только начинаются – чуть сереет. Хрупают под ногами остатки зимы. «Светло еще, пойду через рынок»,- решила я. Там есть калитка и партизанской тропой можно сократить путь. В цепочке сотрудников всевозможных близлежащих организаций, решивших, как и я  сократить себе путь по случаю пятницы, увертываясь от тележек и баулов различной величины, пробираюсь через рынок к заветной тропке. К сворачивающему свою деятельность рынку, традиционно подтягиваются со всех сторон бомжи. Их довольно много, они стоят в ожидании освобождения рыночной площади по обеим сторонам тропинки, распространяя соответствующий их образу жизни запах. «Ффу» -  я подтянула шарфик к носу.
         В стороне, у гаражей набирала обороты безобразная  сцена. Громко охая, согнувшись, словно в поклоне, кричала бомжиха: «Степаныч! Не надо, ой, не надо! Бооольноо!»  Степаныч в куртке не по росту и разных ботинках со всей дури лупил её кривой сучковатой палкой по согнутой спине, оглушительно матерясь. Остальные стояли поодаль, напряженно наблюдая и  не смея приблизиться – видно Степаныч был у них авторитетом. Женщина, в последней надежде остановить экзекуцию завопила сильнее прежнего: «Что ж ты материшься, ирод, ты не матерись хоть, люди вон идут!» Рука Степаныча замерла на взмахе: «Люди??» - задохнулся он, «Какие люди?? Где ты видишь  людей? Кого ты называешь людьми??» Кривая палка вытянулась  в нашем направлении. «Это, это, по твоему, люди???»- кричал, захлебываясь, Степаныч, яростно тыча палкой в спешащих покинуть место происшествия прохожих: «Это не люди! Посмотри на них! Они не могут быть людьми! ОНИ НИКОГДА НЕ БЫЛИ ЛЮДЬМИ!»