увольнение

После случая с Котовым дела пошли совсем плохо. Я перешел дорогу начальству, а это не хорошо. Руководство отдела внутренних дел поняло, что я уж слишком честный и справедливый, а таких быть не должно. Поэтому в последние месяцы я повяз в выговорах. Дело доходило да таких абсурдов, что аж становиться смешно. Так, например, где-то месяц назад, приехала проверка с «главка», проверяли участковых. Зайдя в мой кабинет, стали его внимательно осматривать, читать все мои документы, паспорта на участок, одним словом полная ревизия. Внимательно все изучив и прочитав спрашивают меня:
- Покажи, где в 900 приказе, написано, про лиц, состоящих на учете у психиатра и нарколога?
Ну вот, здравствуйте, приехали. Я что должен наизусть знать где именно написано про это. Да, наш приказ участковых уполномоченных милиции № 900 я знаю, но чтоб указать место, где написано о той или иной обязанности, я покажу, только пролистав сам приказ.
Я взял его и начал быстро прогладывать, искав, про «учетников».
- Так, вы товарищ лейтенант, еще и приказ не знаете, - заявили с проверки. – Почему не изучаете подведомственный вам приказ? – спрашивали они, возомнив себя большими начальниками.
- Да как это не знаю, я знаю его, но указать смогу только быстро проглядев, его.
Проверяющие стали что-то записывать у себя в журнале. А на другой день я получил выговор, за то, что не знаю приказа.
Вот, таким образом, шла моя работа, когда начальники и коллеги на тебя смотрят искоса, делают различные подставы. Такое ощущение, что весь отдел, получил приказ от начальника, меньше со мной общаться.
В общем, меня все это начинало доставать. Зачем приходить на работу, где тебя не ждут и не любят. Какое тогда удовольствие от работы можно получать? Никого!
А после одного случая, то моя дальнейшая милицейская судьба была предрешена.
Возвращаясь, домой с Москвы, меня на повороте в Лобню, на Дмитровском шоссе остановили сотрудники ДПС.
Я вышел из машины, предъявил свое служебное удостоверение и водительские права. Старший лейтенант дорожно-патрульной службы долго их разгадывал. И моя интуиция, которая меня никогда не подводила, подсказала, что-то тут не то.
- Будьте любезны, багажник откройте, - попросил ДПСник.
Я еще больше стал понимать, что тут «пахнет жареным». В багажнике кроме старой ветоши, запасного колеса и баллона из-под воды ничего не было.
- Теперь салон откройте, - спокойным тоном сказал старший лейтенант.
Он сел на переднее пассажирское сидение и открыл бардачок.
- Товарищ лейтенант, - сказал он мне. – Что это такое и показал не большой пакетик с зеленой травой.
Я сразу все понял. Загноить меня решили по полной программе, и во что бы то ни стало. Отрицать было бесполезно. У ДПСников, это уже настолько проработанная система, которая работает лучше швейцарских часов, и которая ни разу не давала сбоя.
- Марихуана, - сказал я так, что я сам поверил во все это.
А дальше не прошло и получаса, как я был у начальника нашего отдела, с двумя сотрудниками ДПС, тем старшим лейтенантом, и маленьким толстым его напарником.
Начальник мой даже не был удивлен, словно, знал, что все так и произойдет. Разобравшись во всей ситуации, ДПСники покинули кабинет шефа.
- Ну, что Иван будем делать? – спросил он, словно волнуясь за своего подчиненного. - Ведь ты понимаешь, хранение и перевозка это статья. А ты парень хороший, много хорошего сделал для отдела. – мне аж стало смешно, как он говорит, как будто и правда и такой белый и пушистый. – Знаешь, давай, чтоб меньше проблем было тебе и мне, ты пишешь рапорт на увольнение, задним числом, а про траву, уже что-нибудь мы придумаем.
Все к этому и шло. Все-таки они нашли, как меня убрать из числа сотрудников.
Сев за свое место в последний раз, за свой стол, к которому уже за это время привык. Взяв чистый лист бумаги, стал писать рапорт на увольнение. И я писал рапорт до того спокойно, как будто пишу обычное объяснение, взятое со слов свидетелей. В конце, перед тем как ставить подпись, я на мгновение остановился, словно, меня что-то остановило. Я еще раз прочитав рапорт, от начала и до конца, поняв, что все, кончена моя милицейская служба, глубоко вдохнув, поставил подпись под своим текстом.
Я встал со стула и быстро, проглядев весь кабинет, наполнился воспоминаниями, всего того, что тут прошло за все это время, про людей, которые были тут, про все курьезы, который проходили в этом небольшом кабинете 4 на 2,5 метра. Я последний раз, поглядел в окно, которое выходило на дорогу, в которые я наблюдал сидя за чашкой кофе и думал о том или ином преступлении, которое произошло у меня на участке.
Я вышел из кабинета, и поднялся к начальнику. Он, докурив сигарету, затушил ее о пепельницу, молча, взял мой рапорт и служебное удостоверение. Поставив в рапорте свою размашистую подпись, он встал с кресла.
- Ну, что Иван, удачи тебе! Прости за все, что было не так, но уж сам виноват, - он был настолько любезен со мной и говорил так, как будто беседует со своим родственником. Он протянул руку.
У меня если честно не было особого желания с ним церемониться и прощаться, а просто сказать ему все то чем я думаю, но сдержал себя, и промолчал.
Мы пожали друг другу руки, и я вышел из отдела. Все, больше меня здесь не будет, теперь я тут не работаю. Я не сотрудник милиции, которым хотел стать с раннего детства. Теперь я такой же, обычный рядовой гражданин, как и все. Но все-таки мне что-то подсказывало, что я еще буду каким-то образом иметь дело с нашим ОВД, но каким образом я не знал. Но как говорится, поживем, увидим…