За валерьянкой

       Ночью у меня закончилась валерьянка. Справочная выдала информацию, что дежурная аптека работает на другом конце города. Я надел куртку, сунул сигареты в карман и вышел на улицу. Дул теплый ветер. Деревья кланялись, протягивая друг другу ветки, оглаживая свежей листвой провода и окна - черные, как клочки неба, или желтые, как заполошенная облаками луна.
       Асфальт ворчливо шуршал мусором. Ограды выставляли костистые плечи, и свет то и дело появляющейся луны лизал мне ботинки. Одинокий фонарь пошатывался на ветру и торопливо ласкал бегающим светом обнаженные колени улицы. В кустах мелькнула кошачья рожа, замученная весенней депрессией.
       - Валерьянки нету, - доложил я.
       - Сам всю выжрал, - понимающе кивнул кот и исчез во мраке.
       Теплый ветер тыкался мне в грудь и смеялся. Курить не хотелось. Я вышел на проспект Мира, спину которого трогали сотни огней и лишь изредка - автомобильные шины. Мурашки летели по мостовой желтыми брызгами. Что-то ахало, взвизгивало, вздыхало, и перевернутая мусорка скреблась боком о тротуар. В эту ночь даже пьяницы нашли себе пристанище в объятьях дев. Лишь я шагал к площади, смущая разнеженный город.
       На площади никогда не было так пустынно. Фонарные свечи тулились к скамейкам и молчал фонтан. Танцевали американские пакетики, истосковавшиеся по родной красоте. И над всем размахивали черными ветками старые недовольные липы.
       Под фонарем, на скамейке сидела голая девушка и читала книгу. Страницы все время срывались с положенного места, но девушка продолжала читать там, где откроет ей ветер. "Стихи" - решил я.
       Страшно захотелось курить. Я, конечно, сел рядом с дамой и достал сигареты.
       - Ничего, если я закурю?
       Она пожала плечами и открыто улыбнулась мне.
       - Интересная книга?
       - Она мне наскучила. А людей нет.
       Луна тонировала серебром ее шею. Прозрачные ушки, идеальные улитки. Белые руки поднялись оправить растрепанную ветром прическу, опустились на колени и замерли, иногда пробуждаясь пальчиками.
       - Вы вот, как здесь оказались? - спросила красавица.
       - Иду в аптеку, - честно выложил я.
       - За валерьянкой?
       - Ага!
       - Я бы тоже не отказалась от бокальчика. Знаете, в полнолуние особенно ужасно быть одной. Хочется, чтобы кто-то пришел и выкушал тебя десертной ложечкой всю до ноготочков.
       Я ее понимал и мысленно уже пробовал. Именно десертной ложечной, начиная с шеи и опускаясь к соскам...
       - Окей! - сказал я, взяв себя в руки, - Скоро вернусь! Только не уходи!
       Девушка грустно засмеялась, а я бросился по улице, не замечая переполошенный мной обнаженный город.
       В аптеке я купил минералку, стаканчики и четыре флакона валерьянки. Один спрятал в нагрудный карман про запас. А три принес голой девушке.
       - Что это? - спросила она, глядя на весь натюрморт.
       - Будет коктейль, тебе понравится.
       Мы выпили за любовь, и ей понравилось.
       Так мы сидели, поглядывали друг на друга, и пили валерьянку до тех пор, пока груди церковных куполов не загорелись солнцем. Я вернулся домой, поставил валерьянку на полку и лег спать. Мне снились роскошные голые женщины, тайком купающиеся в фонтане. Я подкрадывался к ним и утаскивал одежду. Одни негодовали, другие плакали, а иные смеялись. Я тоже смеялся, потрясая платьями, потому что люблю, когда люди смотрят на вещи честно.
       Я спал, напившись валерьянки, и был почти счастлив, в то время как на площади жадное солнце бесцеремонно тискало за бронзовую талию памятник Читающей девушке.