Ах, Одесса-курортный роман с городом!

Ну и ну, ну и да, вот так вот! Ну и ходить отдыхающие по городу!
- Женщина, вы что живот уронить боитесь? Что вы держите его, как младенца? Пусть пляшет себе в такт второму подбородку.
- А вы, мужчина, чего так руки перед собой плетьми волочите? Помогли бы лучше даме живот нести.
- Ну и что из того, что она чужая, станет ваша! Ну и что, что руки на солнце сожгли, сами виноваты, добрались до бесплатного. Вот, поглядите, как бабуля в ластах летит, как ласточка с весною. На обед? К чему скупая проза. Ух ты! А это еще кто без штанов но в шляпах?
- Внуки, – кричит бабушка и беззаботно улыбается вставной челюстью.
- Вы, бабуля, когда так широко улыбаетесь, не наклоняйтесь низко, а то керамику об асфальт ухнете, только звон по набережной. А тут все-таки детишки босые бегают.
Да, хорошо! Тело черное, ладошки белые, зубы разноцветные. Только одесситы бегают серые, пыльные, мыльные, но их мало. Они все больше делом заняты: где да как, да покрупнее чего. По перрону гуляют с табличками: «Сдаю домик у самого моря, с горячим душем, со всеми условиями», прямо рай! Приехали мы в один такой домик, купившись на табличку. Ну, думаем, сейчас нам тут чуть ли не отель с максимальным количеством звезд. Знаете поговорку: «Шире плеч ноги не ставь – разъедутся»? Разъехались. Выдали нам во временное пользование сарай (насчет звезд не обманули, ночью их можно было наблюдать в дыру на крыше ). Меблирован «отель» был допотопным диваном, на окнах - сетка от кровососущих гадов, а «удобство» в ста пятнадцати шагах от домика.
Мы с дороги, как замученные обезьяны, нас еще штормит посл поезда, заносит то к забору, то мимо. Сразу и не поняли куда попали. «Душ-то где», - спрашиваю. «Там» - говорят. Подхожу. Из жестянки с целлофаном кабинка. Сверху бочка. В бочке дырка. Из дырки труба, на трубе аккуратно продырявленная консервная банка. Включаю кран!  Вода ледяная! Словно меня кипятком обдали, выпрыгиваю из кабинки и кричу: « Это к нему мы мчались 8 дней. Это он то у вас горячий?» Объяснили популярно. Оказалось, что это название такое у душа "горячий", "горяченький". Если честно, то в него только после принятия горячительных напитков можно входить.
А про то, как в такси мы с вокзала с маклершей ехали не рассказала? Слушайте.
С вокзала все, естественно, в такси. Разменных денег нет. «Сколько с нас», - спрашиваю и по наивности достаю сотню русскими. Водитель, не мешкая ни секунды, сообщает: «Вот за эту бумажечку я вас и повезу». И берет гад мою «желтенькую» двумя пальчиками и вкладывает интеллигентно в нагрудный карманчик. У маклерши чуть глаза из орбит не повыскальзывали, до того она выразительно стала воздух губами хватать, что мы думали, задохнётся. Потом только поняли, что за такое расстояние столько не берут. Но мама сказала нам тихо: «Ребята – это же Одесса» - и мы расхохотались.
   По прошествии мучительно-радостных дней у самого Черного моря мы настолько привыкли, что мы в Одессе, приноровились к бытовому юмору одесситов, к транспорту, переполненному, кричащими на все лады «тетями Сонями» и «дядями Изями», что почти перестали улыбаться. Но случай, который я вам сейчас расскажу, произвел на нас о«шелом»ляющее впечатление.
  Культпоходовский день. Едем на бесплатном трамвае до Оперного театра. Раз транспорт даровой, представляете что там творилось? Лезут все кто входит в дверь, да еще сумищи тащат, а размер у всех с 56 по 70 – семечкам негде упасть, не говоря уже о яблоке. Водителя это ничуть не смущает, он рулем во все стороны крутит. Уж кому он там хвостом вилял сейчас уже и не разберешь. А мы, пассажиры, волей-неволей различные неудобства испытываем. Вот вагон тряхнуло в очередной раз и у мужика одного рука с поручня соскользнула и даме слева локтем по голове получилось. У нее хоть прическа на полвагона, но женщина оказалась чувствительной. Она как заорет: «Ишь ты, какой веселый. Чего веслами раскидался? Чай не в лодке плывешь!» И давай всех расталкивать, вокруг себя территорию расчищать. Народ возмущен, расходится. Мадам изловчилась и на ногу мужичку всем своим весом грохнулась: «Вот тебе за то!» - и отбежать пытается. Толпа безропотно сошлась, сокрыла ее от супостата. Мужик в ответ пошел: «Ах ты, гадина» - кричит и сквозь толпу к ней руку протискивает, да как ущипнет за жировую складку на спине. Женщина рассвирепела: «Приставать, пес ошпаренный! И-и-и!» - тут она беспомощно разрыдалась. «Да я одинокая, всю жизнь сама за себя, никто не любил, не ласкал – все сама делала-а!» - далее в том же духе о своей злосчастной доле сквозь слезы и упреки выложила.
   К тому времени толпа, тронутая судьбой героини, рассосалась, а обидчик, уже корчился от отчаяния и собственной бессовестности. Не справившись с нахлынувшими эмоциями он, насколько смог, низко опустил голову и стал просить прощения и адрес. Она адрес не дает, мотивирует порядочностью. Но все же позволяет ему помочь нести до хаты неподъемные сумки. Джентльмен покинул вагон первым и подал руку гордой леди. Она сошла, как богиня победы опершись на его длань. Все! Минутный скандал ради светлого будущего. Говорят, что это одна из лучших одесских традиций.
 Вообще, у жителей этого славного города много хороших традиций. К примеру традиция гостеприимства. Приезжих  ведь надо не только куда-то селить, но и кормить тоже необходимо. Для этого в разгар так называемого сезона и существует оккупированное гостями побережье. Только и слышны вокруг выгодные предложения: «Не желаете ли…», «Кто забыл…», «Возьмите…». Подхожу: «Желаю, забыла, возьму с удовольствием». «С вас еще сверх цены пятьдесят копеек за забывчивость» - слышу чисто одесский ответ.
А слышали про столовые приборы. Традиция российского гостеприимства: упали вилка-ложка, надо постучать три раза об пол, не дай бог, кто-то придет. А в Одессе, если упал столовый прибор, его надо помазать денежкой и не поднимать до тех пор пока не позвонит в дверь маклерша с вокзала и не пришлет квартирантов. 
  А видели рекламную кампанию, посвященную исключительно кукурузе? Да, да. Совершенно обыкновенной кукурузе. Сами одесситы ею предпочитают кур кормить и потом есть яйца и мясо, а вот приезжим на все лады рекламируют: «Украинский банан на палочке, выращенный в приморских тропиках, съешь один – ходишь как господин, съешь четвертак – лежишь как ишак, съешь десяток – сыт от головы до пяток. Тридцать копеек штучка, рубль кучка. Женскому роду желательно, мужскому обязательно. Подходи, покупай, денежку вперед давай». Какой порядочный человек удержится? А у некоторых торговцев краткость в ходу и эмоциональная выразительность. Вот пышная во всех отношениях женщина в розовых панталончиках и с цветочком в волосах кричит вселенским зуммером: «Кр-азинаки, кр-азинаки» - связки рвет безжалостно, дома, наверняка уже только шепотком объясняется. А вот бархатная красавица Бальзаковского возраста давит как раз на жалость. Ее голос звучит так надрывно и искренне: « Покупайте чучхеллу, она такая вкусная», - после того как «актриса» отмаршировывает вокруг меня по третьему кругу, я не выдерживаю. «А у вас какая чучхелла, гранатовая или виноградная?»  «Всякая есть, доченька, тебе какую?»- та же страдальческая тема. «Виноградную с грецким орехом». Пока торговка достает товар ее как истинную актрису из роли ничем не вышибешь, она по ходу ведает: «Целую ночь я у плиты – варю, варю, варю, варю. На нитку орех нанизываю, макаю, вешаю, макаю, вешаю – тисичу раз. Кушай на здоровьице». Отходит от покупателя довольная и бодрая, но уже на подходе к следующей «жертве» история повторяется. Перебивая друг друга выкриками и чуть не сталкиваясь идут с разных сторон «горячие пирожки» и «холодное мороженное», в помутневшем на солнце сознании они сливаются в "голодное пирожное" и уплывает дальше по раскаленному песку между почерневшими спинами иноземцев.
     Что-что, а угодить разным людям одеситы умеют, за это их многие любят, а остальные терпеть не могут. Ну, например: Чисто одесское название кафе  «Пёс & кiт». Пес по-русски, за ним английский значок «и» кот по-украински, главное, никого не обидевши, угодили большинству.
Часовые мастерские в Одессе - это места имеющие отдельную таинственную историю в нашем небольшом курортном романе. Мама в первые же три дня прикупила себе часы, какой-то великолепной марки и совершенно красивые, но то ли от влажности воздуха, то ли от близости с китайской границей, но на третий день стрелка в них встала и никуда больше не шла. Мама понесла их в ближайшую часовую мастерскую, которая находилась на небольшой уютной улице вымощенной булыжником. Приятный мужчина в коричневатом трикотажном пиджаке принял часы, посетовал на сложность поломки, попросил  сорок два рубля и два дня на ремонт. Выдал за полученные вперед деньги печатный бланк, где расписался собственноручно в получении.
Через два дня мы подошли по адресу указанному в бланке на ту же улочку с булыжной мостовой. Но каково было наше удивление, когда на месте часовой мастерской висела надпись "Булочная" и круглого вида женщина, стоя в дверях, заявила, что никогда! Никогда на этом самом месте не было часовой мастерской, что из часовых она тут одна и караулит она пышные булки с маком, корицей, абрикосами и цветной посыпкой.
Напрасно мы потрясали перед ней официальной бумагой. Она смотрела на нее и смеялась и говорила, что такое она никогда не видела в Одессе.
Это было мое первое знакомство с морем. Обед который начинается с вкуснейшего сливового компота имеет свойство быстро заканчиваться и наш отпуск подошел к концу. Вот наступил последний день перед отправкой на родину. Пошли мы всем семейством монетки бросать как водится, цветные ленточки на заветные места повязывать. И вижу бабуля с внучками здесь же, мужичек обгоревший, кефиром благоухает – все с ленточками, монетками – тоже, видимо, к финалу отдых подошел. Хорошо, - подумала я, - что хоть не нам одним плохо. Всех поджимает время, кроме аборигенов. Зато они мечтают побывать на Севере и хоть одним глазком взглянуть на северное сияние и почувствовать на себе, что такое минус сорок плюс ветер пятнадцать метров в секунду при пониженном давлении и влажности пятьдесят процентов.
        Новичков прибавилось. Их сразу заметишь, они белые и скромные, пока еще стесняются ходить с пляжа до киоска в купальнике – шорты с футболкой натягивают каждый раз. Ничего, через два дня раскрепостятся, загорят и осмелеют. А  мы через два дня будем проезжать Воронеж, но это уже будет совсем другая история.