Я и Она

    Она вошла первой, прошла вдоль коридора, и остановилась у противоположной двери, я пошел следом и встал около нее. Она, не снимая  солнечных очков с лица, посмотрела мне в глаза, а потом, поджав губы, опустила голову. Я стоял молча и смотрел на нее, странно, но я не мог понять, что она думает и чувствует сейчас. Она подняла голову и посмотрела в сторону, всеми силами пытаясь не встретиться со мной взглядом. Тут я подошел вплотную и нежно обнял ее за талию. Она подняла подбородок, и я почувствовал напряжение внутри нее. Но тут она обвилась вокруг моей шеи, положив голову мне на плече, сильно прижалась ко мне и тихо, чуть слышно зарыдала. Я опустил голову и прильнул к ее шеи, вдыхая приятный аромат, исходивший от нее. По мере того как она все крепче и крепче прижималась ко мне, стала плакать все сильнее и сильнее.
- Плачь, плачь, станет легче, я знаю. – Прикрывая ее лицо воротником своего плаща, прошептал я.
    Она просто таяла в моих объятьях, в моих руках она была такой нежной и теплой, что просто не хотелось ее отпускать. С самого начала нашего знакомства, она предупредила, что однолюбка, что между нами кроме дружбы ничего не может быть. Да я солгал. Я солгал тогда, когда пообещал, что стану ей другом, к сожалению, это единственное, что я мог сказать, чтобы продолжать видеть ее и находиться рядом. Само смешное, то, что я не хотел секса с ней, я хотел любить ее, заботиться о ней. Я хотел обнять ее, хотел прижаться к ее нежным губам, но тут не понятно само ее отношение ко мне. Было видно, что она зовет меня на встречи, звонит мне, но все время держит на расстоянии. Как будто боясь чего-то, боясь моей любви? Она боялась влюбиться в меня, либо боясь новой любви, или это просто извращенная проверка моих чувств. А может, это я обманулся в ней, все может быть. Не знаю, но знаю лишь одно, наши отношения, как и нас самих нельзя было назвать обычными.
По моему плану, я должен был под ликом друга, заставит ее забыть его и влюбить в себя. Но в течение времени, как я все больше и больше узнавал ее, я понимал, что сделать это будет гораздо сложнее, чем предполагал раньше. Или даже практически невозможно.
Она все плакала, а я все держал ее в своих крепких объятьях. И тут я почувствовал, как же тяжело и  горько ей. Снаружи, она радовалась тому, что ее любовь, наконец, рано или поздно приедет. Но поздно ночью, когда вся дневная суета утихает, и освобождаются все страхи, когда человек остается наедине с самим собой, только тогда свет духовной истины разгораться в полную силу. И она понимает, что все-таки он не приедет, что все это время он обманывал ее. И именно в это время, в тайне ото всех, с виду сильная невозмутимая девушка, плачет в подушку своими горючими слезами. Тогда она испытывает немыслимые душевные страдания. Но она молода. Она так полна жизненной силой. Ее полноценная жизнь еще не началась, и мне горько смотреть на то, как она мучает себя. Пески прошлого тянут ее на дно, и кто-то должен вытащить ее на ось жизни. И пусть это буду я. Не знаю как, но ради нее и себя я должен сделать это. 
    Не знаю, что я в ней нашел. Да она яркая, она веселая, она на самом деле добрая, я чувствую это. Но это не имеет значения. Я и она – это не обычные люди, которые по велению судьбы встретились однажды и я надеюсь не растянуться.
Я хотел быть рядом с ней. Но если меня  спросили однажды, люблю ли я ее. Если однажды она устремит свой взор мне в глаза и спросит: «Ты любишь меня?».  Меня огорчает то, что рано или поздно эти слова прозвучат, а что мне ответить я не знаю. Знаю лишь одно, я хотел быть рядом с ней.
    Прижимая ее к своей груди, я вспоминал, что же с нами случилось потом. После того как я понял, что мой план провалился, и мне не удалось быстро влюбить ее в себя. Я написал письмо, в котором раскрыл все карты и стал ждать. Поначалу она мне ничего не ответила, прошло время я, под действием насущных дел подзабыл ее, чуть-чуть, но все равно помнил. И однажды, ночью раздался звонок, я ждал и боялся этого. Весь день, перед ночью, я предчувствовал, что что-то должно произойти.  Это произошло…
    Я и она стояли молча и неподвижно в толпе, подобно одинокому, увядающему дереву посреди пустыне. Я обнимал ее, она обнимала меня, сейчас для нас не было ни времени, ни пространства, а только я и она.