Амазонская авантюра. Глава 16

Прошло около полутора месяца с того дня, как Ник попал в хороший переплёт. Он вернулся в тот вечер к своей жене, которая, как ни странно, приняла его. Но Ник уже начинал привыкать к странностям и превратностям своей судьбы. Ему не казалось, как раньше, что во всём есть окончательная предопределённость. Иногда, и он это явственно чувствовал, как-будто кто-то невидимый открывал перед ним нужные двери, о существовании которых он ещё недавно не догадывался. И, он стал примечать, что такое происходит именно тогда, когда он поступает интуитивно, как бы предчувствуя, что ноги не ошибаются в отличии от головы, когда ведут его сами. Но, вот, вопрос, на который он не знал до сих пор ответа, не давал ему покоя. Как включить эту самую интуицию, которая начинает работать по собственному произволу, но не по его, Ника, желанию? Почему она в определённые моменты молчит, а иногда, просто спасает его от самой настоящей беды? Где та невидимая нить, которая, как нить Ариадны выведшая Тесея из Лабиринта, помогала выбираться и ему из самых диковинных ситуаций, из которых казалось, уже нет выхода? Он часто задумывался над этим, особенно ранними ночами, которые в южных широтах возникают внезапно, без всякого плавного предзакатного перехода. После того случая с машиной на шоссе, ничего более не происходило, наступило какое-то затишье. Он был почти уверен, что стал вдруг, по-какой-то неведомой ему причине, никому из тех, кто его искал, не нужен. Клара ничего не знала, как и мать. Стоило ли тревожить их! Не сказал он матери и того, что никуда не уезжал в ту злополучную ночь, соврав ей лишь то, что не всё прошло удачно, но и денег он не потерял, да и съездил другие места посмотрел. Короче, нехорошая история была мягко сплавлена по течению реки, имя которой Время.
   Ник честно теперь пытался уйти от того, чем он жил последнее время и даже подыскал себе работу рядом с домом у одного своего старого знакомого, дона Вилли. Этот человек имел своё, достаточно обширное, владение, со смешанным гранатово-индиговым садом, занимавшим часть пространства за собственным домом. Со слов самого Вилли, ему это всё досталось от его деда, эмигранта англичанина, который построил на этом месте дом-ювелирную мастерскую, где он занимался изготовлением женских украшений из драгоценных металлов. Но Вилли не пошёл по стопам своих предков и дело по-тихоньку захирело. Однако,  в его голове постоянно рождались какие-то гениальные идеи по-поводу того, что можно было бы сделать, владея таким интересным поместьем. Сначала он принялся разводить кроликов, но по-скольку его душа была очень щедрой, то всякий приплод он раздаривал, вопреки пожеланиям собственной жены, но на радость своим детям, тем, кто хотел их приобрести. В общем, через полгода, кроликов у него осталось ровно столько, сколько он приобрёл для их разведения. Четыре последних "косых", жена дона Вилли, дона Роза, запретила ему отдавать кому-либо, ибо на носу уже было Рождество и ей не хотелось бы приглашать гостей на какие-то куриные ножки. И именно, по-причине охлаждения к кроликам, Дон Вилли, ходил уже несколько дней в таинственной задумчивости, которая явно предрекала рождение новой идеи. И, таковая случилась вскоре. Бог весть, из какого угла своего старого сарая, он вытащил древний сварочный аппарат с газовыми баллонами и приволок его в закуток под навесом, где оборудовал себе новое место для работы. Оказалось, он стал набирать заказы от амбулантов (торговцев), которые хотели бы либо приобрести новую тележку на велосипедном ходу для своей мобильной торговли всякой всячиной, либо просто желали отремонтировать старую свою повозку. Вилли не брал дорого за работу и со всей округи ему стали свозить запчасти от изношенных велосипедов, кузова самих тележек, цепи, педали и колёса. Вся импровизированная мастерская Дона Вилли уже вскоре не вмещала в себя тот металлолом, который к нему свозили бедняки. Жена его ворчала, но поделать ничего не могла. Ей оставалось только надеяться, что очередная блажь мужа пройдёт. Они и так ни в чём не нуждались, так как ей, доне Розе, отец оставил в наследство то ли два, то ли три магазина. Их трое детей были всегда одеты и обуты с иголочки, а дом, как говорится, "полная чаша". Однако, таков был дон Вилли, и никто ничего с этим поделать не мог. Его затеи всегда носили масштабный характер. Правда пользы от них было не слишком много, но и вреда, пожалуй, тоже не было. Вот, именно, в тот момент, когда дон Вилли подумывал о расширении своего бизнеса с тележками, Ник и появился. Дон Вилли поднял свою защитную каску на лоб, прервав сварку, и тут же, пожав руку Нику, громко позвал своего старшего среди троих детей и единственного сына, которого при рождении, не мудрствуя лукаво, назвал своим собственным именем. Таким образом, Ник вскоре мог лицезреть перед собой одновременно Вилли старшего и Вилли младшего. Парень был немного застенчив, но любознателен и считал Ника за своего старшего товарища, а может быть даже брата. Это случилось потому, что друзей он себе как-то не завёл, ни в школе, ни тем более потом, считая, что окружающие его сверстники были также далеки от его помыслов, как планы его отца от реальности. Однако, к старшим он тянулся, и в Нике он чувствовал терпеливого собеседника, который на все его "почему", да "как", всегда отвечал с живой охотой, не упуская возможности тренировать на этом замечательном парне свой испанский. И, вот, теперь, когда дон Вилли нашёл повод для того, чтобы отдохнуть от трудов праведных, он быстро отослал своего сына за ящиком великолепного пива "Кристалл", предложив Нику прохладное место в шезлонге под сенью индигового дерева...